Ещё не поздно

Ямамото пытался сосредоточиться на карте и, в общем-то, у него получилось. Это как в спорте – нужно забыть о ноющем колене, болеющей за него симпатичной девочке на трибуне, завтрашней контрольной и думать только об игре. Хотя в последнее время труднее всего было забывать о Гокудере, который приходил на все матчи и сидел с надутым видом, а потом еще и ворчал о «дебильном бейсболе», встречая его у раздевалки. Вот сейчас тоже нужно просто не думать о Гокудере, нужно думать о другой игре. Мафия придумывает опасные правила для своих игроков. Игры Реборна – это как финал чемпионата между школами, когда судит Сквало, а проигравшего расстреливает Занзас. – Выйдем на следующей. Там через переулок быстрее будет. Лицо Гокудеры было совсем близко, он тоже рассматривал карту. От него неприятно пахло больницей. Про то, что Ямамото увидел в больнице, тоже нужно не думать. – Хорошо. Ямамото сложил карту и засунул в сумку. Сегодня он был без биты. Может, зря. Зато вчера, когда он вернулся домой, впервые за последние недели он спокойно уснул. Его даже не волновало, что будет делать Гокудера, хотя выглядел тот так, что хотелось срочно вызвать «скорую». Ямамото чувствовал себя свободным, и совесть его не мучила. Рубашку, измазанную кровью Гокудеры, он бросил в стирку. Если увидит отец, то не удивится – на тренировках всякое бывало, он уже привык. – Думаешь, это Реборн все задумал? Или Цуна действительно пропал? Гокудера нервничал и незаметно – ну, он так думал – поглаживал сломанную руку около гипса. Болело, наверное. Только все равно Ямамото не чувствовал себя виноватым. Он бы предпочел быть избитым. Так было бы проще. – Я не знаю. Гокудера заткнулся. Понял, что напарник не склонен с ним болтать. Сел, сосредоточенно глядя в пол, и о чем-то задумался. В профиль он казался старше, чем тогда, когда смотрел в глаза прямо. Или просто он за эти недели так… повзрослел? Растерял жалкие крохи детской легкомысленности, которые еще у него оставались? Когда Ямамото увидел его в палате – тощего и голого, охающего от боли – он сначала ничего не почувствовал. Ну, помог поднять какую-то тряпку, заметил мельком цепочку позвонков под тонкой кожей, острые лопатки и худую задницу. Он уже видел его голым. Тогда. Гокудера сразу схватил принесенные вещи и оделся, довольно быстро, если учитывать сломанную руку. С трусами, правда, повозился, Ямамото успел отвести глаза и снова вернуться к нему взглядом – белая кожа притягивала, а синяки и царапины на ней казались слишком неуместными… Как ржавчина на лезвии. Двигался Гокудера осторожно – берег руку и ребра. На пояснице багровел кровоподтек, как раз под бинтами, перетягивающими торс. Он переступал длинными худыми ногами, одной рукой натягивая трусы, а Ямамото все смотрел и не мог заставить себя отвернуться. Пытался понять – он все еще ничего не чувствует или вот то, что перехватывает горло, – это чувство? А если чувство, то какое? Еще вчера он бы сказал – ненависть. Или отвращение. Да его вытошнило бы от вида этих коленок как у цапли, поджатой задницы и вялого члена. Определенно, это отвращение. Только не смотреть все равно не получалось. Хорошо, что штаны Гокудера надел очень быстро, а то бы еще неизвестно до чего Ямамото бы додумался. Придурок же. И почему он не настоял на своем, когда они разбивались на команды? Как нашло что-то, точно идиот. А теперь нужно терпеть, они уже успели постоять, прижимаясь друг к другу, в переполненном трамвае, хорошо еще, что в метро было свободнее. – Выходим. Вместе с ними вышла целая толпа – остановка была у торговых улиц, тут и супермаркеты были, и маленькие двух— и одноэтажные магазинчики в старых домах. Их уже лет пять собирались сносить и строить что-то современное, но мэрия была нетороплива, полагая, видимо, что хорошее дело сделать никогда не поздно. – Что там по карте получается? Десятый в торговом центре? – Отметка стоит на вот этой части улицы, значит, сам центр и вот этот периметр... Смотри, два переулка, вот эта аллея, ну вот… – Гокудера чиркал ногтем по карте и говорил отрывисто – соображал, что делать. – Плохо, что район незнакомый. Я тут по-хорошему никогда и не был. – По карте это уже другая префектура. Так странно разговаривать с Гокудерой после всего. Тяжело, но при этом почему-то появлялось странное чувство облегчения, будто все действительно может как-то наладиться. Как прежде уже не будет, какое там, но, по крайней мере, он найдет в себе силы убрать номер Гокудеры из «черного списка». – С чего начнем? А привычка спрашивать у Гокудеры осталась. Все-таки осталась. – Давай так… – Тот задумался, сдул белую прядь, упавшую на глаз, и даже губу прикусил. Не заметил, что Ямамото снова дает ему право решать. Хотя на то они и команда, чтобы думал умный. Ямамото тугодумом не был, но предпочитал действовать, а не разрабатывать стратегии и тактики. – Начнем с магазинов, в торговом центре труднее кого-то спрятать или… неважно. С Десятым ничего не случится. Гокудера рванул с места так, что Ямамото пришлось складывать карту на ходу, да еще стараясь не столкнуться с многочисленными прохожими, обвешанными сумками и пакетами. Зато в суетливой толпе они не так привлекали внимание. Двоих парней в школьной форме, то и дело заглядывающих в окна подвальных этажей, трущихся около подсобок, «ошибающихся» дверью и вместо туалета попадающих в служебные помещения, могли бы заметить в менее людном месте, но не в выходной день в торговом квартале. – Черт. Мы теряем слишком много времени. – У тебя есть другие варианты? – Ямамото в очередной раз прослушал «абонент временно не доступен» и захлопнул свою «раскладушку». – Мы почти закончили, еще пара магазинов и центр. – Центр – это что, «почти закончили»?! Да он больше всей этой улицы… – Тогда нечего тянуть. Гокудера хотел было раздраженно ответить, но сдержался. Ямамото видел, что теперь он часто сдерживается. Чувство вины? Ха. Когда перспектива осматривать огромный торговый центр превратилась в неотвратимую необходимость, Гокудера молча пристроился у уличной мусорки и закурил дрожащей рукой. Наверняка, у него все болело. Надо купить в аптеке чего-нибудь обезболивающего. – С чего начнем? – Я думаю. В залах его быть не может. По крайней мере, вероятность этого небольшая, хотя всякие раздевалки надо проверить. Вообще, можно начать со складов и служебных помещений, даже со складов раньше. Там людей меньше, и вообще… Да, и еще гаражи – тут есть служба доставки продуктов. И еще… Эй, Ямамото! Ты куда? – Тихо! Смотри. – Ямамото внимательно следил за мужчиной, курившим около дорогой черной «тойоты». На мужчине были наглухо застегнутый, не смотря на жару, деловой костюм и темные очки. – Это тип похож на посетителя торговых центров? – Да мало ли, – Гокудера покосился на курильщика, но ямамотовская интуиция – или подозрительность – впечатления на него не произвела. – Вообще, конечно, не похож. Ямамото и сам засомневался. Действительно, мало ли. – Пошли, – Гокудера выкинул окурок и, поморщившись, провел рукой по груди. – Надо торопиться. Они успели обойти два отдела и заглянуть в мужской и женский – Гокудера рискнул – туалеты, когда тип в костюме снова попался им на глаза. Он стоял около выхода к складским помещениям и задумчиво похлопывал себя по бедру телефоном. На телефоне болтались ярко-желтый покемон и миниатюрная Токийская башня. – У него телефон Цуны. Гокудера так и замер, как кошка перед добычей. Ямамото на секунду даже… Ну, посмотрел на него как раньше. Правда, это тут же прошло. Главное – это телефон. Они вышли на след. Но что случилось с Цуной?! – Может, он его нашел. – А, ну конечно. Сарказм Гокудеры был необидным, и Ямамото улыбнулся краешком рта, сосредоточенно рассматривая отражение типа в зеркальной витрине кафе, пока тот не огляделся и не скрылся за массивной дверью с предостерегающими надписями. – За ним! Ямамото был готов к драке, он первый сунулся за дверь, не давая Гокудере, дурному и перебинтованному, лезть в возможное пекло. Тот, впрочем, только глянул на него недовольно, но возражать и нарываться не стал. В длинном коридоре, с одной стороны заставленном коробками и механическими платформами, на которых возили продукты, несколько грузчиков в спецовках спорили о каких-то помидорах и Ивасаки, который должен был с помидорами что-то сделать. – Давай! – Рабочим было явно не до них, никто и не заметил наглых школьников. – Куда теперь? – Ямамото спрятался за ящиками, утянув за собой Гокудеру. И ничего, что пришлось к нему прикоснуться. – Он туда пошел. На ответвлении коридора была нарисована стрелка и написано «морозильные камеры». У Ямамото вдруг похолодело внутри – они с Гокудерой смотрели слишком много ужастиков с трупами, которые хранили в морозильниках. Ямамото дернул плечом, отгоняя дурацкие страхи. Наоборот, ему, считай, повезло – около ящиков были аккуратно сложены металлические стержни, которыми крепились навесы около летнего кафе. Не бита, конечно, но сойдет. В нужном коридоре было темновато, а около самих камер отчетливо веяло холодом, Гокудера поежился. – Подожди. Мне кажется, нам сюда. Рядом со входом с нарисованными снежинками была еще одна дверь без надписей и табличек. Приоткрытая, словно специально – или Ямамото просто везде мерещатся ловушки? – Слышишь? – Да. Говорили двое. И от первых же услышанных слов у Ямамото часто-часто застучало сердце. – …найти мальчишку. Ты думаешь, боссы по головке нас погладят за целый мешок дури? – Чертов сосунок! – Но он определенно где-то здесь. – Десятый?! – Ямамото дернулся, когда Гокудера схватил здоровой рукой его за предплечье. – Они же о Десятом?! – Думаю, да. Чужую руку хотелось сбросить, отряхнувшись брезгливо, и… не хотелось. Ладонь у Гокудеры была теплая. И вообще, о чем он сейчас думает?! – Нам надо найти его раньше этих. – Угу. Они бегом, уже не скрываясь, бросились к выходу из складов – рабочие даже что-то крикнули им вслед, Ямамото не расслышал что. Остановились отдышаться они уже у эскалатора. – Зачем они ищут Цуну? – Я знаю? Нам просто надо его найти первыми. – Разделимся? – Надо бы… Нет, не надо. Поодиночке мы точно ничего не сможем сделать, если они нас засекут, – Гокудера зло сжал зубы, а потом прошептал совсем тихо: – У меня нет динамита. Только пара шашек. – Справимся. Ямамото сжал крепче свое «оружие» – штырь приятной тяжестью лежал в руке, и огляделся. От ярких одежек, товаров, гомонящих людей торговый центр выглядел как какой-нибудь карнавал. Где тут искать Цуну? Гокудера, видно, что-то про себя решил, потому что сказал: – Надо пройтись по территории рядом. Центр они наверняка обыскали и не один раз. Видишь тех парней? Около витрины с галстуками отирались два типа – в черных костюмах и с каменными лицами профессиональных мудаков. – Ладно. – Все равно с чего-то начинать поиски надо было. Можно и с территории. На улице после прохлады центра было особенно жарко, у Ямамото моментально промокла рубашка. Да еще и стемнеть успело. Гокудера решительно зашагал мимо стоящих на парковке машин куда-то к чахлым деревьям, высаженным по ее периметру. – Может, покричать? – Ну да, эти уроды тут же прибегут. – Откуда они знают, что мы ищем именно Цуну? – Ниоткуда. Гокудера остановился около изящных скамеек под фонарями – руководство торгового центра предусмотрительно разбила около стоянки скверик, а чуть дальше – детскую площадку. Все для ублажения покупателей и их чад. – Начнем отсюда и пойдем к тем гаражам и вниз, на подземную парковку. Ямамото кивнул. Плана получше у него все равно не было. Поиски в скверике много времени не заняли, зато они спугнули целовавшуюся парочку. На детской площадке вообще никого не было, единственный тусклый фонарь оставлял половину аттракционов в темноте. – Тут негде прятаться. – Чего ты решил, что Десятый прячется? Он бы давно сбежал от этих типов и связался с нами. Я боюсь, что с ним что-нибудь… Ладно. Он бы точно дал о себе знать, если бы с ним все было нормально. Гокудера со злостью ударил ногой по пластиковому слоненку-горке. Хреновые из них Хранители, бесполезные и никчемные. – Пошли дальше. В тишине было слышно, как шелестят на вечернем ветру листья и издалека доносился шум мотора – с парковки отъезжали машины. И еще… – Гокудера? Ямамото-кун? Голос Цуны, неуверенный и очень усталый, раздался совсем рядом – а рядом были только слонята, пингвинята и зайчики. – Десятый?! – Я здесь. Это и правда вы?! – Где? – Ямамото шел на голос. Пластмассовые звери были рассчитаны на совсем маленьких детей, в них не всякий пятилетний малыш заберется. А Цуна на пятилетку не тянул. – Здесь. Я не могу выбраться. Ямамото нагнулся к окошечку-«пятну» на шкуре жирафа. – Цуна?! – Десятый! Из окошечка на них смотрел блестящими от подступивших слез глазами Цуна. – Вы пришли… Вы в самом деле пришли.