Где сокровище ваше...

— Прыжок в квантовое пространство — всё-таки не увеселительная прогулка. Ты могла бы хоть попрощаться как следует. — Знаешь, не хочу даже думать о том, что в твоём представлении значит «как следует». Скотт издаёт смешок и качает головой: до чего же упрямая! Он смотрит на Хоуп украдкой, исподтишка. То ли воровские привычки настолько въелись под кожу, то ли есть подозрения, что за слишком откровенный взгляд можно и схлопотать по полной. А он слишком хорошо помнит их тренировки, чтобы подписываться на такое добровольно. Удары Хоуп — резкие, острые, чертовски болезненные, как укус осы. Но сейчас — Скотт надеется — она в другом настроении. Пусть ей сложно показывать чувства, особенно по его душу, но что-то есть, ведь даже старина Хэнк заметил искры между ними. — А по-моему, я заслужил поощрение перед тем, как рухнуть в бездну. — Поменьше драмы, Скотт, — Хоуп изгибает губы в усмешке. — И обойдёшься без поощрений. — Ну почему-у-у? — интонация прямо как у обиженного ребёнка. — Моему отцу ты не нравишься, — саркастично отвечает она. — Твоему отцу никто не нравится, так что не считается, — парирует он. — Зато я нравлюсь твоей маме. Хоуп закатывает глаза, но её улыбка становится неуловимо мягче. Скотту так хочется коснуться её щеки, заправить за ухо непослушные пряди тёмных волос, вдохнуть будоражащий аромат кожи — всё это он помнит ничуть не хуже тренировок. Даже странно, за время их разлуки он старался не думать о Хоуп, и ему казалось, что это легко. Теперь, любуясь ею, он с пугающей ясностью осознаёт, что просто не представляет свою жизнь без этой невероятной женщины. Хотя видеть её здесь, в собственном доме — очень непривычно. Хоуп не вписывается в здешний бессистемный бардак, у неё всегда всё разложено по полочкам. И в голове — полный порядок, в отличие от его бестолковой башки. Но всё-таки она пришла. Скотт верит, что она переживает за него. Пусть Хоуп была готова без раздумий отправиться в квантовый мир за матерью, пусть стала свидетелем успешного путешествия отца, они все понимают — это по-прежнему крайне рискованное предприятие. — Так что скажешь? Разве я не прав? Джанет сразу просекла, что я — стоящий парень. — Ну да, она же пропустила все твои бредовые выходки, включая вылазку в Лейпциг. — Зато выходит, что я умею подать себя с выгодной стороны, — не сдаётся он. Ему не раз доводилось слышать, что он обладает изрядным обаянием, и Скотт всё ждёт, когда же оно подействует на непробиваемую Хоуп. Она только щурится и, оставляя его позади, упругой походкой поднимается на второй этаж. — Провёл бы экскурсию для приличия, — окликает она. Скотт воодушевлённо бросается следом. Да уж, показывать особо нечего. Пара комнат, балкон, барабанная установка… За то время, что он проторчал здесь безвылазно под домашним арестом, всё это осточертело — должно было, по крайней мере. Скотт считал дни до момента, когда обретёт свободу передвижения, но теперь с непонятным щемящим чувством в груди обходит свои скромные владения. Кто знает, когда он вернётся сюда вновь. Кто знает, как всё пройдёт. — Я слышала, что мужчины, живущие одни, плевать хотели на чистоту в квартире, — говорит Хоуп. — Но не представляла себе масштабы катастрофы. Это, разумеется, не его вина: муравей, присланный Пимом, перевернул всё вверх дном. Но судя по лицу Хоуп, объяснять это бесполезно. Она всё равно скажет, что муравей не мог с нуля устроить такой хаос, и будет права. — Мы же не будем тратить вечер на игру в боулинг? — Скотт поднимает бровь, глядя, как она примеривается к кеглям, что до сих пор стоят на полу. — Отчего же, — Хоуп кидает на него лукавый взгляд и наклоняется, чтобы сделать бросок. Скотт не может отвести глаз от её стройной фигуры и сглатывает. — Хоуп, ты же знаешь, что ты сейчас делаешь, верно? Все кегли падают, снесённые точным ударом. — Теперь твоя очередь, — она игнорирует его вопрос и отходит в сторону, покачивая бёдрами. Скотт моргает. Сглатывает ещё раз. — Если я собью все, мне полагается приз, идёт? Она кивает и, скрестив руки на груди, ждёт его броска. Скотт столько раз оттачивал меткость, убивая время, что не имеет права сейчас промахнуться. И вообще, он же супергерой, в конце концов. Он сделал Кросса. Он сражался наравне с Кэпом. Он помог вернуть Джанет. Он до чёртиков крут, и докажет это. — Упс, — говорит Хоуп. — Мимо. — Нечестно! — возмущается Скотт. — Это из-за отвлекающего манёвра! — Какой ещё отвлекающий манёвр? — Ты. Хоуп смеётся и подходит, легонько взъерошивает его волосы. — Не расстраивайся, повезёт в следующий раз. — Он хочет возразить, что следующего раза может и не быть, но осекается, потому что Хоуп склоняется совсем близко и шепчет ему на ухо: — А вот я сбила все, так что приз — мой. Скотт не успевает спросить, какой именно — в следующий миг она уже целует его, горячо и отчаянно. И поцелуй выдаёт её с головой: она тоже очень боится, что следующего раза не будет. Она не хочет, чтобы Скотт пострадал. Он прижимает её крепче, втягивает носом её запах, проводит ладонью по щеке и заправляет за ухо прядь — всё, как и мечталось. — Ты же будешь меня ждать, что бы ни случилось? — Конечно, нет! — в его глазах наверняка заметно промелькнувшее разочарование, и Хоуп с улыбкой продолжает: — Если ты не вернёшься, я отправлюсь следом и разнесу там всё до кванта, пока не вытащу тебя обратно. Обещаю. Он смотрит на неё с плохо скрываемым восхищением. Они целуются снова, ещё не зная, что случится с ними завтра.