***
2267 год, Земля «Срочные новости: самый знаменитый звездолет Звездного Флота погиб!» «Корабль Энтерпрайз, прославившийся своей Пятилетней миссией на рубежах освоенного космоса, погиб несколько дней назад. Что послужило причиной трагедии, пока не сообщается». «Из экипажа выжило не более тринадцати процентов… На борту в тот момент было около четырех сотен человек». «Стало известно, что корабль столкнулся с группой сепаратистов, с которой уже имел контакты год назад, — тогда противникам Федерации удалось уйти от ответственности — и именно это послужило причиной новой атаки. Старший офицер Спок, оставшийся на борту, чтобы прикрыть отход отступавших, а также другие служащие совершили настоящий подвиг, но заплатили за это собственными жизнями. Сведения о дальнейшей судьбе корабля и спасшихся членов команды уточняются, но можно с уверенностью заявить, что Энтерпрайз был притянут гравитационным полем космической червоточины, иначе говоря — черной дырой». «Неизвестно, как прокомментируют это официальные представители организации. Данный инцидент сравним по масштабам только с трагедией корабля Кельвин, произошедшей в 2633 году. Удивительно, что капитаном Кельвина в тот момент был Джордж Кирк, отец капитана Джеймса Тиберия Кирка, под чьим руководством Энтерпрайз нашла свой конец. Семейный рок или неудачное стечение обстоятельств? Мистер Кирк от комментариев воздержался». — Блять, на всех каналах одно и то же, — выругался Маккой, выключил телевизор и раздраженно бросил пульт на стол. — Эти губошлепы из желтой прессы и головидения только воду льют. Не думай о них, а? Джим, ну же, сейчас не время закрываться ото всех. Бывший глава медотсека прошелся по просторной комнате. Его вид сейчас мало чем отличался от того, каким привыкли его видеть друзья в неформальной обстановке, но обострившаяся нервозность движений, зло сжатые челюсти и несколько поседевших волосков показывали всю степень его усталости. — Кирк, ответь мне хоть что-то, — грубовато попросил он друга, оборачиваясь к нему. — Обычно в таких ситуациях… И тут Джим прервал его: — Таких? — тихим и глухим голосом повторил он. Маккой смотрел на него без жалости — жалость бы унизила этого человека. Он смотрел на него с глубоким состраданием, потому что страдание, разделенное на двоих, переносилось легче. Они не выходили из квартиры Леонарда уже вторые сутки: ждали военного суда. И Леонард понимал, чтó заставляет Джима оставаться в четырех стенах — сам он чувствовал то же самое. Кирк как будто постарел и умер за прошедшие несколько суток: он мало ел, почти не разговаривал и много спал. Маккой думал о том, что во сне он находил единственный доступный теперь ему покой. Может быть, во сне он видел Спока. — Таких ситуаций, Леонард, у нас еще не было, — жестко сказал Джим. — Я еще никогда не терял сразу так много, — он отвел взгляд от лица медика, словно стыдясь своих слов. — Я тоже, — мягко ответил Маккой. Немного расслабившись, он сел на низкий, продавленный диван рядом с другом. Посмотрел ему в лицо, и наткнулся на более осмысленный и спокойный взгляд бывшего капитана, чем в предыдущие дни. — Опять вколешь мне что-нибудь? — с подозрением спросил Кирк, неверно истолковав изучающий взгляд доктора. — А стоит? — Нет, — Джим покачал головой, — не думаю, что теперь нужно что-то еще. После короткого молчания Леонард все же предложил: — Поговорим? — А ты хочешь? — Обычно тебе всегда надо было выговориться. Вышедшее из-за облаков солнце бросило несколько ярких лучей на противоположную стену комнаты. Стало светлее. — Обычно с нами всегда был Спок, — с напряжением в голосе проговорил Кирк. — Ты не виноват в том, что он решил остаться. Он сам заблокировал все доступы на мостик, когда было уже поздно. У нас не было выбора, Джим. Ты это знаешь, но продолжаешь жалеть себя… — Да! — с неожиданной злобой огрызнулся Джеймс. — Да, Боунс, я знаю! Только капитаном был я, а не он, но он лишил меня возможности выполнить свою работу; Спок решил, что вправе распоряжаться, кому жить, а кому — нет. Ты думаешь, что это было правильно? — Я думаю, что у него не было других вариантов. Он понимал, что Рагнар не отступится от своего. Мы же сами думали, что нам всем крышка. Если бы он не выбросил шаттл со всеми нами в ту секунду, то мы бы оказались затянуты в черную дыру следом за Энтерпрайз. Ты думаешь, что семья Сулу, родители Чехова или парень Ухуры не благодарны Споку за то, что он дал им, нам шанс спастись? — Я-то этого шанса не просил, пойми! — воскликнул Джим, сжав руки. Впервые за их разговор на его лице появилось то выражение, которое Леонард менее всего привык там видеть — выражение жалкого страха и почти ребяческой потерянности. — Ты опять говоришь только о себе. — Я думаю о своем экипаже, обо всех этих людях, у которых не было шанса. О Скотти и Кинсере, в конце концов! Я должен был быть на месте Спока, потому что я отвечал за них и за него. Где была его логика, когда он даже не дал мне возможности вернуться на мостик? — Ты же знаешь, системы корабля заблокировало, и практически все оказались отрезаны от спасательных капсул. — Но если бы… Маккой вышел из себя; он вскочил на ноги, сверху вниз яростно глядя Кирку в глаза. — Джим, он сделал это, потому что он считал твою жизнь важнее своей! — громко и отчетливо сказал он ему в лицо. — Не мою, не чью-то другую. Ты же знаешь, в чертовой вулканской философии равны все. Только он любил тебя, поэтому не мог дать тебе вернуться, чтобы ты добровольно погиб вместе с кораблем. И если ты не понимаешь этого решения, то попробуй хотя бы уважать его. Кирк побледнел. В другое время Леонард пожалел бы о своей вспышке, но не сейчас. Он смотрел, как Джим отвернулся от него, как всякая выразительность ушла из лица и позы бывшего капитана, как тот снова погрузился в себя, чтобы только не отвечать на жесткие, но правильные слова друга. — Извини, но это правда, Джим. Маккой попробовал найти в себе силы остаться, но не нашел. Кинув в пустоту «Я скоро вернусь», он быстро оделся и вышел из квартиры.***
Дата неизвестна Место неизвестно — Дневник исполняющего обязанности капитана; запись ведет старший офицер Спок. Звездная дата неизвестна. Наше местоположение не поддается определению. Когда Энтерпрайз пыталась уйти от атаки врага, мы попали в черную дыру, а это значит, что горизонт событий был пройден нами некоторое время назад. Это же означает, что экипаж под моим командованием рано или поздно найдет свой конец в этом завихрении пространства-времени. Здесь не действуют радары и системы связи Звездного Флота, Нового Вулкана, Земли. Мы не можем поймать никаких сигналов. На всех гравитационных приборах невероятные показатели: эти данные — новая ступень науки двадцать четвертого века. Сожаление в такой ситуации нелогично, но я не могу не думать о нерациональности того факта, что все это может погибнуть вместе с нашим кораблем. Поэтому я составляю план работы. Я продолжаю собирать и фиксировать все доступные нам сейчас данные. Глазами экипаж Энтерпрайз может видеть только темноту вокруг корабля, но то, что мы находимся не в пространстве, а между несколькими пространствами, делает все, окружающее нас, более чем достойным изучения. Скорее всего, этот дневник не будет прослушан кем-то другим очень долгое время. Вероятность того, что даже после смерти последнего из экипажа этот корабль будет обнаружен, крайне мала. Но вероятность, процентную составляющую которой я собираюсь вычислить позже, все же существует, поэтому я буду продолжать вести наблюдения. Свойственное всякому разумному существу стремление оставить после себя свидетельство своего существования сейчас начинает пробуждаться во мне — вулканское и земное наследие одинаково боятся забвения.***
Двенадцать земных суток спустя Место неизвестно Место неизвестно Место неизвестно . . . Происходит процесс определения места Загрузка данных… . Загрузка данных… . Загрузка завершена . Место определено — Дневник исполняющего обязанности капитана: запись номер двенадцать. Мистер Скотт сумел поймать сигнал грузового крейсера — это, как сказали люди, невероятно. Мы проложили курс, насколько это было возможно. Гравитационные поля искажали путь источника сигнала, но нам пригодились все данные, которые научный отдел успел собрать и обработать за это время. Я могу сказать, что горжусь всем экипажем. Эти люди знали, что у них не будет возможности вернуться на свои родные планеты, но продолжали оставаться профессионалами своего дела. Мы поняли, каким образом можно проникнуть в пространство извне. И мы сделали это.