More Inquisitors!

      Инквизитор вываливается на поляну — в буквальном смысле, всем весом опираясь на посох. Плечи тяжело вздымаются, спутанные бурые пряди заслоняют лицо. Он обводит поляну тяжёлым малоосмысленным взглядом, останавливается на крепящем лук за спиной Аравеле и выдыхает:       — Где?       Эльф кивает в сторону склона, откуда доносится затихающее бряцанье оружия: бой развёл отряд и Инквизитора в разные стороны. Тревельян впивается взглядом в поднимающиеся на поляну фигуры, пересчитывает, убеждается, что потерь нет, и облегчённо вздыхает.       Аравел успевает преодолеть разделяющие их ярды как раз к тому мгновению, когда колени Инквизитора подгибаются.       Он неловко кренится вперед, сползает по заляпанному кровью посоху, судорожно цепляясь за него пальцами, и Аравел подхватывает его обеими руками. Инквизитор виснет на нём, как до этого вис на посохе.       Он выше Аравела на голову, он тяжёлый, особенно в доспехе; Аравелу ещё ни разу не пришло в голову считать это проблемой. Он мягко опускает Инквизитора на траву, поддерживает широкие плечи, укладывает себе на колени дурную рыжую голову.       Кровь на руках чёрная. Аравел чувствует, как в животе сворачивается неприятный холодный узел.       Напротив падает на колени Солас, тянет сияющие ладони к распоротому боку Инквизитора. Движения торопливые и скупые — и Аравел, как бы ни хотелось ему вгрызться в тощие запястья, склоняет голову.       Солас беспокоится. Солас помогает. Без Соласа у Инквизитора не было бы ни единого шанса.       Тревельян, непривычно бледный, поворачивает к целителю заострившееся лицо. Он улыбается. Он, Фен’Харел его побери, кривит свой широкий окровавленный рот, моргает виноватыми серыми глазами и умудряется при этом не выглядеть ни жалко, ни вымученно.       — Я снова вляпался, — голос, прерывистый из-за клокочущей в горле крови, ножом скребёт между лопатками. — Извини.       Солас вместо ответа небрежным движением касается его лба, и Инквизитор, закатив глаза, на время прощается с этим миром. Аравелу даже хочется его поблагодарить, но вместо этого он чуть крепче прижимает Инквизитора к себе.       — Ему не станет лучше, если ты его задушишь, — замечает Солас, в мгновение ока убивая любой намек на благодарность.       Солас Аравелу не нравится, и это полностью взаимно. Он не любит лжи и затхлых тайн; Солас не терпит недоверия к своей магии; Тревельян смеётся, что они подходят друг другу, как два кусочка одного витража. Только благодаря ему они и удерживают шаткое перемирие.       Солас отнимает руки от раны, поднимается с колен и зовет Кассандру с Мишелем. Аравел знает, что это означает: маг сделал, что мог, и теперь Инквизитору требуется помощь владеющего иглой лекаря.       Ни повозки, ни носилок у них нет. До ближайшей деревни полдня пути. До Скайхолда — трое суток.       Аравел не отходит от Инквизитора дальше, чем на пару ярдов. Мысленно он твердит и твердит мольбу Фалон’Дину, чьи символы когда-то въелись в его лицо. Только на него сейчас и остаётся уповать.       На него — и на Соласа, будь он неладен.

*

      — Я не встречал ещё человека удачливее тебя.       — Ты лукавишь, венан.       — И глупее.       — Ближе к истине…       — И храбрее. Третий раз, Инквизитор. Разумеется, ты выучил моё ворчание наизусть.       Тихий смех и шелест волос, скользящих под ладонью.       — О, нет, венан. Моя голова занята заклинаниями и правилами этикета, да и то Жозефине пришлось постараться, чтобы извлечь их из глубин памяти. На твоё ворчание никак не хватит места.       — Ты хотя бы помнишь, как меня зовут?       — Варрик зовёт тебя Молчаливым и вечно сетует, что подбирать угрюмых эльфов ему на роду написано.       Укоризненный взгляд.       — Сэра зовёт тебя задницей с кинжалами и до сих пор дуется за то, что ты не попался в её ловушку с пчелами.       Выжидающее молчание.       — Солас…       — Избавь меня от необходимости отвечать, что я думаю о Соласе!       — С радостью, венан.       Тишина и ровный гул высокогорного ветра, доносящийся из приоткрытого окна.       — …Солас зовёт тебя len’alas lath’din и отказывается признавать, что вы с ним одной крови. Впрочем, такой чести пока не удостоился ни один из эльфов. Он чудной, да?       — Он сноб и лжец.       — Мне стало бы гораздо легче, венан, если бы вы проявили друг к другу хоть немного снисходительности.       — Тебе стало бы гораздо легче, если бы твои соратники были с тобой честны.       — Тогда бы я лишился доброй половины. У каждого есть что-то, о чём он предпочёл бы молчать. У меня в том числе — но это не причина опустить знамя Инквизиции и распустить войско.       — Инквизитор…       — Меня зовут Максвелл. Максвелл Тревельян. Требуешь с меня имя, а сам моё забыл.       Едва слышный усталый вздох. Кончики пальцев, очертившие контур лица.       — Лорд Максвелл Тревельян, для умирающего у вас слишком длинный язык.       — Аравел Лавеллан, для простого развед…       Мягкое касание губ, оборвавшее речь. Шелест занавесок, тронутых ветром, сплетение пальцев, лежащих поверх одеяла. Где-то во дворе радостно тявкает мабари.       — Каллен всё-таки приспособил хоукову псину к тренировкам солдат?       — Похоже на то. Emma lath…       Тонкие пальцы бережно отводят с лица ржавую прядь.       — Emma lath, если в следующий раз, когда ты в одиночку сцепишься с превосходящим противником, твоего отступника не окажется рядом, я добью тебя сам. Обещаю.       — Повтори это снова.       — Что я перережу тебе горло?       — Что угодно, главное — на эльфийском. У тебя получается так…       Хриплый беспомощный смешок.       — Ar tu na’lin emma mi, ma vhenan. Na'ghillas din.       — Волшебно.       — Не дергайся, если не хочешь, чтобы твой бок зашивали заново.       Искристые смешинки в серых глазах.       — Тогда наклонись ко мне сам.

*

      Когда Солас поднимается в покои Инквизитора, тот уже крепко спит, а несносный Лавеллан сидит на полу возле его постели. Подбородок его лежит на сцепленных пальцах; сцепленные пальцы накрывают мосластую кисть Инквизитора.       — ...irassal ma ghilas...       Лавеллан сидит почти что спиной к Соласу, непривычно расслабленный, мягкий, текучий, как илистый песок лесных озёр. По узкой спине расплескалась дымчатая тьма волос, по покоям — тень приглушенного напева.       — Ma garas mir renan       Ara ma’athlan vhenas…       Лавеллан не слышит шагов по лестнице, не ощущает чужого присутствия. Сейчас для него не существует ничего, кроме мерного дыхания человека, к чьей руке он прижимается щекой.       Солас смотрит на них, пока последние слова старой колыбельной не растворяются в закатных тенях, а затем беззвучно отступает вниз по лестнице, к выходу из покоев.       Пожалуй, помощь целителя Инквизитору сегодня не нужна.