Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Тренировочное чучело, казалось, почти что ухмыльнулось, когда он тяжело замахнулся мечом. Соломенные щепки полетели во все стороны, кружа по воздуху спиралью и опускаясь аккуратным кругом у его ног.       Чучело всё ещё стояло — непоколебимое и недрогнувшее. У него было золотое лицо, и в воображении Томмена его волосы были такого же цвета, а глаза — лихорадочно-зелёные, губы — толстые, похожие на червей. «Бесполезный, — будто говорило оно, — недостойный. Ты даже не заслуживаешь жить, ты, смехотворный маленький идиот».       Он поднял меч в воздух, чувствуя сильное напряжение, и со злостью полоснул тело своего соломенного врага боковым ударом, направляя его туда, где должна была находиться шея. По двору разносились притупленные звуки, когда сталь встречалась с чучелами из соломы и дерева, почти такие же звуки, как на турнире, где клинки врезались в варёную кожу и щиты из железноствола.       «Ты просто принц, — будто говорило неповреждённое лицо чучела. — Серебряный, второй на очереди. И больше никто. Принц. Сопляк. Говнюк. Маленький слабый паразит».       Он знал, что это была правда. Клинок начал выскальзывать из его хватки, и меч в его руке будто налился свинцом. Томмен в последний раз глубоко вдохнул, набирая в грудь как можно больше воздуха, и, схватив оружие двумя руками, ударил чучело со всей силы. Прозвучал удовлетворительный треск, и на мгновение он подумал, что разломал чучело надвое, но потом вспомнил, что прежде такое удавалось лишь двум мужчинам на его памяти, и одним из них был его отец.       Вместо этого Томмен обнаружил, что клинок застрял. Серебряное остриё вошло глубоко, прорезав накинутую на чучело мешковину, прямо в его соломенное сердце. Это был бы смертельный удар, но всё портил тот факт, что он не мог вытащить меч обратно.       Он опёрся ногой о чучело и потянул со всей силы, но меч едва шелохнулся. Затем сир Бейлон Сванн похлопал его по плечу и слегка отодвинул в сторону. Он схватился за эфес меча одной рукой и рванул вверх, оставляя глубокий разрез в соломе.       — Осторожнее, Ваша Милость, — сказал он, возвращая Томмену меч рукояткой вперёд.       — Не называйте меня так, — почти бессознательно ответил он.       — Как пожелаете, Ваша… милорд, — сир Бейлон повернулся, и вместе они вернулись к казармам.       — Вы хорошо справляетесь. Для первой тренировки в году… неплохо, но… Могу ли я спросить, почему вы остановились, особенно в такой важный момент?       «Джоффри, — он знал. — Это был Джоффри». Но ответить Томмен не мог, и вместо этого пожал плечами.       — Не знаю, — просто сказал он. — Я всего лишь… так получилось.       Сир Бейлон кивнул.       — Однажды вы будете очень хорошо владеть мечом, если продолжите старательно тренироваться. Я бы с радостью обучал вас, если Ваша Милость позволит.       Томмен уже не стал его поправлять.       — Конечно, — сказал он. — Не могу придумать никого лучше вас.       «Никого живого, по крайней мере».       Лорд-командующий Королевской Гвардии сидел на каменной скамье в тенистой роще сразу за тренировочным двором, его золотой нагрудник тускло отливал бронзой в темноте. Сир Джейме казался достаточно счастливым, но что-то в выражении его лица было странным. Что-то между потрясением и грустью. «Возможно, он всё ещё скорбит по Джоффри, — подумал Томмен. — В этом он не одинок».       — Ваша Милость, — Джейме опустил голову в странном полукивке. — Сир Бейлон, можете оставить нас.       Томмен наблюдал, как рыцарь встаёт, поправляя белую мантию здоровой рукой.       — Ваша Ми…       — Не называй меня так. Пожалуйста. Это не кажется… — он не мог найти подходящего слова.       Джейме улыбнулся.       — Нормальным? — подсказал он. — Когда я только присоединился к Королевской Гвардии, была одна странная вещь: все эти великие рыцари и герои относились ко мне как к равному; все пажи и оруженосцы смотрели на меня как на одного из знаменитых белых рыцарей короля. — Они начали прохаживаться вдоль тенистой колоннады. Король в чёрном и рыцарь Королевской Гвардии — в белом. — Мой лорд-отец просил твоего присутствия, племянник, — сказа сир Джейме с едва заметной насмешкой. — Было бы хорошо ему не отказывать. Он всей душой желает вам наилучшего, я уверен. Как и все мы.       Наступила пауза.       — Ты носишь чёрное по Джоффри? — спросил рыцарь.       — Да, — ответил Томмен. — Этого от меня и ждут. Бо́льшая часть моего вооружения — чёрная.       — Но не по своей воле?       Он не мог открыто признаться в этом, поэтому покачал головой и продолжил идти.       — Я не могу прийти к твоему лорду-отцу в таком виде, — сказал Томмен. — Надеюсь, он простит мне моё опоздание.       Джейме пожал плечами.       — Конечно. Думаю, тебе понадобится время, чтобы собраться с мыслями. Это должно быть ужасно… видеть, как твой собственный брат… просто так, — он опустил здоровую руку на плечо Томмена. — Надеюсь, ты в порядке. Ты не будешь выглядеть жалко, если сошлёшься на болезнь, по крайней мере, на неделю. Никто не ожидает, что ты…       — Я не думал, что так будет. — «Хотя это не означает, что я этому не рад». — Но я в порядке, сир… правда.       — Конечно, — улыбнулся Джейме. — Должен полагать, ты почувствуешь себя намного лучше, когда будет совершено правосудие над убийцей твоего брата… Будь то твой дядя Тирион или кто-либо другой.       — Ты считаешь, что дядя Тирион невиновен.       Джейме осторожно кивнул.       — Именно так. Я часто был склонен думать о своем братце только лучшее… но кажется, что у него было не больше причин убивать Джоффри, чем у каждого из нас.       Король ничего на это не ответил; по правде говоря, ему и не хотелось.       — Ваша Милость? — Джейме остановился у массивных дубовых дверей, охраняемых двумя другими рыцарями Королевской Гвардии — сиром Мерином Трантом и сиром Осмундом Кеттлблэком. — Кажется, это ваши покои?       — Ох, — выдохнул Томмен, немного ощущая себя глупцом. — Да. Конечно.       Сир Джейме улыбнулся.       — В самом деле… не торопитесь. Хотя боюсь, мой отец не склонен ждать очень долго, особенно на вашем первом настоящем собрании, — он опустил руку на эфес меча. — Я буду снаружи.       Томмен старался не сильно задерживаться, но он понимал, что должен выглядеть презентабельно на своём первом собрании с Королевским Десницей. Поэтому он выбрал чёрный дублет с серебряными пуговицами в форме головы льва, с подолом, вышитым золотыми нитками, и красный полуплащ с узором соболя. Входить в плаще было не очень прилично, поэтому он сложил его и передал своему дяде, пока они поднимались по ступеням в Башню Десницы.       — Башня Десницы, — произнёс Джейме, представляя её Томмену. — Мрачная, зловещая и чересчур высокая, на мой вкус. Надеюсь, ты не боишься высоты, племянник… или моего отца. У него необычайная склонность к наведению ужаса, — Джейме указал на гобелен, на котором был изображён золотой лев, сокрушающий красного в грязи на фоне багрянца Ланнистеров. — Рейны из Кастамере, — пояснил рыцарь. — Ты, без сомнений, слышал эту историю. Кроме того, надеюсь, ты не боишься призраков, племянник.       Томмен знал песню. С тех пор лишь дождь в пустынный зал по лорду слёзы льёт. Затем он вспомнил Робба со времени своего пребывания в Винтерфелле и то, как его жестоко казнили на Красной Свадьбе. То, как голову Молодого Волка — он слышал это от Джоффри — насадили на пику. Он также вспомнил Брана и Рикона, его друзей… которых убили. Всех их убили. Он не до конца отошёл от этого. В своих снах Томмен всё ещё видел Винтерфелл.       — Мой отец может без устали терпеть обиды, когда ему это удобно, — говорил Джейме. — Восстание Рейнов и Тарбеков произошло за пять лет до моего рождения, кажется… а я помню насаженную на пику голову леди Эллин Рейн на крепостной стене Ланниспорта, когда мне было восемь.       Джоффри выставил голову лорда Эддарда Старка на стене, но её, по крайней мере, сняли.       — Разве она не должна была сгнить? — спросил Томмен.       — Пожалуй, да, — ответил его дядя. — Голова сгнила, но песня никогда не умирала.       Остаток пути они проделали в тишине, пока Джейме не отступил перед деревянными дверьми, пропуская Томмена войти в одиночестве.       — Ваша Милость, — лорд Тайвин Ланнистер сидел на другом конце комнаты, склонившись над кипой бумаг и печатей перед собой. Цепь из золотых рук мерцала на его груди, сильно контрастируя с его тёмной туникой, обшитой бархатом. — Присаживайся, — сказал он. У него был довольно мягкий голос, но с насмешливыми и командными нотками. «Будто обоюдоострый меч». — Ты опоздал, — произнёс лорд Тайвин, наполняя два кубка вином из фляги.       «Не вино, — понял Томмен, — вода… конечно же, это вода».       — Прошу прощения, милорд, — начал он. — Я не…       — За что ты извиняешься? — нахмурился лорд Утёса Кастерли. — Королю не нужно оправдываться за каждый свой поступок.       — От короля ожидают, что он будет хорошим примером для двора.       Лорд Тайвин пожал плечами.       — Ах, да… и Джоффри был просто блестящим образцом совершенного достоинства.       Томмен не был уверен, что ему следует на это ответить.       — Э-э… да.       — Шутка, — произнёс его дедушка без тени улыбки. Лорд Тайвин никогда не улыбался. — Ты подумал насчёт девушки Тирелл?       — Я женюсь на ней, — ответил Томмен.       Лорд Тайвин взял перо и передал его Томмену, затем положил кипу бумаг на стол перед ним.       — Это для твоего брака, — объяснил он. — Пакт для скрепления союза между Железным Троном, Утёсом Кастерли и Хайгарденом.       Томмену было сложно прочесть все эти бумаги. Он никогда не был хорош в чтении. Поэтому он просто расписался в конце документа и потянулся за следующим.       — Помилование Джоносу Бракену, — пояснил Десница. За ним следовал следующий документ. — Указ об узаконивании сына лорда Русе Болтона — Рамси Сноу, теперь Рамси Болтона, надо полагать. — Следующий документ. — Куртизанская монета. Налог на шлюх, за неимением лучшего слова. И предписание об аресте сира Варрина Беклера, сира Майлса Фаррея, сира Джереми Бёрлинга.       Томмен ничего о них не знал, но всё равно подписал бумаги. Только после этого он спросил:       — Что они сделали?       На тонких губах лорда Тайвина появилась улыбка.       — Измена, — сказал он, убирая бумаги. — А сейчас мы должны собрать Малый Совет, — он щёлкнул пальцами. — Пойдём.       Он поднялся со своего места и так стремительно направился к выходу, что Томмен едва поспевал за его шагом.       — Я никогда раньше не собирал Малый Совет, — сказал он, пока они шли по коридору. — Что я должен делать?       — Править, — значительно произнёс лорд Тайвин, толкая двери, ведущие в зал Совета.       Остальные были уже здесь. Пицель и Варис сидели слева, а лорд Мейс Тирелл и Оберин Мартелл — справа. Лорд Гайлс Росби был назначен Мастером над монетой несколько дней назад; он сидел рядом с Красным Змеем, а сир Киван Ланнистер — напротив него. Ещё здесь были сир Аддам Марбранд из Городской стражи, леди Оленна Тирелл, которую называли Королевой Шипов, и лорд Матис Рован из Золотой Рощи. Лорд Рован перестал говорить сразу же, как они вошли, и был первым, кто встал, показывая своё почтение (Пицель с его больными коленями был последним).       Здесь лорд Тайвин его покинул и отправился в противоположный конец комнаты, садясь во главе стола.       — Ваша Милость, — холодно произнёс он с такой невозмутимостью, будто находился здесь уже давно, а не только прибыл. — Мы почтены, что вы решили присоединиться к нам. Прошу, присаживайтесь.       На дальнем конце стола было свободное место напротив лорда Тайвина, и Томмен сел, зная, что все за ним наблюдают. Спинка стула была неудобной, да и вся эта комната напрягала.       — Что ж, — сказал принц Оберин, — это редкое зрелище. Два самых могущественных человека вдвоём в одной комнате.       Томмен почувствовал, будто должен что-то сказать.       — Прошу, продолжайте, милорды.       Они сделали, как им было велено. Собрание затянулось. Тайвин, леди Оленна и Варис были единственными, кто говорил часто, их конфликтующие мнения постоянно перебивались старческим хрипом Пицеля, сильными приступами кашля лорда Росби, которые каким-то образом заставляли Томмена и себя чувствовать нехорошо; или Красным Змеем, чьими грубыми комментариями он наслаждался. Однако дядя Тирион был прав насчёт Мейса Тирелла. Его речь была скудной, а если он и говорил, то это было что-то вроде «Я согласен с лордом Тайвином» или «Думаю, вы правы, милорд».       Томмену ничего не оставалось, кроме как слушать с предположительно заинтересованным выражением лица. Лорд Тайвин, в те моменты, когда он не говорил, сверлил Томмена взглядом, будто хотел проделать дыру в его голове. Чтобы не смотреть прямо на своего деда, Томмен отводил взгляд, обращая его на того, кто говорил.       — Ваша Милость, мы определились с датой вашей свадьбы с Маргери Тирелл, — сказал лорд Тайвин спустя какое-то время, обращаясь к нему впервые за день. — Подходит ли вам двадцатый день следующего месяца, или лучше перенести на более поздний срок?       На самом деле, они вообще о свадьбе не говорили. Он понятия не имел, какая дата ему подходит, но не хотел показаться нерешительным.       — Подходит, — ответил он.       — Уверяю вас, Ваша Милость, эта королевская свадьба будет такой же великой, как и предыдущая, — сказал лорд Тайвин. — Дом Тиреллов с радостью покроет половину расходов на празднование.       — Хотя, на мой взгляд, на этот раз можно обойтись без карликов-шутов, — произнёс лорд Варис. — Если позволите, Ваша Милость, развлечения были более чем безвкусными, и я осмелюсь сказать, карлики на данный момент не пользуются популярностью в Королевской Гавани.       Томмен согласно кивнул.       — Это тр-традиция, — запинаясь, выдавил Великий мейстер Пицель. — Традиция — проводить развлечения на королевской свадьбе. Например, турнир, который был устроен в честь свадьбы короля Роберта и королевы-матери в Великой септе Бейлора.       — У нас нет ни времени, ни денег, — отрезал лорд Тайвин. — И без того у нас достаточно долгов, если только Дом Тиреллов не захочет оплатить и развлечения.       Мейс Тирелл побледнел под взглядом Тайвина и начал нервно стучать по столу пальцами, надеясь закончить этот разговор. Леди Оленна улыбнулась.       — Конечно, — сказала она. — Мы оплатим и еду, и подарки, и всё остальное. Увы, мы всего лишь бедный, истощённый дом, и я уверена, что в сравнении с могущественным домом Ланнистеров любое празднование, которое мы можем предложить, превратится в позорище.       — Мне понравилась прошлая свадьба, — вставил Красный Змей. — Скоморохи, танцы, еда и, больше всего, акробаты. Карлики были немного безвкусными, как мудро заметил лорд Варис, и мне кажется, сейчас не время издеваться над маленькими людьми. В конце концов, мы увидели, на что они способны.       — Хм-м, — произнёс лорд Тирелл. — Позволю заметить, на этот раз мы предпримем меры предосторожности.       — О, конечно же, — прохрипел Великий мейстер Пицель. — Не стоит бояться, милорды, Ваша Милость, у меня под рукой будут антидоты и лекарства против тридцати различных местных и заграничных ядов, включая Душитель. И я позаботился об исследовании техники реанимирования и срочной операции, с которыми я более чем способен справиться.       — Сомневаюсь, что Его Милость будет рад, если вы начнёте щупать его своими морщинистыми руками, — вставил Оберин. — И ни один глупец не станет убивать дважды одним и тем же способом, даже если свадьбы становятся всё более смертоносными с каждым днём.       — Ещё многим свадьбам предстоит состояться в ближайшие месяцы, — сказал лорд Варис своим мягким, паучьим голосом. — После королевской свадьбы мы должны выдать замуж леди Стокворт, леди Крейн, леди Хейфорд…       — Леди Хейфорд уже замужем, — перебил его лорд Тайвин. — За моим племянником, Тиреком.       — Никто не видел Тирека со времени бунта в Королевской Гавани, милорд. Боюсь, что он скорее всего мёртв. Давно мёртв, на самом деле.       — Я не поверю, что мальчик мёртв, пока его тело не будет лежать передо мной, — упрямо сказал лорд Тайвин.       — Люди исчезают время от времени, — протянул Варис. — Подобно Сансе Старк. Она покинула город, это точно, но сейчас девочка может быть где угодно — от Дорна до Стены, если она отправилась на лодке. Я проверил Чаячий город, Девичий Пруд, Белую Гавань, но она уже, должно быть, пересекает Узкое море, направляясь в Браавос или Тирош. Я послал своих маленьких пташек на поиски, но пока что её никто не видел.       Томмен очень надеялся, что Сансу никогда не найдут, иначе его точно заставят приговорить её к смерти, а он никогда не пойдёт на это добровольно. Он был слишком добр. Не так давно Джоффри заставлял его бить детей прислуги, и, несмотря на страх, который вызывал в нём брат, Томмен никогда не был способен сделать это, поэтому сам страдал от побоев в два раза сильнее. А Санса… в каком-то смысле, она всегда ему нравилась. Когда её обручили с Джоффом, они с Мирцеллой пытались предупредить её о сущности их брата, но она бы всё равно им не поверила. Санса была милой, доброй и красивой. Красивой, как Маргери. Выбирать между Сансой и Маргери было бы…       Поднялся ропот, и он встал на ноги вслед за остальными членами Малого Совета.       — Вы свободны, — сказал лорд Тайвин. — Возобновим работу завтра. Не вы, Ваша Милость. Можно вас на пару слов?       Томмену нужно было перехватить Мейса Тирелла, и он надеялся, что толстяку понадобится время, чтобы спуститься с башни.       — Ты хорошо справился, — обратился к нему дед, когда остальные ушли. — Ты уже побил рекорд своего брата по посещению собраний Малого Совета. Не думал, что ты будешь так заинтересован.       — Мне нечего делать, и, к тому же, король должен учиться править.       — Да, — произнёс Тайвин таким тоном, будто Томмен был идиотом. — Должен. Что ж, ты женишься меньше чем через месяц.       — Королю нужна королева. Для продолжения фамильного рода.       — Да, как я и говорил тебе, — холодно заметил Тайвин. — Знаешь ли ты, как это происходит?       — Эм… вроде того… наверное… Я слышал об этом… в Винтерфелле.       — Хм-м, — задумался Тайвин. — Скорей всего, ты был дезинформирован. Однако сейчас не время для этого. Хотя тема очень важная, и нам следует как-нибудь обсудить её. А сейчас у меня есть дела, но вечером увидимся.       Томмену наконец удалось поймать Мейса Тирелла; заслуженно названный Толстым Розаном, он нашёлся у подножия винтовой лестницы, едва дыша.       — Лорд Тирелл, не могли бы вы поговорить со мной? — спросил Томмен, надеясь, что звучит не слишком по-детски.       — Конечно, Ваша Милость, — с беспокойством ответил Мейс, и вместе они неспешно зашагали по тропинкам розового сада. — Маргери говорит, вы вдвоём отправились на конную прогулку в Королевский лес, и ей очень понравилось проводить с вами время, — сказал лорд Тирелл. — Вам следует посетить Хайгарден: мой сын Уиллас разводит лучших лошадей в Королевстве, и, кроме того, там множество мест, на которые стоит посмотреть. Прошу прощения, Ваша Милость. Что я могу для вас сделать?       — Милорд, мне интересно узнать ваше мнение насчёт того, была ли несчастным случаем смерть моего брата.       — Разве Ваша Милость не слышали, что Великий мейстер не нашёл в горле вашего брата никаких препятствий дыханию? Боюсь, что король Джоффри скорей всего был отравлен, да упокоят Боги его душу. Ещё и на его собственной свадьбе. — Мейс медленно покачал головой, но на его губах появилась широкая улыбка из-за полученного внимания. «Это должно сработать». — Все доказательства указывают на то, что лорд Тирион ответственен за это, Ваша Милость. Хотел бы я, чтобы было по-другому. Но я уверен, что вы… любили своего брата и хотите, чтобы его убийцу предали правосудию.       — Не думаю, что это был Тирион.       — Но… но лорд Тайвин. Он говорит…       — Он может говорить одно, но иметь в виду совершенно другое.       В глубине души Томмен чувствовал себя ужасно. Он терпеть не мог такой вид шантажа, это шло вразрез со всеми его инстинктами: с добротой, с тем, что значило для него быть королём, с честью, данной ему лордом Старком. Но хуже всего было то, что он ощущал себя в этот момент Джоффри.       — Я говорю вам это лишь для того, милорд, чтобы вы были готовы. Но вам не следует распространяться о нашем разговоре.       Высокий щебет птиц звучал с деревьев и розовых кустов.       — Хм-м, — задумчиво протянул Мейс Тирелл, а затем прошептал: — Могу ли я сделать что-то, чтобы… остановить это?       — Если вы оправдаете лорда Тириона, я прослежу, чтобы вас достойно наградили. Я король, а лорд Тайвин мне служит. Вы проявите блестящий ум, если оправдаете моего дядю, лорд Тирелл.       Это было всего лишь мгновение, но он заметил, как глаза Мейса вспыхнули и засияли от похвалы. «Он идиот», — подумал Томмен.       — Помните, никому не слова.       Дрожа от гордости, он почувствовал, что справился со своим заданием, и оставил великого лорда одного, уверенный, что смог его переубедить.       На следующее утро Маргери уже была у конюшен, когда он пришёл. Её длинная мантия поверх бриджей для верховой езды сильно отличалась от платьев без рукавов, которые она обычно носила.       — Вы сегодня прекрасно выглядите, — произнёс он, как только они оседлали лошадей. «Нет, ты дурак. Думаешь, до твоих слов она не знала об этом?»       — Благодарю, Ваша Милость. Вы выглядите… доблестно, — сказала Маргери с улыбкой. — Как рыцарь. Я не видела, как вы сражаетесь, Ваша Милость, но мой брат говорит, что вы опытный фехтовальщик. Возможно, вы могли бы научить меня… Признаюсь, я никогда не была склонна к женским искусствам.       Маргери захихикала, и он сухо рассмеялся скорее из чувства вежливости.       — Я учился у сира Родрика Касселя в Винтерфелле: он был одним из лучших фехтовальщиков, каких мне приходилось знать.       Он обучался вместе с Браном. Когда Винтерфелл разграбили, вряд ли даже сир Родрик выжил. Но оплакивал он Брана и Рикона.       — Мой брат Гарлан часто сражается с пятью мужчинами за раз, а Лорас — лучших кавалерист в Королевстве, — сказала Маргери. — Даже Уиллас однажды был отличным воином, прежде чем он упал. Ох, я обожаю смотреть турниры, — возбуждённо воскликнула она. — Может, нам стоит устроить один в честь нашей свадьбы.       — Свадьба состоится на двадцатый день следующего месяца, — сказал он, надеясь, что правильно запомнил.       — Я жду с нетерпением, Ваша Милость, — выдохнула она и наклонилась, чтобы поцеловать его в щёку. — О, и после свадьбы мы определённо должны отправиться в Хайгарден! У нас прекрасные сады, огромные леса и виноградники! Мы выращиваем персики и вишни! Мой брат Уиллас держит несколько чудесных животных: гончих и лошадей, даже ястребов! Мы можем отправиться на конную прогулку, порыбачить на Мандере, погулять по садам, даже поохотиться! Вы могли бы взять меня на охоту, Ваша Милость! О, мы должны поехать! Вашей Милости это бы понравилось?       — Мне бы понравилось, если бы вы перестали называть меня «Ваша Милость», — сказал он, наконец улыбнувшись.       — Вы бы хотели посетить Хайгарден, Томмен?       — Конечно. Звучит чудесно, миледи, — просто ответил он, и это было правдой. Ему нужно убраться из столицы, освободиться от всепоглощающей опеки матери, политики и коварства. И, если честно, он был намного счастлив рядом с Маргери и Тиреллами, чем со своей семьёй. Ну, с большинством из них. — Я собирался пригласить свою сестру Мирцеллу и её жениха, принца Тристана в столицу на свадьбу, миледи.       — Ох, конечно, я всегда хотела познакомиться с принцессой Мирцеллой. Было бы приятно иметь знатную компаньонку.       — Думаю, она вам понравится, миледи.       — Ваша Милость, если хотите, чтобы я называла вас Томменом, вы должны называть меня Маргери, или Марджи, если хотите. Так меня зовут братья.       Лошади объехали вокруг горного хребта, где они смогли увидеть распростёртую прямо под ними Черноводную. Маргери ахнула.       — Вина, миледи? — спросил он, пытаясь звучать учтиво.       — Да, пожалуйста, — ответил она с небольшим смешком и сделала приличный глоток из предложенного бурдюка.       Тогда они спешились и привязали лошадей к дереву, прежде чем сесть на берегу реки.       — Здесь водятся олени, Ваша Милость? — поинтересовалась Маргери. Это был странный вопрос, и он не был уверен, как на него ответить.       — Водятся, миледи. Мой лорд-отец раньше охотился на них в Королевском лесу.       — Разве это немного не странно? — спросила Маргери. — Я имею в виду, ваш отец был оленем, который охотится на оленей.       — Пожалуй так. Я хотел быть на тех охотах. Правда хотел, — «Больше, чем Джоффри. К тому же, отец ненавидел Джоффа». — Но он умер, прежде чем я мог отправиться вместе с ним. Мне было позволено охотиться с лордом Старком.       Лорд Эддард Старк научил его понятиям рыцарства и чести — тому, о чём не знали Ланнистеры и Роберт Баратеон. Старк стал для них вторым отцом и любил их как своих собственных детей. Будь Томмен старше, он бы уже тогда покинул Королевскую Гавань, чтобы сражаться за Молодого Волка против Джоффри.       Сейчас, правда, он понимал, насколько глупа была эта затея. Так он сказал, так он сказал, из Кастамере лорд.       — Вы были воспитаны лордом Старком, да?       — Мы были под его опекой в течение пяти лет. В Винтерфелле у меня больше братьев и сестёр, чем в Королевской Гавани, — выпалил он.       — Но, Ваша Милость, как насчёт ваших родных брата и сестры? Вы же любите их?       Сейчас он мог бы сказать всю правду.       — Маргери, я люблю Целлу всеми фибрами своей души и не позволю, чтобы с ней что-то произошло. Никогда. Она нужна мне на свадьбе. Я уже послал ворона принцу Дорану с приглашениями.       Маргери улыбнулась.       — Я разделяю ваши чувства по отношению к своим братьям. То есть, Уилласу двадцать пять, а он всё ещё не нашёл себе жену. Так что я присматриваю кого-нибудь для него. Леди Санса могла бы стать хорошей партией, пока её не выдали за этого ужасного Беса, — она выплюнула последнее слово с таким отвращением, что ему пришлось возразить.       — Вы не знаете моего дядю, миледи. Он намного приятнее, чем вы думаете.       — Тем не менее, Уиллас не становится моложе, и он калека. Он не может свободно передвигаться без трости. Но он очень добрый, очаровательный и интеллигентный, прямо как один мой знакомый, — поддразнила она его.       Томмен вспыхнул и сделал очередной глоток из бурдюка. Вино правда было крепким.       — В любом случае, пока я ищу жену для Уилласа, мне нужно планировать другую свадьбу. Мне бы не хотелось чего-то такого же громкого и буйного, как в прошлый раз. Нельзя сказать, что ваш брат не знал, как устроить праздник. Семьдесят семь блюд и цареубийство. Обычно или одно, или второе, но не всё сразу.       Она снова сделала большой глоток из бурдюка, и он последовал её примеру.       — Не хочу семьдесят семь блюд, — сказал он. — Это до смерти скучно.       — Как и цареубийство, — пошутила Маргери. — Мы не сможем пожениться, если вы умрёте.       Томмен прервал её на полуслове.       — Вы… вы… Я не собирался поднимать эту тему, но…       — Говорите то, что считаете нужным, Ваша Милость, — проворковала она.       Он прикусил губу.       — Вы думаете, мой дядя правда убил Джоффри? Только…       Маргери взяла его ладони в свои.       — Похоже, вы так не думаете?       Томмен молча потряс головой.       — Что ж, — сказала она, — я сомневалась… если вы хотели бы, чтобы его оправдали… я попробую посмотреть, что можно сделать… попробую найти для него несколько свидетелей. Вам бы этого хотелось, Ваша Милость?       Он кивнул. «Говорят, Ланнистеры всегда платят свои долги».       — Спасибо.       — Вам не за что меня благодарить, — мягко ответила Маргери, убирая упавшую ему на лоб прядь. — Вы слишком добры, Ваша Милость.       «Ты слишком добр. — Томмен вспомнил кое-что, сказанное однажды его матерью. — Любовь может быть ядом, сын мой. Сладким ядом, да… но он всё равно тебя погубит».