Глубины души

— Хорошо, можешь не снимать брюки, но сними хотя бы блузку. Её же просушить надо. Кострова категорически скрестила руки на груди. С распущенных мокрых волос по лицу стекала вода, оставляя небольшие влажные дорожки. — Я тоже разденусь, если тебе станет легче, — усмехнулся Щукин. — Не надо, — поспешно сказала Яна, расстегивая пуговицы. Мокрая ткань неприятно липла к телу. Егор несколько раз встряхнул её и повесил сушиться на ближайшую ветку. Девушка сощурила глаза. Только сейчас она обратила внимание на то, что в его жестах проскальзывает что-то неуловимо знакомое. Что-то от Саши. Яна списала всё на то, что она просто нанервничалась за день. Но сердце забилось в бешеном ритме, не понимая, что это всё равно не он, как бы схожи они не были. Нет, внешне он не похож на Александра вообще, но вот манера держать себя, жесты… Различался разве что тембр голоса. — Ты давно работаешь у Станислава Игоревича? — спросила Яна, не понимая, чего хочет добиться. Какие-то глупые догадки появились в голове. — Незадолго до твоего появления в их семье пришёл. — А сколько тебе лет? — Много. — Насколько больше, чем мне? — На много. Кострова замолчала и обиженно отвернулась. — Двадцать девять — вздохнул Егор. — Как странно, — пробормотала Яна, — Андрей говорил, что ты приближен к Станиславу Игоревичу. Но что общего может быть с человеком, который старше тебя на полжизни? — Может, — неоднозначно ответил он. — Вот как же так, — продолжала копать девушка, — я прожила с Сашей почти год, почти всё время, находясь у них в доме, но за всё это время я ни разу тебя не видела. — Чего ты хочешь? — Мне просто интересно, кем ты приходишься этой семье. Ты же не просто друг Станислава Игоревича? — Ты ошибаешься, — неожиданно сухо произнёс Щукин. — Подожди, — вдруг вспомнила Яна, — что значит, ты знаешь всё, что происходит в моей жизни? — Тебе послышалось. Вдруг тот, кто казался другом, теперь казался врагом. Она посмотрела вокруг себя и поняла, что не знает, где находится. Ощутив в очередной раз непонятный прилив страха, Яна схватила камень. — Ты чего? — не во время обернулся Егор, но Яна умудрилась огреть его камнем по голове.

***

— И зачем ты мне сдался… — пыхтела Кострова, таща его за собой. — Бросила бы тебя здесь. Она не знала, как выбраться, она знала лишь примерное расположение леса, в то время как Щукин, очевидно, знал его вдоль и поперёк. Но и сидеть, сложа руки, Яна не могла. — Ничего, очухаешься, на себе меня потащишь. Устав тащить его, девушка остановилась и перевернула его, поняв, что как-то не предусмотрела маршрут. Вся спина была исполосована кровоточащими царапинами, порой очень глубокими, в которые наверняка уже попала инфекция. — Ты кто вообще такой? — переведя дух, спросила Яна, не надеясь получить ответ даже тогда, когда Щукин придёт в себя. Она провела рукой по царапинам, отчего он бессознательно дёрнулся. Кострова поспешно убрала руку. — Обработать бы или промыть хотя бы. Она открыла сумку, но не нашла там даже воды. Зато нашла духи. Сомневаясь, Яна достала телефон, но не было сигнала. Проведя в муках минут пятнадцать, она, наконец, нашла положение, чтобы была хотя бы одна палочка. — Варь, порезы можно обрабатывать духами? — Что? — забеспокоилась Мазаева. — Ты кого там порезала? — Фактически не я. Можно или нет? — Если под рукой нет ничего, то можно. Но не надо бы лучше. — Ему и так сойдёт, — сказала Яна, отключившись. — Не умрёт и ладно. Хотя, учитывая, что это лес… Но не до конца стерлись знания из института, заложенные в её голову Александром. Она прекрасно знала, что за это бывает. Достав носовой платок, девушка брызнула на него духами. Но такими темпами далеко не уедешь, поэтому она отломила носик, попросту выливая духи. Обработав кое-как раны, девушка уселась возле него и стала ждать. Уже не только повечерело, но и дело клонилось к ночи. «Неужели ночевать тут придётся?», — переживала Яна. Пришлось. Промучившись до двух часов, она рухнула рядом с Егором, надеясь поспать хотя бы пару-тройку часов. Но и когда она проснулась, Щукин всё ещё находился без сознания. Решив ещё раз пройтись по ранам, Яна полезла в сумку. Дернув замок слишком сильно, она вырвала его. Как только Кострова коснулась царапин, мужчина глухо застонал. С одной стороны, это значит, что он скоро очнется, но с другой — ему ведь больно. — Не надо, пожалуйста, не надо так стонать. Я уже поняла, что погорячилась, что так нельзя. Не вынуждай на жалость! Было поздно, Яна поняла, что уже жалеет его. При каждом его стоне она морщилась так, словно больно было ей. — Ну прости, прости, — приговаривала она, укладывая его себе на колени и проводя рукой по волосам. — Я же просто испугалась, и ты завёл меня непонятно куда. Через час Егор открыл глаза и попытался сесть. Как только ему это удалось, он схватился обоими руками за голову. — Бедные охранники Дениса, — простонал он. — А мне описывали тебя как хрупкую девушку, нуждающуюся в защите. Это окружающих надо от тебя защищать. Он прислонился к дереву, но тут же отпрянул, болезненно зашипев. — Я испугалась, — робко попыталась оправдаться она. — Кого? Не меня точно тебе бояться. — С чего? Я даже не знаю, кто ты. — Зато я знаю, кто мне больничный оплатит. Я всеми возможными способами пытался… — Щукин вновь осекся. — Это ты мой аноним? Ты слал мне сообщения? Егор молчал, сверля девушку взглядом. — Да, — наконец признался он.