Случайно падали звёзды

Доктор Карстэйрс был прав: следующая неделя была сложной. Нет, даже невыносимой. Нескончаемая череда анализов, процедур, физиотерапии, сеансов массажа, уколов, МРТ и прочего. Наверное, я бы с легкостью это прошёл, если бы не полное отсутствие Магнуса в моей жизни. Он не выходил на связь уже восьмой день, не отвечал даже Иззи и не приехал на мою выписку из больницы. Он просто исчез. Права оказалась и детектив Розалес: едва я ступил на порог дома, на мою ногу повесили браслет, ограничивающий передвижение. Меня поместили под домашний арест. Себастьяна задержали на границе штата – он пытался сбежать, как только стало известно, что я пришёл в себя. Мою машину нашли недалеко от трассы, ведущей из нашего городка в столицу. По словам мамы, Себастьян находился в сильном наркотическом опьянении. Жизнь превратилась в ад. Я целыми днями слонялся по дому – пытался, ведь с бандажом на ноге и костылями подмышками это было весьма проблематично, – лежал в постели и пил горсть за горстью таблетки. Раз в три дня меня навещала медсестра, чтобы поставить укол. Весь мир сузился до стен, четко очерчивающих мою комнату, что походили на прутья клетки, в которую я загнал себя сам. И не было никого, кто бы мог или хотел облегчить моё существование. Иззи перестала меня замечать, как если бы я стал невидимкой. Мама говорила лишь о лечении и предстоящем суде, где я проходил теперь не только как жертва, но и соучастник. Мистер Гэрроуэй, который стал частым гостем в нашем доме – как и его раздражающая крестница Клэри, бр-р-р, – приносил мне домашнее задание и говорил только о нём. Был лишь Макс, который понимал, что я сделал что-то очень плохое, но всё ещё видел во мне прежнего Алека. – А знаешь, что было бы по-настоящему круто? – воскликнула Клэри с энтузиазмом. – Нарисовать свой собственный комикс! Макс радостно запищал и, вскочив со стула, с топотом понёсся в свою комнату. – Так здорово видеть, что кто-то поддерживает его интерес к комиксам, – сказала Иззи и улыбнулась. – Спасибо тебе за это. Клэри широко улыбнулась в ответ и почти пропищала: – Мне это тоже приносит радость. Было тяжело удержаться и не закатить глаза. Я сидел на диване в гостиной, вытянув больную ногу на стул, и видел всё, что происходило в столовой, где устроились Клэри с Максом и Изабель. – На следующей неделе День Благодарения, – сказала Иззи, – ты придешь к нам? Клэри замялась. – Я пока не знаю, что планируют мои родители, – она опустила голову вниз и посмотрела на свои руки. – Тяжело собираться семьёй, когда семья на грани развала. Иззи потянулась через весь стол и взяла её за руку. – Я понимаю. Мои родители сейчас в процессе развода, и теперь столько всего будет по-другому. Но твои родители пока ещё пытаются сохранить брак. Психотерапия может помочь. – Твоим не помогла. Иззи пожала плечами. – Папа не особо-то хотел спасать брак, так что... Со второго этажа послышался шум и снова топот. Макс пронёсся мимо меня, уронив пару карандашей по пути. – Я придумал имя главному герою, – сообщил он, запыхавшись. – Максвелл. Иззи приложила пальцы к подбородку и сделала вид, что усердно думает. – Хм, где-то я его слышала... Макс звонко рассмеялся, уселся на стул и принялся рассказывать, какие суперспособности будут у его героя. Я слушал его краем уха, а сам листал сообщения, которые успел отправить Магнусу за эту одну с небольшим неделю. Ни одно из них не было даже прочитано. Я набрал его номер. За сегодня всего лишь второй раз. – Он не ответит, – сказала Иззи, не глядя на меня. – О! Мы разговариваем? Иззи вздохнула, но промолчала. Я уронил голову на спинку дивана, уставившись в потолок. – Алек, не хочешь кофе? – спросила Клэри. Я скосил глаза в её сторону. – Я заварила свежий и подумала, что тебе может быть нужна помощь, – она мельком взглянула на мою ногу. – Нет, Кларисса, мне не нужна твоя помощь. Её взгляд поник. – Какой же ты говнюк, – прошипела Иззи и, взяв Клэри за руку, повела её за собой на кухню. – Ты обещала не ругаться на Алека! – крикнул ей вслед Макс. Дверь громко хлопнула. – Спасибо, приятель, – я махнул брату рукой. – Ты единственный, кто меня защищает. Макс улыбнулся и вернулся к рисованию. Я вздохнул. В комнате на столе лежало домашнее задание, которое принёс вчера мистер Гэрроуэй, а мне так не хотелось оставаться наедине с собой. – Слушай, а давай посмотри какой-нибудь мультфильм? Макс покачал головой, не отвлекаясь от листа бумаги. – Не могу, слишком занят. – Я так умру со скуки! – выкрикнул я в пространство гостиной. – Валяй, никто плакать не будет! – послышался голос Иззи из-за закрытой двери. – Ты проплакала все глаза, когда я был в коме, не ври! Брошенный мною на плед телефон вспыхнул и завибрировал. Я возненавидел себя за то, какой волной отчаянной надежды затопило всё моё тело. Напрасно. Звонила мама. – Алек, – услышал я её беспокойный голос, – прилетел отец и сейчас направляется домой. Я уже еду. Пожалуйста, не совершай глупостей. Я сбросил звонок, не ответив. – Кто это был? – спросила Иззи. Я поднял глаза. Из-за двери кухни выглядывала лишь её голова. – Мама. Отец в городе. Словно в подтверждение, с улицы донёсся звук подъехавшей прямо к крыльцу машины. Громкие шаги, поворот ручки. – Ты хоть понимаешь, что ты натворил, сукин ты сын? Лицо отца выражало такой безудержный гнев, какого я ещё не видел. Он буквально выжигал меня взглядом, и складывалось такое впечатление, что от нападения его отделяет всего ничего. Это меня повеселило. – Я поживаю отлично, – закинув здоровую ногу на перетянутую бандажом и вытянув руки вдоль спинки дивана, улыбнулся я. – Спасибо, что спросил, папа. – Не смей дерзить, – прошипел он. – А ты не смей врываться в этот дом, словно всё ещё являешься членом этой семьи! – не выдержал я. – Меня пытались убить! Я провёл в больнице две недели и половину из них – в коме. Где тебя носило? Отец замолчал, словно не ожидал, что я посмею заговорить с ним в таком тоне. – Я регулярно звонил твоей матери и узнавал, как ты, – сказал он через некоторое время. Я едва не задохнулся от возмущения. – Ну что ты, пап! – воскликнул, вскинув руки вверх. – Не стоит так сильно опекать своих детей! Мог просто кинуть сообщение, я бы посмотрел, когда пришёл в себя. – Лучше тебе сбавить темп, – пригрозил отец, ткнув пальцем в мою сторону. – Я прилетел сюда не для того, чтобы выслушивать обвинения в свой адрес. – Но и не для того, чтобы поинтересоваться, как поживают твои дети, – вмешалась Иззи. Я оглянулся. Она стояла в паре метров от дивана в своей излюбленной позе: прямая спина, вскинутый подбородок, скрещенные на груди руки и взгляд, прожигающий насквозь. – Изабель, думаю, что тебе лучше отвести Макса в его комнату и не влезать в чужой разговор. – Ох, прости, а с каких пор крик на весь дом – это приватный разговор? – возмутилась она. Взгляд отца похолодел. – Макс, – обратился он к сыну, – поднимись в свою спальню, пожалуйста. Макс вздохнул и, с раздражением сдернув листок бумаги со стола, прошагал мимо него. В этот момент в дом, стуча каблуками по паркету, вошла мама. Она быстро просканировала внимательным взглядом обстановку в доме и выдохнула. Похоже, было заметно, что скандал ещё не успел разгореться. – Кларисса, Люк ждёт тебя в машине, – крикнула она. Клэри тихо выскользнула из кухни, схватила лежащую на стуле в столовой сумку и, не останавливаясь и ни с кем не прощаясь, вышла из дома. – Теперь, – мама сняла пальто и, повесив его на спинку кресла, уселась рядом со мной, закинув ногу на ногу, – я хочу знать, что ты здесь делаешь, Роберт. Кажется, я уже несколько раз писала тебе, что жизни Алека ничего не угрожает. Со всем остальным мы справимся сами. – О, я вижу, – прошептал папа и прошёл, наконец, вглубь гостиной, остановившись прямо перед нами. – Заведённое на него дело по факту сокрытия убийства – это разве меня не касается? Мама вздохнула и покачала головой. – Кажется, всего пару недель назад, когда Алек всё ещё лежал в коме и мы не знали точно, придёт он в себя или нет, ты написал мне, что не можешь прилететь сюда и поддержать своих детей. Скажи мне, Роберт, что для тебя страшнее: мёртвый сын или сын-преступник? – Мам, – прошептал я. Она взглянула мне в глаза. – Ты нарушил закон, дорогой. Я всего лишь называю вещи своими именами. – Не неси ерунды, Мариза, – отец прошёл вперёд и сел в кресло. – Я просто хочу быть уверен, что вы знаете, что делать. Я усмехнулся. – Как же выборочно ты участвуешь в нашей жизни, папа. Мы справлялись всё это время без тебя. Почему ты решил, что сейчас можешь чем-то помочь? Мама улыбнулась одним уголком рта и повернулась к отцу, слегка приподняв одну бровь. Показывая, что ждёт ответа. – Неужели мне нужно умолять вас принять мою помощь? – Я бы на это посмотрела, – улыбнулась Изабель. Папа смерил её беглым взглядом. – Как же быстро ты настроила их против меня, Мариза, – он откинулся на спинку кресла и расслабился. – Нет, Роберт, – мама покачала головой. – Это сделал ты сам. На некоторое время повисла тишина. Отец смотрел куда-то перед собой, и на его лице можно было прекрасно наблюдать весь мыслительный процесс. Мне хотелось верить, что глубоко внутри него было что-то, что могло заставить его быть нам лучшим отцом, чем он был все эти годы. – Хорошо, – сказал он, хлопнув ладонями по подлокотникам. – Я прошу вас позволить мне помочь. Изабель самодовольно улыбнулась, я закивал, а мама сказала: – Я уже наняла адвоката. Вулси Скотт. – Прекрасный выбор, – ответил папа с едва заметной улыбкой. – Назначим с ним встречу? Мама поднялась с дивана, легко коснувшись моего плеча, словно выказывала мне поддержку, и пошла за телефоном. – Оставайся на ужин, Роберт, – бросила она перед тем, как выйти из гостиной. Отец взглянул на нас с Изабель. – Если наши дети не против. Иззи фыркнула: – Как выяснилось, от твоего присутствия или отсутствия моя жизнь не меняется. Так что без разницы, – и направилась на верхний этаж. – Оставайся, – сказал я, заметив, как вытянулось от удивления его лицо. – Макс скучает по тебе. И тоже – не без труда – поднялся на ноги и поковылял к себе. Дверь комнаты Иззи была приоткрыта, и я, потоптавшись на месте пару секунд, собрался с силами и постучал. – Входи, – раздался её безэмоциональный голос. В комнате был бардак: куча одежды на стуле, разбросанные по полу журналы и книги, коробка от пиццы и пустые стаканчики от кофе у не заправленной кровати. Иззи никогда не допускала такого. – Что-то хотел? – спросила она, не отрываясь от телефона. – Да, я... – сглотнул, вдруг почувствовав, как начинают потеть ладони. – Спасибо, что поддержала меня в разговоре с отцом. Я это ценю. Изабель взглянула на меня поверх экрана. – Это всё? Я вздохнул. – Слушай, я знаю, что ты зла на меня, но... – Зла? – воскликнула Иззи и вскочила с кресла. – Ох, Алек, я не зла, я в ярости! Мне хочется сесть в машину и переехать тебя снова. Дважды! Я поджал губы. – Так я смогу, – продолжала она, – расплющить твою тупую башку и, наконец, понять, что именно заставило тебя поступить так с Магнусом! – Я думал, что люблю Себастьяна, и делал это для него... – Ой, заткнись, – Иззи рухнула обратно в кресло. – Когда человек принуждает тебя скрывать убийство, это не любовь, Алек. Я закивал. – Я это понял. Изабель вздохнула и, подставив руку под подбородок, начала меня пристально разглядывать. – Садись, – указала на край кровати, – тебе нельзя долго стоять. Я послушался, бросил костыли на пол и вытянул ногу, уперевшись ладонями в ткани постельного белья за спиной. – Тебя хоть немного мучила совесть? – спросила Иззи, наблюдая за моими движениями со своего места. – Конечно. Я видел в глазах Магнуса, как сильно он меня любит, и чувствовал себя последним подонком, – я поднял глаза к потолку. – Хотел бы я в ту ночь, когда Себастьян приехал к порогу нашего дома и рыдал на моём плече, что не хочет в тюрьму, знать, к чему всё это приведёт и что будет разбито сердце человека, которого я полюблю, – я свёл брови к переносице, чувствуя, как сжимается сердце и подкатывает ком к горлу. – Блять, Иззи... Я так его люблю... Изабель сочувственно улыбнулась. – Когда ты это понял? Я непонимающе уставился на неё. – Ну, ты шпионил для своего отбитого на всю голову бойфренда с пристрастием сбивать людей, а потом вдруг влюбился в Магнуса. Как это произошло? – Если бы я сам знал, Из... Изабель покачала головой и принялась разглядывать свои ладони. – В тот день, когда я застала вас обоих на кухне... – Я уже любил его, – ответил я. – И в тот вечер, когда он приезжал к нам домой, чтобы поблагодарить за подарок, а ты подкалывала меня из-за влюблённой улыбки, я уже любил его. Думаю, что я всегда относился к нему по-особенному, выделял его из толпы, но мы не были близки, чтобы между нами завязалась хотя бы дружба. Проект по генетике положил всему начало. А потом мама сказала, что папа подаёт на развод, и Магнус был единственным, кто поддержал меня, – я улыбнулся, вспоминая, как мы прогуливались по лесу. – Он показал мне своё место, куда сбегает от проблем, и, наверное, именно там обратного пути для меня уже не было. Тот день стал отправной точкой. – Я видела это, – прошептала Иззи. – Видела, каким ты был с Себастьяном и каким – с Магнусом. Рядом с ним ты становился лучшей версией себя. Я опустил голову и посмотрел на свою переломанную ногу. – Видимо, не самой лучшей, раз дотянул до такого. Иззи усмехнулась. – Что здесь произошло? – спросил я, оглядев комнату. Она посмотрела через плечо на замусоренные стол и пол и поморщилась. – Ничего, забей. Нет времени на уборку. – Иззи, ты не любишь беспорядок. Ты всегда находишь время на уборку в своей комнате. Изабель раздраженно фыркнула. – Магнус не разговаривает со мной тоже, а он мой друг, – сказала она, и в её голосе я услышал дрожь. – Он сказал мне в больнице, что понимает, что я не виновата, но сейчас не может видеть кого-либо из Лайтвудов. Ты сам знаешь, что у меня не бывает много друзей, я не умею дружить, но с Магнусом было легко. Я, правда, думала, что мы лучшие друзья. – Мне жаль... – сказал я тихо. Иззи закивала и опустила глаза вниз, замолчав на какое-то время. – Сомневаюсь, что Магнус когда-либо тебя простит, – прошептала она, наконец. – Я бы не простила. Я почувствовал, как меня раздирает изнутри. Все эти дни, полные тревоги и бессилия, я гнал от себя мысли и надеялся, что каким-то образом всё разрешится. Магнус простит меня. Когда-нибудь, возможно, через несколько месяцев или лет, но простит. Иззи озвучила мой самый большой страх, и я понял, что такой исход самый реальный. Я посмотрел на свои дрожащие руки. – Что ж, я это заслужил. – Ещё как! – Изабель подобрала под себя ноги и слегка наклонилась ко мне. – Можно попросить тебя об одолжении? Я кивнул. – Пожалуйста, прекрати вести себя с Клэри, как последний мудак. Она слишком добрая, чтобы постоять за себя. И она мне нравится. – Ладно, – я потянулся за костылями и медленно поднялся на ноги. – Я буду с ней мил. Но не собираюсь притворяться её другом, уж прости. – Да, – Иззи оскалилась, – ты готов притворяться, только если Себастьян попросит. Я замер на месте. – Это было жестоко. Изабель злорадно улыбнулась: – Знаю, – и уткнулась в телефон.

***

Впервые за очень долгое время мы сидели за столом в полном сборе и даже ни разу не повысили голос друг на друга. Папа вёл себя так, словно его заменили на доброго двойника. Нас с Иззи это настораживало, зато Макс был вне себя от счастья. И, глядя на его светящееся лицо, мы не могли себе позволить испортить вечер. Я ушёл из гостиной самый первый, сославшись на усталость. Взял пару книг в библиотеке и поднялся к себе. Впереди предстояла нелёгкая ночка. Впрочем, как и многие предыдущие. С того дня, когда Магнус покинул мою палату, я не мог нормально спать. Просто лежал в кровати до тех пор, пока на горизонте не начинало светать, и только тогда проваливался в беспокойный сон. Не знаю, как я всё ещё был способен вставать по будильнику, имея на плечами столько часов недосыпа. Вот и сейчас, лёжа в постели, я наблюдал за тем, как лунный свет бросает тень дерева за окном на подоконник и пол, как она покачивается из стороны в сторону, в такт дуновению ветра. Тёмные очертания мебели, казалось, расширялись, закрашивая всё не освещённое луной пространство комнаты в чёрный цвет. Я поморгал, и всё снова стало так, как было. Было так странно просто лежать и позволять своему мозгу вытворять со зрением разные штуки. Из стоящего в углу компьютерного кресла я мог нафантазировать силуэт человека, склонившего голову вперёд, из настольной лампы – согнувшего колени маленького дроида, из висящего на крючке двери халата – поднявшееся в воздух приведение. Я мог смотреть на полоток, по которому скользили тени от проезжающего мимо автомобиля, и высматривать в них замысловатые узоры, похожие то на облака дыма, которые я выпускал в форточку окна комнаты Себастьяна, то на туманности в космосе, которые я мог рассмотреть в глазах Магнуса, когда он находился в моих объятиях. Я пытался не думать о том плохом, что ждало меня впереди, хотя где-то глубоко внутри уже был готов к этому. Лежащий на тумбочке телефон вспыхнул и завибрировал. Я потянулся за ним и почувствовал, как кровь отлила от лица. 02:14 от: Магнус; кому: Алек. Нам надо поговорить.