Живая жизнь

      — Да.       Гуляя по улицам города, любуясь архитектурой и историческими местами, она позабыла всю свою досаду. Они задержались на одной из узких улочек, где Шираюки заприметила неказистую деревянную дверь, окрашенную в насыщенно-синий цвет. Ей захотелось сфотографировать ее, запечатлеть навечно это простое проявление неожиданной красоты и цвета среди серости зданий.       — Это всего лишь дверь, Шираюки, — заметил скучно Вистериа, и в голосе его слышалось раздражение.       — Да, это дверь, Зен. Синяя дверь. Рада, что у вас столь отточенные навыки обозревателя. Неудивительно, ведь вы незаменимый представитель охраны.       — Я не представитель охраны, я и есть охрана, — произнес он, крепко схватив ее за руку и поворачивая к себе лицом.       Он был так близок, как тогда в том переулке. Казалось, он вот-вот притянет ее к себе, жадно вбирая ее губы.       — Жителям вашей страны повезло, — ответила она, уклоняясь.       Юки шла впереди него, не сводя глаз с точки на горизонте.       Узкая улочка перешла в шумную, многолюдную улицу с магазинами и кафе, в конце которой возвышался летний базар.       — Давайте зайдем на базар? — взволнованно попросила она.       — Базар? Разве это важный жизненный опыт?       Ее раздражение переросло в настоящую ярость.       — Не знаю, может быть. Я ведь раньше и не была, по сути, в магазинах — по крайней мере, без личного консультанта матери, который все твердил, что покупать, а что — нет. Но вам этого не понять. Свою свободу вы воспринимаете как нечто должное, ведь ее у вас никто не отнимал.       — И вы думаете, такие мирские утехи научат вас жизни? Вы так мало знаете, Шираюки. Вы видите только то, в чем вам отказывают, а не то, от чего защищают. — Его глаза впились в нее. — Не всякий опыт приносит пользу.       — Вы говорите как человек, который никогда не был узником, — произнесла она, сглотнув.       Он сделал шаг вперед, она — назад.       — Я был им — был пленником войны. Откуда, по-вашему, все эти шрамы? — Он коснулся щеки. — Вы ведете себя как несмышленый ребенок. Вы не знаете жизни — так будьте благодарны.       Юки подняла глаза и посмотрела на отражение Зена в зеркале примерочной.       — Вам не нравится?       — Покупайте что нравится вам, — ответил он без интереса, слегка пожав плечами.       «Да, буду покупать то, что нравится мне, и не важно, что думает Зен или личный консультант матери», — решила Шираюки.       Белоснежно-белая блузка на пуговицах плотно обтягивала грудь и сужалась на талии — ее фигура была похожа на песочные часы, а коричневые сатиновые шорты обнажали смуглые ноги — немного больше обычного. Она знала, что выглядит хорошо. Действительно хорошо.       — Мне это не к лицу? — спросила она, посмотрев на Зена.       Он прошелся по ней взглядом голубых как лагуна глаз. Ей тут же захотелось опустить широкий отворот своих шорт, чтобы прикрыть колени.       — Очень к лицу.       Вдруг Шираюки поняла, что в примерочной, кроме них двоих, никого больше не было. Ее кожа стала очень чувствительной — она ощущала прикосновение воздуха и тепло, исходящее от Зена.       — С-спасибо, — вымолвила она. Сердце учащенно забилось, и ладошки вспотели. Ей нужен был воздух, пространство. Она не хотела больше находиться в одном помещении с Вистериа, не хотела дышать общим с ним воздухом — он стал тяжелее, его было трудно вдыхать.       — Значит, вам нравится?       — Мне нравится, — ответил он, окинув взглядом соблазнительные изгибы тела.       Она заметила, как он сжимает и разжимает длинные сильные пальцы.       Его было легко повергнуть в бешенство. Еще несколько минут назад он готов был ругать ее, как непослушного ребенка, а сейчас она благодаря ему как никогда раньше почувствовала себя женщиной.       — Я почти готова, — сказала она, скрываясь за занавесками примерочной и второпях надевая одежду.       Она вышла с аккуратно сложенной стопкой одежды, которую присовокупила к коробкам с туфлями, купленными ранее.       Они ходили по огромному центру, и Юки пыталась выкинуть из головы все мысли. Ей нравилось множество людей, монотонное журчание голосов. Она была среди людей — а не над ними, она была их частью, а не изгоем.       Вистериа, напротив, держался отстранено — как будто намеренно. От нее, от всех. Пусть он и носил дизайнерские джинсы и футболки, но он не вписывался в городскую толпу. Он выделялся всем: ростом, красотой, шрамами на лице, которые приковывали внимание. Он казался экзотичным диким зверем на фоне прозаичного окружения. Он был совершенно безучастен: его не трогали ни достопримечательности, ни толпы народа, ни она сама. Но в его присутствии ею овладевали тревога и волнение, смятение и беспокойство. Как бы она ни отрицала этого, он оказывал неоспоримое влияние на нее.       Шираюки посмотрела на карту магазина, которая была при ней, — откровенно, вызывающе, словно в знак неповиновения, — и направилась в магазин нижнего белья. Это было еще одной частью гардероба, которую нужно было поменять. Ее нижнее белье было красивым, это правда. Высочайшего качества. Но стиль не тот — в нем не было сексуальности.       И Зен пойдет с ней — хотел он этого или нет. Он умело ставил ее в неловкие положения, пора отплатить ему той же монетой.       От смелости почти ничего не осталось, стоило им зайти в магазин белья. Взглянув на Вистериа, она заметила, как он снова сжимает и разжимает пальцы. Он делал это довольно часто. Шираююки была убеждена — ему не комфортно. Очень хорошо. Пусть посуетится. Его присутствие было одним сплошным огромным дискомфортом для нее, так что пора было поменяться местами.       — Я бы хотела осмотреться тут, — произнесла она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более непринужденно.       — Как хотите, — ответил он, скрипя зубами и сжимая кулаки.       — Вы могли бы подождать в одном из кафе, — предложила она, зная, что он не согласится.       — Не думаю, что это хорошая идея.       — Хорошо, — заключила Шираюки, глубоко вздохнув и пытаясь выглядеть непринужденно — как будто выбирать интимные вещи гардероба вместе с мужчиной было в порядке вещей.       Она подошла к одному из столиков и начала доставать себе самые крошечные, узенькие, тоненькие, как паутинка, трусики, которые только могла найти, и тонги — ее мать не позволила бы ей даже взглянуть на них. По ее мнению, такое нижнее белье носили только женщины сомнительного поведения. Каждый раз, когда она выбирала тонги всех возможных рисунков и оттенков — каждая последующая вещь была меньше и откровеннее предыдущей, — она ликовала, как победитель.       Не важно, что мать не одобрила бы ее выбора. Сейчас принимала решение она сама. Естественно, она наденет эту красоту, только когда останется одна. Она даже вообразить не могла, что можно порадовать этим бельем будущего мужа. Ведь она даже не знала его. При мысли об этом человеке ей захотелось бросить все вещи на пол и убежать из магазина. Но она не будет делать этого. Сейчас все время — ее.       Зен ходил за ней следом. Она заметила, как ярко горят его светлые глаза и как сильно он сжимает кулаки — шрамы на фоне смуглой кожи казались просто белыми.       Ее задумка действовала. По телу пробежала приятная истома. Она ликовала.       Испытав внезапный прилив смелости, Юки медленно прошагала в отдел пеньюаров. Выбор был ошеломляющим — шелка, прозрачные ткани, светло-розовые и цвета электрик. Она никогда не видела более сексуальных моделей, не говоря уже о том, чтобы их примерить. Почему она должна была довольствоваться ночными рубашками длиной до пола?       Она заприметила прозрачную ночную рубашку в стиле беби-долл нежно-персикового цвета, которая едва бы прикрыла верхнюю часть ее бедер. Гофрированные чашечки были слишком малы, чтобы спрятать груди, и ткань была практически прозрачная. Стеклянные бусинки, нашитые под бюстом, наводили на порочные, плотские мысли — она была в восторге.       Вдруг в голове пробежала озорная мысль. Она повернулась лицом к Зену, держа в руках пеньюар:       — Как насчет него? Как вы думаете, он пойдет мне?       Выражение лица Зена осталось таким же беспристрастным. Скулы слегка натянулись — он ее услышал. Он сделал шаг вперед, в глазах пылал огонь.       Он был так близко, очень близко, аромат мужского тела манил ее, и сердце выскакивало из груди. В горло как будто засунули наждачную бумагу.       Вистериа протянул руку и провел по вырезу пеньюара, грубая кожа пальцев цеплялась за тонкую ткань. По телу пробежала дрожь. Глаза его были прикованы к Шираюки. Вглядываясь в глубину его голубоватых глаз, она едва дышала.       Поглаживая пеньюар, его пальцы скользнули вниз и задержались на той части, которая бы прикрывала грудь.       С какой легкостью Шираюки могла представить эти шершавые пальцы — символ силы, труда и воплощение его натуры — скользящими по телу, прикасающимися к ее нежной, мягкой коже.       Грудь потяжелела и как будто окаменела. Неловко, неуютно. Но вместе с тем мощь его тела пленяла ее, завораживала. Ни один человек, ни один кумир не смог бы так подействовать на нее — при этом без единого прикосновения.       Она затаила дыхание, каждый нерв, каждая клеточка напряглись в ожидании.       — Не думаю, что этот цвет вам к лицу. Попробуй те что-нибудь более насыщенное, — произнес он.       На какой-то момент — пьянящий, удивительный — ей показалось, что он вот-вот зажмет ее в объятиях и поцелует. Он был так близок. Стоило ей потянуться, и в поцелуе бы исчезло все пространство.       — Что-нибудь более яркое, — продолжил он. — Принц Изана предпочитает женщин в ярком.       Он отступил, глаза пустые, без искры пламени. Опрокинь он на нее ведро со льдом, Шираюки бы поразилась меньше. Еще мгновение назад она была словно зачарованная — не понимала, ни где она, ни кто она. Каково же было ее удивление, что она все еще здесь, под ярким светом софитов, окруженная снующими туда-сюда людьми. А на пальце — кольцо Принца.       — Мне нравится этот пеньюар, — уверенно произнесла она.       Прижимая пеньюар к груди, она устремилась к кассе. Зен попытался смутить ее, но она не позволит этого сделать.       Он хотел показать, что был главным, что она ничего не смыслит. И в этом он преуспел, как ни противно было ей признаться.       Она протянула деньги, и ее милые вещички упаковали в два аккуратных бумажных пакета с сатиновыми ленточками-ручками. Она взяла их вместе с другими покупками, и по телу пробежала приятная истома.       Возможно, Зену походы по магазинам казались глупостью, для нее же — правом на крупицу своей жизни, и в этом не было ничего зазорного.       — Вы готовы? — спросил он, голос его звучал резче обычного, а акцент был сильнее.       — Я проголодалась, почему бы нам не перекусить где-нибудь здесь…       — Всему есть свой предел, и магазинам тоже, — произнес он, слегка поджав губы, — обычно я даю женщинам деньги, и мы расходимся.       Он направился к выходу, Юки поспешила вслед за ним.       — Что? Женщинам, с которыми встречаетесь? Он обернулся и взглянул на нее, нахмурив брови:       — Не знаю, так ли это называется. Конечно, не так. Скорее всего, такие мужчины, как он, вовлечены в любовные связи. У него наверняка есть множество богатых наложниц. Хотя он не выглядел человеком, который согласился бы быть игрушкой. И, как он сам сказал, деньги выдавал он, а не они.       Шираюки посмотрела на него с замиранием сердца, обведя взглядом широкую мускулистую спину, сужающуюся конусом талию и красивые бедра. О нет, ни одна женщина не сможет играть Зеном. Он был Мужчиной с большой буквы. Во всех ситуациях он будет доминировать.       Уже не в первый раз ей подумалось, что он совсем не похож на дворцовый персонал. Он не считался с ней. Никогда. Он вел себя как человек, привыкший все держать под контролем, отдавать команды и добиваться своего. Но с другой стороны, он служил в войсках — скорее всего, был командиром, так что поведение его вполне можно объяснить.       — А как же по-другому это называется? — задала она вопрос. Любопытство взяло верх.       — Я никогда не задерживаюсь в одном месте долго, чтобы встречаться с кем-то. У меня есть договоренности.       В груди расползалось что-то горячее. На этот раз она знала — это ревность. Ревность не к женщинам, ревность к тому, насколько обыденно он говорил об этом. У него были договоренности.       — У меня никогда не было отношений, — сказала Шираюки, жмурясь при выходе из магазина, — прохладный воздух дул в лицо и ерошил волосы.       — Вы помолвлены. Для большинства людей это и есть отношения, — произнес Зен натянуто.       — Большинство помолвленных людей видели своих женихов или невест или, по крайней мере, сами выбрали их.       — Вы знаете, что у членов королевских семей все по-другому.       — Конечно, знаю.       Вистериа внезапно остановился и повернулся, взял сумки из ее рук. От прикосновения по телу Шираюки пробежал заряд. Он зашагал дальше как ни в чем не бывало, не замечая, что мир слегка перевернулся. Хотя вряд ли, ведь для него все и всегда было строго по горизонту.       — А что насчет вас? — спросила Юки. Ей хотелось узнать как можно больше про этого человека со шрамами. — Вы собираетесь жениться?       — Нет.       — Нет — и все?       — Мой стиль жизни не годится для брака и семьи. В моих планах им нет места. И желания иметь жену у меня тоже нет.