И ты поставил жирную точку в ваших отношениях… Не без её помощи, конечно. Это конец. Или все-таки нет?
— Дура! Ненавижу тебя! -голос срывается на крик, а собственное отражение в зеркале становится противно, поэтому уже через мгновение зеркало громко разбивается под натиском кулака шатенки, частично падая на раковину, в последствии разбиваясь на более мелкие осколки. Кровь медленно скатывается по зеркалу, оставляя алые разводы на нем и заставляя Дашу реветь ещё больше. Она медленно скатывается по стене, давая волю всем накипевшим эмоциям. — Почему? Почему поверила? Дура! — шепчет она осипшим голосом, уже словно в бреду повторяя его имя, попутно добавляя самые негативные комментарии в его адрес. Бьется головой об стенку и снова кричит. И плевать, что завтра она, возможно, не сможет сказать и слова из-за сорванного голоса, даже лучше. Смотрит в сторону зеркала, осколки раскиданы по всей раковине, капли крови медленно сползают по уже не белоснежной поверхности. Зеркало можно заменить за несколько минут. А вот шрам на руке останется. Так и с сердцем. Оно не заживёт так быстро. Понадобится время. Время, чтобы скрепить две половины теперь бездыханного, чёрного и холодного сердца, которое он не моргнув и глазом порезал острым скальпелем, оставляя там лишь ненависть и отчаяние.Даша кричит. Даша забывается. Даша плачет. Даша не любит больше. Или все-таки любит?
Всю ночь шатенка шумно всхлипывает, ерзая в кровати. В голове проносятся события этого дня. «Мне кажется, это хуже, чем ошибка.» — с мимолётной скоростью снова проносится у неё в голове, что кажется, что вот-вот, её черепная коробка просто взорвется от всех этих мыслей. Больше всего обидно от того, что он все-таки сдержал своё обещание и сделал её счастливой, пусть даже не на долгое время, но все же. В области груди как-то пусто. Сейчас её сердце схоже с чёрной дырой, которая с каждой пролитой слезой становится ещё больше, пожирая девушку, заставляя её ещё больше углубляться в раздумья, не давая заснуть. Снова перед глазами появляется его образ. Снова она смотрит в его разочарованные, безжизненные глаза, наполненные какой-то отчаянностью, в перемешку с обидой. В его бездонно-карих глазах, будто потух тот огонёк, который сиял в них когда-то, делая его глаза янтарно-желтого цвета и заставляя играть румянцу на щеках юной горничной. Это было когда-то. Не сейчас. Не в данный момент. Сейчас вместо приятного щекочущего все тело чувства, боль, скребущая по её уже полумертвому сердцу и вороны, противно каркающие в голове, от чего девушка закрывает уши и морщится. Кажется, она выплакала уже целое море слез, если не океан, она ждёт, когда слезы уже закончатся, но они, кажется, не готовы отступать. — Ты предала его, предала.-осипшим голосом шепчет девушка, — Какая же вы тварь, Дарья, какая же вы дрянь. — уже срывается на крик, совсем позабыв о своей соседке, которая спокойно посапывает у себя в комнате, ничего и не зная. — Дашка, ты чего? Кошмар? -Юлия выглядет беспокойно, но когда она включает свет и видит картину, предстающую её взору, чуть пошатывается, — Даша! Твою мышь, что случилось? — в своём стиле интересуется рыжая, садясь на кровать подруги. — Ничего. Все хорошо. -быстро смахнув слезы рукой, отвечает шатенка, пряча кровоточащую руку за спину, — Кому я вру? Кому я вру, Юля? — вдруг повторяет она, закрывая глаза, давая потоку слез выбежать из её красных глаз, — Все ужасно. ВСЕ УЖАСНО! — она пытается кричать, но голоса уже совсем нет. — Успокойся. Сейчас руку забинтуем. Так, где у нас аптечка? — Юля ушла в другую комнату, но через минуту уже вернулась с маленькой сумочкой в руках, — Так, давай руку. Сейчас будет немного больно. — Я уже привыкла к боли.-уже спокойно сказала Канаева, — Ай! Щиплет! — поморщившись, пропищала девушка. — Тихо, потерпи. — сказала себе под нос рыжая, — Ну, вот, все. — сказала, наконец, она, когда закончила свою работу. — Спасибо. — слабо улыбнулась шатенка. — Так, я тебя сейчас расспрашивать ни о чем не буду. Когда сама захочешь, тогда все и расскажешь. — сказала Юля, а подруга удивилась, ведь ей несвойственно оное поведение. (Юля собирает все сплетни мира и делится ими со всем миром), — Так, вот, держи снотворное. Тебе нужно поспать. — заботливо протянула девушка, укрывая подругу, — Спокойной ночи, пусть тебе приснится Павлик Аркадьевич. — усмехнулась Юлия, не подозревая, что причиной мучения подруги является последний. Даша закрыла глаза. Юля ушла в свою комнату, оставив её наедине со своими мыслями. Ей действительно нужно поспать. Все мысли покидают её мутную голову, а сама она через несколько минут уже оказывается в царстве Морфея.Ночь сменит утро. Наступит завтра. Наступит новый день. Она забудет все, что было с ней вчера. Или все-же нет?
Сквозь щель между плотных штор просачиваются солнечные лучи, освещая комнату и заставляя лицо Дарьи поморщиться. Она, нехотя, пытается открыть опухшие, красные от слез глаза. Как гром среди ясного неба в комнату врывается Юля, судорожно бегая по помещению, в поисках какой-то вещи. — Дашка! Ты чего сидишь — то? Опаздываем же! Валентина Тирановна придушит! — кричит Юля, тряся подругу за плечи, чтобы вывести её из раздумий. — Я никуда не пойду. Я все решила. Я увольняюсь и еду в Волчанск. — Ты чего, с дубу рухнула? Решила она! — рыжая скорчила серьёзную гримасу, тем самым, пародируя Канаеву, — Из-за Павлика своего дранного? — А ты откуда знаешь? — возмутилась шатенка. — Никите Андреевичу вчера позвонила, после твоего истеричного «шоу». Он сказал, мол, Павлик там что-то написал не то, опозорил тебя, а ты ему кинжал в спину, ну, а он змею на груди пригрел. Я сонная была. Ни черта не разобрала. Но вроде как Павлик накосячил. — без остановки протараторила рыжая, остановившись, перевела дыхание и добавила, — Ходячий косяк твой Павлуша. — сказала Юлия, сверкая своими голубыми глазками, неслышно посмеиваясь. — Не мой он. — строгим голосом сказала шатенка, — Больше. — прошептала себе под нос, зажмуривая глаза, не давая слезам скатиться по её тяжелым опухшим щекам, — Юля, пожалуйста, обещай, что ты передашь это. — протянув подруге бумагу с заявлением, сказала Даша. — Дашка! Валентина тебя сегодня не отпустит, деньги не отдаст. Сегодня отработаешь, а дальше посмотрим. Тебе нужно отвлечься. Собирайся! — мотивационно пропела рыжая, — По дружески могу отдать и свои номера! — при любезно предложила девушка, — Ну, чтоб ты забылась, конечно! — добавила она, увидев, как подруга закатила глаза на её последние слова. Не успела Юля и выйти из комнаты, как Канаева уже снова погрузилась в себя. А, ведь, действительно. Ну, уедет она в Волчанск. Совсем не обрадует своим появлением бабулю, которую пару дней назад она заверила в том, что у неё жизнь на все «пять звёзд». Оставит друзей, работу, Москву, уже ставшую такой родной, оставит Юлю, самого близкого ей человека за последние несколько месяцев. Оставит его. Приедет. Закроется в себе. Поменяет номер, порвет все, что может связывать её с жизнью в уже не чужой Москве. И снова начнёт жить. Или хотя бы пытаться. Ну, на крайний случай, хотя бы притворяться, что живет. Снова тяжелая работа над собой. Новый свод золотых правил, которому она будетА если бы ты знала, что ждёт тебя впереди, непременно уехала бы отсюда, даже нераздумывая.