Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Пещеры под Стеной плакали голубыми слезами изо льда и снега — слезами, которые стекали по скользким стенам и замерзали в воздухе прежде, чем касались земли. Джон Сноу мог чувствовать вкус холода во рту. Красная корочка мерцала на его замёрзших губах, по которым Гренн удачно прошёлся кулаком во время тренировки. Он заслужил это за то, что витал в облаках всё утро, но, тем не менее, было о чём подумать… Станнис Баратеон засел высоко в Королевской Башне наедине со своими размышлениями, а его солдаты оказались серьёзным бременем для запасов Дозора…       И ещё красная женщина. В первую очередь красная женщина. Она тоже закрылась в своих покоях, размышляя о чём-то своём и шепча огню тёмные слова.       — Она порождает там демонов, — одним утром пробормотал над своей кашей Вик-Строгаль.       — Я слышал, как кто-то из людей короля тоже так говорил, — произнёс Атлас.       Гренн фыркнул.       — Не будь дураком. Как она может кого-то порождать, если там нет ни одного мужика?       — Это какой-то тёмный источник, — сказал кто-то.       — Хотя всегда есть король. Она может быть и с ним, мне кажется.       Они посмеялись над этим, но Джон слышал, что король Станнис редко покидал свою башню, а если и покидал, то неизменно направлялся в покои леди Мелисандры. И люди слышали то, что и предполагалось… странные звуки, блаженный шёпот — не строгого короля, конечно, но стонов наслаждения леди Мелисандры было в избытке. «Почему Станнис оказался таким неверным? — задумался Джон. — Селиса Флорент, конечно, не Мелисандра, но всё же, Станнис — человек принципов, чести и долга».       Но лорд Эддард Старк был человеком принципов, чести и долга, однако на свет появился бастард из Винтерфелла, бастард по имени Сноу.       Джон спускался по лестнице сквозь туман в своей голове, держа в одной руке факел. Мир был окутан полумраком, и языки пламени рисовали длинные тени на ледяных стенах пещеры. Там земля каким-то образом не до конца застыла, но каменные полы покрылись полосами льда, мерцающим словно молочное стекло. Взглянув вниз, он увидел собственное отражение. Он снял раскачивающиеся на его поясе связку ключей, покрытую тонкой морозной коркой. Ключ крутанулся в замочной скважине с таким звуком, что у него чуть кровь из ушей не пошла.       — Ворона, — сухо поприветствовал его Манс Налётчик, когда Джон вошёл. — Лорд Сноу.       Он не смотрел на Джона, повернувшись к тому месту, где в нормальной камере должно было быть окно. Только здесь его не было — просто очередная ледяная стена.       Джон опустил голову даже несмотря на то, что король одичалых не мог этого увидеть. «Манс заслужил немного уважения. Пусть сейчас он и взятый в плен король, но однажды он правил землями размером с одно из Семи Королевств и господствовал над кланами от Тюленьего залива до Сурового дома».       — Ваша Милость, — учтиво произнёс Джон.       — Мне сказали, что ты теперь сам управляешь этим местом, лорд Сноу, — без тени улыбки сказал Манс. — Что делает нас, по традиции, смертельными врагами, к сожалению.       — А я думал, что традиции не касаются вольного народа.       Кажется, Манс улыбнулся, когда повернулся к Джону. У него было серое и обветренное лицо, выражение которого сохраняло мудрость и достоинство, не так уж сильно отличающееся от короля Станниса, по правде говоря. Плащ с красной подкладкой свисал с его плеч, но Король-за-Стеной будто утопал в нём, выглядя каким-то старым и дряблым. Поверженным.       «По крайней мере, мы позволили ему оставить плащ, — подумал Джон. — Он жил ради этого плаща».       — Хорошо сказано, лорд Сноу, — протянул Манс. — Хотя мне интересно… зачем тебе понадобилось такое бремя, как Стена?       — Незачем, — коротко ответил Джон.       Его «правление» было всецело заслугой Сэма. Сэмвелла Тарли, у которого прямо сейчас был ребёнок Манса. Сэм-Сэм, чудесный человек… он отбыл в Старомест…       — Пришли на переговоры, лорд-командующий? — спросил одичалый с ноткой насмешки в голосе.       — Я надеялся, что мы сможем… поговорить, Ваша Милость.       Манс кивнул и тонко улыбнулся.       — Я не король. Не сейчас. Больше не король. Моё правление закончилось в тот день, когда твой король-поклонщик прискакал со своими огненными знамёнами, щитами, копьями и конями, прискакал, чтобы заморозить всё к северу от Стены. На твою удачу, на моё несчастье, только по этой причине Чёрный замок выстоял против моих людей. А сейчас они сломлены и в бегах, вынуждены влачить своё существование в замке Крастера и Белом Древе. Они должны были отступить к Воющему перевалу и отправиться сквозь бушующие ветра к теннам. Некоторое время они будут оставаться там, лорд Сноу. А потом… — его взгляд задержался на Джоне в поиске ответа, который они оба знали.       Бастард молчал. «Если я признаю эти слова, тогда он узнает, что я понимаю его положение. Что я должен подчиниться ему. Но если я не признаю…».       — Зима, — произнёс Джон Сноу. — Зима близко.       — Ага, — кивнул Манс Налётчик. — Так и есть. Старки были правы. Как и всегда. Зима близко, лорд Сноу, и мы оба знаем, что следует за ней. И когда они придут… твои короли-поклонщики, сражающиеся в бессмысленной войне на Юге, не смогут остановить это. Разрозненные одичалые вожди и все их огромные кланы не смогут остановить это. Сотня с лишним мужчин, которых ты оставил в Ночном Дозоре, не смогут остановить это. И тогда, лорд Сноу, они узнают. Они узнают, кто помешал им пройти через Стену в безопасное место и лучшее будущее. Для всех нас. И имя, которое они будут проклинать, — твоё имя, Джон Сноу. Они будут проклинать твоё имя, когда Иные постучатся в их двери и вырежут их всех до одного, человека за человеком. Твое имя будет на устах матерей, которые умрут, защищая своих детей. Твоё имя будут произносить в клятве за отмщение тысячи и тысячи воинов, стоящих против голубоглазых существ, которые заберут их души и воскресят их как упырей. Твоё имя на всю округу будет выкрикивать армия Белых Ходоков — имя, которое проклянут сами Старые боги. Конец света близок, лорд Сноу, но кто его уничтожит: синие-синие монстры или чёрные-чёрные вороны? — когда он не ответил, Манс продолжил: — Конечно же, ты понимаешь. Я надеюсь. Помни свои обеты, лорд. Я щит, который охраняет царство людей. Царство людей. Разве за Стеной уже не живут люди?       Джон смотрел в глаза человеку, которому он многим был обязан.       — Будь вы моим пленником, мы бы смогли поговорить в более свободной обстановке. Но в заключении держит вас король Станнис, и я ничего не могу для вас сделать.       Манс долго его разглядывал.       — А почему ты преклонил колено перед этим человеком, лорд Сноу? Разве он лучше любого из нас? Он человек или бог? На севере от Стены у богов нет ни лиц, ни имён, ни желаний, ни капризов. Он следует воле Семерых южан или воле Бога Огня? Говорят, они пришли в Суровый дом сотни лет назад. Чужие жрецы с голубыми и зелёными глазами. Они говорили, что красная звезда кровоточит.       Джон вспомнил о комете, которая так давно пересекла небо, когда Старый Медведь и тысяча разведчиков направлялись на Кулак Первых Людей. Там они скитались, сражались, и там они умерли. Чёрные плащи покоились среди снегов и груды драконьего стекла.       Манс продолжил, глядя сквозь Джона. От этого ему стало некомфортно, но он не посмел отвернуться.       — Я знаю, чего от меня хочет Станнис Баратеон. Верности. Присяги. Преданности. Он этого не получит.       Джон склонил голову.       — Думаю, нет.       — Он послал тебя сюда, не так ли, лорд Сноу? — Джон слегка кивнул. Манс вздохнул. — Могу представить, что он надеялся, будто я буду более сговорчивым, если увижу… знакомое лицо. Я его уважаю. О, да… править совсем непросто. Но он правит, потому что верит в свой долг, а не потому, что хочет этого, и он не вдохновляет остальных следовать за собой. Объединились бы ради меня тенны, кланы ледяных рек, рогоногие и великаны, если бы не верили в меня?       — Нет, — ответил Джон. Это было простое слово, но оно отскочило ото всех стен и наполнило его голову темнотой.       — Моя задача была не из простых, лорд Сноу, — произнёс Манс Налётчик. — Я завоевал их преданность хитростью, в основном, или поединком, если это требовалось от меня. Я выиграл, рассказывая им о том, что зима близко, и что противостоять ей мы сможем только объединившись. Однако они едва последовали за мной. И они точно не последуют за Станнисом Баратеоном. Вольный народ не преклоняет колен. Ни тогда, ни сейчас. Если я склонюсь перед королём, они больше никогда меня не зауважают.       — И все они умрут, — спокойно заметил Джон. — Они умрут. Иные уничтожат их всех. Всё ради вашей гордости.       Манс сплюнул.       — На хуй гордость, лорд Сноу. Я делаю это не ради себя. Я делаю это для них. Хочешь доказательств? Я боюсь. Эта красная ведьма собирается сжечь меня, да? — Медленно и осторожно Джон кивнул. — А, тогда я буду хорошо гореть. Как растопка из красного дерева. И гореть я буду ярко — маяком для всех остальных…       — Есть и другие?       Король ухмыльнулся.       — Конечно есть, лорд Сноу. Люди, которые всё ещё преданы мне больше всех. Ты встречался с ними в моём лагере, прежде чем снова перепрыгнул в другую шкуру и потерял свободу в чёрной тюрьме.       — Честь…       — На хуй честь, — прямо заявил Манс. — Что будет значить честь, когда Иные придут по наши души? Важно ли, что думают о тебе люди? Какие песни они будут петь после твоей смерти? Они не смогут больше петь после того, что с ними сделают мертвецы. Единственную песню, которую они споют, будет тишина. Так что «нет» твоему предложению, ворона. Я не приведу их к Станнису. Я не буду их вести. И они умрут по твоему приказу, лорд Сноу.       — Не моему, — ответил Джон. — Вашему.       Он повернулся, собираясь уйти.       — Доброй ночи, Джон Сноу, — сказал король.       — И вам, — сказал Джон и вышел.       Сверху толстым белым одеялом на замок опускался снег, будто танцующие в утреннем воздухе блуждающие огоньки. Джон наблюдал за ними из своих покоев, и в снежных хлопьях он мог увидеть их лица. Робб, который сражался с ним бок о бок днём и ночью, летом и осенью, его истинный брат. Санса, сидящая на подоконнике со своими спицами, а септы лебезили перед нею. Арья — девочка с немного лошадиным личиком, бугристой головой и маленькой иглой, цепляющейся за кусты и скользящей по грязи. Бран и Рикон, погибшие раньше своего часа от руки жестокого Теона Грейджоя. О них он думал больше всего.       «Все мертвы. Все мертвы. Все мертвы. Я — дозорный на Стене. Щит, который охраняет царство людей».       — Зима и в самом деле близко, — прозвучал голос у двери.       Без сомнений, там стояла Мелисандра из Асшая, её шелка развевались на холодном ветру. Несмотря на то, что её кожа оставалась бледной и, как всегда, холодной, она, казалось, не чувствовала бушующей за ставнями бури. Как и ворон Мормонта, сидящий в клетке в углу.       — Огонь! Огонь! Огонь! — закаркал он, после чего затих.       На мгновение Мелисандра бросила на него любопытный взгляд, прежде чем повернуться к Джону.       — Дни становятся темнее, Джон Сноу, а мрак ночи крепчает.       Джон чуть не фыркнул.       — Это ваша очередная загадка, миледи?       Она смолчала на его издёвку.       — Я вижу так же ясно, как и при свете дня, но когда я гляжу в ваше лицо, оно размыто, будто дым, — Мелисандра сделала три шага вперёд, звук её каблуков эхом раздавался по брусчатке, а затем она взяла его лицо в ладони, внимательно его изучая. — Скоро, так или иначе, мои видения сбудутся, Джон Сноу, хотя может и не так, как я того ожидаю. Владыка не лжёт своим слугам, но ещё ни один жрец Владыки не обходился без ошибок.       — Вы, похоже, ошибались ужасно часто, миледи, — сказал Джон.       — М-м-м… возможно… однако только время скажет правду, лорд Сноу. Вы не дурак. Вы своими глазами видели магию, которую приносит с собой зима.       — Его Милость нуждается во мне? — спросил он.       Мелисандра улыбнулась своей странной улыбкой, и в её глазах что-то сверкнуло. Она словно была на грани, чтобы сказать нечто личное и особенное, но затем сглотнула и тихо спросила:       — Вождь одичалых?       — Он не согласится.       Она совсем не выглядела удивлённой. «Наверное, видела это в пламени», — подумал Джон.       — Они гордый народ, — произнесла Мелисандра. — Храбрые люди… но упёртые. Поэтому они должны сгореть.       — Они?..       — Конечно, лорд Сноу. Если король не преклонит колено, почему это должны сделать простые последователи?       — Они не…       — Это приказ Его Милости, — твёрдо сказала она и отвернулась к окну, глядя на Королевский тракт, что вёл прочь от ворот Чёрного Замка в туман, ветра и снежные вихри. — Король Станнис отбывает в Темнолесье на рассвете, лорд Сноу.       — Не думал, что это будет так скоро.       Мелисандра снова обернулась к нему и улыбнулась через плечо.       — Время ускользает. И зима близко.       Когда она уходила, оставляя его наедине с одним лишь вороном Мормонта, её глаза слегка вспыхнули. Как и множество раз до этого, Джон задумался, какова была настоящая цель её визита, и, как обычно, он не нашёл ответа.       Он послал за Атласом и отдал ему распоряжение найти Боуэна Марша. Совет стюарда стал ближе всего к мудрости мейстера Эймона или Сэма в месяцы после их отбытия. Но Сэмвелл Тарли был в другом месте со своим собственным заданием по исследованию библиотек Староместа в поисках драконьего стекла. «В месте, безопаснее этого», — подумал Джон.       В эти дни от Стены отпадали целые куски — по одной глыбе за раз. Боуэн Марш сильно погряз в снегу, его волосы были усыпаны снежинками. За ним появился Атлас, неся флягу с глинтвейном и два кубка.       — Возьми и себе один, Атлас, — сказал ему Джон. — Иди присядь у огня. — Потом он повернулся к Боуэну Маршу. — Становится холоднее и темнее. Сколько у нас еды? На самом деле.       — Достаточно, чтобы продержаться два или три года, может, сможем протянуть четыре, если уменьшим порции вполовину. Пять или шесть, если будем перебиваться крысами и опилками.       Джон застучал пятками по полу. Это не обнадёживало.       — Тогда армию Станниса кормить нечем? — спросил он, уже зная ответ, но Марш выглядел неуверенным.       Боуэн кивнул.       — Не совсем так, лорд-командующий. Вы слышали слухи…       Он резко замолчал, но Джону стало любопытно.       — Какие? — спросил он.       Марш отпил свой глинтвейн.       — Говорят, этого нет в Клятве Ночного Дозора, поэтому мы не должны так торопиться с королём Станнисом.       — Он был единственным королём, который пообещал нам людей, готовых присоединиться к защите Стены. И что более важно — он верит в справедливость.       Стюард сжал зубы.       — Лорд-командующий, многие наши братья родом из Простора, или Королевских земель, или Речных земель. Земель, которые не поддерживают Драконий Камень. У них не найдётся любви для Станниса, а следовательно, и для вас тоже.       — Вы забыли свои обеты, Боуэн? О том, что мы должны оставить прежнюю жизнь позади, — несмотря на сказанное, Джон не мог слегка ему не сочувствовать. В конце концов, он попытался сбежать со Стены, когда узнал о казни отца. Его собственное лицемерие было так же плохо, как и их, если не хуже. — Станнис пообещал нам обеспечение людьми — пленниками с его сражений и его завоеваний.       — При всём уважении, лорд-командующий, он пока не выиграл ни одной битвы. Он ещё даже не выступил.       — Да. Но всё же он откликнулся на наш зов о помощи, пока остальные воевали на юге. У него есть навыки, и никто не сможет отрицать, что у него есть решимость, — сказал Джон, пытаясь убедить самого себя в собственном выборе так же, как и Марша.       «У него есть честь, — подумал он, — но честь привела лорда Эддарда к смерти. Честь убила Робба. Может, честь — для дураков…».       — Откуда вы знаете, что он вернётся? — спросил Боуэн Марш. — При всём уважении, люди могут замёрзнуть насмерть в его походе. Там чертовски холодно.       — Всегда чертовски холодно, — ответил Джон. — Отправляйтесь искать тепла, сир. Огня или чего-нибудь ещё.       — Как прикажете, лорд-командующий, — сказал Боуэн, кивая головой. Он вышел, оставляя Джона одного.       Позже этой ночью его мысли вновь вернулись к Арье и к семье. Он вспомнил о жизни до Ночного Дозора, когда он ещё интересовался личностью своей матери. Но сейчас у него не было матери — только братья. Однако перед ними были те, кого он по-настоящему любил.       Поздно ночью завыл Призрак, но это никак не избавило его от воспоминаний. Он раскрылся и повернулся на своей койке, но было холодно. Всегда чертовски холодно. А с приближающейся армией Иных скорей всего станет ещё холодней. В глубине души он знал, что не сможет удержать Стену в одиночку. «Я щит, который охраняет царство людей».       И какими бы дикими и неотёсанными ни были одичалые за Стеной, они всё ещё были людьми. Они были живыми и дышащими мужчинами, женщинами и детьми, которые будут жить и умирать на своих постах, а затем пойдут на юг как холодные твари; мёртвые твари, твари, которые стали намного хуже, чем они были при жизни. Но будет ли правильным повернуться спиной к своим братьям и лицом к людям, которые убили Пипа, и Донала Нойе, и половину тех, кто принял чёрное вместе с ним?       «Нет», — подумал он. Но в глубине души зазвучал голосок, шёпот ветра. Почти как в волчьем сне. Он мог ощутить кровь в глотке и запах Призрака в воздухе. Джон почувствовал, как подступил сон.       По какой-то причине она приснилась ему.       «Клинки в ночи, Джон Сноу, — сказала она. — Клинки в ночи».       Он бросился вперёд, чтобы вцепиться в её молочную кожу, потому что он не был Джоном — он был Призраком, а красная женщина стояла в сводчатом проходе, напевая песни ветру, бушующему снаружи.       «Клинки в ночи, Джон Сноу. Клинки в ночи».       «За Дозор», — сказал Боуэн Марш.       «Ночь темна и полна ужасов», — сказала Мелисандра из Асшая.       «Зима близко», — сказал ему отец.       Но один голос прорвался сквозь остальные. «Джон, — произнёс он. — Просыпайся. Просыпайся и бери Длинный Коготь с собой. Действуй по своему усмотрению, но ты должен оставить Стену позади».       «Бран», — подумал Джон, пытаясь получить ответ. Но Бран был мёртв.       «За Стеной, Джон, — сказал голос. — И снова сюда, где мы сейчас. Время ускользает. И зима близко».       — Где? — он лихорадочно заскулил, запутавшись между сном и явью.       «Огонь, — сказала красная жрица. — Рассвет. Ты ничего не знаешь, Джон Сноу».       Джон открыл глаза. Проснувшись, он почувствовал запах пламени.