Tenebris silvam

       На следующее утро девушка проснулась раньше всех. Раньше дружины, отца, Монтега, Лима и даже солнце еще не взошло, а рожь тоже, казалось, спала, и ни один колосок не шелохнулся под легким потоком воздуха. Савелия поняла, что уже начала скучать по Шастру. Он не являлся уже третью ночь.— Я ж ведь так все песенки забуду! И как он выглядит! Не узнаю же. — обиделась на нага девушка, к которому уже изрядно привыкла. Рядом еще отдыхали отец с Лимом. Все таки они не плохие люди и им можно доверять.       С такой мыслью девушка глубоко вдохнула сухой воздух и вгляделась в уже не такую далекую линию леса, которая с каждым днем становилась все ближе.       Вдруг послышалось шипение. Рожь и ветер, еще не проснувшись, не могли так шуметь. Напротив они словно еще больше притихли. Савелия начала всматриваться в землю и траву, трепеща от неизвестного источника звука. Тонкая черная полоса длинного тельца блеснула на солнце. Змея подползла к мальчишке, но будто почуяв девушку встала на дыбы и зашипела еще громче. Лим вскочил как ошпаренный, а за ним и Монтег с Белором. Савелия, изрядно испугавшись, выхватила сумку из-под покрывала и приблизила к гадюке. Та утихла и подползла ближе к персиковласой. Девушка, испугавшись, выронила предмет из дрожащей руки. Змея вползла в сумку и тут же вынырнула из нее держа что-то в маленькой ядовитой пасти. Никто не смел мешать этой сцене, завороженно наблюдая. Савелия села на корточки и попыталась отобрать темную чешуйку. Гадюка, громко шикнув, послушно отпустила предмет в ручку девушки, которая совсем изменилась в лице. В этом шипении она услышала тихое трес~ссме(значит «надень» с нажьего). Савелия накинула импровизированный кулон на шею и лишь смотрела вслед ускользающей тени. Все замолкли. — Что это было? — повисла пауза. — Она умеет присмирять змей. Это будет нам очень полезно! — А что это за дрянь? — указал Монтэг на предмет в руках Савелии. — А чешуйка ей досталась от того нападения нагов. Она ведь тоже сражалась!!! — тараторил Лим, защищая девушку. — Ладно. — тихо сказал Белор в абсолютную тишину. — Пора идти. К вечеру уже будем у границы. Он кинул неодобрительный и крайне растерянный взгляд в сторону дочери. Дружина перешептываясь продолжила преодолевать уже ничтожные километры.        Небо заволокло тучами и оно стало словно залитым свинцом. Начиналась гроза и воздух с каждой минутой становился все суше. От духоты мутило и хотелось спать. Савелия, вновь расположившаяся на мальчишеской спине, слегка поправила чешуйку под льняной рубахой и задремала под раскат грома.        Все вокруг шелестело, скрипело, свистело и шипело. — Снова сон? — произнесла тихо Савелия и не поверила сама себе. Она может говорить по своей воле и свои мысли. Не невольно произносимые слова «подсознательно заученного текста», а вести собственный монолог. Она будто вышла из состояния транса и марионеточного поведения. — Шастр?! — относительно громко и аккуратно позвала нага девушка. — Шастр!!! — напугалась она. Впервые остаться здесь одной… Ну не совсем одной. Сотни нагов под потолком начали медленно опускаться. Уже совсем отчаянно позвала Шастра Савелия и начала хвататься за шею, не находя заветную чешуйку. — Почему сразу не надела? — со спины зашипел змей. — Не смей снять. Жаска рисковала жизнью, чтобы напомнить тебе. — он обвил ее тело и обнял ее плечи руками, надевая кулон. Та самая змейка, напомнившая о чешуйке, скользнула к ноге девушки. — Прости меня. Мы уже почти у леса и… — Помнишь, что я тебе говорил о вечере? — Не идти к растре. — (от нажьего.-растра-огонь, огниво, пламя). Девушка положила руки на его нечеловеческие и тонкие ключицы. Ее лицо, как по привычке запылало от прикосновений и ласк змея. — Правильно. Сядь как можно выше и будь тихой. А теперь тебе пора… — облизнул губы девушки длинным языком в жесте нежности. Савелия слегка опешила. Слишком четко прочувствовала она это тепло и влажность языка. Можно было даже назвать это поцелуем, но… — Савелия!!! Проснись. Привал уже. — будил ее Лим, пытаясь отлепить от себя. Персикововласая вцепилась в парнишку и не желала выходить из дремы. — А? Что? Лим. Привал? — очнулась она и слегка провела по губам в улыбке. Дождь лишь слегка моросил, а вот молния во всю сверкала между туч. — Нужно найти дерева для костра. Может пойдем вместе? — раскраснелся паренек выходя из объятий девушки и приглашая ее слезть с лошади. — Да, конечно. — Согласилась она и неловко сползла из седла, находясь все еще в романтических чувствах. Солнце выглянуло из-под одеяла туч и рассеянным светом обогрело и без того горячие от езды тела. Двое пошли через высокие колосья, сорняки и сухие кусты. Среди мелких деревьев Лим отыскал живую дикую яблоню с зелеными острыми листочками и маленькими кислыми плодами. А за ней начал расти лес. Все более частые и высокие деревья создавали вид несуразной лесостепи с проплешинами полевых цветов, трав и колосков, которые не успели сгрызть мыши. Кроны деревьев создавали легкую тень и как будто вбирали в себя всю желанную прохладу. Девушка собирала в охапку сухие веточки и траву, а Лим срубал с деревьев куски коры и ветви небольшим топориком, но вдруг остановился, что-то высматривая. — Савелия, держи! — кинул он девушке красное яблоко. Мальчишка свисал вниз головой, зацепившись за ветвь ногами. Золотые пряди встали ежиком, а на красном лице сияла улыбка. Ее умилила такая детская непосредственность. — Спасибо, Лим. Очень приятно. — с улыбкой она присела в реверансе, продолжая легкую игру. Мальчишка подозвал лошадь и быстрым прыжком переместился в седло. — Эм… Слушай. А ты как со змеями разговариваешь? — с любопытством вытаращил свои голубые глаза паренек. — Я? Никак. Я их просто понимаю. А сказать почти ничего могу. Эх… — зевнула девушка пожевывая фрукт. — А тот, что во сне? Ты часто говоришь о нем…ну, то есть когда спишь. — Шастр? Он меня и научил их понимать. Я его сначала боялась, а теперь точно знаю, что он хороший. А что я говорю во сне? — всполошилась девушка. — В основном имя его тараторишь и иногда напеваешь песни. Слова на их языке. Катрурс какой-то. Сшюрас. Я порой смехом заливаюсь от твоих кренделей! — Имя говорю? — Ага. И не просто говоришь. — уже со странной обидой сказал Лим, сложив руки. — А ты чего? Ревнуешь? — залилась смехом девушка.        Лим словно громом пораженный дернул на себя поводья, от чего лошадь резко остановилась.       Губы мальчишки накрыли девичьи.       От удивления Савелия чуть было с седла не выпала, но легонько ответила на поцелуй.       В голове пронеслась мысль, что отвергать сейчас сына графа — не лучшая затея. Защиту она получает только от него. А если она станет его пассией, то перед ней встанут куда более широкие возможности, чем когда она была прислугой. Там, разумеется, не было с ее стороны никаких чувств к этому малолетке, но вот взаимовыгода…        Лим молча погладил ее по волосам и развернулся к поводьям. Лишь ломающиеся под ногами ветки и шуршание травы нарушали затишье перед бурей…