"Холодный расчёт или горячее сердце?"

      Губы Никиты чувственно касаются мягких губ жены, которая вдруг становится безвольной куклой в его руках и просто продолжает нежно отвечать на поцелуй, позволяя себе забыться хотя бы на несколько секунд.       Лёгкое прикосновение выключает мозг парня, и он нетерпеливо целует Сашу, зарываясь рукой в русые волосы, такие мягкие на ощупь. Секунда — и парень перестаёт чувствовать вкус девичьих губ на своих, становится пусто, а открыв глаза, видит лишь испуганный взгляд перед собой, от этого холод проходит по спине. - Я попробую сделать этот шаг, — опуская голову, шепчет Александра, нервно цепляясь пальцами за лежащий рядом плед. — Только если ты будешь со мной…       Мгновение. И её робкий взгляд встречается с взором Громова, на лице которого появляется едва заметная улыбка. Оба понимают, что между ними пропасть, требующая преодоления, слишком много произошло, слишком много обид и боли, причинённой друг другу. Но им нужно выбраться из этого плена прошлого, чтобы построить настоящее… — Буду, — обхватывая её руку, обещает Никита. И она почему-то верит его словам. Наверное, потому что, кроме него, у неё никого больше нет. А сейчас… Он рядом с ней. — Но сначала давай избавимся от груза прошлого. Расскажи мне о том, как согласилась на этот брак; что происходит между тобой и родителями… Я думаю, что между нами не должно быть тайн. — Никита, я… — судорожно возражает девушка, не желая вспоминать неприятные моменты своей жизни, всё это ей не хочется доверять мужу. Однако парень нетерпеливо перебивает её, не давая утонуть в размышлениях. — Мы с тобой очень долго молчали. И к чему это привело? — Громов устало усмехается, вспомнив всё то, что произошло сними за последний месяц. — Мы могли с тобой многого избежать, но вместо этого продолжали молчать, ничего не говоря… Я хочу стать для тебя близким человеком. Хотя бы постепенно. Пусть этот вечер станет вечером откровении?       Саша выдыхает, оглядываясь по сторонам. Он, безусловно, прав, однако от этого не легче. Ей слишком тяжело рассказать, объяснить свои поступки, она ведь так долго убегала от своих эмоции, становясь холодной, а что теперь… — Когда-то я была другой, — тихо начинает Александра, закрывая глаза и вспоминая события нескольких лет жизни. Но Никита не отпускает, а одним резким движением притягивает к себе, переплетая их пальцы, чтобы ей стало легче… — Улыбчивой и милой, беззастенчивой балагуркой, правда, была очень эмоциональной. Ну, а потом по мере взросления эмоции уходили, и им на смену пришло безразличие. У меня не было друзей, почти каждый раз мои одноклассники объявляли бойкот и снимали его, когда была какая-то контрольная. Поэтому я перестала разговаривать с ними, пытаясь не показывать, что мне обидно. Они делали это, потому что все были прописаны здесь, в Москве, у их родителей была квартира, а у моих нет, поэтому я и молчала, не зная, что противопоставить, просто терпела, глотая слёзы после оскорблений, унижений. И так каждый день. Но это было не самым важным — мой отец… Ему было на меня наплевать: он только давал деньги и интересовался успехами в учёбе, а остальное… Главное — золотая медаль. А то, чем я живу… Его это не волновало. И тогда, кажется, после очередной их с мамой ссоры я решила, что никому не покажу своих истинных эмоции, никто не увидит моей слабости, и тот человек, который будет рядом со мной по жизни тоже.Не хочу, чтобы мне делали больно. Обещание было такое детское, однако оно так отложилось в памяти, что я постепенно начала угасать. Сначала мелочи: просто угнетание себя, а потом чувств не осталось, а если и были никто не видел какую они причиняют мне боль.       Я перестала реагировать на безразличие отца. Мне стало всё равно, потому что я устала столько лет добиваться его внимания. Больше не хотелось. Я погрязла в учёбе, общение с одноклассниками доходило до одного слова. Потом меня перевели в другую школу, я тогда несильно поменяла своё поведение, люди шарахались от меня, как от больной, да и я не хотела ни с кем разговаривать, кроме Ксюши…       Она никогда не была моей подругой, близким человеком. Она раздражала меня своим поведением, хитростью, казалось ей не составляло труда завоевать доверие кого хочешь, но на ряду с этим я не замечала за ней подлостей. И как-то постепенно Ксюша вошла в мой круг общения, точнее один раз я просто расплакалась, а она утешила меня, я тогда не смогла сдержать эмоции. Странно, мы были похожи и историями и жизнями, поэтому я позволила ей быть рядом со мной. И когда мне стало совсем плохо, я пришла к ней, и она не выгнала. Хотя у неё своих проблем хватает.       Но это было потом. Один раз я пришла домой по раньше и услышала разговор отца с матерью, думаю, что ты догадался о чём он был. Твой отец предложил моему отцу стать партнёром и получить квартиру, только при условии если я выйду за тебя замуж… Они не принуждали, не просили, просто я хотела показать, что не так бесполезна, что они не зря всё это время возились со мной… А потом… Что было потом ты знаешь.       Я хотела, чтобы у моих родителей было то, о чём они мечтали. Папа всегда хотел собственный бизнес, мама — собственную квартиру. Это было для них очень важным, и я хотела им это дать, сохранить их брак, сделать их счастливой семьёй. Поэтому я и вышла за тебя замуж, мне ни столько нужны были эти деньги, я делала это ради них…       Александра затихла. Слова лились из неё непрерывным потоком, казалось, она наконец выпустила наружу все свои эмоции. Конечно, она не рассказала Громову всей той правды, решив ограничиться только этой малой частью. Но и это было тяжело для неё. Парень не перебивал, молча слушал её, только сильнее сжимал ладонь.       Саша не плакала, но внутри неё был настоящий противоречивый пожар, все эти воспоминания медленно проносились перед глазами. То, о чём она рассказала и то, что предпочла сохранить в тайне. — Представляю, какого тебе было терпеть ещё и меня, — опуская голову, разрушил молчание Никита. Он тоже вспоминал и понимал насколько сильно ошибался. Поступки порой мы совершаем не ради себя, а он и не учёл этого, предпочтя играть в маленького обиженного мальчика. — Думаю, мне стоит кое-что рассказать тебе. Честность за честность.       Моя жизнь не такая уж безоблачная. А история чем-то похожа на твою, хоть и немного отличается. Конечно, деньги у меня всегда были, никто меня ни в чём не ограничивал и не оскорблял. Только вот семьи у меня настоящей никогда не было. Родителям было откровенно наплевать, я с детства пытался как-то выделиться, но всё бесполезно. Они не реагировали ни на что: ни на мои рисунки, слова, поступки. Любили они только моего брата, как они говорили их надежду и опору. И каждый раз молча проходили мимо меня, обдавая холодом… А тут ты… Такая равнодушная, ни на что не реагирующая и меня, словно что-то тогда переклинило и я сорвался. Просто не мог принять, что ты можешь быть другой, мне казалось, что тобой движут только корыстные мотивы, и я вновь себя почувствовал вещью. Ты не представляешь, как я хотел извиниться после той ночи, но ты снова стала холодной леди, будто неживой. Я не хотел говорить тебе те слова, не хотел, чтобы тебе было больно… И я до сих пор корю себя за ту самую ужасную ночь в твоей жизни, но она принесла нам с тобой нашего ребёнка… Его глаза смотрят в омут карих глаз, рука сжимает её ладонь. Минута. И Никита аккуратно устраивает девушку в своих объятьях, усаживая на колени, а Саша и не отнекивается, устраиваясь поудобнее.Просто сейчас так нужно… Нужно им обоим… — Я понимаю, что это меня не оправдывает, но… Эта злость она была из детства. Злость на безразличие и то, что я никому не нужен. А теперь… Теперь я хочу, чтобы у нас с тобой была семья. — Парень медленно отводит волосы Саши в сторону, приникая губами к уху и кладя ладонь на ещё плоский девичьи живот. Его шепот… — Настоящая семья: ты, я и наш ребёнок… И я сделаю всё, чтобы ты меня полюбила… — А ты… — Саша судорожно выдыхает через рот и откидывает шею на плечо Никиты, плавясь от этого голоса и его сильных рук, сжимающих её и прижимающих к себе. Ей впервые так тепло от этих прикосновении. — Ты… — Она затихает, чувствуя его ладонь на своём животе. Успокаивает. — Ты сможешь полюбить меня? Я ведь холодная и расчётливая девушка? — Нет, — Никита качает головой, целуя жену в висок и приникая губами к аккуратному ушку. — Теперь я знаю, что у тебя горячее сердце…