Живая жизнь

      Зен вышагивал по коридорам, злясь на себя, в висках стучала кровь. Он все ещё был возбужден. Он хотел ее так сильно, как не хотел никого и никогда. Сила его желания была столь мощна, что могла разрушить ту стену неприступности, которую он воздвигал годами.       Его и Изана наделили силой, когда оба были ещё подростками. Изана занял трон. Зен взял на себя армию и вопросы национальной безопасности. Оба брата вышли во взрослый мир — мир, где ты должен был держать себя в руках, жертвовать личной жизнью, служить долгу и чести родного государства.       Но эта… эта девчонка… эта непорочная принцесса с лицом ангела и телом демона, способным повергнуть любого мужчину в страшные грехи, надломила его. Из-за неё он сделал то, чего поклялся никогда не делать.       Зен оставил свою неопытную искусительницу в гостиной. Ее алые волосы беспорядочно лежали на плечах, глаза горели от желания и смущения. Он не мог находиться с ней в одной комнате — он не доверял себе. Он мог не удержаться и бросить ее на диван, навалиться сверху, прижимаясь к бедрам в возбуждении. Ему хотелось ласкать ее обольстительную грудь, изучая их каждый миллиметр. Он чувствовал их на своих ладонях сквозь одежду, и ему не терпелось увидеть их форму, цвет, почувствовать их вкус.       Он грубо выругался и схватил телефонную трубку со стола, набрал номер брата. Никто не отвечал — неудивительно. Изана был человеком занятым, и дозвониться до него порой было сложно. Зен знал, что в данный момент он был всецело погружен в переговоры и деликатный процесс изменения и подписания новых законов — еще одна причина, по которой Вистериа был благодарен судьбе, что узды правления не перешли в его руки.       Он был человеком действия, од ложен был обеспечить Изана и его людей и знать точно, что им ничто не грозит. Именно поэтому он с радость занял военную должность.       Сейчас нужно было действовать — с позволения Изаны или без него. Он не мог более находиться в обществе Шираюки. Не сейчас, когда самообладание трещало по швам. До сих пор он страстно желал ее, желал обладать ею, хотел сделать своей.       Последние несколько дней были сущим адом. Она нарочито демонстрировала свои прелести. Мысль о ней в нижнем белье жгла сильнее раскаленных щипцов.       Секса у него не было очень давно, ему хотелось как можно скорее снять напряжение.       Выходя с работы, он увидел Шираюки. Она сидела неподвижно. Ее темные волосы блестящим полотном ниспадали на плечи. При звуке открывшейся двери она выпрямилась, на лице отражалась настороженность, на щеках играл румянец.       — Мы уходим, — сказал он сурово.       — Что? Куда?       — Мы едем в Кларинс, во дворец к Изане.       — Но почему?       — Почему? — переспросил он резко. — Я объясню вам, почему. Потому что ещё чуть-чуть, и я сорвал бы с тебя брюки и лишил бы тебя столь трепетно оберегаемой девственности прямо у той стены. — Слова словно вырвались из него, звучали они грубо. — Ты можешь нарушить слово, данное принцу, но я этого сделать не могу.       — Я… — Она приоткрыла свой красивый ротик и широко распахнула небесно-зелёные глаза.       «Хорошо, она слегка шокирована — как я того и хотел», — подумал Вистериа. Он намеренно говорил с ней грубо, дабы дать ей понять, с кем она имеет дело, дабы указать на неравенство их положения.       — Я не хочу никуда уезжать, — прошептала она со слезами на глазах.       — Мне все равно, чего ты хочешь, — ответил он холодно и резко, — мы едем. Прямо сейчас.       Чуждое место, где не было ничего родного. И здесь Шираюки должна будет жить.       От этой мысли ей становилось страшно, и только теперь она прочувствовала всю неизбежность ситуации. С десяти лет она тяготилась мыслью, что выйдет замуж за Изана, что будет жить в Кларинсе. А теперь она видела этот чуждый, странный город, дороги, рынок, тряпье, которое носил народ… Ей было трудно представить, как она будет здесь жить. Ей придется не только выйти замуж и переехать в новый дом — ей придется мириться с другой культурой и говорить на чужом языке.       Она сглотнула комок в горле. Ей так хотелось прижаться к Зену, спрятаться у него за спиной, но сделать этого она не могла. Он четко дал ей понять, что никакой связи между ними быть не может, и был прав. Она обручена с Изаной и готова исполнить свой долг.       Вистериа был единственным знакомым человеком в чужой стране, вот и все, и ничего больше.       На горизонте возвышался дворец, частично скрываемый за высокой каменной стеной. В сумеречном свете строение светилось пурпуром, а купольная крыша казалась бледно-желтой.       Шираюки тошнило, грудь сковало цепями — вот-вот она встретится лицом к лицу с человеком, за которого выйдет замуж. Предстанет перед принцем, подарившим ей кольцо, перед человеком, которого она не любила, в то время как рядом стоял мужчина, которого страстно желала, мужчина, который медленно, но верно завоевывал ее сердце своим резким поведением и боевыми шрамами.       Вистериа открыл дверцу кареты, и она вышла, стараясь не задеть его. Она бы этого не выдержала — всем телом, всей душой и сердцем она желала его.       Внезапно от мысли о разлуке с Вистериа Шираюки захотелось пасть на колени и заплакать, в отчаянии хватаясь за его ноги. Она не могла понять, что происходит, но это казалось ей делом жизни и смерти.       Она опустила руки, прижимая их к бокам, чтобы Зен не мог взять ее за руку. Дотронься он до нее, даже случайно, она бы разлетелась на мелкие кусочки. Шираюки заметила, как он был напряжен — зубы плотно сжаты, движения скованны.       Но за этим страшным, беспристрастным взглядом скрывалось что-то иное. И только дрожь мышц выдавала ту борьбу, которая происходила за каменной стеной. Как бы ей хотелось научиться читать его мысли.       Юки изо всех сил пыталась совладать с собой, но не могла. Сдерживая слезы, чувствуя себя совершенно обессиленной, она подумала, что ей настал конец.       Они шли по длинной ясеневой аллее, деревья и ярко-зеленый газон были безупречно подстрижены. Растительность, она полагала, считалась признаком богатства принца. Наверное, вода в пустыне была гораздо дороже золота и нефти.       Двойные двери во дворец открыли вооруженные охранники, а затем замерли.       Дворец Кларинса был великолепен, украшен камнем и гобеленами. Полы были выложены черной глянцевой плиткой, стены насыщенных зеленых и синих оттенков сверкали вставками из чистого золота. Здесь было так много цвета, настоящее буйство красок, которое кричало о богатстве владельца.       — То есть, — выдохнула она, — это мой дворец?       — Ваш, принцесса, — усмехнулся Зен. Шираюки резко отвернулась. Стиснув зубы, она боролась со слезами.       В комнату вошел человек, одетый в просторную мантию, сердце Юки ушло в пятки. Но когда он приблизился, она поняла, что это не Изана.       — Маркиз Харука, — приветствовал его Вистериа, наклонив голову.       — Зен, — ответил мужчина.       Она была права — он не был простым телохранителем, он принадлежал к аристократии, был важным человеком.       — Я хотел бы видеть принца Изана. Я привез его невесту. — Зен говорил отрывисто, держался он очень официально.       — Изана нет во дворце, он уехал. — Маркиз отвел глаза в сторону, словно не хотел смотреть на Зена.       Вистериа словно одеревенел:       — И как долго он будет отсутствовать?       — Боюсь, он будет отсутствовать… до самой свадьбы. — На этот раз он посмотрел на Шираюки, глаза его метались из стороны в сторону.       — Понятно. Пожалуйста, попросите кого-нибудь показать принцессе ее покои.       Какое облегчение — встреча с Изана не состоится. По крайней мере, не сегодня. И не в ближайшие два месяца. Но ей все равно придется сидеть взаперти. Неужели Зен оставит ее здесь в полном одиночестве? От этой мысли ей стало нехорошо.       — Вы не пройдете со мной? — спросила она, ей стало страшно.       — Мне не подобает, — ответил он резко, не глядя на нее. — Слуга проведет вас в ваши комнаты.       Словно по сигналу появилась невысокая девушка с блестящими темными волосами и приятной улыбкой на лице.       — Здравствуйте, — склонив голову, произнесла она.       Шираюки поприветствовала ее в ответ.       Юки последовала за ней, но не смогла устоять и обернулась, чтобы посмотреть на Зена. Он пристально следил за ней своими пылкими глубокими глазами. По телу словно пробежал огонь, живот скрутило. Она резко повернула голову и устремилась вперед, сердце бешено стучало в груди.       — Вот это женская половина, — объяснила девушка. — Мужчины сюда не допускаются. — В глазах пробежала искорка. — Но, конечно, они не всегда соблюдают правила.       А Зен? Соблюдает ли правила Зен? Он казался человеком, который навязывает правила во исполнение долга — это было смыслом его жизни. И, конечно, исполнение долга не предполагало посещений женской половины дворца. Как же ей быть? Казалось, что он ее единственная надежда.       Шираюки попыталась изобразить улыбку.       — Принц Изана еще давно распорядился подготовить эту комнату, чтобы вы жили в ней после свадьбы.       Юки облегченно вздохнула — у нее будет собственная комната, в женском крыле дворца. По крайней мере, у нее будет личное пространство.       Слуга открыла массивную дверь, и они вошли в огромную комнату, драпированную тканями богатых, насыщенных цветов. В комнате имелись двери, ведущие в сад, более походивший на золотую клетку. Клетка была прекрасно вызолочена и предназначалась для нее.       — Спасибо, Гарак, — поблагодарила Шираюки.       — Ваши вещи я принесу позже, — ответила девушка, склонив голову.       — Спасибо, — повторила Юки, как бы в пространство.       Стоило слуге закрыть за собой дверь, как Шираюки захотелось разреветься. Но вместо этого она прошлась по полу из камня жадеита зелено-желтого цвета и, приблизившись к окну, отодвинула тяжелые голубые занавески. Сад был прекрасен — оазис с водопадами и цветущими деревьями и кустарниками. Посередине сада стояла лавочка из резного камня.       Она прислонилась лбом к стеклу, оно было нагрето солнцем.       — Шираюки! — вскрикнул Зен хриплым голосом.       От неожиданности она вздрогнула и повернулась с замиранием сердца. Он стоял перед ней с сумками в руках.       — Я думала, мужчинам сюда нельзя, — произнесла она.       — Да, нельзя, — ответил Вистериа, ставя сумки у роскошной дорогой кровати.       — Вы нарушаете правила и кодекс чести, разве нет?       — Я рискнул.       — Вы уходите? — спросила она.       — У меня множество других дел, — ответил он, кивнув.       — Воспитывать другую принцессу?       — Вы одна-единственная, — ответил он с улыбкой на лице.       — Хорошо, — произнесла Юки и действительно имела это в виду.       — Мы устанавливаем новую буровую вышку в нефтяном месторождении, и мне лично хотелось бы присутствовать при столь значимом событии.       — Вы занимаетесь столь важными делами, Зен, — резюмировала она, — а я? Чего добилась я?       — Вы видели Тамбарун, у вас есть фотография.       — Да. — Слезы подступали к глазам, и она едва их сдерживала. — Но у меня нет вашей фотографии.       — Шираюки… — Ее имя прозвучало так нежно и приятно в его устах, что она невольно вздрогнула.       — Всего одну. — Она полезла в сумочку и достала фотокамеру. Выражение его лица нисколько не изменилось. — Разве вам никто не говорил, что, когда вас снимают, нужно улыбаться? — поинтересовалась она.       Он улыбнулся, и, пытаясь запечатлеть столь долгожданный момент на камеру, она проронила слезу.       — Вам нужно чаще улыбаться, — произнесла она мягко, дотрагиваясь до изображения Зена на экране.       — Разве я не улыбаюсь?       — Недостаточно, — покачала головой девушка.       — Раньше я улыбался чаще.       — Что случилось?       Его красивое лицо нахмурилось.       — Мне пришлось повзрослеть гораздо раньше положенного срока. И получить тот самый пресловутый жизненный опыт, о котором мы говорили. Знаю, вам кажется, что вас чрезмерно опекают, но, поверьте мне, Шираюки, это гораздо лучше, чем видеть то, что видел я. — Он поднял руку, словно пытаясь обнять ее, но, передумав, опустил. — Увидимся на свадьбе.       Он развернулся и ушел, оставив ее в одиночестве. Внутри неё что-то оборвалось.       — Ты где? — Когда Изана наконец-то ответил на звонок, Вистериа почти потерял терпение.       — Я в летнем дворце.       Зен едва подавил вздох негодования. Брат находился в доме отдыха, куда они ездили на каникулы, будучи детьми, — до того, как не стало родителей.       — Что ж, я приехал в Кларинс, привез твою невесту, а тебя здесь нет.       — Но ты должен был развлекать ее в Тамбаруне, разве не так? — В голосе брата прозвучали нотки негодования, что было странно.       Сердце учащенно забилось при мысли о том, какого рода развлечения он мог предложить Шираюки, останься они в Тамбаруне. Для него она была слишком большим искушением. В его жизни не было человека более значимого, чем Изана — он был единственным членом его семьи и королем страны. Вистериа не мог и мысли допустить о предательстве. Шираюки — всего лишь женщина, красивая женщина, но красивых женщин много. И он найдет себе другую.