Они всё так забавны: считают себя королями, из-за которых зависит ход игры; думаю, что покуда живы, будут продолжать «свою» партию. Какие интересные пешки, однако…
Непроглядная тьма, прерываемая тусклым полыханием пламени и звёзд. Тишина, пропитавшая всё бескрайнее небытие, порой растворяемая из-за стонов и мольб заблудших; шёпота их грехов и пороков. «Отец, — с благоволением молвит юноша, и его глаза тут же меняют свою окраску, наливаясь кровью и всепожирающим пламенем, — минет «век ожидания». Совсем скоро мир поглотят войны, голод и холера. Всё будет, так, как Вы и желали… — его голос безжизнен, подобен пустому звуку. — И в этом кровопролитном хаосе начнёт добро и зло войну, и сражаясь, затмят они кровь и бойни людские, не оставив и следа от них… лишь скверну. И тогда, оба короля падут на поле боя, увидев позади себя тьму». «И лишь потом они осознают, что сами не являлись королями, а пешками, погрязшими в величественном безумии. — Добавил нечеловеческий голос, обладатель которого рассматривал шахматную фигуру. — Ангельский дьяволёнок, да»?***
«Что тебе от меня нужно?! — со злобой прошипел граф, сжимая кулаки, — это же ты убила моих родителей. Зачем, чёрт побери?! — он переходит на крик, старательно сдерживая всю злобу в себе. — Кем ты вообще являешься?! Какого чёрта вновь появилась в моей жизни»! — Фантомхайв теряет былое самообладание и холодность, идя на поводу у эмоций, но уже плевать. Пусть считает его эмоциональным ребёнком, не способным совладать с чувствами, насмехается. Всё равно! Полукровка лишь наблюдает за ним, а с каждым его криком широко улыбается, дивясь этому представлению. «Не думаю, что столь маленький мальчишка смогли бы привлечь лично моё внимание. А вот насчёт «Малышки» я ничего не смогу сказать. Её вкусы очень специфичны, как ты мог заметить. — Суккубша улыбается, деловито рассиживаясь в кресле. — Ну, прекрати же сравнивать меня с чудовищем, это мне льстит, — девушка скрывает смех, позже продолжая свою речь: — Ох, и снова обвинения. Я так похожа на демона во плоти? — задаёт она риторический вопрос, скрестив руки на груди. — Почему же всех собак вешают именно на меня? Это предвзято и необоснованно, ты это понимаешь? Может твоих родителей убил кто-нибудь из врагов? Прочая нечисть: ангел, демон, вампир, оборотень и другие? И вообще, почему люди так зависимы от своих создателей»?.. Неожиданно в кабинет заходит дворецкий. Он бросает блеклый взгляд на своего графа и горничную, а затем произносит: «Господин, Ваша карета готова к отъезду». Мальчик сильнее сжимает кулаки, с омерзением и ненавистью смотря на слугу. «Себастьян, идём»! — без былого доверия в голосе, сухо приказывает он, выходя из комнаты. И вот, дверь захлопнулась, а на её губах засияла самодовольная улыбка: «Глупый ребёнок»… — слова, брошенные в пустоту. «Ваша королева хочет погрузить весь мир в войну, — произносит Лау, выдыхая клубы дыма, попутно поглаживая голову своей немногословной любимицы. — Вам, граф, стоило бы быть осторожнее». Его глаза как и обычно закрыты, а на губах сияет эта загадочная полуулыбка. Фантомхайв с раздражением скрещивает руки на груди, стараясь не вдыхать табачный дым: «Зачем Её Величеству нужна эта война»? — спрашивает он, с недоверием взглядывая на собеседника. «Кто знает, — снова этот глупый, но в тоже время загадочный тон, — моё дело предупредить, а решение Вы уж сами принимайте. Я правильно говорю, Ран Мао»? Девушка утвердительно кивает, а из её губ всё ещё не выходит и шёпота. Снова поток раздражения сковывает тело: «Мало того, что я всё ещё не может определиться, кому мстить, так ещё и королева не внушает былого доверия, как и «верный» дворецкий». — Про себя подумал Сиэль, сидя в карете. Невыносимая тряска ничуть не мешала погружаться в себя, запутываясь в противоречиях. «Неужели пребывание в «небытие» так сказалось на мне? Такое ощущение, что всё это было… дурацким сном»? Действительно, странное небытие, взявшиеся из ниоткуда, две Катрины, предательство дворецкого, шахматная партия, не предназначенная для него и тот лабиринт. Всё это не укладывалось в голове, сливаясь в один неразборчивый бред психически больного человека. В рассудке всё перемешалось: настоящее и прошлое, лживое и правдивое, светлое и тёмное. Из всего этого невозможно было что-то отделить или к чему-либо отнести. Они были уподоблены близнецам, что не могли различить собственные родители. Вот воспоминание, по которому он бежит по задымленному коридору в кабинет отца; просто раздвоилось: тут его ловят бандиты, а тут он встречается с окровавленной горничной. И что из этого ложь, а что правда? Если она виновна, то Себастьян давно бы её уничтожил, не так ли? А если они сговорились против него, наплевав на контракты, нет, контракт! Даже так, то почему она вновь вернулась в его жизнь? На верную погибель? Стоп. Кто из этих двух девушек действительно читал ему сказки в детстве, а кто, вероятно, уничтожил весь его род. Все эти вопросы сковывали горло, не позволяя сделать и глотка живительного кислорода. Впервые за всё это время Фантомхайв чувствовал себя… неуверенно. Он ничего не знал наверняка, не был убеждён в правильности принятых решений, даже контракт с Себастьяном уже не казался столь важным. «Мне просто стоило умереть, да»? — этот вопрос всё чаще стал терзать душу. Он всё думал и думал, сильнее запутываясь в собственных противоречиях, постепенно идя ко дну. Ну, а дворецкий безразлично смотрел на своего господина, не испытывая былого интереса к его персоне. Всё мысли Сиэля, чувства, догадки — всё это уже ничего не вызывало… «Как же бессмысленна и скучна роль дворецкого». — С досадой подумал демон, на этот раз устремив взор на мелькающий пейзаж.***
«Ваше Величество, так Вы приняли решение»? — сдержанно поинтересовался юный слуга, всматриваясь на старинные картины. Молодая девушка сделала глоток вечернего чая и коснулась руками своей груди: «Я и мой милый Альберт готовы уничтожить этот мир, дабы создать новый, — невинно шепчет она, улыбаясь. — Создать новый мир, без скверны и грехов, да»? Демон едва заметно усмехается, а его зелёных глазах проскальзывает дьявольский огонёк: «Да, именно такой мир. Чистый и незапятнанный грехом».