Только ночи страшны от того, Что глаза твои вижу во сне я...

Comatose I'll never wake up without an Overdose of you I don't wanna live I don't wanna breathe 'les I feel you next to me you take the pain I feel waking up to you never felt so real (с) Skillet - Спаси моего сына, - прошептала Вальбурга Блэк, глядя на Гермиону с портрета. - Миссис Блэк? – ошарашено пробормотала девушка, смотря снизу вверх на портрет, приводящий в ужас всех обитателей дома номер 12 на Гриммаулд Плейс. Конечно, само по себе ничего страшного в нем не было, просто портрет пожилой женщины в черных одеждах, последней хозяйки этого дома, матери Сириуса Блэка. Женщины, разочарованной предательством, как она считала, сыновей, уставшей от своего вынужденного долгого одиночества и расстроенной запустением дома. Поэтому, когда дом стали использовать как штаб Ордена Феникса, портрет принялся выражать свое недовольство происходящим единственным возможным способом - криками и руганью. Сына она называла предателем крови и позором рода, семейство Уизли – магглолюбами, а саму Гермиону - грязнокровкой. Вопли ее были довольно громкими и портрет завесили портьерами, а в холле старались не шуметь, чтобы лишний раз не разбудить старуху. Но теперь она не кричала и смотрела на Гермиону грустно и задумчиво, без привычного уже отвращения и презрения, которыми одаривала всех посетителей. - Спаси моего сына, - негромко повторила она. – Я вижу на нем печать смерти. - Но почему я? – удивленно спросила Гермиона. - Я же… - Это неважно, - перебила ее Вальбурга, - Чистота твоей крови теперь не важна. Важна только жизнь моего сына. Я знаю, что ты его любишь. И только ты можешь спасти его… если сможешь. - И что я должна сделать? – девушка покраснела, но смело выдержала взгляд старухи. - Этого я не знаю, - грустно вздохнула женщина. – Я знаю твои сны, ищи ответы в них. Пока я ничем не могу тебе помочь. - Так это вы насылаете на меня эти сны?! – возмущенно закричала Грейнджер. - Сразу видно, что ты выросла среди магглов, девчонка. Как я могу насылать на тебя сны? – она усмехнулась. – Мне рассказал о них дом, он видит твои сны и видит тонкую нить, связывающую тебя с его хозяином. Может если ты найдешь причину снов, то поймешь что тебе делать… а может и нет. - Значит, это дом привел меня к Сириусу сегодня? Зачем? Вы же видели, что из этого вышло? – расстроено спросила Гермиона. Миссис Блэк только пожала плечами, оставив вопрос без ответа, и сказала: - Ты спасешь моего сына? Мне больно видеть, как угасает древнейший род Блэков. - Я спасу его! Но не ради продолжения рода Блэков, не ради Вас, и даже не ради себя. Я спасу его ради него самого. - Ты такая идеалистка, девочка. Ты настолько уверена в своих силах, что готова принести Непреложный обет? - Если Вас это успокоит, то я готова, - смело ответила Гермиона. - Вальбурга, не нужно, - вмешался в разговор импозантный мужчина с соседнего портрета. – Ты же знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет. - Ну почему же? Раз уж ты вызвался, Орион, то ты и скрепишь клятву. - Ты же прекрасно знаешь, что после этого будет! – он посмотрел на женщину тяжелым взглядом. - Не о чем спорить, я готова, - повторила девушка. Мужчина посмотрел на нее сочувствующим взглядом и поднял палочку. - Обещаешь ли ты спасти моего сына Сириуса Блэка от грозящей ему смерти любой ценой? – торжественно спросила миссис Блэк. - Обещаю, - ответила Грейнджер и коснулась холста в том месте, где касалась его рука Вальбурги. Огненная петля вырвалась из палочки Ориона Блэка и скрепила протянутые друг к другу руки женщины и девочки. И в этот же миг Гермиона закричала. Петля жгла ее руку, прожигая до кости, огонь бежал дальше по руке, вытягивая из нее силы, причиняя непереносимую боль. - Выдергивай руку, скорее, - услышала она голос мистера Блэка, звучавший, будто из глубокого колодца. Из последних сил она дернулась, рука выскользнула из огненной петли, девушка упала на пол и затихла. - Ну и зачем было это показательное выступление? Я же предупреждал тебя! Что тебе это дало?– возмущенно произнес мужчина. Женщина на портрете загадочно улыбнулась: - Увидишь, Орион, увидишь… - Надо хотя бы позвать на помощь, не думаю, что кто-нибудь ее слышал. Все уже улеглись спать. - Не думаю, что нам потребуется звать… Через пару мгновений раздался быстрый стук шагов по старой лестнице, и перед портретами и неподвижно лежащей Гермионой предстал растрепанный Сириус Блэк. Он опустился на пол рядом с девушкой, пощупал пульс, всмотрелся в искаженное болью лицо с потеками слез, повернулся к портрету матери и закричал: - Что, Мерлин побери, здесь происходит? Вальбурга демонстративно повернулась спиной к сыну, полностью игнорируя его. - Мама, я у тебя вообще-то спрашиваю, - он быстро терял терпение. - Что случилось с девочкой? - Ничего страшного с ней не случилось, - наконец соизволила ответить она недовольным тоном, - она всего лишь дала мне Непреложный обет. - Дала тебе Непреложный обет?! Ты с ума сошла? Что теперь с ней будет? - Сириус с ужасом уставился на портрет. - Она выдернула руку, - негромко произнес Орион. - Я это понял. В противном случае, она уже была бы мертва! - Полежит пару дней, отдохнет, - с легким снисхождением сказала женщина. - Какого Мерлина тебе понадобился от нее Непреложный обет? - Это уже наши с ней тайны. И как ты разговариваешь с матерью?! - А как я должен с тобой разговаривать, если ты даже после смерти умудряешься портить мне жизнь?! Сириус подхватил бесчувственную Гермиону на руки, и, не удостоив больше мать ни единым взглядом, поторопился наверх. И никто не заметил одинокую слезинку, скатившуюся по морщинистой щеке женщины, никто не услышал тихого шепота: - Так будет лучше, сынок, так будет лучше... Гермиона просыпалась медленно и тяжело. Правое запястье жгло огнем, сердце колотилось, в голове стоял туман, а во рту пересохло. Она застонала и повернулась на бок. Первое, что она увидела, открыв глаза, были сонные с поволокой глаза Блэка. Он лежал рядом с ней поверх одеяла, приподнявшись на локте. - Я уже думал, ты не проснешься сегодня. Как самочувствие? - Я в порядке, - ответила Гермиона, пытаясь сесть. - Боюсь, что нет, - возразил Сириус, протягивая ей стакан с зельем, стоявшим на прикроватной тумбочке. – Выпей, полегчает. Она послушно взяла стакан из его рук и выпила, даже не спросив ничего о составе. С каждым глотком ей становилось легче, и, допив, она почувствовала себя вполне сносно, только рука все еще причиняла ощутимую боль. Девушка отставила пустой стакан и достала больную руку из-под одеяла. Запястье опоясывал широкий красный ожог, выглядевший довольно неприятно. Она поморщилась. - А теперь потрудись объяснить мне, с чего тебе понадобилось давать Непреложный обет моей матери? Как такое вообще могло прийти тебе в голову? Что ты ей пообещала? - Это неважно. Это наша с ней тайна. - Ты вообще представляешь, что происходит, когда волшебник дает непреложный обет ПОРТРЕТУ?! - взорвался Сириус. – Или об этом ты не читала в своих книжках? Гермиона виновато молчала, потому что действительно не ожидала такого результата. - Портрет вытягивает из него волшебную силу и жизненную энергию. Если волшебник взрослый и достаточно сильный, он остается в живых, но надолго теряет силу. Ты же, несмышленая девчонка, могла погибнуть! Слава Мерлину, что ты догадалась выдернуть руку из петли, иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Она смущенно смотрела на разъяренного Сириуса, постепенно осознавая глупость совершенного ей поступка. Девушка знала, что когда волшебники заключают Непреложный обет, руку отдернуть невозможно. Правда до сегодняшнего дня она вообще не думала, что его можно заключить с портретом. И не думала, что она сама когда-нибудь будет в этом участвовать. - Я не сама, мне подсказал мужчина с соседнего портрета. - Значит, в моем отце все еще сохранилась капля сознательности. Я думал, мамаша уже давно подчинила его своей воле… Так что ты все-таки пообещала моей матери? - Я не могу тебе об этом сказать, - непреклонно ответила девушка. - Что же, это твое право. Это действительно неважно, как ты и сказала. Обет не совершился, ты выдернула руку. Можешь хранить свою тайну и забыть о данном обещании. Боюсь, моя мать не могла попросить у тебя ничего хорошего, - мрачно сказал Сириус. Гермиона обрадовалась, что он так быстро оставил эту тему и разрешил ей не рассказывать о принесенной клятве. В конце концов, не важно, завершился ритуал или нет, она в любом случае не собиралась допустить его смерти. В наступившем молчании она с интересом осматривала комнату, в которую ее, видимо, принес Сириус. Судя по красному и золотому гриффиндорским цветам, это была его комната. На стенах висели маггловские фотографии с девушками из журналов, в углу стоял большой пыльный стол, на котором лежал пергамент и колдография, которую она не могла разглядеть. Перо и чернила валялись на полу, на стуле висела кожаная куртка, грязное окно было приоткрыто, и утренний ветер лениво шевелил бордовые занавески. Кровать, на которой они лежали, была огромной, вырезанной из темного дерева, с причудливыми рисунками на спинке. Скинутый, словно в спешке полог, валялся рядом. Гермиона с внезапно накатившим смущением проверила, одета ли она, с облегчением обнаружив себя под одеялом в том же виде, что и вчера, только слегка помятом. Подняв глаза, она встретила понимающую усмешку Блэка. - Почему ты принес меня в свою комнату? – покраснев, спросила девушка. - Ты считаешь, что нужно было отнести тебя к Джинни и устроить переполох? Тем более, не думаю, что она смогла бы помочь тебе ночью, когда ты металась по кровати, кричала не своим голосом и звала меня. У меня даже была мысль обездвижить тебя, чтобы ты не искалечила себя, но я справился и так. - Как? – прошептала она, не смотря ему в глаза. - Я просто держал тебя всю ночь, - пожал плечами Сириус и встал с кровати. При этом он покачнулся и схватился рукой за голову, пытаясь справиться с головокружением. - Что с тобой, Сириус? – взволнованно подскочила Гермиона. - Все в порядке, - он оперся на спинку стула, расправляя на себе измятую рубашку, видно было, что каждое движение дается ему с трудом. – Но на завтрак я сегодня не пойду. А вот Вам, юная леди, стоит поторопиться, – сказал он, подражая интонациям Дамблдора. – Не думаю, что ты хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, где ты сегодня ночевала. - Что с тобой не так? – повторила девушка, встав с кровати и всмотревшись в бледное лицо мужчины. – Что ты с собой сделал? И не нужно говорить, что это просто от бессонной ночи. - Все-то ты знаешь, да, Гермиона? Где же твоя умная голова была вчера? - Не переводи, пожалуйста, тему. - Хорошо. Ты, я так понимаю, все равно не отстанешь, - он устало вздохнул, - Я отдал тебе часть своей силы, поэтому сейчас немного не в форме. Мне нужно отдохнуть. Поэтому не могла бы ты оставить меня? - Отдал мне часть своей силы? – Гермиона ошеломленно смотрела на него. - Но это же очень сложный ритуал… И почему ты это сделал? Он помолчал, глядя на солнечные лучи, проникающие сквозь грязное окно, играющие в волосах стоявшей перед ним девушки. - Тебе было совсем плохо вчера. Когда я принес тебя сюда, ты не подавала признаков жизни. Все жизненные процессы замедлились, пульс еле бился, дыхания почти не было слышно, ты впадала в магическую кому. Если бы я не сделал этого, ты бы вряд ли осталась жива и уж точно никогда не смогла бы колдовать. Грейнджер испуганно выхватила палочку, зажгла Люмос, сразу же успокоилась и подняла взгляд на мужчину, смотревшего на нее с легкой улыбкой. - Сириус… Я просто не знаю, что сказать, банального спасибо явно недостаточно. Прости меня, я совершила глупость… Похоже, я доставляю тебе только неприятности… - Брось, девочка, - перебил ее Блэк, - все мы совершаем глупости. Я тоже виноват, так что считай, что я просто исправил свою ошибку. Если бы я не накричал на тебя, ничего бы и не случилось. И почему всего лишь пара твоих фраз доводит меня до бешенства? – задумчиво сказал он. - Даже Снейпу не всегда это удается. Он рассмеялся, но будто задохнулся смехом и прерывисто вздохнул. Повернувшись к столу, он достал из ящика какой-то предмет и протянул его Гермионе. - Тебе пора идти. Нужно спрятать твой ожог от посторонних глаз, надень этот браслет, он принадлежал моей матери и, насколько я знаю, обладает кое-какими заживляющими свойствами. Гермиона зачарованно смотрела на браслет. Он был широкий, слегка потемневшие серебряные нити складывались в незнакомые руны и рисунки, будто сплетенные из легкого кружева. Она протянула руку, и Сириус вместо того чтобы отдать браслет ей в руки, как он явно намеревался сделать, медленно и осторожно надел его на поврежденное запястье девушки. И когда его холодные пальцы сомкнулись поверх браслета на ее руке, дом прошила легкая волна, похожая на землетрясение, бросившая их друг другу в объятья, заставившая их схватиться друг за друга, как за спасательный круг. В том месте, где их руки соприкасались, зародилось слабое сияние, быстро разлившееся по их телам до кончиков волос, а затем заполнившее собой всю комнату и отправившееся гулять по дому. В холле на своем портрете удовлетворенно улыбнулась миссис Блэк…