Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Войско Тиреллов покинуло Красный замок поздним вечером, скача верхом на белых лошадях с так высоко развевающимися в небе зелёно-золотыми знамёнами, что они почти затмевали солнце. Снова шёл дождь, но сегодня он был больше похож на лёгкую морось.       — Не волнуйся, он будет в безопасности, Марджи, — сказал ей Лорас, глядя, как она наблюдает за исчезающим вдали сиром Гарланом Галантным.       Её брат казался сияющим в своих доспехах Королевской гвардии: красивый рыцарь, которого желали в своей постели все дамы Семи Королевств, но Маргери Тирелл знала, что Рыцарь Цветов был влюблён лишь в одного человека. «Когда солнце село, ни одна свеча не может его заменить», — однажды сказал он ей. Возможно, когда-нибудь и она найдёт солнце своей жизни. Только не сейчас.       — Я всегда буду беспокоиться о нём, — мягко ответила она Лорасу. — Он мой брат.       — И мой, — напомнил он, будто она могла забыть. — Но мы оба с тобой знаем, что Гарлан — прекраснейший мечник Семи Королевств. Он никогда не бросит свою жизнь на риск, если это будет означать, что его ребёнку придётся расти без отца, и ни один человек не сможет убедить его оставить Лионетту в этом мире одну. — Она знала, что это было правдой, и слова Лораса лишь уверили её. — И я полагаю, что другой наш брат остановит его прежде, чем Гарлан подумает о каких-либо глупостях, — продолжил он.       — Кажется, что Уиллас сам не прочь пуститься во всякие глупости, — произнесла Маргери. — Он скачет в Старомест с пятью тысячами мечами Простора и почти половиной этого количества всадников.       — Полагаю, дедушка примет его с распростёртыми объятиями, — хмыкнул Лорас.       — Откуда нам знать? — спросила она. — Мы встречались с ним лишь однажды, и тогда он едва обратил на нас внимание… но всё же, человек, который заперся в башне со своими пыльными книгами на целые годы, кажется именно тем наставником, что подойдёт Уилласу.       — Конечно, — произнесла Королева Шипов, оборвав своё задумчивое молчание. — Уиллас — не дурак, как и старый Лейтон Хайтауэр. Пожалуй, мне стоило выйти замуж за него, вместо Великого Болвана Хайгардена, но мой отец имел другие планы для своей Оленны. О, так и было. Мужчины могут сыграть дураков, высоко держа свои головы, ибо их дочери — потенциальные невесты этому уродливому железному трону, или потому, что они, мужчины, могут сбрасывать людей палкой с седла лошади лучше всех остальных в Семи Королевствах. В Уилласе дури меньше, но я начинаю терять надежду, представляя, что станет с Хайгарденом теперь, когда он оставил там за главного Большого Гарта вместо себя. Если я вернусь до того, как помру, место превратится в разруху. Я уже представляю кучу голых девиц, свисающих с люстр, бегающих вокруг фонтанов голых мужиков, пока мейстер Ломис размахивает своими ручонками, словно птица, пытаясь призвать всех к тишине. Странный мужчинка, впрочем, как и все мейстеры. Следует отметить, он оказался вполне полезным, когда меня настиг тот кашель. Жёлтая лихорадка, или как?       — Нет, бабушка, — сказал Лорас. — Это была аллергия на одуванчики.       — А, да, припоминаю, — протянула она. Маргери со вздохом приготовилась к очередной затянутой декламации. — Желтая лихорадка — та противная штука, что случилась с леди Тарли, — сказала леди Оленна. — Вторая… или третья. Какой бы она ни была по счёту, тогда у Тарли родилось дитя с приплюснутой мордашкой и смешно торчащими ушами. Я говорю о лорде Рендилле. Помню, как он прибыл в Хайгарден на чью-то свадьбу со своей семейкой и тем толстым нервным мальчиком — его наследником. Он выглядел так, будто был готов в любой момент обмочить свои бриджи, и угрожал воспламениться словно огненная слива каждый раз, как бросал взгляд на Маргери. В защиту мальчишки скажу, что он казался ужасно начитанным… что не всегда есть плохо, я полагаю. Лорд Хайтауэр начитанный, а он не такой неловкий дубина, как твой отец, но я это уже говорила, да? Матушка лорда Лейтона, должно быть, часто его колотила. Может, если бы я пару раз примочила Мейса хорошей такой палкой, то смогла бы вбить в него немного здравого смысла, но, увы, лорд Великий Болван был лишён его начисто. Возможно, голос разума помог бы ему, когда он решил поскакать прямо с утёса и оставить меня одну разбираться с чёртовым бардаком, оставшимся на мою голову. Хотя, полагаю, я немного в этом преуспела: не то чтобы я выставляю напоказ свои победы, но в Хайгардене сейчас намного лучше, чем годы тому назад. И что вы оба на это скажете?       — Что? — вырвалось у Лораса.       — Нужно говорить «прошу прощения», дорогой, а не «что», — упрекнула его леди Оленна. — Люди твоего положения должны иметь хоть малейшее представление о культуре, чтобы другие могли равняться. В любом случае, сюда направляется сам лорд Болван. И лорд Тайвин. А ещё ужасно занудный мальчишка-король. Интересно, леди Джейн била лорда Тайвина в детстве?..       Мейс Тирелл спустился с террасы. Он был одет в дублет из тёмно-синего вельвета и накинутый на плечи зелёный плащ с золотой розой их дома. Десница Короля был в суровом и пугающем сливово-красном, а золотые пуговицы его туники сверкали, словно звёзды. Дождь припустился сильнее, стуча по навесу над их головами и стекая в сад. Когда мужчины поравнялись с ними, именно лорд Мейс заговорил первым.       — Верховный септон мёртв, — объявил он.       — Да рассудит его Отец по справедливости, — пробормотал Лорас.       — О, — резко прозвучало из уст Оленны. — И?       — Он умер во сне, — сказал лорд Тайвин.       Маргери показалось, что он выглядел недовольным.       — Он был стар, — пожала плечами её бабушка. — Все люди рано или поздно умирают, милорд… Полагаю, ваше заявление, что он умер во сне, связано с тем, что вы не были тому причиной. Человека можно контролировать его грехами, учитывая, что его преемник будет другого поля ягода. Сознательным, мотивированным, не совсем нуждающимся в вашей мудрости, милорд. Я знаю, что чаще всего нам легче иметь под рукой глупца — того, кто думает, что он знает, что делает.       Некоторое время Тайвин Ланнистер не отвечал.       — Конечно, — наконец прямо сказал он и повернулся к Маргери: — Завтра на рассвете будет собрание Малого Совета, миледи.       — Ах, какая радость, — произнесла леди Оленна. — И как неудобно. Я думала, что такой редкий день отдыха будет полностью принадлежать нам, Маргери, но, похоже, этому не бывать. Нужно уметь смаковать свободным временем, пока оно у вас есть, — говорила её бабушка. — Дни так коротки, и когда вы достигните моего возраста, годы будут пролетать словно минуты. Думаю, отдых то и дело необходим, — она взглянула было на лорда Тайвина, но тот уже ушёл.       — Что для нас значит смерть Верховного септона? — спросил Лорас.       — О, ничего, — ответила Королева Шипов. — Ничего и даже меньше этого. Твой брак, Маргери, предопределён и закреплён перед взором богов и людей, и не имеет значения, каким набожным либо развращённым будет этот новый парень, он ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить его. Нравится тебе это или нет, ты связана с этим мальчишкой до самой его смерти. Остаётся только надеяться, что он пошёл не в Тайвина. Следует полагать, это было бы ужасно скучно.       — И не в своего отца, — поддакнул Лорас. — Король Роберт был…       — Лорас, — перебила его леди Оленна.       — Да, бабушка?       — Заткнись. Мы оба знаем, что такой сильный парень, как Роберт Баратеон, с голубыми глазами и смоляными волосами не мог оставить после себя детей с абсолютно ланнистерской внешностью. Будто такой псих, как Джоффри, мог родиться не от инцеста. Всё это написано в какой-то книге, дорогой, если ты всё ещё помнишь, как читать.       Лорас покраснел.       — Я знаю, как…       — Ты не должен быть где-то ещё? — спросила Королева Шипов.       Спустя мгновение до него дошёл смысл грубого приказа удалиться.       — Да, — произнёс он и ушёл.       Маргери дважды моргнула из-за «предложения» бабушки, а Оленна, тем временем, продолжила.       — Ты же знаешь, я не идиотка. Но измены повсюду, и о них лучше не болтать, — хотя её лукавая улыбка говорила об обратном. — В Красном замке у стен есть уши, и все они ведут к нашему другу-евнуху. Который, как я вижу, уже здесь. И Бес, и паук в саду — как необычно.       Королева улыбнулась.       — Думаю, они неплохо смотрятся вместе.       Она могла уловить аромат парфюма Вариса за тысячи ярдов, и он становился сильнее с каждой секундой. Оказавшись поблизости от королевы и старушки, евнух ступил перед лордом Тирионом и выдал поспешный поклон.       — Миледи. Леди Оленна, могу ли я забрать вас ненадолго?       — Хорошо, — сердито ответила леди Оленна. — Что ж, тогда предложи мне свою руку: у меня не хватит силы воли, чтобы три месяца выбираться из этого проклятого кресла. О, добрый день и вам, лорд Тирион.       Карлик склонил перед ними голову.       — Миледи. Ваша Милость. Надеюсь, у вас всё хорошо.       — Надеюсь, у вас тоже, милорд, — произнесла Маргери прежде, чем её бабушка смогла вставить очередное озорное замечание.       Леди Оленна кивнула ей и направилась вместе с Варисом внутрь.       — Видел, сир Гарлан уехал этим утром, — сказал Тирион. — Скажите мне, Ваша Милость, вы верите в своих братьев?       — Я-я… Уиллас и Гарлан могут собрать тысячу человек за две недели и в два раза больше — за месяц.       — Хорошо, — кивнул он. — Мой отец желает, чтобы ваш рыцарствующий брат направился в Штормовой Предел и оставил Уилласа и лорда Редвина разбираться с железнорождёнными на Просторе, но… судя по всему, этому не бывать. Вы посетите собрание совета, миледи?       — Это армии моего отца, в конце концов.       — Было бы неплохо напомнить вашему отцу, что он отвечает перед королём, миледи. А мой отец — Десница короля и регента, и говорит он от лица Его Милости.       Она улыбнулась.       — Прошу прощения, милорд, но я не сильно осведомлена в способах ведения войны. Возможно, будет лучше, если вы лично спросите моего отца.       Карлик коротко кивнул, будто уступая.       — Должен признать, что здесь я по другой причине. Моя высокородная сестра просит вашего присутствия в её светлице, и мне бы не хотелось её разочаровать. И ещё, кажется, она перепутала меня со своим личным лакеем, а мой собственный отец не позаботился поправить её.       — Тогда скажите королеве-регентше, что в данный момент я занята, — приказала Маргери.       «Если Серсее так хочется, она чертовски легко может взять и прийти ко мне сама».       — О, — произнёс Тирион. — Моя дражайшая сестрица будет очень разочарована. Она с нетерпением ждала разговора с вами… это было бы главным событием её недели, миледи. Всем бы было от этого хорошо, и, полагаю, нам следует узнать друг друга немного лучше как семья, миледи. Хотя у моих отца и сестры не достаёт семейной теплоты, которую вы могли бы от них ожидать. Серсея меня презирает, миледи, вы знали об этом?       Маргери долго смотрела на него и позволила себе коротко улыбнуться. «Возможно, лорд Тирион мог бы стать неким преимуществом в моей борьбе с Серсеей, — подумала она. — И, полагаю, мне следует знать слабости своего врага лучше, чем она знает мои».       — Послушайте, миледи, — тихо произнёс Бес, оглядываясь, чтобы увериться, что никто из маленьких птичек не подслушивает. — Мы оба знаем, что эта игра нечестна. Вы можете быть королевой, но это не делает вас неприкасаемой. Я слышал разговоры о том, что… определённые люди сделают всё, что в их силах, чтобы обесчестить вас, а я — на вашей стороне.       Она взглянула на его лицо, испещрённое шрамами.       — Почему?       — Вы напоминаете мне племянника. Который менее гнусный. Тот, за которым вы замужем. У меня есть… причина подозревать, что его усилия имели важное значение в моём освобождении от суда за цареубийство и в спасении моей шкуры. Ланнистер всегда платит свои долги, а у меня есть значительный долг, который следует уплатить… Помощь вам равняется практически ничему, но, по крайней мере, это начало. Будьте наготове, Ваша Милость. Все мы здесь лжецы: несколько плохих врунов, парочка хороших и полдюжины искусных лжецов.       На губах королевы появилась полуулыбка.       — И какой же вы?       Он повторил выражение её лица.       — Зачем же, знание — половина веселья, — его понимающая улыбка испарилась. — Тогда я пойду. Подумайте о том, чтобы навестить дорогую Серсею: она жаждет вас видеть. Но мне, пожалуй, следует уйти… король приближается.       Карлик, насвистывая, удалился как раз в тот момент, как подошёл Томмен. Король был одет в тёмный пурпур, сливовый дублет с двумя львами Ланнистеров, вышитыми золотыми нитями на груди. На его лице было угрюмое выражение лорда Тайвина, даже если ему это не шло, а пальцы одной руки крепко сжимались на золотом эфесе длинного меча на его поясе.       Поравнявшись с ней, Томмен поспешно поклонился.       — Могу ли я просить чести находиться в вашей компании, миледи? — спросил он.       Маргери улыбнулась и кивнула в знак согласия.       — С удовольствием, Ваша Милость.       — Прошу, миледи, — со смущённой улыбкой король предложил ей свою руку. — Мы могли бы прогуляться вне парка, хотя, боюсь, что из-за дождя невозможно покататься на лошадях или поохотиться с соколом. Только если вы не хотите…       — Я просто счастлива быть рядом с вами, мой король, — холодно заметила она.       «Мне ещё предстоит его понять, — подумала Маргери. — Единственное, что я знаю наверняка — с ним я буду в разы счастливее, чем была бы с Джоффри». Она предположила, что может представить вместо него Ренли, прямо как в ночь их свадьбы.       — Я хочу, чтобы вы были счастливы, — произнёс Томмен. — Правда, я хочу, чтобы мы были счастливы. Вы будете моей женой долгие годы, моя королева, но… на самом деле, мы не очень… хорошо знаем друг друга, не так ли?       — Так, Ваша Милость.       Он одарил её улыбкой.       — Вы можете не называть меня «Ваша Милость» всякий раз. Правда, я очень хочу проводить с вами время, моя королева. — Может, ей показалось, но он будто сильнее сжал её руку. — Вам нравится ходить под парусом?       «Я получаю удовольствие от того же, что и мой король», — подумала она и растянула губы в широкой улыбке.       — Да.       — Вам нравится ездить верхом?       — Да.       — Вам нравится Королевская Гавань?       — Да.       — Вам нравятся коты?       Ей это уже наскучило.       — Да.       Он уставился на неё.       — В самом деле?       Казалось, его глаза немного посветлели, и она поняла, что добралась до чего-то любопытного. «Значит, коты. Вряд ли это хуже охоты на простолюдинов с арбалетом». Остаток пути до королевских покоев они прошли в натянутой тишине. Дверь за королём захлопнулась, и на один странный миг ей показалось, что сейчас он силой повалит её на кровать или прикажет ей раздеться перед ним. Джоффри мог бы так поступить, но Томмен лишь присел рядом.       — Ох, — выдавил он, снова поднимаясь. — Вы бы… вы бы хотели немного вина?       Он налил арборского золотого в винный кубок, даже не дожидаясь её ответа, но Маргери с благодарностью приняла напиток.       — Говорят, вы неплохой мечник, Ваша Милость, — произнесла она, нарушая неловкое молчание.       Он слегка улыбнулся.       — Э-э… да… Полагаю, я не так уж и плох. Будучи в Винтерфелле, я много тренировался. Также иногда с сиром Барристаном Селми… до того, как Джоффри его отослал.       — Я давно восхищаюсь великими рыцарями королевства. Может быть, однажды вы и меня научите, Ваша Милость, — сказала она.       — Томмен, — твёрдо поправил он. — Не Ваша Милость. У меня есть имя, и вам позволено его использовать. Прошу. Перестаньте быть такой… формальной. — Она прикусила язык, и он поинтересовался, не звучали ли его слова слишком резко или сурово. — О. Прошу прощения… Я не хотел прерывать вас.       — Нет, — сказала она. — Это моя ошибка. Мне не следовало…       Неожиданно он обернулся к ней и взял её руки в свои.       — Послушайте меня, Маргери. Я бы никогда на свете не навредил вам. Вы моя королева, и я бы сделал для вас что угодно, не прося ничего взамен.       «Ох, какой же чёртов влюблённый дуралей», — подумала она. Ренли был таким же — по крайней мере, в дневное время. И всё это неимоверно расстраивало её своей простотой. В этот момент, запрыгнув на кровать, появились чёрно-белые котята.       — Я помню, этого зовут сир Попрыгунчик, — заметила Маргери, пока котята устраивались поудобнее рядом с королём. — А это кто?       — Это леди Усатка, — ответил он, и чёрно-белый котёнок приблизился к ней с другого конца кровати.       Она взяла его на руки.       — У меня никогда не было питомца, — призналась девушка. — Как долго они у вас?       — Сир Попрыгунчик был со мной некоторое время с тех пор, как я вернулся в Королевскую Гавань. Матушка подарила его мне, — сказал он. — Но Носочек и леди Усатка у меня недавно, и я надеюсь завести ещё нескольких в будущем, когда котята станут котами… простите, Носочек обычно стесняется незнакомцев, пусть они на самом деле никого толком и не знают, кроме меня и Доркас — служанки. — Он поднялся с кровати, немного прошёлся по комнате и вернул ей котёнка. — Не делайте этого, — сказал он, снова садясь. — Ей не нравится, когда вы делаете это так. Вот так, смотрите…       Вскоре леди Усатка ушла от неё, и трое котят столпились вокруг своего хозяина, шумна мурча.       — Мне жаль, — сказал он. — Я не хотел быть таким грубым. Вот.       Он передал ей двоих котят. Ощущать их было удивительно приятно, и они мягко заурчали, когда она осторожно провела рукой по их шерсти, и взглянули на неё своими большими невинными глазами.       — Похоже, вы им нравитесь, — заметил Томмен. — Но с ними много хлопот. И я должен всё делать сам. Ну, почти всё. Простите, кажется, я заболтался…       — Нет, — сказала она. — Мне нравится эта ваша сторона. Вы очень… милы.       Он слегка покраснел.       — Ну, такой вот я. — Послышался стук в дверь. — Кто там?       — Сир Осмунд Кеттлблэк, Ваша Милость, — произнёс рыцарь, и Томмен направился к двери, слегка обеспокоенный.       — Что там, сир? — спросил он.       — Я принёс подарок для королевы Маргери от королевы Серсеи, — сказал Кеттлблэк. — Жест доброй воли от одной королевы — другой.       «Я единственная королева», — подумала Маргери, поглаживая леди Усатку. Нахмурившись, король взял кувшин вина обеими руками и налил им по чаше.       — Боюсь, я довольно скучная девушка, — произнесла Маргери, пробуя своё вино. Оно было одновременно и сладким, и горьким, и странно тягучим. — Мне нравятся вышивание, танцы, скачки…       — Мне тоже нравятся скачки. Так что у нас есть что-то общее. А когда я научу вас, как пользоваться мечом, возможно, вы сможете обучить меня взамен, как вышивать.       Маргери не сразу поняла шутку, но было бы невежливо промолчать, поэтому она с опозданием рассмеялась.       Томмен уставился на неё и сделал большой глоток из своей чаши, позволив лиловой жидкости капелькой скатиться по его подбородку, и он тут же стер её тыльной стороной ладони. Она видела, как мальчик в отчаянии заламывает руки, будто задаваясь вопросом, что же делать дальше.       — Мне нравится, когда вы смеётесь, миледи, — наконец произнёс он. — Вы нравитесь котам, и… Я, что ж, я должен преподнести вам свадебный подарок, не так ли? Если хотите, вы также можете взять себе леди Усатку. Кажется, она вами очарована… и… и… я тоже.       Он склонился, чтобы поцеловать её в щёку, но она отодвинулась.       — О, — выдавил он. — Мне… мне жаль.       — Нет. Просто… сделайте это как следует.       По её просьбе он склонился и легко прикоснулся губами к её губам, но лишь на секунду. Затем он бросил взгляд на дверь, подскочил и бросился проверять, хорошо ли она закрыта, затем снова проверил замок и пересёк комнату, чтобы задёрнуть шторы. Первые три пуговицы его дублета уже были расстёгнуты, и пока Маргери наблюдала за ним, ботинки уже слетели с его ног. Маргери вздохнула и начала ослаблять кружевные шнурки своего платья, осторожно цепляясь за них пальцами.       — Остановитесь, — неожиданно произнёс король, забираясь на кровать и неловко застывая на ней, словно статуя, бесцельно шаря руками по собственному ремню. — Мне жаль, миледи. Я не хотел… Не знаю, что нашло на меня.       — Всё в порядке, Ваша Милость. Многие мужчины не поступили бы иначе в данной ситуации. Многие мужчины вообще не смогли бы остановиться.       — Да, — кивнул он. — Н-но я… король. Как же я смогу править королевством, когда не могу управлять даже собственными…       — Желаниями? — подсказала она.       Он вздрогнул и кивнул, затем взглянул на свои ноги, посрамлённый и смущённый, безвольно опустив руки.       — Мне следовало спросить вас, — пробормотал Томмен. — Вы хотели… хотели ли вы… просто вы сказали, что мы могли бы как-нибудь сделать это ещё раз… То есть, я знаю, что я слишком юн…       — Нет, — неожиданно для самой себя сказала она. — Вы… достаточно взрослый. По крайней мере, так думаю я, а вы всегда были учтивы в этом плане.       После долгого молчания Томмен приблизился к ней и присел рядом на кровать. Он был наполовину раздет, дублет неприглядной кучей валялся на полу, а бриджи были несуразно задёрнуты до колен.       — Что ж, — произнёс он, с каждой секундой всё больше краснея, — мы всё ещё могли бы… уже почти стемнело. — Выглянув в окно, Маргери убедилась, что луна и вправду сменила солнце. — Или… Простите… Мне не следовало.       Он начал подниматься, но она остановился его, положив руку на его плечо. Может быть…       «Обольщение — лишь второе лучшее оружие в женском распоряжении, — сказала ей бабушка, когда Маргери собиралась замуж за Ренли. — Внушение даже лучше. И оно удовлетворит твоего короля ещё больше». Этот совет особо не помог ей с первым мужем, но сейчас он казался полезным. Она торжественно скинула платье, открывая взору светлый корсет под ним, и подняла взгляд на короля, наблюдая его улыбку.       Леди Усатка мяукнула, и королева мысленно выругалась, потеряв сосредоточенность.       — Нет, — начал было Томмен, отворачиваясь. — Нет… вам следует…       — Так, Ваша Милость, — медленно протянула она, глядя в его глаза и мягко сжимая руками его плечи, — расскажите мне ваш секрет.       В напольном зеркале она уловила отражение своей фигуры — прямой и грациозной. На губах играла тёплая улыбка, скрывающая в себе холодность.       Он тяжело дышал, и Маргери поняла, что это работает.       — Что… я… а-а… почему так сложно быть королём?       Маргери знала, что должна внимательно подбирать слова.       — Мне не полагается знать, Ваша Милость. Я лишь слабая и безвольная женщина. — Она чувствовала, что поступает неправильно: он был так невинен, её милый, милый король. Но она была игроком, а он был её жертвой. — Однако вы мой храбрый, благородный олень и в точности знаете, что вы делаете.       — Я так не думаю.       Она налила ему и себе ещё вина. Во время беседы он то и дело выпивал.       — Вы должны делать то, что считаете нужным, — сказала Маргери. — Вы король. Но есть вещи, которые следует делать, и есть те, которые не следует. Вещи, которые стоит говорить, и те — о которых лучше промолчать. Люди, которым следует доверять и которым — нет. — «А сейчас добивающий». — Я слышала, как ваша матушка сказала, что я…       — Она сказала, что стыдится меня, — неожиданно произнёс Томмен. — Сказала, что, если бы боги дали ей выбор между спасением меня и Джоффа, она бы каждый раз выбирала его жизнь. — Его голос наполнили злость и горечь. — Она сказала, что я слаб и испуган, — он отвёл взгляд и тихо произнёс: — Я испуган. Я не знаю, как править этими королевствами. Я никогда не был рождён для этого… это была роль Джоффри, а я был запасным вариантом, сыном на втором месте. Я-я знаю, что она никогда не любила меня так, как его, и я-я… и она сказала, что вы опорочите меня, — закончил он. — Она сказала мне никогда никому не доверять в Королевской Гавани.       Маргери отпила вина.       — Пусть говорит. Это не имеет значения.       — А-а… вот только дядя Тирион сказал мне то же самое.       — Игнорируйте его, — сказала она. Значит, Бес тоже сует свой нос в её дела. — Он лишь завидует вам.       — Чему тут завидовать?       — Он всего лишь маленький… Бес, в то время как вы — лорд Семи Королевств…       — Нет, — произнёс Томмен удивительно низким голосом. — Он больше этого… он — причина, по которой я спасся от Джоффри, когда мог умереть от его жестокости как тогда, так и сейчас… и о-он остановил… остановил… — его слова на мгновение затихли. — Сомневаюсь, что вам придутся по души многие из моих секретов, миледи, — ей показалось, что его голос звучит обеспокоенно и даже немного испуганно. — Но… теперь мы муж и жена, поэтому… Я не мог позволить дяде Тириону умереть на суде, потому что я убил Джоффри, а не он. Ну, вроде того. Может, я и юн, Марджи, н-но я не слеп. Я видел это. Видел, как ваша бабушка бросила что-то в тот кубок с вином, когда все смотрели, как он режет голубиный пирог. Мне было скучно, и я смотрел на… ну, на вас, когда увидел леди Оленну, как она бросает что-то размером с камешек. Всё произошло очень быстро, все были отвлечены пирогом, и никто не мог этого заметить. Я мог бы сказать что-то, но не стал. Я мог мы спасти жизнь Джоффри, но не стал.       Его глаза покраснели, когда он договорил и откинулся на подушки. Маргери чувствовала, будто её огрели чем-то тяжёлым. Чувствовала оцепенение всем теле.       — Что? — выдавила она.       — Я убил Джоффри. И смысл в том, что я не жалею об этом. Ни капельки.       Она видела, как он дрожит. «Он чуть больше, чем просто мальчик — невинный испуганный мальчик, который не знает, что делать с короной на своей голове». И тогда она ощутила неожиданную боль в желудке и почувствовала, что что-то не так. Красная вспышка боли застлала глаза.       — Я знаю, что его больше нет, но порой чувствую его присутствие, — продолжил король слегка дрожащим голосом. — Могу ощутить его.       Взрыв боли охватил её затылок. Маргери неожиданно охнула, откинувшись на кровать подле своего мужа.       — Моя королева? — обеспокоенно спросил он. — Моя королева, вы в порядке?       «Нет», — подумала она.       — Да, — прошептала девушка слабым голосом.       Король покачал головой.       — Нет, вы не в порядке.       Томмен глядел на неё со все растущим беспокойством. Его глаза приобрели интересный бирюзовый цвет. Ещё одна вспышка боли скрутила её, и Маргери громко вскрикнула, упав на руки, не слыша ничего, кроме звона в своих ушах.       — Маргери! — закричал он. — Королевская стража! Стра…       Когда она вновь открыла глаза, её зрение было размыто слезами, но она заметила его, свернувшимся у подножия кровати. Кровь медленно вытекала из одной из его ноздрей, и она поняла, что и её нос тоже кровоточит.       Томмен с трудом поднялся на ноги, сделал два шага вперёд, зовя стражу, затем упал на колени.       И его незамедлительно вырвало прямо на пол.