Золотая шерсть/A Coat of Gold

      Говорят, что его королева исчезла навеки, обречённая пересечь Красную пустошь прямиком в забвение. Но сир Барристан Селми знал, что это было ложью. Ложью Гарпии.       Теперь, когда королева Дейенерис отсутствовала, они свободно ходили по улицам, ни разу не заботясь о справедливости и тому подобном, одержимые идеей восстановления старого режима силой, вместо того чтобы следовать мучительно медленному темпу, которым король Хиздар зо Лорак пытался совершить свою собственную измену. Гарпии теперь были настолько безрассудны, что перерезали глотки солдатам Безупречных прямо на улицах, так что даже Бритоголовому и Серому Червю пришлось объединить своих людей, чтобы сражаться в масштабных сражениях на площадях. Из фонтанов свободно текла кровь, как когда-то — вода. Чтобы соблюсти приличия, Хиздар зо Лорак не стал снимать знамена королевы Таргариен, и они развевались на вершине пирамиды у маяка, который королева приказала построить на месте великой бронзовой гарпии. Король бы не стал так скоро идти против распоряжений королевы, но Барристан был уверен, что это был лишь вопрос времени.       Несмотря на то, что Барристан сохранил своё положение в качестве десницы королевы, Хиздар очень быстро отлучил его от большинства советов в пользу своих кузенов и других членов семьи. Маргаз зо Лорак сменил Резнака мо Резнака на посту командира Бронзовых Бестий (хотя Резнак командовал людьми за масками), и королевский виночерпий Бхаказ теперь заседал на советах своего родственника. Сир Барристан не особо возражал, но следил за каждым шагом Хиздара или даже скорее — Бритоголового. Гискарцы напоминали ему Вариса и не просто так — у них была одинаковая аура загадочности, вызывающая аналогичное чувство недоверия, даже когда они утверждали, что действуют ради общего блага.       «Если он действует ради общего блага, почему нам приходится проводить все сделки в такой секретности, — размышлял Барристан. — Я опасаюсь, что, будучи честным человеком, выполняю нечестную работу». Определённо, Бритоголовый не был честным человеком, но и его работа совсем не казалось добродетельной. Они встречались тёмными ночами в самых тихих местах: в конюшнях, скрытых под Великой пирамидой, или внутри толстых стен, куда можно было попасть только по лестнице для прислуги, пока наверху в самом сердце пирамиды дремал Хиздар зо Лорак. И эта ночь была такой же.       Миссандея нашла его на закате солнца — кроваво-красный диск исчезал в грязных водах Скахазадхана и юнкайского войска, собравшегося под стенами. Барристан слышал их во время дневного патрулирования и сейчас видел колючие иглы пламени, которыми являлись их лагерные костры, горящие в ночи. И в Миэрине они были только вторыми по яркости огнями. Три дня назад Сыны Гарпии напали на бараки Безупречных на юге города, опустошили рынок, убили почти каждого в борделе у городских стен и зарезали там солдат. Нападение не увенчалось успехом лишь благодаря быстрому реагированию Серого Червя и действиям Бронзовых Бестий, окруживших рынок, чтобы помешать Гарпиям разбежаться. По указу Бритоголового каждый раз, когда защитники Миэрина убивали одного из повстанцев, его голову перебрасывали за городскую стену юнкайцам под ноги. Говорили, что во время этого насилия Хиздар зо Лорак восседал в своих покоях в Великой пирамиде и чествовал юнкайскую знать вином, мясом и сырами. Барристану еще предстояло увидеть, как король покинет свою пирамиду. Скорей всего, его окружит толпа, если он так сделает. «Но я не служу Хиздару зо Лораку», — напомнил сир Барристан сам себе. Король предпочитал окружать себя воинами бойцовых ям, возглавляемых Краззом — грубым дотракийцем. В редких случаях он мог прогуливаться вокруг Великой пирамиды, фыркая на тренирующихся рыцарей Барристана, называя их трусами, которые прячутся за стальными раковинами.       Однако этим вечером Кразз даже не удосужился выйти — вероятно, был слишком занят вылизыванием ботинок Хиздара. Барристан вошёл в Великую пирамиду через парадный вход, но быстро свернул к боковой двери в нишу, которую не должна была обнаружить знать. Именно там он наткнулся на Скахаза мо Кандака, опёршегося на стену и насвистывающего какую-то плохо звучащую гискарскую мелодию.       — Это произойдёт сегодня, — сказал Бритоголовый. — Должно произойти.       — Что? — спросил Барристан, уже зная ответ.       Бритоголовый выдавил угрюмую улыбку, как будто бы с большим трудом.       — Бронзовых Бестий становится меньше с каждым днём, и нет освобождённых, уважающих собственную жизнь и готовых при этом взяться за меч. Короче говоря, сир, Гарпия побеждает. Хиздар побеждает.       — Хиздар? Он — Гарпия?       «Звучит как очень резкое заявление, — подумал Барристан. — И без намёка на правду, подтверждающую его». Он ни на мгновение не верил, что король был Гарпией, и не верил, что Бритоголовый придерживается такого мнения. Тем не менее, король Миэрина действовал как угодно, но не мудро. «Хиздар — сын Гарпии, но он недостаточно умён, чтобы быть ею».       — А кто еще? — спросил Скахаз.       «Ты, — подумал Барристан. — Кто ещё настолько скрытен? Резнак мо Резнак, Галацца Галар, Даарио Нахарис — это может быть любой из них». Даже если последний из перечисленных не особо вписывался в список. Вообще не вписывался, на самом деле — Нахариса держали в плену юнкайцы.       Бритоголовый принял его молчание за согласие.       — И? — спросил Барристан.       — Нужно выдвигаться сегодня ночью. Вру… вы должны выдвигаться сегодня ночью, сир, и позвольте моим Бронзовым Бестиям помочь. А затем вы должны найти свою королеву и навсегда покинуть Миэрин, забрав с собой драконов.       — Её Величество не согласится на это. Никогда.       До тех пор, пока не освободит всех рабов от Волантиса до Нового Гиса. Пожалуй, было недальновидно браться за такое дело.       — Я знаю, — кивнул Бритоголовый. — Но иначе Миэрин сгорит. Чёрное чудище не напрямую, но ответственен за смерть нашего человека, Гролео, и вдобавок на него можно возложить вину за всех сожжённых миэринцев и юнкайцев. А в ямах ещё двое. Вы, как и я, знаете, что ни гискарцы, ни Гарпия не заступится за них, и очень скоро сами люди обратятся против королевы. Я повторю ещё раз, сир. Миэрин сгорит, как и весь Залив Работорговцев.       Барристан кивнул. Он вдруг осознал, как мало нужно было, чтобы обратить его против сидящего в своих золотых залах Хиздара.       — Полагаю, у вас есть план?       — Он есть, — сказал Скахаз Бритоголовый. — Бронзовые Бестии не верны ни Хиздару зо Лораку, ни его чумному родственнику. Не уверен, что они также верны королеве, как и друг другу, но Бестии — мои, сир. Они принадлежат Новому Миэрину, а эти бойцы из ям — Старому. Мой план полагается на простоту, сир. Мы нападём на Великую пирамиду, убьём стражу Хиздара, возьмём высокородных детей в заложники, чтобы быть уверенными в том, что великие дома не восстанут против нас в пользу гискарцев.       — Великие дома поступят так, как сочтут нужным.       Это было неоспоримой правдой, ведь Хиздар зо Лорак так и не нашёл способ взять над ними власть.       — Не поступят, если мы убьём детей.       — Мы не можем, — просто ответил Барристан. — Мы не в праве судить их за преступления их родственников. Такова ваша справедливость?       Казалось, Бритоголовый готов был поспорить, но быстро сдался и пожал плечами:       — Как пожелаете. Бронзовые Бестии проведут вас внутрь, а Безупречные полезут наверх для поддержки. Но только небольшим отрядом — мы не можем навлечь на себя ярость великих домов, и остальные Безупречные понадобятся нам, чтобы сдерживать Сынов Гарпии в их час.       «Час Гарпии» — так называли время за два-три часа до полуночи каждого дня, когда люди в золотых масках выходили на улицы Миэрина, чтобы править террор. Бывшие Великие Господа закрывались в своих пирамидах, позволяя Безупречным делать всю работу, пока освобождённые укрывались в своих домах. А Гарпия была в городе. Барристан был более чем уверен в этом.       — Хиздар — это нарыв на Миэрине, — будто между прочим сказал Бритоголовый. — Даже не будь он Гарпией, правитель из него — никудышный. Я понимаю, для вас это тяжело, сир, но мы делаем это ради общего блага. На благо простых людей.       «Всю свою жизнь я был высокородным рыцарем, — подумал Барристан. — Будет ли это сильно отличаться от того, чтобы на этот раз действовать на благо простых людей?». Им следовало покинуть Миэрин давным-давно, когда они получили письмо от принца Дорана Мартелла с предложением королеве о перспективной женитьбе с его старшим сыном Квентином. Были страстные заявления: любовные письма от обещанного принца, длинные призывы к справедливости от его отца и Красного Змея. Барристан не верил им, и, без сомнений, Её Милость не согласилась бы на меньшее, чем на самоличное прибытие мальчика в Миэрин. Казалось, что принц Доран был более осторожен.       — Я сражаюсь за королеву, — сообщил Барристан Бритоголовому, чтобы убедиться, что он этого не забудет.       — Как и все мы, сир, — сказал Скахаз. Он кивнул в сторону лестницы для прислуги: — У нас нет времени. Я бы поспешил отправить кого-то за Серым Червём.       — Сейчас? — спросил Барристан.       Бритоголовый говорил, что это должно произойти сегодня ночью, но сейчас едва вечерело.       — А когда лучше? С другой стороны, вам лучше воспользоваться главной лестницей. Будет менее подозрительно, чем если бы гвардеец королевы появился с неприглядных ступеней.       Тогда из теней вышли трое Бронзовых Бестий: кот, бык и саранча, и Барристан понял, что Бритоголовый и не думал просить. Он покорно отправился с ними, шаг за шагом приближаясь к ещё троим Бестиям, каждый из которых был одет в разноцветные домотканые мантии. У них были маски крысы, ястреба и свиньи. «Как удивительно уместно», — подумал сир Барристан. В поздние годы правления Таргариенов трое людей, носящих такие же маски, вторглись в Красный замок и попытались убить принцессу Эйлору. Затем во время восстания, которое возглавило это трио, принц Дейрон Таргариен пал от клинка человека, называющего себя Крысой, вместе с сиром Джереми Норриджем. Ему было интересно, выбрал ли Бритоголовый этих троих намеренно, ведь гискарцы, пожалуй, должны быть немного осведомлены в легендах Вестероса. Всё же это была интересная мысль.       Когда королева Дейенерис правила на вершине пирамиды, Барристан взбирался по этим ступеням пять или шесть раз на дню, и каждый раз напоминал себе, что, несмотря на то, что он оставался подтянутым и здоровым, он уже не был юношей. У него перехватывало дыхание, из-за чего приходилось останавливаться дважды во время пути наверх, и Барристан был безмерно благодарен тому, что Хиздар выбрал свои покои в сердце пирамиды рядом с залом для приёмов, а не на вершине под маяком, где раньше гордо стояла бронзовая гарпия. Он прошёл мимо Миссандеи, которая направлялась в свою комнату. Увидев его, она быстро поклонилась и развернулась, начав спускаться по лестнице.       — Они готовы, сир, — тихо сказала она.       Барристан опустил руку на эфес меча. Бронзовые Бестии наверху лестницы расступились, чтобы пропустить его, а затем прошли следом, направляясь в покои короля.       — Стойте! — крикнул жилистый юноша, зовущий себя Стальная Шкура. Он был на голову выше сира Барристана. — Кто идёт? О, это вы, сир Дедушка.       — Да, — сказал Барристан. — Это я. Я желаю аудиенции с Его Милостью.       — Его Великолепием, — поправил Стальная Шкура, сосредоточенно вглядываясь в рыцаря, словно пытаясь прочитать его мысли. «Старый рыцарь и двенадцать человек в бронзовых масках за ним, ничего особенного». — Только вы, сир, — наконец сказал он. — Бестии останутся здесь.       Барристан кивнул и позволил юноше проводить его во внутренние покои. Он щёлкнул пальцами, чтобы подозвать к себе одну из королевских чашниц. «Кезмия, — вспомнил он. — Так её зовут».       — Желаете напитков, сир? — спросила девушка.       Он покачал головой. Она казалась немного удивлённой, но кротко отошла в один из скрытых углов. «У стен здесь есть ниши, проходы и глаза, — подумал Барристан. — Совсем как в Красном замке».       Король Миэрина благословил его своим присутствием через целых десять минут, и этому ожиданию не нужно было никаких причин.       Король Хиздар присел на скамью из чёрного дерева, которая была вырезана для королевы Дейенерис. В одной руке у него было несколько груш, а в другой — подол его пурпурного токара. Такого же цвета, как и стены. Казалось, он чего-то ждал и точно не Барристана. Как ни странно, в покоях не было стражи.       — Сир… — растерянно произнёс король, затем откашлялся и выпрямился. — Я не знал, что вы просили аудиенции. До этих пор, конечно же.       — Не просил, — согласился Барристан. — Мои извинения за такое несвоевременное беспокойство.       — Никогда не поздно для новостей о моей… милой королеве. Скажите, была ли она найдена? Или, может, её кто-то видел? — он наклонился вперёд, вопросительно подняв брови.       — Нет, — резко ответил рыцарь.       — О, — протянул Хиздар и поднял свой кубок. — Аззак, ещё вина. Быстрее. — Трясущимися руками мальчик наполнил золотую чашу, которую держал король. Он посмотрел на своего чашника с отвращением, а затем отпил вина с таким видом, будто это был яд. — Тогда зачем вы меня потревожили, сир? — спросил он. — В городе проблемы? В последнее время я редко выхожу на улицы, но мои советники докладывают, что всё спокойно.       «Спокойно для юнкайцев за нашими стенами с их осадными машинами и для гарпий внутри, — подумал Барристан и чуть не рассмеялся над иронией. — Если бы вы, Ваше Великолепие, покидали пирамиду, то знали бы, что происходит внизу».       — Это также не связано с городом, Ваше Великолепие. Боюсь, это связано с вами.       Хиздар зо Лорак побагровел от ярости.       — Что? Как вы смеете?! — вино расплескалось из чаши в его руках.       — Я ничего не сказал, Ваша Милость.       — Ваше Великолепие! — заявил Хиздар зо Лорак. — Намного больше, чем вы когда-либо были или будете, сир. А вы пожаловали ко мне с отвратительными обвинениями?!       Барристан подумал было начать отрицать это, но потом решил, что чем меньше он слушает речи Хиздара Великолепного, тем лучше.       — Так и есть, — сказал он. — Я хочу знать правду.       Кажется, король немного успокоился, но всё равно выглядел растерянным. С его губ сорвался слабый стон:       — Правду?       — Саранча. Вино. Гарпии. Иначе мне придётся выпотрошить вас, — он сжал пальцами эфес меча и услышал приятный, словно музыка, звук выдвигающейся из ножен серебряной стали.       — Вы не можете. Не посмеете, — выплюнул Хиздар.       — О, я посмею, — ввернул Барристан. — В конце концов, меня называют Барристанном Отважным. — Он ещё немного вытащил меч из ножен. — Гарпии, Ваше Великолепие. Вино на арене Дазнака. Эта отравленная саранча, скормленная Силачу Бельвасу. И нить, связывающая их всех.       Взвизгнув, его меч освободился из тюрьмы. Хиздар зо Лорак завизжал вместе с ним.       — Кразз! Кра-а-азз!       Он споткнулся, отступая, но запутался в подоле собственного нелепого токара и завалился на пол под помост. «Это было просто, — подумал Барристан. — Слишком просто». Последующее оказалось сложнее. Из-за трона выскочил боец ям вместе с десятью приятелями. Это был знак для людей Барристана присоединиться к схватке: он услышал, как в приёмные покои врываются Бронзовые Бестии, а король Хиздар, тем временем, полз через всю комнату. Двое Бестий поймали завывающего короля и пригвоздили его к стене.       Барристан обнаружил, что к нему приближался бледнолицый боец ям, устроивший целое представление из кручения аракха подобно монете.       — Старик, — с издёвкой произнёс боец. — Дражайший дедушка. Избавься от стали и порадуй Кразза быстрым, чистым убийством.       — Я предпочту порадовать Кразза быстрой, чистой смертью, — ответил Барристан Отважный.       Боец ям набросился на него, но он скорее танцевал с аракхом, чем сражался, а сир Барристан Селми был королевским гвардейцем и гвардейцем королевы не просто так. Удары Кразза были быстрыми, и они со свистом приближались к стали Барристана с такой скоростью, что ему пришлось прибегнуть к исключительно оборонительной атаке. Аракх Кразза взмывал то вверх, то падал резко вниз, прорезая себе дорогу в воздухе. Остальные Бронзовые Бестии эффективно разбирались со стражей, и, по крайней мере, трое из них окружили Стальную Шкуру.       Когда Кразз вырвался из схватки, на Барристана кинулся боец ям с топором наперевес, но рыцарь без особых усилий оставил ему глубокий порез через всё брюхо, и на пол посыпались вывалившиеся внутренности. Прежде чем Барристан успел опомниться, появилось больше королевской стражи Хиздара, с которыми вступили в бой Безупречные с Серым Червём во главе. Они согнали чашников в одну из коморок и спрятали там, удерживая бойцов ям щитом и копьём.       Тем временем, Кразз попытался напасть на Барристана со спины, но короткий взмах меча отбросил его назад, и злобные выпады молодого человека едва задели серебряные доспехи старого рыцаря.       — Только трусы надевают железо, — рявкнул издалека боец.       — Этот трус намеревается убить вас, сир.       Боец не был рыцарем, но был достаточно хорошим воином, чтобы оправдать эту маленькую любезность. Кразз сплюнул на пол и развернулся, с громким свистом опуская аракх. Этот выпад мог бы снести голову Барристана, если бы он вовремя не отскочил в сторону. А за бойцом ям Бронзовые Бестии заканчивали с оставшейся стражей. На полу, распластавшись, лежали тела. Разлитое Хиздаром вино смешалось с кровью. Барристан снова посмотрел на несущегося на него и кричащего бойца ям и отразил аракх одним быстрым движением меча. У Кразза не было времени даже на возмущение. В один момент он балансировал на носках, а в другой — его голова покатилась по полу, остановившись только у помоста.       Как только обезглавленное тело бойца коснулось пола, все выжившие стражники подняли руки в воздух, роняя своё оружие, и позволили Безупречным связать себя. Бронзовые Бестии оттаскивали тела за помост, как будто в этом был какой-то смысл.       — Пощады, — взмолился Хиздар зо Лорак, прижимаясь к стене. Он выглядел так, будто готов обмочиться. — Я прошу о пощаде. Пожалуйста. Прошу.       Барристан долго смотрел на него, прежде чем ответить:       — Хорошо. Я сопровожу вас в темницу.       Он поднял короля на ноги.       — Сир Барристан, — к нему подошёл Серый Червь, — вы сами отведёте короля?       — Думаю, да, — ответил он достаточно громко, чтобы Хиздар услышал. — Одна из темниц должна прийтись кстати. Он будет заложником и мотивацией для остальных не восставать против нас. Но даже несмотря на это, будут те, кто попытается. Возьми столько Безупречных, сколько нужно, но оставь достаточно, чтобы защитить площади.       Серый Червь поклонился и обернулся к Безупречным, отдавая распоряжения на валирийском. В комнату вбегало ещё больше Бронзовых Бестий в золотых масках…       Золотые маски.       В одно мгновение их стало больше: теперь они выходили ещё и из-за помоста, окружая их с обеих сторон. Получается, это были не Бронзовые Бестии. Бестии лежали мёртвыми на полу, а на их месте стояли Сыны Гарпии — где-то полсотни людей с пустыми лицами, уставившимися на них за безликими масками, но Барристан знал, что они улыбаются. Почти смеются. Насмехаются над ним.       А в руках у них были кинжалы.