Бледные очертания сердец

      До концерта осталось 12 дней. Большую часть времени я пил, вкалывал очередные дозы фенобарбитала и вновь прожигал свое существование в стенах и разъедающей меня, словно кислоте, меланхолии. И всё же, в здравом рассудке(что стало редкостью в моей жизни) я принялся писать новую песню и добавлять её в наш альбом. Мысли сплетались сами собой и преподносили возможность открыть новые просторы и уголки своей потаенной закрытой душонки, разлагающейся одинокими вечерами. Взрывающий припев и демонические крики — именно то, чем восторгались люди, посетившие хоть раз наш концерт.       Припев новой песни впечатлил меня: "Девочка моя, я помню, как мы стояли у края пропасти, как твоя ледяная рука вытащила меня из прострации и я обещал согреть твоё тело.. Прости мою грязную душу, я лгал тебе, дорогая. Я помню твои горячие, обжигающие мою шею губы.. Но все эти моменты будут утеряны с последним лезвием, коснувшимся моего запястья. И тебе остается лишь рыдать на небоскрёбе в окружении звёздного неба. Мне остаётся лишь смеяться над твоим наивным сердцем".       В этих дешёвых залах, с невзрачными силуэтами потерянных и ищущих себя в жизни людей, мы узнавали самих себя. Некогда грязных, ободранных подростков, занимающихся попрошайничеством у мрачного бродвея, с безжизненными глазами и худобой тел, во власти тактильного голода. Мы ловили на себе эти косые, ненавистные взгляды тучных состоятельных людей, которые познали смысл жизни в поглощении очередной порции картофеля фри и гамбургеров. Мы пережили это беспорядочное время, период хаоса и страсти, уличных воришек и хулиганов, местных барыг, заработали последней каплей крови на музыкальные инструменты и пробились в ряды музыкантов. Это отчаянная юность, когда из нежного детства мы падаем в самое пекло взрослой жизни. Ночной Сиэтл 1980-х, потерянный в сигаретном дыму и усыпанный шприцами. Юность, родившаяся в начале 80-х и погибшая в 20, 17, 14 лет. Двуликость свободы, которая сначала сладко манит, а потом искажается до мерзкой гримасы.       — Поднимайся, кусок дерьма! — яростно говорит Мелинда.       — В чём дело? Отстань от меня, я хочу спать. Как ты проникла в дом?       — Неважно. Осведомляю тебя, что сегодня 31 октября, а именно — концерт Нирваны. Ты сейчас приведёшь себя в порядок и пойдешь с нами пропитывать своё сознание духовной пищей. Это реально непревзойдённые ребята, нам есть чему учиться у них.       Я принял ледяной душ, смыл с себя остатки веселья и мы уже стояли в первом ряду зала и наслаждались песнями. Я ждал грёбанного момента, чтобы свалить оттуда, ибо был не в состоянии скрывать свою ломку и притворяться, что мне весело на все сто процентов. Ребята танцевали, кричали, подпевали песни, запускали по венам музыку и одиночество, знакомое до боли. К середине концерта я понял, что существовать мне оставалось недолго, мне срочно нужен был морфий. Я обесточен. Я поспешил к уборной, почувствовав прикосновение ледяной руки. Крис вопросительно смотрела на меня своими зелёными грустными глазами.       — Я скоро вернусь...       Когда-нибудь я перестану колоться, если это "когда-нибудь" вообще настанет. Наркотическая эйфория сильнее моего разума, не устоявшего перед соблазном. Соблазн — это яд, который травит тебя и сковывает цепями, это то, что заставляет тебя убедиться в собственной слабости и ничтожности. Моя жизнь — долгая кома, в которой морфий манит в тяжкую бездну, обезболивает болью и вместе с тем приносит дикое счастье. И если бы не музыка, то мне пришлось бы наверстать всю эту жизнь по офисам и банкам. Наверное, это то, ради чего я всё еще существую. Мучительно тягостный дым сигарет провожал меня в уборную. Инъекция расслабляет тело и разум. Тебя не существует для других в этом мире. Тебе насрать на самого себя, на проблемы и глобальные катастрофы планеты Земля. В эти моменты действительно предаёшься искушению, оно, словно затягивающая паутина, не желает отпускать до конца твоих дней.       Ты ищешь поводы, чтобы сбежать с концерта и избегаешь встречи с родными, потому что ты чувствительная тряпка, которая боится воткнуть нож в их сердца, что живут надеждой, будто с тобой все в порядке. Спустя 20 минут мой разум подчинился мне. Я мертвыми медленными шагами пересёк порог, в голову ударила музыка с оглушительными битами, перед глазами всё двоилось и расплывалось. Меня кто-то толкнул, затем взял за руку и я почувствовал, как в лицо ударил холодный ветер и петрикор. Я видел блики и слышал какие-то непонятные отзвуки. Не удержал равновесие, ноги стали ватными и я упал. Над моим беспомощным телом склонилась красивая девушка с золотистыми волосами. Сняла с себя кожаную куртку и надела на меня, глядя с удивлением и страхом в глазах одновременно.       — Тебе тоже холодно. — промолвил я.       — Перестань. Пойдём со мной, — она подняла моё тело, взяла меня за руку и повела в неизвестность. Её взгляд опустился на мои руки и она прошептала с горечью в голосе:       — Красивые шрамы... Казалось, ей было стыдно за сентиментальность. Эта девочка отчаянно скрывала раны и слабости своей юной души.