Как часто мы не видим простого. Не замечаем прекрасного, одушевленного, живого. Что случилось с нами? Какая дьявольщина превратила в жрецов наступающего заката цивилизации...
***
Столько времени не повстречать ни единой души, плестись по пескам в одичалой пустоши, в непроглядной тьме которой союзниками оставались лишь луна и солнце. И теперь, будучи, казалось бы, в относительной безопасности, Рокатански снова наткнулся на людей. А люди в эти тяжелые времена редко бывают настроены дружелюбно, тем более, такие, которым терять уже совсем нечего... Их разум поработили жажда и голод. "Кто они? Что им нужно?", - Лишние вопросы, ведь ответ очевиден: бродячие скитальцы, такие же, как Макс, только изуродованные лучевой болезнью. Охваченные ядом пустоши. Покрытые язвами, с ожогами и вздутыми венами желтоватого оттенка, пятеро неизвестных приближались из пучины непроглядной бури, со стороны нижней части одинокого утеса, куда минутами ранее взобрался Макс. Темные очертания сменились полноценными фигурами, которые патрульный оценивающе оглядел. Они шли прямо на героя, их рваные одежды и истощенные тела говорили о многом, а блеклый рассеянный взгляд не придавал уверенности в положительном исходе предстоящего диалога. Странник вскрыл дробовик, он знал, что у него остался всего один единственный патрон, да и тот уже давным давно отжил свои дни. Придется поставить на силу, но выстрелит ли эта реликвия минувших дней? - Что вам нужно? - грозно крикнул патрульный, на мгновение приглушая шум разразившейся бури. Он желал остановить потенциальных врагов, пока еще не поздно. Пока он имеет превосходство в позиции. Уродливые существа остановились и переглянулись между собой. Кто-то почесал плешивый затылок, другой нос, третий демонстративно сплюнул, издавая неприятные звуки. За действиями каждого герой старался внимательно следить, даже от хлипких отбросов можно ожидать рискованных действий, они как облезлые собаки, сбиваясь в стайки и имея численное превосходство, рано или поздно всегда нападали. - Чувствуете этот запах? - один из "обожженных" - так называли людей страдающих от последствий лучевой болезни, закрыл глаза, пытаясь уловить маленьким дергающимся носом тонкий аромат вскрытых консервов. - Да, пахнет едой! - заметил другой неприятель, вытирая с носа какую-то мутноватую слизь. "Мы голодны...", "Мы так давно не ели", "Пустошь обнищала", "Отдай это нам!" - доносились голоса "гостей", словно слитые воедино. Все в этом мире теперь голодны, фермы разорены, заводы заброшены и похоронены под песками, а с полок гипермаркетов продукты смели еще в первые годы после катастрофы, в последствии, там свои штабы и схроны обустроили наиболее организованные бандиты. Даже банка с просроченными собачьими консервами стала чем-то невообразимо редким, эдаким символом удачи любого странника-одиночки и своими скромными пожитками воин дороги делиться отнюдь не желал. - Убирайтесь туда, откуда пришли, выродки! - рявкнул Макс и демонстративно пнул кусочек песчаника в сторону уродов. "Отдай нам еду!", "Отдай воду!", - ревели полу-люди герою в ответ. Они вконец обнаглели и стали робко и неуверенно приближаться, вытягивая свои гниющие руки. У парочки из них даже отсутствовало по пальцу, в то время, как у самого юного, низкорослого и сгорбленного, наоборот, десницу украшал шестой лишний, уродливо вылезший зачатком между костяшками среднего и указательного. - Это моя еда, - Макс прищурил глаза и нахмурился, глядя на, как ему казалось, лидера появившейся группы. По-крайней мере, по оставшимся седым волосам и бородке можно было определить, что он старше остальных лет на двадцать. Глазенки хитрые, да и подходить ближе этот проныра явно не спешил. Свою шкуру явно ценил больше, нежели жизни товарищей. - Пустошь... - этот бродяга закашлялся. - Пустошь она одна. Одна на всех нас. Мы под одним общим небом. Кхе-кхе... Жизнь учит смирению, а Господь... Ведь он велел делиться, разве нет? - Нет. Нет никакого бога, убирайтесь, - отчеканил Рокатански. - Хватит с ним говорить! - завизжал стоящий спереди низенький "облученный". Лицо его настолько истощилось, что казалось виднелись некоторые лицевые кости, а во многих местах крайне неаппетитно облезла лопнувшая кожа. - Нам нужна жрачка. У него она есть! Есть еда! Еда есть! - с этими криками он, явно готовый к бою, выхватил из-за пояса обрезок трубы и рассек ей воздух, разогреваясь перед боем. Глаза жалкого задохлика налились кровью - голод обрекает на безумие. Бывший коп не ответил, он холодно наставил дробовик на буйного мутанта и взвел курок. Каким же было его удивление, когда вопреки ожиданиям дряхлый старик лишь косо улыбнулся уродливыми гнойными губами, вместо того, чтобы развернуться и уйти. - Разве такие как мы стоят пули? - издевательски вопросил он. - Сегодня точно не стоят, никогда не стоили... Побереги боеприпасы, они тебе понадобятся, - дед сгорбился и стал выкашливать скопившуюся слизь. Губы патрульного непроизвольно скривились от неловкости сложившегося положения. Он прекрасно понимал, что тратить единственный оставшийся патрон на одного из этих оборванцев - это бездумное расточительство. Думал напугать, но этим упырям и терять нечего, их жизни ничего не стоят даже для них самих, готовы на жертвы и будут упорно драться за место и консервы. - Не хочешь делиться едой - поделишься плотью! - крикнул щуплый выродок и кинулся на Макса, пытаясь преодолеть мешающие скалистые ухабы. Вот и новые факты о простых смертных. Да что там нового? Каннибализм? Макс встречался с этим явлением неоднократно. Он прекрасно знал в каких уродливых зверей превращает человеческое мясо. Видел таких, в точности, как эти. Появлению таких вот людоедов Рокатански уж точно не был рад, поэтому собирался расправиться с частью из них безо всяких угрызений со стороны зачерствевшей совести.***
Оборванцы ломанулись на вершину, к патрульному, чтобы убить его, забрать пожитки и съесть самого. В такие минуты герой и сам терял голову, перед смертью все мы равны, а не чувствуют страха только мертвые. Под ее непосредственным покровительством он доверял лишь своим навыкам и инстинктам... Человеку в черном снова придется убить. Или быть убитым, забытым, съеденным словно какое-то неудачливое животное. Ну уж нет, обойдутся... Макс пнул по лицу первому подбежавшему, уклон горы и сила удара заставили того скатиться вниз по острым камням, слабый и изможденный противник ободрал кожу и потерял сознание, когда ударился головой о валун. Второй неприятель добрался до вершины и занес руку для удара гвоздистой палкой, но воин отпрыгнул в сторону, минуя замах. В ответ он схватил увесистый булыжник и впечатал в лицо уроду. В сопровождении громкого треска, струйка бордовой крови окрасила раскаленные камни, враг зашатался и пал. - Ты жалкий ублюдок! - взревел самый агрессивный изгой и метнул в героя обрезком трубы. Неряшливый бросок, Рокатански ловко увернулся от летящего куска металла. Странник блокирует атаку корявой заточкой, перехватив руку каннибала и вывернув ее наизнанку. В отчаянии, тот извернулся, крича в даль бесконечной пустоши и попробовал ударить обидчика ногой, но Макс ловко подсек медлительного "облученного" и добил ударом локтя в район солнечного сплетения, по всей видимости, проломав грудную клетку. Трясущееся в агонии тело он пренебрежительно толкнул ногой вниз. - Это ваш последний шанс... - прошипел воин дороги, обращаясь к старику и дикому парню. - Н-е-е-т! - свирепо, будто раненый геккон, вопил облысевший доходяга, скаля сточенные кривые зубы. На удивление Макса, он неожиданно выхватил искореженный револьвер и уже целил в воина дороги... В следующий момент грязное лицо очередного нападавшего разлетелось на части, а сквозь мрачную бурю на мили вокруг разнеслось эхо грозного выстрела... Все-таки потратил последний патрон, но тем самым возможно сохранил себе жизнь. Герой не знал заряжен ли был пистолет или разбойник преследовал целью напугать его пустышкой, сковать рассудок, но времени на раздумия и детальную оценку ситуации никто не предлагал. Либо стреляй первым, либо рассчитывай на удачу... Кажется, в таких случаях она чаще обходит стороной. На старика с приходящим в сознание ободранным человеком, который скатился обратно вниз, кровавое месиво заместо лица былого товарища сумело произвести должное впечатление. Они стояли тихо, будто бы даже не дышали. Зрачки расширились, страх завладел их умами и сковал по рукам и ногам. Герою было все равно. После вида мертвых жены и сына, любимых Джесси и Спрога, после сгоревшего заживо товарища - Гуса, после оглушительного взрыва нефтяной скважины и двух баков бензина за спиной, уже ничего не страшило, не заставляло сердце колотится быстрее. - Прочь! Катитесь в бездну, выродки! - Макс злился. Злился на запятнанных уродов, на бурю, на себя, глупо истратившего последний патрон. Кто знает, что его ждет впереди? А на что он способен против каравана грабителей без годной заряженной пушки за поясом? Мало на что и поэтому теперь он злобно топтал подостывший песок под ногами. - Ты убийца... Пустыня поглотит тебя. Рано или поздно, но поглотит, - отчеканил еле вышедший из оцепенения лидер уродливых людей и жестом дал своему товарищу понять, что они уходят. Про двоих, возможно живых, спутников он не подумал. Наверное боялся приближаться к Максу. Но безголовое тело они забрали. Не трудно догадаться, что у прокаженных будет сегодня на ужин. Чертовы каннибалы! Так и есть: либо ешь ты, либо поедают тебя. Словно стервятники, будто гнилые черви. Пускай кто-то и считал это "законом сильного", но Макс еще старался держаться старых правил. Пускай он и убивал, но ни за что не позволял себе отведать человеческого мяса. Ни при каких условиях. Зная о последствиях, помня прочтенные в детстве истории о старом мире, ни при каких... Они скрылись. Ушли обратно в глубь блуждающей бури, в поисках иного пристанища, быть может, в поисках другой легкой добычи. Бывший коп оказался им не по зубам. Пускай живут и едят себе подобных, лишь бы от Рокатански подальше держались. О других он больше не думал, никого в этом мире не жалел, они этого не заслужили. Макс поднял грубый револьвер, очевидно сделанный в кустарных условиях, а может просто вечность пролежавший под раскаленным песком, провел пальцами по истертой деревянной рукояти, оценивая новое оружие. В барабане крутились два проржавевших патрона, еще готовых к бою, что несомненно радовало, да и оправдывало трату боеприпаса на бывшего обладателя этой игрушки. Откуда вообще у отбросов взялось полноценное оружие? Даже примитивный арбалет или самострел мог позволить себе отнюдь не каждый. Герой проверил пульс, коснувшись шеи обоих избитых им выродков. Оба мертвы, уж слишком слабы оказались пораженные хворью тела... Пришлось столкнуть их обезображенные бездыханные тела со скалы, предварительно обшарив карманы на предмет крышек или пригодного мусора. Эти уроды - это не только жертвы радиации и губительного ультрафиолета, но и просто сборник различных болячек, которые быстро отравят даже самый крепкий организм. Другого выхода, кроме как поскорее избавиться от вонючих тел, не было.***
Кресало ударило о кремень. Рука человеческая высекла искру пламени и сухая трава загорелась, за ней и мелкие веточки, ну а после - кусок обгоревшего полена, которое Макс нашел среди камней. Близится холодная ночь - еще один смертельный противник, с коим не бывает равной схватки. Радовало, что буря поутихла, но тревожили неумолимая тошнота и желание вывернуть себя наизнанку... - Должно быть, сильно облучился, - отметил странник. Никто не знает, где и какой шаг может стать для тебя последним, но одно точно - все в этом мире умирали. Медленно или быстро - не важно, факт, что умирали, постепенно выгорая под невидимыми "лучами смерти". Теперь страдал и одинокий воин, не имеющий под рукой ни спасительного "Антирадина", ни красно-желтых пилюль с подписью "Рад-Х". Только обложка мятого обгоревшего журнала "кошачья лапка", десятого выпуска, который доселе обитал где-то на самом дне походной сумки. Макс без интереса смотрел на выцветшие фотографии обнаженных женщин в пикантных позах, украшающие каждую страницу этой древней реликвии, пытаясь отвлечься от все нарастающих тревожащих его недугов. Действительно, все признаки лучевого отравления, ночь обещала быть ужасной. Впрочем, ничего нового.