Got the sunshine on my shoulders

Разрабатывать план Гарри начинает той же ночью, после того как уверяется, что мама и Робин легли спать. Луи не обращает внимания на то, что он нахально эксплуатирует его принтер, и сидит в кресле, краем глаза наблюдая за увлеченным организатором. Первым и самым важным шагом, конечно же, становится выбор места проведения. Гарри раскидывает распечатанные картинки по всему журнальному столику, а еще на полу и подоконниках. Все отобранные места достаточно большие, чтобы вместить всех, но слишком маленькие, чтобы чувствовать себя в них уютно. Кроме того, не так много вариантов на расстоянии не дальше двух часов езды. Завтра ему нужно будет обзвонить подходящие заведения и уточнить, свободны ли они, но сначала стоило бы сузить круг. - Знаешь, - говорит Луи, пока Гарри пытается выбрать между двумя практически одинаковыми гостевыми домами. – Было бы намного легче, если бы ты изначально не рассматривал столько вариантов. Гарри устало смотрит на него. - Это должно быть что-то прекрасное, - отзывается он, все-таки делая выбор и переходя к еще одной, почти идентичной паре. – Мы не можем устроить им вечеринку на лужайке за домом, все должно быть правильно. Луи опускает голову. Он писал что-то в своем таинственном блокноте, но закрывает его и кладет на колени. - Это будет прекрасно вне зависимости от того, что ты выберешь, - замечает он. Гарри бросает в него полусвернутый бумажный шарик, но тот падает на полпути. – Ну, серьезно. Ты мог бы обвесить какой-нибудь сарай гирляндой, и Энн все равно понравилось бы. Тебе не надо так стараться. - Но я хочу, - дуется парень, освещая телефоном парочку фотографий в отдалении, чтобы различить отели на них (совершенно одинаковые помещения в темно-бордовых тонах). – Хорошо иметь выбор. - Но не из пяти десятков, - хмыкает Луи. Он улыбается. Эта ночь на удивление холодная, видимо, из-за арктических ветров с океана. И Гарри пользуется возможностью, чтобы разжечь свой любимый камин, хотя бы разок, пока он еще здесь. Он почти забыл, как живое пламя меняет комнату, рождая мягкие мерцающие тени, сглаживающие углы, и желто-оранжево-красные отсветы, ползущие по стенам. И тени, подчеркивающие скулы Луи и бледно-золотистый румянец на его щеках. - Так помоги мне, - предлагает Гарри, глядя в сторону и подбирая очередной снимок. – Тебе же что-то нравится из этого. - Конечно, - улыбается Луи, но ни на какое конкретное фото не смотрит и не дает никаких подсказок, которые могли бы помочь. – Но это не я должен выбирать. - А чем ты вообще собираешься заниматься? – спрашивает Гарри, вставая на колени, чтобы достать до дальнего края своей маленькой бумажной кучи. – Не помню, чтобы ты ставил задачу себе. - Разумеется, я здесь, чтобы все проконтроливать, - отвечает Луи. Около минуты Гарри игнорирует его, отбрасывая в сторону еще пять фотографий. Затем он поднимается на ноги и понимает, что его труды последнего полчаса едва ли изменили ситуацию. - Луи, - скулит он, прежде чем может одернуть себя. Томлинсон поднимает голову. – Помоги мне. Тот вздыхает и снова захлопывает блокнот. На этот раз он оставляет его на журнальном столике, где его накрывает груда бумаг. - Да как? Гарри смотрит на учиненный им беспорядок. - Можешь… можешь хотя бы половину отбросить? Клянусь, что не буду вмешиваться, оставь только те варианты, что, по твоему мнению, нам подходят. Луи все-таки встает. - Уверен, что хочешь, чтобы я это сделал? – хмыкает он, подпирая одной рукой бок. – Я буду безжалостным. Гарри быстро смотрит на пол, намереваясь отобрать несколько избранных отелей, но насчитав таких как минимум десяток, понимает, что любимых вариантов у него слишком много. - Просто сделай это, - просит он и отворачивается. Луи смеется. Каким-то образом ему удается перемещаться настолько тихо, что Гарри не может определить, где он, пока не слышит хруст бумаги. - Это… это заброшенный парк развлечений? Гарри оборачивается через плечо. Луи улыбается, рассматривая распечатку. - Отремонтированный, - мягко поправляет он. – Он уже не заброшен, его отремонтировали. - Кто-то должен был его забросить, прежде чем уже отремонтировать, - Луи поднимает указательный палец, будто он старец, передающий вековую мудрость. – Кроме того, карусели стремные. Определенно не подходящее место. Гарри оборачивается к нему всем корпусом. Откидывается на спинку дивана, подворачивая под себя ноги, и следит за Луи, пока тот идет к окну. - А что не так с каруселями? Луи смеется и качает головой, поднимая с подоконника несколько фото. - Я сорвался с одной из них, когда мне было восемь, помнишь? Конечно, Гарри помнит. Первая сломанная конечность Луи. Все потому, что этот упрямец настоял на том, чтобы ехать с ним рядом, а единственная свободная лошадка оказалась слишком высокой для него. Он ухмыляется. - Как же ты рыдал. - Эй, ты тоже! Гарри хмурится, пытаясь восстановить полное воспоминание. Ему было всего шесть – едва ли достаточно, чтобы ему можно было кататься на каруселях одному. Он помнит, что ему потребовалась помощь Луи, чтобы забраться на аттракцион, помнит, как выбрал лошадку, у которой была похожая на настоящую грива, помнит, как оборачивался на Луи и смеялся, что ветер встрепывает ему волосы. Помнит слезы на щеках Луи, помнит, как держал его за руку. - Я? - Ага, - кивает Томмо, опускаясь на пол с ворохом бумаг и раскидывая их с молниеносной скоростью. – Ты начал реветь, когда моя мама сказала, что рука сломана. Ты думал, что в больнице мне ее отрежут. У Гарри вспыхивают щеки. - Не помню такого. - Тебе было шесть, - Луи пожимает плечами, не глядя на него. Челка падает ему на лицо, перечеркивая резкой линией профиль. – И тебе больше нравилось держать меня за правую руку, чем за левую. Это понятно. Огонь потрескивает в тишине между ними. А Гарри увлеченно терзает собственную память. Он вспоминает, как сидел возле кровати Луи, но сидеть приходилось на коленях Джей, потому что для того, чтобы самостоятельно восседать на стуле, мальчишка был слишком мелким. Он вспоминает, как рисовал на гипсе, выводя свое имя, пока вся рука Луи не была покрыта каракулями. С такими художествами юному Томлинсону пришлось ходить повсюду в течение трех месяцев, но он никогда не жаловался. Гарри не вспомнил бы ничего подобного, если бы не начал поиски этих воспоминаний. Это заставляет его задаться вопросом… заставляет его испугаться: а сколько там еще скрыто в ожидании того, что их откопают. А затем Луи бросает на стол отобранные листы и отвлекает от воспоминаний. - Готово, - торжественно объявляет он. Гарри осматривает гостиную. Луи скинул все отбракованные снимки в один угол, и они образуют собой довольно внушительную кучу. На столе осталось три одиноких листочка. - Три? – уточняет парень. Он бросается через всю комнату и замирает на коленях перед журнальным столиком, чтобы рассмотреть выбор Луи. Один из вариантов он уже видел и отметил как стоящий, но два других – в новинку. - И по-прежнему слишком много, - хмыкает Томлинсон, усаживаясь на диване. – Но все-таки парочка запасных вариантов не помешает, на случай резерва. Стайлс рассеянно кивает и рассматривает фото. Одно из них – с помятым уголком и слегка прикрытое двумя другими – сразу привлекает его внимание. Это отельчик менее чем в часе езды. Прекрасное здание из серого камня с цветочными корзинками на каждом окне и аркой во внутренний дворик. Гарри мгновенно представляет фонарики, натянутые по периметру каменной кладки, круглые столики и высокие стулья на лужайке, гостей, танцующих в любом из шикарных залов. - Этот, - делает он выбор, не задумываясь. Парень уже распределяет каждый квадратный миллиметр на картинке: здесь разместятся цветочные композиции, сюда можно повесить гирлянды, вон там будут подаваться приветственные напитки… - Довольно скорое решение, - дразнит его Луи. Гарри поднимает на него глаза – он улыбается, но пытается скрыть это. – Но он может быть уже забронирован. - Я заплачу им больше, - немедленно отзывается Гарри, присоединяясь к Луи на диване и притягивая свой ноутбук, чтобы поискать больше фотографий внутреннего убранства отеля. – Как думаешь, я смогу подкупить менеджера? Луи смеется и придвигается, чтобы заглянуть в монитор из-за плеча Гарри. - Притормози, love, - одергивает он. Гарри вздрагивает. – Во-первых, ты не будешь ничего оплачивать, во-вторых, ты определенно не будешь никого подкупать. Уверен, что подойдут и другие места. Гарри хмурится и неохотно отводит взгляд от фотографии большого зала, предназначенного для проведения свадеб и других торжеств, если верить заголовку. Он не ожидал, что Луи окажется так близко, так что не может перестать дрожать. Томмо явно это замечает и отодвигается. Гарри борется с тем, чтобы не остановить его и не выпалить что-то в духе: «Нет, пожалуйста, останься рядом». Не в это время, не этом месте и, вероятно, не в этой жизни. Слишком поздно. - Но кто же тогда будет все оплачивать? – спрашивает он, вспоминая свой первоначальный вопрос, хотя его остывающий бок все еще чувствует острую хватку Луи. – Я думал… - Просто оставь это нам, - чуть напряженно улыбается Луи. Он не поясняет, что имеет в виду. – Ты будешь слишком занят организацией и закупкой всего необходимого. Гарри снова возвращается к фотографиям на мониторе. Господи, Луи совершенно прав. У него уже есть точное представление о количестве цветов, которое ему нужно в этих залах. И их очень много. У него немного кружится голова, но в основном из-за обилия блестящих идей. Он собирается подать своей маме что-то захватывающее и прекрасное, что-то, что компенсирует все значимые даты, что он пропустил. - Мне нужно это место, - уверяет он Луи, нервно постукивая по тачпаду своего ноутбука. – Оно прекрасно, я просто… мне оно нужно. Это звучит по-детски, и Гарри это понимает, но ему все равно. Он добьется этого. Другого варианта просто нет. Нерешительные пальцы касаются его плеча – теплые и дрожащие. - Ты его получишь, - Луи улыбается ему, устало потирая глаза. Гарри понимает, что темп его сердца ускоряется. Он уверен, что это из-за волнения и перспективы обратить свои разрозненные мысли в конкретные планы. Опять же подкрадывается головокружение, и парню приходится моргнуть несколько раз, чтобы избавиться от плывущих перед глазами пятен. Его руки подрагивают над клавиатурой. Кажется, весь диван подрагивает от его напряжения. - Расскажи мне, что ты видишь, - едва слышно предлагает Луи. Гарри поднимает голову и наклоняет ее набок. - В банкетном зале, - усмехается парень, кивая на ноутбук. – Когда все будет готово. Расскажи мне, что там. Букеты из белых лилий с акцентами из розовых цветов, золотые ленты. Лучи света, простирающиеся от стробоскопов до самых темных уголков. Столики с едой, пирамидки из бокалов шампанского и звуковое оборудование в нише. Лучшая посуда, которая только есть в отеле, и цветы возле каждой тарелки. - Ты уверен? – с сомнением спрашивает Гарри, хотя поток его словесных представлений уже готов сорваться с языка подобно лавине. – У меня много… - Начинай, - обрывает его Луи. Он вытягивает руку вдоль спинки дивана, довольно близко для того, чтобы коснуться уха Гарри. Опускает подбородок на колени и смотрит на него ярким, внимательным и живым взглядом. Будто полностью заинтересован в его фантазиях. Гарри ни за что не признается, что безраздельное внимание Луи делает его немного застенчивым, и вместо этого начинает подробно рассказывать обо всем, что собирается заказать. Он периодически тычет в фото, пока говорит, и взгляд Томлинсона мечется между ним и монитором, но больше никуда. Ни малейшего намека на то, что увлеченное тарахтение Гарри ему надоело. Он продолжает говорить, а едва заканчивает с описаниями зала, переходит к улице, попутно задаваясь вопросом, есть ли при отеле сад и можно ли его украсть у гостей отеля на одну ночь. Гарри медленно сползает по дивану, потом перекладывает ноутбук с колен на столик, чтобы устроиться удобнее. Луи внимательно слушает, наблюдает за его жестикуляциями в отблесках пламени камина и клонится к подушкам. Небо за окнами из темно-синего превращается в черное, а между живописных лужиц облаков всплывает снежно-белая луна. Сон затягивает Гарри мягко, но настойчиво. Когда его голова касается спинки дивана, она оказывается прямо на лежащей там руке Луи, но тот ничего не говорит против. И Гарри этого хочется. Ему нужно что-то, чего он не может выразить словами, но Луи все равно способен прочесть его. Он поворачивается, подаваясь в сторону Гарри, и делает это как раз вовремя, чтобы поймать клонящуюся кудрявую голову. Даже с закрытыми глазами Гарри продолжает говорить, и Луи дает ему понять, что слушает, тихим, согласным угуканьем. Весь мир Гарри – это ничто иное как запах свежевыстиранных вещей Луи, его шампуня, дров, потрескивающих и обращающихся в пепел в камине, и отблески на веках после каждой вспыхнувшей искры. Он не помнит, как засыпает. Утром Гарри просыпается развалившимся на диване в окружении подушек. Гора бумаг из-за угла комнаты исчезла, как, впрочем, и Луи. Тем не менее, его присутствие еще витает в комнате – в тлеющих углях в камине, в распахнутом окне, пропускающем свежий утренний воздух. В подоткнутом вокруг плеч Гарри одеяле. Все это пугающе напоминает их утра из прошлого. Love. * * * - Скажи ему, чтобы не щипал меня, - ноет Лиам. - Скажи ему, чтобы не обвинял меня в том, что я испортил воздух, - ноет Найл в ответ, снова ввинчивая пальцы в его руку. Луи не перестает смеяться последние полчаса, периодически утирая слезы с уголков глаз. - Найл, - вздыхает он, - но мы же все слышали, что это ты, приятель, извини. Хоран негодующе вскрикивает. - Гарри! – пытается он привлечь друга на свою сторону. – Хоть ты защити мою честь, пожалуйста. Гарри всхлипывает от смеха и сильнее сжимает в руках руль, пытаясь проехать по узкой проселочной дороге, не скатившись в канаву. - Прекратите отвлекать водителя, - шипит Луи. Гарри почти уверен, что если полностью откинется на спинку кресла, то вполне может врезаться макушкой в лоб Найла. – Лиам, оставь его в покое. - Но… - Заткните себе рты своими ебаными чипсами. На обратном пути вы вместе не сядете! Тишина. Гарри отчаянно пытается успокоиться, но он за рулем почти час и уже устал концентрироваться. - Ты не можешь указывать мне, где сидеть, - наконец оживает Найл. Лиам в это время роется в рюкзаке в поисках своего шоколадного батончика, но присоединяется к нему, тоже выражая свое возмущение Луи. Все заканчивается тем, что они втроем кидаются друг в друга едой и визжат как обезьяны – впрочем, это в основном Найл, который не может выдержать никакое путешествие, если оно занимает больше двадцати минут. Луи предлагал им всем выпить, прежде чем отправиться в путь, чтобы «настроиться на поездку», но Лиам и Найл отказались в знак солидарности с Гарри, который единственный умеет пользоваться навигатором в своей арендованной машине и оттого был назначен водителем. В тот момент Стайлс был искренне тронут поступком друзей, но теперь он почти уверен, что они только подделали солидарность и уже успели украдкой выпить на заднем сидении. Дело в том, что он едет по извилистой дороге посреди типичной английской деревеньки к красивому зданию в викторианском стиле, а трое вроде бы взрослых парней превращают его автомобиль в зону военных действий. Кто-то попадает печеньем в лобовое стекло, и Гарри резко бьет по тормозам. - Мы на месте, - заявляет он, поворачиваясь назад, где Найл и Лиам вцепились друг в друга, наполовину слетев с сидения. Это невероятно, но он все равно чувствует нежность к этим дурням. – Мы должны хотя бы попытаться выглядеть серьезными, поэтому вы двое остаетесь в машине. Парни тут же отталкиваются и чинно восседают на своих местах, глядя на него. Когда Гарри оборачивается на Луи, тот хихикает с горящими щеками и встрепанными волосами. Парень приподнимает бровь. - Это они начали, - быстро открещивается Томлинсон и откладывает в сторону наполовину съеденный банан, что он держал в руке. – А я – ничего. И прямо как дождь. Всегда готов идти. Гарри вздыхает. - У тебя шоколад на носу. Луи смотрит сначала на него, а потом косится на нос. А Гарри и не ждал болезненного укола в сердце, хотя это было так глупо, ведь он любил в нем эту непосредственность. - Где именно? – уточняет Томмо, пытаясь дотянуться до кончика носа языком. Гарри улыбается, вздыхает и протягивает руку, чтобы вытереть его. Прикосновение будто заряжает его таким электричеством, что может запросто выжечь весь крошечный салон авто, поэтому парень торопится выскочить наружу, не глядя ни на кого. В безмятежной тишине и компании приятного ветерка, остужающего пылающие щеки, у Гарри есть буквально минутка, чтобы оценить колоссальное здание перед ним. Оно выглядит так же, как на фотографиях. Цветы на окнах отсюда кажутся красочными брызгами, оживляющими вековой фасад отеля. Он похож на старинный храм, скрытый в увенчанной кронами деревьев долине, и только несколько деталей напоминают о времени, в котором они находятся. Три гравийные дорожки расходятся по холму вокруг отеля, как русла рек, и сходятся у фонтана перед парадным входом, где кто-то уже ждет их и машет рукой. - Ух ты, - выдыхает Лиам, выбираясь из машины и проходя чуть вперед. Такого выражения на его лице Гарри не видел со времен, когда они были подростками. Найл идет за ним, выглядя совершенно спокойным в сравнении со своим недавним буйством. Его ярко-синяя футболка делает его похожим на гигантскую дождевую каплю среди всей этой зелени. Луи легонько толкает его в бок, проходя рядом. Гарри, уже увлеченный планами в своей голове, едва вспоминает о том, что хорошо бы запереть машину, прежде чем кинуться им вдогонку. Женщина, что встречает их у ворот, представляется Максин. У нее круглое, жизнерадостное лицо и пышная копна светлых волос, развевающаяся на ветру. Гарри она нравится. Холл внутри утопает в цветах всех форм и размеров. Они расставлены по всем углам и пропитывают воздух насыщенным приятным ароматом. - Добро пожаловать в «The Royal Hotel», - улыбается им Максин, эффектно раскидывая руки. Гарри касается темно-зеленого пальмового листа и улыбается, почувствовав прохладу под своими пальцами. – Банкетный зал вы можете увидеть, если последуете за мной. Найл с Лиамом отходят к стойке и заводят непринужденную беседу с девушкой-портье. Гарри закатывает глаза и воздает мысленные молитвы, чтобы они не угодили в переделку, пока он их оставляет. Луи крутится рядом с ним, пока они следуют за быстрыми каблуками Максин по извилистым коридорам. Тут довольно сумрачно, но время от времени встречаются светлые прямоугольники окон. Каждая дверь, мимо которой они проходят, тяжелая, деревянная, с блестящим золотым номером, а ковер под ногами – бесконечная красно-золотая филигрань. Гарри чувствует себя немного героиней романов Джейн Остин. - Тут красиво, да? – шепчет ему Луи, когда они подходят к лестнице. - Почему ты шепчешь? – сам шепчет Гарри. В ответ Луи только улыбается. Наконец, Максин останавливается перед тяжелой двойной дверью. Стайлсу приходится задрать голову, чтобы рассмотреть ее верхнюю часть. - Думали уже о количестве гостей? – обращается женщина к Гарри. Луи приходится подтолкнуть его, чтобы обратить внимание на вопрос. - Э-э, - тянет кудрявый. – Между сорока и пятьюдесятью, но я не уверен. Максин кивает. - Прекрасно. Я открою вам дверь, не стесняйтесь. Она приоткрывает только одну створку. И едва ли Гарри видит все, заглядывая, но и этого достаточно, чтобы его сердце забилось учащенно. Там светло: столько света, что помещение купается в нем, – потоки желтого, золотого и белого вплескиваются из дверей к ногам парня. Тот смотрит вниз, наблюдая за отблесками на своих ботинках, и пытается подготовиться. - Все хорошо? – тихо спрашивает Луи и мимоходом кладет руку между его лопаток. – Дверь открыта. Гарри выдыхает и сжимает пальцами папку, что прихватил с собой. - Да, - отвечает он и поднимает глаза, прежде чем сможет передумать. Парень не собирается плакать. Ладно, может, он и слегка и расчувствовался, когда ему удалось записаться на эту встречу, потому что все сложилось как нельзя удачно, но сейчас он этого не повторит – Господи, это же просто зал. Кроме того, это даже не для него, так? Гарри чувствует почтительный трепет, когда медленно и осторожно делает шаг внутрь. Прекрасный паркет спокойно выдерживает его вес и разбегается вперед и в стороны, как блестящее-блестящее море. Он кажется нереальным – Стайлс почти ждет, что утонет в нем, ждет, что пол придет в движение под его ногами, пока он пробирается через весь зал к одному из высоченных окон, нанизанных вдоль стены, как ожерелье из кристаллов. Под потолком устроились группки мраморных херувимов, глядя на него безжизненными глазами, а за окнами расстилается территория отеля, которая кажется бесконечной и утопающей в зелени, насколько может видеть глаз. - Круто, - заключает Луи позади него. Он говорит это так тихо, что Гарри бы и не услышал, если бы не эхо в помещении. Он оборачивается. Луи замер в самом центре зала в окружении грандиозных предметов интерьера. Он утопает в солнечном свете – лучи как прожекторы гонятся друг за другом, чтобы как можно скорее добраться до него и вспыхнуть на кончиках его волос, или высветить на его лице восторженную улыбку. Гарри едва сдерживает вздох. «Боже, как он прекрасен». Эта мысль потрясает его. Она внезапна, как слон в посудной лавке, в то время как сам Гарри привык думать о бывшем муже с осторожностью. Он пытается сосредоточиться на шикарном зале, проследить от начала и до конца каждый орнамент на потолке, но, кажется, здешнее убранство потеряло часть своего блеска в присутствие Луи, который куда прекраснее и сложнее чем все, что мог придумать скульптор. Гарри совершенно поражен, разглядывая Луи, но он не может задерживать на нем взгляд. Томлинсон не отрывает глаз от потолка прямо над ним, поэтому Стайлс делает то же самое и понимает, в чем дело. - Господи, люстра. В углах зала есть несколько светильников поменьше, но они не имеют ничего общего с тем, что в центре. Он блестит, как тысяча зеркальных осколков, двигаясь даже в неподвижном воздухе и отражая все: лужицы света на стенах, окна и профиль Луи. Кажется, это тончайшее произведение искусства было здесь всегда, и невозможно поверить, что здание было построено более ста лет назад. Гарри почти явственно может почувствовать прикосновение к своим ногам подолов тысяч платьев и услышать звон моноклей и надменное щебетание высокого английского общества. История оживает здесь на каждом шагу. Парень может только представить то количество приемов, что когда-то прошли здесь, а сколько свадеб… - Это великолепно, - говорит Луи, и его голос разносится по залу, как музыка, пока Гарри бесцельно блуждает по периметру. – Это и на фотографиях выглядело великолепно, да, но увидеть все вживую… - Это совсем другое, - соглашается Максин. Гарри в последний раз выглядывает в сад и поворачивается, направляясь к дверям, где Луи разговаривает с администратором. Он как-то нетвердо стоит на ногах. – Снаружи есть небольшая терраса. Если хотите посмотреть, то вниз по лестнице. Гарри и не заметил маленькую винтовую лесенку в углу зала. О чем он прямолинейно и заявляет: это грубовато, конечно, но Максин, похоже, слишком увлечена беседой с Луи. Площадка у основания лестницы небольшая и ярко освещенная, а стеклянная дверь ведет прямиком на улицу. На ощупь она гладкая, как масло. На террасе ветер гораздо сильнее. Он подхватывает волосы Гарри и немедленно отбрасывает их ему в лицо. А затем набок. Но оно того стоит – вид отсюда захватывает дух. Терраса расположена довольно близко к земле – едва ли на высоте этажа, но достаточно высоко, чтобы можно было коснуться макушек розовых кустов, посаженных вокруг. Та самая высота, что позволяет обозреть все на мили и мили вдаль. Прилегающее к саду поле для гольфа, что взбирается на склон и сбегает с него, заросшую лужайку слева, совершенно зеленую против голубого неба, а за колышущимися верхушками деревьев на горизонте – высотки Манчестера. А прямо за ними, будто кто-то особенно хочет выделить линию горизонта, – мшистые скалы Пик-Дистрикта*, тянущиеся к облакам. «Здесь», - думает Гарри и вдыхает сладковатый воздух. Это именно то сказочное место, которое он себе представлял. Ветер бьет по глазам и выманивает несколько слезинок. Парень вытирает их, достает солнцезащитные очки и водружает на нос. Сегодня он должен вести себя по-деловому. Ему жизненно необходимо убедить Максин дать им ненадолго арендовать этот невероятный, потрясающий зал. А всплакнуть он себе позволит, когда будет наблюдать за удивлением мамы и Робина. Никто тогда не спросит о причине слез. Одинокий голубь срывается посреди полета и садится на перила рядом с локтем Гарри. Это не городская птица – декоративная и совершенно шикарная на вид, с красноватой шеей и мягкими перьями всех оттенков серого. - Привет, - бормочет парень, радуясь отвлечению. Голубь кивает крошечной головкой и крутит шеей. – Немного ветрено сегодня, да? - По-моему, ты окончательно спятил, - говорит Луи из-за спины. Птица взъерошивает крылья и смело бросается обратно в восходящий порыв. Гарри борется с мощным желанием последовать за ним. Вместо этого он оборачивается. Луи улыбается ему, щурясь на солнце. - Просто хотел убедиться, что он не травмирован, - поясняет Гарри. Он отходит в бок, чтобы освободить немного места рядом с ним. Луи принимает это безмолвное приглашение, опираясь на перила и протягивая руку в сторону горизонта. – Наверное, они бы нас оштрафовали, если бы во время нашего присутствия здесь пострадал один из их шикарных голубей. - Шикарные голуби, - хихикает Томмо. Он весь день пребывает в приподнятом настроении, несмотря на поездку по ненавистным ему сельским ухабам. Это невероятно расслабляет. – Думаю, все их называют просто голубями, знаешь ли. Гарри смеется – тихий смех, который теряется в свисте ветра. - Иди ты, - говорит он и замахивается на Луи. – Думаю, я знаю разницу между понятиями, спасибо. Томлинсон даже не отшатывается. Кажется, он весьма доволен тем, что рассмешил Гарри. Тот смущенно отворачивается, рассматривая кусты роз в саду. Да, он весь день сам не свой, и все из-за чего-то, что осталось в далеком прошлом. Должно быть, Луи читает его мысли, или осторожно наблюдает за ним и делает выводы. - Все в порядке? – мягко спрашивает он. Его нежный тон бьет прямо по комку в горле Стайлса. - Все хорошо, - кивает он, благодаря свои солнцезащитные очки и непослушные кудри, которые постоянно оказываются на лице, норовя забраться в рот. - Мм, - бормочет Луи, явно не убежденный. - Я в порядке, - снова пытается Гарри. – Просто… Да нет, я в порядке. Луи покрывает большую часть расстояния между ними, оказываясь достаточно близко, чтобы нарушить личное пространство бывшего мужа. - В порядке – так в порядке, - соглашается он. Гарри хватает храбрости заглянуть ему в глаза только потому, что его собственные скрыты за стеклами. – Никто не ждет, что с тобой все будет хорошо. Я лишь подумал, что будет неплохо привлечь тебя к этому, но, возможно, это место… - Оно прекрасно… - прерывает его Гарри, потому что знает, к чему Луи ведет. Края его очков запотели, но он не может снять их и протереть, не может протянуть руку и вытереть стоящие в глазах слезы, потому что тогда Луи все поймет и начнет жалеть его. – Прекрасно бы подошло для свадьбы, о которой я мечтал. Свадебный проход был бы прямо там, - указывает он вдаль, где садовые деревья слегка расступаются. Площадка достаточно далеко, чтобы воображение парня могло превратить каменные цветочные горшки в людей и проложить мягкую ковровую дорожку по траве, по которой бы Гарри шел к Маркусу. – Я действительно хотел, ну, знаешь, эти отвратительные арки, как в фильмах? С бутонами роз и оборочками из ткани? У меня должно было быть все это: букеты полевых цветов вокруг и наше ожидание заката, чтобы сделать самые красивые фотографии… Следующий вздох, который делает Гарри, застревает в горле и отказывается выходить. Чтобы он не походил на всхлип, парень просто захлопывает рот. Но одинокая слезинка шустро выскальзывает из-под очков и сбегает по щеке. - Только не плачь, - мягко предупреждает Луи. В его голосе нет и намека на жалость. Когда Гарри смотрит на него сквозь размывающие зрение и дрожащие на ресницах слезы, ветер отбрасывает волосы Луи ему в лицо и разжигает огонь в его глазах. Гарри всхлипывает. - Не надо, - хмурится Томлинсон. У него проскальзывает какое-то неловкое движение, будто он забылся и собирался его коснуться. – Пожалуйста, не надо. Он этого не заслуживает. Ты найдешь того, кто по-настоящему тебя полюбит, и он подарит тебе свадьбу твоей мечты. Вот увидишь. Гарри жадно глотает воздуха, пытаясь подавить рыдания в себе. Потому что… потому что это конец, да? Он чувствует, что у него больше нет шансов, нет попыток. Этот жизненный уровень он провалил, упустил все контрольные точки. Бросив Луи, он был полностью потерян, но заполнил эту пустоту Маркусом, а теперь… Теперь ему придется начинать все сначала. - Столько лет прошло, - шепчет Гарри. – Я чувствую, что потерял их. Я был с ним так долго, а он никогда… - Это его потеря, - прерывает его Луи. На этот раз он все-таки решается прикоснуться к Гарри, проводя прохладными пальцами по его макушке, а затем сжимает его плечи. – Его потеря, Гарри, и никого другого. Для тебя же все было реально, верно? Гарри вспоминает свою боль, чувство, будто кто-то расчленил и разломал каждую его частичку. Вспоминает, как стоял на веранде и точно такой же ветер трепал его волосы, вспоминает шорох гравия, сопровождающий отъезд Маркуса. - Да, - соглашается он, вытирая слезы с щек. – Господи, да. Это было реально. - Тогда ты ничего не потерял, - заверяет Луи. Каким-то образом он говорит еще тише. – Ты любил кого-то и дал ему все, что у тебя было. Это похоже на того Гарри, которого я знал. Гарри безрадостно смеется и переводит взгляд на обширные территории вокруг отеля – серо-зеленые вершины на горизонте и бесчисленные окна Битхэм-тауэр**, что сосуществуют рядом друг с другом, но на разных высотах. Небоскреб заставляет его вспомнить о городском укладе жизни Маркуса и о практичности, с которой он подходил к вопросу их свадьбы: как он позволил Гарри зайти в своих фантазиях так далеко, как тот хотел, а затем вежливо отказался участвовать в непосредственном планировании. В то время Гарри в упор этого не замечал, сейчас же видел так же ясно, как рассеянный солнечный свет, что разливается по верхушкам деревьев. Они с Маркусом никогда не подходили друг другу. Маркус никогда не видел супружескую жизнь такой, какой ее видел Гарри. Никогда бы не понял его привычек, потерялся бы в его простоте и в итоге жаловался бы, что магазин на углу слишком далеко от них. Гарри вырос в другой стране, в другой среде и всегда представлял возвращение к этому. Свою семью он хотел завести уж точно не в Беверли-Хиллз. Да, было так легко забыть, насколько он любит простую жизнь и простор, когда он был полностью потерян в Маркусе. Легко было пойти на любые компромиссы, потому что они были молоды и влюблены – по крайней мере, Гарри – и их карьеры нуждались в постоянном присутствии в Лос-Анджелесе. Будущее было абстрактным понятием. И вот оно. Будущее стало реальностью – горькой, но реальностью. Гарри чувствует себя буквально старым, когда думает о том, что ему придется искать другого человека, которого он сможет полюбить и открыть ему свое сердце. Он запутался. Обманчивый контроль, который он вроде бы установил над собой, наконец, рушится, и парень прячет лицо в сгибе локтя, чтобы заглушить рыдания. Рука Луи на его плече сжимается. Он что-то говорит – вроде зовет Гарри по имени, но затем сдается и тянет его на себя. Тот путается в ногах и знает, что свалится, если Томлинсон его не поймает, но… Но оказывается в самом знакомом месте в мире. Луи останавливает спираль, по которой Гарри летел в свободном падении на самое дно страданий. Гарри цепляется за его талию, утыкается лицом ему в грудь и вдыхает – дышит его запахом. - Извини, - хрипит он. - Ш-ш, - почти смеется Луи прямо ему в ухо. – Не глупи. Тебе просто нужен кто-нибудь, кто напомнит, что все с тобой будет в полном порядке. Гарри это и сам знает. Он все еще плачет, понимая, что предсвадебное волнение, что он здесь обрел, придется отложить, по крайней мере, на несколько лет. Слезы впитываются в футболку Луи, возможно, мочат его теплую кожу, но парень держится стойко, все говоря и говоря Гарри о вещах, о которых тот сам не в силах думать. День идет на спад, а они все стоят неподвижно, что их вполне можно принять за статуи. Перегруженное сознание Гарри несется на скорости в миллион миль в час, а близость Луи похожа на всепоглощающий зуд, рождающий в нем незнакомые желания, в то время как… объятия Луи так хорошо знакомы. И его голос такой же, как и годы назад – звенящий, как солнечный свет, и такой же теплый. - Нам пора возвращаться, - говорит он, проводя ладонью по спине Гарри и выдыхая куда-то ему в шею. – Интересно, как там наши сорванцы? Стайлс смеется. - Уверен, что с ними все в порядке. Кажется, Луи удивляется, услышав его голос, – он едва заметно дергается, но по-прежнему держит Гарри в своих объятиях, пока тот сам не решит вернуться к приличному расстоянию между ними. - Я бы не был так уверен, - шутит Томмо. Гарри крепче обнимает его, давая понять, что сейчас попробует отпустить, и Луи улыбается и легонько дергает его за волосы в ответ. – Найл, знаешь ли, плохо влияет на Лиама. Тот обычно серьезный мальчик. Гарри опускает руки, и Луи напоследок похлопывает его по плечу. Пространство, что растет между ними, кажется некомфортным, напряженным и полным до краев слезами Гарри и тем фактом, что он провел последние полчаса, рыдая в объятиях собственного экс-мужа. Луи вроде бы относится к этому проще. Он просто поправляет свою мокрую футболку и отмахивается от извиняющегося взгляда Гарри. Он улыбается напоследок, а потом отворачивается и отходит к лестнице. У Гарри есть время, чтобы вытереть лицо и привести в порядок волосы, прежде чем они возвращаются в банкетный зал. Максин их бросила, но это и не удивительно. - Я тебе отвечаю, - говорит Луи, будто продолжая давно начатую беседу. – На самом деле, я готов поспорить на десять фунтов, что мы застанем хотя бы одного из них танцующим на столе. Гарри же готов спорить, что это все – попытка заставить его рассмеяться, и радуется, что это легко удается. - Я не играю с тобой в азартные игры, - хмыкает он, догоняя Луи и пускаясь с ним в путь по темным извилистым коридорам. Томлинсон улыбается ему. - Ну конечно, ты пока не играешь, но ты не знаешь, что стоит на кону. Да ладно, не могу поверить, что ты такой скучный. Стайлс открывает рот для возражения, но не успевает выразить его словами, прежде чем они оказываются в холле. К великому разочарованию Луи ни Найл, ни Лиам не танцуют на столе, да и вообще не находятся вблизи столов. Один все еще флиртует с девушкой с ресепшен, второй сидит в одном из кресел, разбросанных по периметру холла, и кажется очень увлеченным чтением журнала по садоводству. Гарри награждает Луи торжествующей улыбкой и подходит к администратору, которая тоже оказалась за стойкой регистрации. Улыбка Максин немного напряженная, когда парень озвучивает желательные даты, но становится шире, когда он упоминает, что им понравился еще и сад за пределами зала. Гарри думает о том, как будет счастлива его мама, когда он осуществит все свои задумки. Двадцать минут спустя они выходят из «The Royal Hotel» с оформленным бронированием. __________ * Пик-Дистрикт – возвышенная местность в центральной и северной Англии. Большая часть этой территории принадлежит одноименному национальному парку – первому на Британских островах. ** Битхэм-тауэр (или Хилтон-тауэр) – 47-этажный небоскреб в Манчестере.