Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Этим вечером обрамлённое золотой тенью солнце казалось алым диском цвета человеческой крови и дорнийского вина. Они ехали верхом четыре дня и три ночи — злые и уставшие. И за всё время женщина не вымолвила ни слова, не считая едва слышного короткого «Сир Джейме», призывающего его поторопиться.       «Не женщина — Бриенна», — напомнил он себе. Её зовут Бриенна из Тарта, она дочь лорда Сельвина Вечерняя Звезда. Уродливая женщина и девственница по понятным причинам, ведь во всём остальном, кроме имени, она походила на мужчину. У неё были голубые глаза — такого же цвета, как и сапфиры, которыми, как думал Козёл из Харренхолла, обладал её отец. Такие же голубые, как воды Тарта. На какой-то момент Бриенна Тарт под проливным дождём показалась ему почти что девушкой.       На путь, ведущий к Королевскому тракту, он оглянулся лишь раз, думая о том, как выстоят против северян сир Лайл и сир Аддам. Он дал клятву никогда больше не поднимать оружия против Старков и Талли и, в каком-то смысле, он выполнял её, даже если это гарантировало неодобрение лорда Тайвина. Должно быть, неодобрение это только возросло, как только его отца достигли вести о том, что он исчез вместе с Бриенной. «Очень скоро Тирион может стать его любимым сыном», — подумал он и перевёл взгляд на путь впереди.       Ранним вечером они остановились к западу от Ворондрева, поражённые видом двух мальчишек, свисающих с тиса: вокруг их шей были туго затянуты петли, белки глаз окрасились кровью, щёки стали розовато-лиловыми, а губы приобрели голубой оттенок. Вряд ли они были рыцарями — скорее оруженосцами не более четырнадцати-пятнадцати лет от роду. Их тела насквозь промокли от ливня так, что каштановые волосы прилипли к лицам длинными слезами, а тёмные туники казались почти чёрными.       — Кто? — так тихо выдохнул Джейме, что его голос почти утонул в шуме дождя.       — Львы, — опустив взгляд, ответила Бриенна.       Джейме подумал о том, насколько же плохо она врала, ведь это явно была работа разбойников.       — Поступай, как хочешь, — сказал он ей, позволив опустить Верный Клятве на петли.       Когда оба мальчика были преданы земле, путники продолжили двигаться на север. Или восток — он больше не знал, да и его это не волновало. На километры вперёд Речные земли выглядели одинаково куда ни глянь, и только если из-за деревьев внезапно не появился бы Трезубец, они могли бы быть где угодно к югу от реки.       И поэтому поляна в лесу, на которую они наткнулись, была совершенно ничем не примечательна для глаз Джейме Ланнистера — просто поляна, окруженная у входа дюжиной тускло светивших фонарей и виноградными лозами, ползущими к дереву на вершине. Возможно, однажды оно было одето в листву, но бури с молниями и зима уничтожили всё, напоминающее зелень, оставив после себя иссохшую оболочку. «Эти земли — в пожаре, — подумал он. — И всё — ради нашей с Серсеей любви. Из-за правды, которую поведал Эддард Старк. Я — отец войны». У подножия горел костёр, вокруг которого собралась дюжина людей, согревая руки над пламенем, а ночь — своим смехом. И тогда он понял.       Сандор Клиган наверняка путешествовал бы один…       — Бриенна, — прошептал он, сомневаясь, было ли это вообще вопросом. — Бриенна…       — Это был единственный путь, — пролепетала она. — Мне жаль, сир Джейме. Мне так жаль. Но мне пришлось… пришлось…       Он не слышал её слов. В красном свете, исходящем от костра, тени колыхались и танцевали, словно духи мёртвых. «Насколько я слышал, они все мертвы», — подумал он. Бриенна растворилась в тенях, но каким-то необъяснимым образом Джейме мог ощущать её страх.       — Цареубийца, — произнёс человек в грязно-жёлтом плаще. На сгибе локтя он держал шлем. Почти как у…       — По крайней мере, Бриенна не обо всём врала, — сказал он. — Я вижу шлем Пса, но не его самого. И точно не Сансу Старк, если только леди где-то не прячется.       — Избавь нас от своих унизительных шуточек, — ответил человек в жёлтом плаще. — Знаешь ли ты, Цареубийца, в чём тебя обвиняют?       — Его имя — сир Джейме, — от пламени костра вперёд выступил человек в красном. В полутьме казалось, что его одежды светились так же ярко, как и огонь. — Человек он так себе, но, по крайней мере, он рыцарь, как бы он ни старался насрать на все свои клятвы.       — Торос? Торос из Мира?       При других обстоятельствах он бы рассмеялся от вида толстого бородатого чемпиона турнира, который был таким же жрецом таинств Красного бога, как и сам Джейме. Но сейчас в одетой поверх пластинчатой брони рясе, выцветшей от дыма почти до розового цвета, он выглядел устрашающе.       — Да, — сказал Торос. — Так и есть. Доброго дня, сир. Прошу простить моего друга Лима… Если честно, на собаку он походит больше, чем на человека.       — Что случилось с Клиганом? — задался вопросом вслух Джейме.       — Женщина спросила то же самое, — признался Торос, тыча пальцем в сторону Бриенны. — Умер он. Или скорее умер подонок Рорж, который присоединился под свой конец к Кровавым Скоморохам, а именно у него мы нашли шлем Пса. Он был вам другом, сир? Этот Рорж?       — Скорее знакомый, — ответил Джейме. — Он был жутким ублюдком, но не таким жутким, как Клиган. И оба были безумными подонками.       — И оба они мертвы, — закончил его мысль Лим. — Похоже, мир медленно возвращается к здравомыслию.       — А ты в нём — несчастное пятно, Жёлтый Плащ. И ты тоже, Торос. Красный бог, на мой взгляд, немного безумен.       — Я лишь его слуга, сир.       Джейме кивнул.       — Итак, друзья мои. Могу только предположить, что вы намерены повесить меня здесь и сейчас, как и тех мальчишек неподалёку.       — Фреи, — сухо ответил Лим так, будто это всё объясняло.       «Однако их так много, — подумал Джейме. — Вряд ли старый лорд Уолдер недосчитается двоих».       — Я лелеял надежду умереть благородно, — признал он. — Пасть в бою, защищая короля или пытаясь его защитить. Хотя бы просто умереть с мечом в руке. Но если вы должны вздёрнуть меня и оставить моё тело для мимо проходящего септона, чтобы тот смог меня похоронить, да будет так. Давайте покончим с этим, — протянул он руки.       — Ну же, сир, — протянул Торос из Мира. — Никто бы не назвал нас несправедливыми. Просто спросите женщину. — Бриенна тихо пискнула что-то невнятное. — Мы нашли её у Блейнтри вместе с маленьким лордом Лукасом и молодым Подриком. Пожалуй, уже все в Вестеросе знают, что она ищет девицу лет шестнадцати с рыжеватыми волосами, и существует только одна такая девица, которая ручается защитой леди-воительницы, вооружённой валирийской сталью. Клинком с инкрустированной рубинами рукоятью.       Краем глаза он заметил сидевшего у огня Подрика Пейна. «По крайней мере, я умру не просто так, — подумал он. — Надеюсь только, что этот проклятый оруженосец не забудет об этом».       Значит, вы пригрозили убить её спутников, если она не вернётся с Цареубийцей.       Торос кивнул.       — К её чести она очень пылко спорила с этим предложением. У женщины больше чести, чем здравого смысла, и упрямство осла. Остаётся только поаплодировать ей. Вы не прогадали, выбрав именно её вернуть девчонку Старк, сир, и когда мы покончим с этим, позволим ей вернуться к своей миссии.       — Да, — ответил он. — Только… полагаю, я не доживу до этого момента.       — Мы, по крайней мере, позволим вам защищаться, — увернулся от прямого ответа красный жрец.       «Интересно, удостоили ли они такой же чести мальчишек Фреев?» — задумался Джейме.       — Может, мы и братство разбойников, но мы живём по королевским законам… до определённого момента.       — По законам какого короля? — спросил Джейме.       — Это земли короля Томмена, — сказал Торос. — Или лорда Темнолесья. Всё зависит от того, у кого спрашивать. Но отвечаем мы перед единственным, истинным королём — королём Робертом Баратеоном. Не перед Станнисом, Старками, не перед вашим сыном. Ваши отцовские грехи — ещё одного преступление, за которое мы будем вас судить.       — Так за что конкретно вы меня судите?       Лим Жёлтый Плащ сделал шаг назад, так что Джейме увидел фигуру в капюшоне у костра, стоящую, как ни странно, в одиночестве.       — Решать ей.       Порыв ветра ударил ему в спину, и неожиданно он почувствовал сильный холод. Костёр протягивал к нему своё приветливое пламя, словно дружелюбные руки, но вокруг царила тьма. Справа от него дрожала Бриенна.       — Вперёд. Цареубийца, — прозвучал резкий голос, который был ему не знаком.       Каждый шаг давался ему труднее предыдущего. Земля под ногами казалась более твёрдой и холодной, будто тепло костра не имело здесь своей власти. Когда до фигуры оставалось не более пяти шагов, она повернулась к нему лицом и стояла так некоторое время. Её лицо скрывал капюшон из голубой шерсти. И когда она сбросила его, Джейме ощутил это: его даже затошнило, ведь страх парализовал его кости, кровь и дыхание.       — Цареубийца, — коротко произнесла леди Кейтилин.       В этот момент колени подвели его, и ему пришлось выставить вперёд руку, чтобы смягчить удар. Все слова застряли в горле — казалось, навсегда. С трудом поднявшись, ему удалось выдавить из себя шёпот:       — Леди… леди Кейтилин?       Мёртвая женщина безмолвно кивнула. У неё были необычайно голубые и призрачные глаза, но, несмотря на это, она выглядела живой… почти…       — Ты обещал, — произнесла она. — Ты обещал, что вернёшь их мне. Сансу. Арью. Ты обещал, Цареубийца.       — Обещал, — через мгновение ответил он.       — Ты солгал мне. Ты никогда не знал, где Арья, и пальцем не пошевелил, чтобы помочь Сансе. Ты солгал.       Ещё мгновение.       — Солгал… и нет.       — Тогда покажи мне моих дочерей. Покажи, где они. Покажи их мне, сир, и докажи, что ты человек своего слова.       — Не здесь. Миледи.       Леди Кейтилин оставалась всё такой же бесстрастной.       — Значит, ложь?       — …нет.       — Ты дал клятву, — выпалила она. — Ты дал множество клятв. Ты клялся, что никогда снова не поднимешь оружия против Старков или Талли.       Джейме замешкался.       — Я выполнил эту клятву.       — О? — приподняла бровь леди Кейтилин. На одну странную, ужасающую секунду показалось, что она готова рассмеяться, но этого не произошло. Она лишь молча смотрела на него дольше обычного, а затем снова заговорила. Её голос — холодная сталь:       — Когда Русе Болтон вонзил свой меч в сердце моего сына, он произнёс твоё имя. Он сказал: «Джейме Ланнистер свидетельствует своё почтение».       Джейме отчаянно затряс головой.       — Это были слова Болтона, миледи, не мои.       — Но имя — чьё? — спросила она. Ответа у него не нашлось. Когда леди Кейтилин увидела это, она не улыбнулась, но стала в каком-то смысле менее жёсткой в своих движениях. — Обнажи свой клинок, сир, — сказала она достаточно громко, чтобы всё братство услышало. — Обнажи свой клинок и сражайся.       — Стойте! — прогремел голос, и прежде чем он понял, что происходит, Бриенна Тарт уже бросилась вперёд. — По праву рождения и крови у сира Джейме есть право потребовать чемпиона, который будет сражаться за него. Я предлагаю свою кандидатуру.       Голос Лима Жёлтый Плащ нарушил звуки потрескивающего пламени костра:       — Значит, ты позволишь женщине умереть за себя, Цареубийца? — спросил он. — Таково твоё видение справедливости?       Ещё пять лет назад сир Джейме Ланнистер ответил бы «да». Или не ответил бы. В конце концов, в то время у него были обе руки, и он вполне мог бы составить конкуренцию в бою с сиром Илином Пейном или Аддамом Марбрандом, но, кроме того, в то время он ничего не знал о чести. «Что есть справедливость? — задавался он тогда этим вопросом. — Если не ложь, которую мы говорим себе, чтобы оправдать зверства наших поступков? Было ли это по-настоящему справедливым — вонзить меч в кишки Эйриса?».       Но он знал ответ на тот вопрос. Как и уже знал — на этот.       — Нет, — сказал Джейме, обращаясь к Тартской деве. — Нет. Это мой бой, миледи. Не ваш.       Бриенна выглядела так, будто не была уверена, плакать ли ей или обнимать его. В итоге она воздержалась от всего. От нервов у неё дрожала губа, и долгое время она просто смотрела на него, затем — на мерцающие жёлтым с серебром звёзды в темнеющем небе.       — Значит, идите, — сказала она. — Сражайтесь хорошо, — она потянулась к ремню, начав возиться с мечом. — Изначально он принадлежал вам, — сказала она, и после этих слов он вряд ли смог бы отказаться от него.       Верный Клятве в его руках был неудобным грузом, но при этом он был самым острым мечом на памяти Джейме.       — Кто выступит со стороны Братства без Знамён? — спросил Торос из Мира, по-пьяному качнувшись. — Ого, никто иной, как наш дорогой рыцарь-чемпион, конечно. Дабы встретиться лицом к лицу с благородным рыцарем в этой схватке.       Джейме был практически уверен, что чемпион выедет на породистом белом жеребце и будет одет в смехотворно раскрашенную броню Ренли Баратеона — Рыцаря Цветов, но, вместо этого, одеяние рыцаря было не более чем из чёрной стали, облегающей его с головы до пят, и развевающимся за его спиной плащом — желтым, оранжевым, красным, фиолетовым, даже цвета индиго. В самом тёмном пламени Джейме чудились образы: он видел, как прыгает со скал Бобрового Утёса, слышал тихие всхлипывания Тириона, чувствовал тёплые объятия Серсеи, видел себя со стороны преклоняющим колени и меч, заносящийся над его шеей — всё это…       — Сир Йормунд Файр, — представил Торос. — Прибывший из городов-близнецов Старого и Нового Волантиса. Человек Старого и Нового Пути. Наш чемпион.       Несмотря на такое точное описание, Джейме не слышал, чтобы об этом конкретном рыцаре писались песни. Сир Йормунд был выше его на полголовы и шире, но до Григора Клигана ему было далеко. Его хватка на рукояти меча была грамотной, но сам меч был не более чем холодной грубой сталью.       — Владыка Света, суди эти две души по справедливости. Покажи нам, кто из них состоит из света, а кто — из тьмы, и укажи нам верный путь. Светом своим проведи благочестивого через тьму в царство огня, любви, света и правды. Ибо ночь темна и полна ужасов.       — Ибо ночь темна и полна ужасов, — эхом повторило Братство без Знамён, и всё началось.       Сир Йормунд бросился вперёд, занеся меч для удара, который мог бы разрубить Джейме пополам, если бы он вовремя не отскочил в сторону. Рыцарь тут же обернулся, готовый к следующему удару. Бриенна в волнительном ожидании прижимала к губам ладони. Лицо леди Кейтилин не выражало ни счастья, ни разочарования. На него обрушилась череда ударов — один, два, три — ему удалось отразить их все.       Он попятился, но сир Йормунд Файр всё равно продолжал наступать, мягко хлюпая по влажной земле. Джейме услышал свист оружия противника и дёрнулся в сторону, но в процессе зацепился за корень и отшатнулся назад. На мгновение он растерялся, но Верный Клятве снова был в его руке, взмывая в небо. Солнце исчезло, но он отразил падающий на него меч, услышав последующий за этим звон стали. И в тот момент сир Йормунд врезался в него со всей силы своей брони. В отчаянной попытке он отвернул голову от удара, и кулак в перчатке встретился с твёрдой землей, распылив облачко пыли. Верный Клятве был где-то далеко, и он понятия не имел, где именно. «По крайней мере, не здесь». Всё что у него было — его руки.       Его золотая рука.       Он крутанулся, избегая приближающегося кулака рыцаря и чувствуя, как кружится голова от боли из-за удара сира Йормунда в плечо. Он снова споткнулся о бревно и позволил своей золотой перчатке встретится со скрытым шлемом черепом рыцаря.       Прозвучал удивительно громкий треск. Но, как ни странно, сир Йормунд Файр не издал ни звука. Джейме с трудом поднялся на ноги и уставился на землю в судорожной попытке найти в траве знакомый блеск Верного Клятве, чтобы взять его в левую руку. На этот раз он не позволил рыцарю подойти к себе, нанеся два диких удара по его броне. Первый пришёлся на перчатку мужчины, когда она скользнула по лезвию, оставляя яркую царапину, а второй был таким неистовым, что Джейме остался совершенно открытым. Его сердце бешено стучало, а глаза слезились.       — Владыка, озари нас своим светом! — закричал Торос из Мира, и остальные вторили его словам.       Неожиданно сир Йормунд так взмахнул своим мечом, что Джейме оказался на волоске от того, чтобы его разрубило от яиц до мозга. Бриенна в шоке ахнула, но Лим Жёлтый Плащ оттащил её как раз в тот момент, когда Джейме попятился в сторону костра. Как только он подступил к краю, окрашенный кровью клинок Верного Клятве загорелся горячим пламенем, и узоры на рукояти замерцали вишнёвым цветом. Рыцарь был быстрее и сильнее его, но Джейме половину своей жизни провёл в Королевской Гвардии, и пусть он больше не обладал рыцарскими навыками, у него всё ещё был инстинкт воина.       «Подходи», — подумал он, подступая ближе к огню, позволяя сиру Йормунду преследовать его. Рыцарь начал бежать и попал прямо в пламя, ведь, в отличие от Джейме, он был не в состоянии отскочить из-за своей тяжёлой брони. Плащ превратился в огненное марево, но рыцарь смог выбраться из костра и обрушился на Джейме справа. Бриенна закричала в предупреждении, но было слишком поздно. Рассекающий воздух клинок резанул его по правому колену. Спотыкаясь, Джейме чувствовал, как по ноге стекает кровь.       Но что-то заставляло его двигаться. Мантра, проносящаяся в мыслях и довольно странная. «Честь. Долг. Семья. Честь. Долг. Семья. Услышь мой рёв». Когда сир Йормунд снова направился в его сторону, он был готов и отразил первый удар, сделав сложный выпад вправо и нырнув влево, рубя на ходу. Ему удалось ранить противника под плечевой сустав.       Боль расползалась по его ноге, и он упал прямо в грязь. Когда он отползал, очередной удар едва не сделал из него евнуха, а следующий за ним снова чуть не разрубил его пополам. Плащ рыцаря всё ещё был в огне, но он не показывал никаких признаков боли, словно ничего не чувствовал. От чёрной брони поднимался дым и пар будто от жарившегося кабана. Джейме повернулся влево и поднял Верного Клятве высоко в парировании. Мужчина отшатнулся назад — прямо в костёр.       Спустя мгновение чемпион Братства превратился в пылающую преисподнюю. Джейме бросил взгляд на леди Кейтилин и обнаружил, что она смотрит на него в ответ. Она покачала головой.       Потому что сир Йормунд Файр выбирался из пламени, забыв о стали пылающих доспехов и о плаще с горящим красным мечом. «Седьмое пекло, — подумал Джейме. — Сраное седьмое пекло».       И мужчина бросился в бой.       В тот же момент Джейме Ланнистер вспомнил, каково быть рыцарем. Первый его удар оказался грубым промахом, но второй уже был ближе, а горящий рыцарь вообще не мог по нему попасть, даже с развевающимся в бешеном пламени плаще. Он низко парировал, обернулся обратно к костру и увидел Бриенну Тарт. Её голубые глаза расширились в изумлении и страхе. И затем в эту великую и бесконечную секунду он поднял Верный Клятве, наблюдая, как меч противника рассыпается словно молочное стекло, а рыцарь-чемпион, в руках которого не было ничего, кроме пылающей рукояти и полуметра шипящей дымчатой стали, на мгновение замирает. «Это не человек, — понял Джейме. — Уже нет».       Сир Йормунд Файр всё равно бросился на него, ревя как человек в огне, которому нечего терять, в отчаянной попытке завоевать славу или, в его случае, смерть…       Джейме обернулся, споткнулся (на этот раз о камень) и каким-то образом оказался на одном колене с мечом в руке. Он с трудом сжал кулак, бешено взмахнул рукой и промазал. Это было невозможно, но сир Йормунд схватил клинок за лезвие руками в перчатках, потянул и начал поворачивать оружие, приближаясь. Скрежет металла о металл. В ушах стучала кровь. В безмолвном крике за чемпионом стояла Бриенна. Опустив взгляд вниз, он обнаружил, что самодельный кинжал глубоко вонзился ему в бок: боль была жгучая и ужасная, влажная и густая кровь стекала по его пальцам. Свет луны упал на его пальцы, когда он убрал руку от раны, — они казались серебристым стеклом.       — Как? — глупо выдавил из себя Джейме.       Чемпион не ответил, продолжая гореть. Верный Клятве выскользнул из руки. «Нет, — пронеслось в голове Джейме. — Не сейчас. Я ещё не закончил, я не успел сказать им…».       И сир Джейме Ланнистер одним быстрым движением, кряхтя от напряжения, поднял валирийскую сталь и разбил то, что было сиром Йормундом Файром, на тысячу крошечных осколков звездной пыли, сверкающих при свете поднимающейся луны. Черные доспехи с глухим лязгом упали на пол.       На поляне снова стало холодно. Он рухнул на землю.       — Всё кончено, — откуда-то далеко послышался голос Тороса из Мира.       — Сир Джейме, — залепетала Бриенна Тарт, приподнимая его голову. — Мейстера, скорее!       — Отправляйся в Стоунхедж, — ответил ей Торос. — Или в Девичий Пруд. Пеннитри. На речной дороге была парочка таверн. Там есть Солеварни, хоть их и неплохо погромили. Всё это недалеко. Это место близко ко всему.       — Да, — кивнула женщина. — Поехали, Подрик. И этого паренька я тоже забираю.       — Справедливо, — неохотно согласилась леди Кейтилин. — Цареубийца вернул свой долг. Уезжайте. В добрый путь, Бриенна. Помни о своей клятве мне.       — Я помню, миледи, — ответила Тартская дева. — И я найду ваших дочерей. Сансу и Арью. Я найду их, как вы мне и сказали, и я оберегу их от всякого вреда. Но они не узнают. Никогда.       Джейме не видел леди Кейтилин, но был уверен, что она согласится.       — Уезжайте, — просто ответила она.       Когда Торос из Мира коснулся его раны, она на секунду загорелась, а затем внезапно остыла, и снова стало прохладно. Бриенна подняла его на ноги, взвалив весь его вес на свои сильные плечи. В полутьме Джейме мерещился Тирион…       — Уезжайте, — в третий раз сказала им леди Кейтилин.       И они начали идти — шаг за шагом, пока Братство без Знамён и бессердечная леди вместе со своими тёмными делами в ночи не растворились, став далёким воспоминанием.