A Pipe Dream

Ежедневные пробежки, обязательные пять километров. Нил любил каждую секунду в беговых кроссовках. Приходилось изощряться каждое утро, чтобы не разбудить Эндрю, но Нилу доставляло особенное удовольствие компенсировать ему ранние пробуждения. Эндрю не одобрял ежедневных тренировок, не одобрял дополнительных тренировок на поле и уж точно не горел желанием в них участвовать. Но именно такие тренировки Нил любил больше всего. За шлемом обычно не было видно его лица, и все, что доставалось Нилу на тренировке, это меткие удары и громкие ругательства. Плевать. Эндрю был хорош в том, что делал, и с каждой тренировкой он становился только лучше. Нил любил наблюдать за его прогрессом, даже если сам Эндрю плевал на игру с высокой колокольни. Раньше Нил не понимал этого, пытался понять и не мог. Как кто-то мог быть настолько хорош, но при этом не заинтересован в игре? Миньярд был одной из тех загадок Вселенной, которые Нил уже давно не пытался разгадать. Ему и не нужно было. У Эндрю была другая цель, даже если он сам ее еще не нашел. Натянув джинсы и закрыв шкафчик, Нил тряхнул головой и капельки сорвались с мокрых волос. Воскресные тренировки на пустом поле уже стали их традицией. Традицией, которую лично Эндрю ненавидел. Услышав шаги, Нил обернулся. Эндрю вышел из душа в одном полотенце и прошел к своему шкафчику. Он мог безнаказанно пялиться, исследовать все любимые изгибы и как капли воды очерчивали их, но Миньярд все равно показал ему красноречивый жест пальцем. — Пялишься, — констатировал он. Эндрю продолжил молча одеваться, Нил подпер шкафчик плечом и с улыбкой наблюдал. Когда Миньярд надел нарукавники с ножами, он отлепился от шкафчиков. Пялиться стало опасно. — Да или нет? Эндрю поднял на него взгляд, влажные волосы липли ко лбу и слегка закрывали глаза. — Да, — сказал он после долгой паузы. Нил хотел прижать его к шкафчикам, хотел целовать до синяков, до крови. Хотел оставить метки, хотел выплеснуть все, что не выплеснул на поле. Хотел сжимать чуть влажную кожу, прикусывать, слышать резкие вздохи и стоны в ответ. Конечно же, с Эндрю поступали так уже множество раз. Швыряли, прижимали, вдавливали, брали. И самое меньшее, чего хотел Нил, это напоминать Эндрю о «них». Тех, других, которые сломали в ребенке человека, и взрослый всю жизнь думал, что сросся как-то неправильно. Так что, Нил держал руки при себе. Едва ощутимым прикосновением губ он исследовал его шею, его ключицы, линию челюсти. Запах напоминал о хвое, вкус напоминал об Эндрю. Миньярд сам опустил голову и поймал губами его губы. Невесомые, практически нежные поцелуи, обмен дыханием, не больше. Лучшего способа сказать «ты нужен мне» у Нила нет сейчас, и Эндрю, кажется, понимает. Он довольно хмыкает и слегка углубляет поцелуй. Нил чувствует вкус чего-то жутко сладкого, что Эндрю, скорее всего, перехватил после тренировки. Его руки довольно медленно исследуют спину, шершавые подушечки пальцев и короткие ногти слегка царапают кожу. Если они останутся здесь, никто не узнает. До утра здесь никого не будет, ключ только у тренера и дубликат у Нила. Как-будто ему нужен был дубликат. Но тренер не хотел, чтобы он постоянно взламывал замок, и Нил был не против. — У тебя есть… — Да, — перебил Эндрю, даже не дослушав. Нил самодовольно хмыкнул. — 125%, — сообщил Миньярд, развязывая полотенце.

***

Собрав все коробки из-под китайской еды, Нил вынес их в контейнер у их дома. Возвращаясь, он взял свой эспрессо с кухонной тумбы и еще горячий какао для Эндрю. — Еще одно движение и ты лишишься конечности, животное, — услышал Нил из гостиной его голос и тихое мурчанье в ответ. Усмехнувшись, он захватил с собой бутылку коньяка.