Куда нам дальше идти

— В каком смысле «он ничего не сделал»? У тебя в башке опять Сатана, Сэм! Когда, чёрт подери, ты собирался сказать мне об этом? Сэм сдерживает страдальческий вздох и не закатывает глаза, всё равно не поможет. Разговор с Дином проходит примерно так, как и ожидалось. Одним словом, никак. — Сейчас говорю. Это случилось лишь несколько раз, и я не был уверен, реален ли он, — вновь напоминает Сэм, — И до сих пор не уверен, но проверить точно стоит. Дин, он говорит, что Габриэль жив и настроен против Метатрона. Если это правда… — Ты знаешь, что нет. Кас сказал… — Кас сказал, что Метатрон сказал, что Габриэль был ненастоящим. Это не значит, что это правда. Дьявол, вполне возможно, что Метатрон сам в это верит. Играется в иллюзии, а Габриэль сейчас скрывается где-нибудь и готовится сделать свой ход. — Значит, мы верим сраному Люциферу. Который сидит у тебя в голове. — Нет. Мы не можем ему верить, потому что не знаем, реален ли он. Так давай выясним. Дин долго смотрит на него, вцепившись руками в спинку стула, словно тот придает ему уверенности. — Ладно. Как? А сейчас самое сложное. — Он согласился встретиться со мной в Детройте, — Сэм пытается звучать невозмутимо, но, в конце концов, не выдерживает под недоверчивым взглядом Дина. — Он согласился, — тот всплёскивает руками и затем опять хватается за спинку, — Ну зашибись. И ты, значит, идёшь на свиданку. — Это не… Дин. Ты не считаешь, что если он выбрался из Клетки, нам стоит знать об этом? По-моему, стоит. Я потребовал доказательств, и он сказал встретиться. — И что? Собираешься просто прийти туда и позволить ему ещё немного с собой повеселиться? Ты этого хочешь? Сэм бледнеет. — Дин… — Нет, правда. Этого? Потому что я больше понятия не имею, чего ты хочешь, Сэм. Сначала злишься на меня за то, что я спас твою жизнь, а теперь! Должен сказать, идти к парню, который пытал тебя — это что-то новенькое! Сэм делает глубокий вдох и сжимает руки в кулаки, чтобы они перестали трястись. — Он не собирается причинять мне вред, — тихо говорит он. Дин нехорошо усмехается. — И откуда же такая уверенность? — Оттуда, что я знаю его, — наконец теряет терпение Сэм, — Оттуда, что я был его сосудом — опыт, который ты так радостно заставил меня воскресить — и знаю его. Он заявляет, что моё тело ему больше не нужно — это правда. Говорит, что не хочет мести — и это тоже правда. Не утверждаю, что он не передумает, но обмануть меня он не сможет. Так что да. Я собираюсь отправиться туда, и, если мы не сделаем какую-нибудь глупость, вполне уверен, что сможем уйти. Если ты со мной. Дин рассматривает его, поджав губы в тонкую сердитую линию, и Сэму становится интересно, махнет ли он сейчас на него рукой окончательно. Он спрашивает себя, хочет ли он этого сам. — Сначала Абаддон, — произносит Дин. — Дин… — Нет. Сам сказал, что есть вероятность того, что всё это лишь у тебя в голове. Сначала мы разбираемся с Абаддон. Не будет новых зацепок в ближайшую пару дней — окей, едем в Детройт. Сэм колеблется, затем вздыхает. — Ладно. — Чудненько. В ситуации, в которой они оказались, нет ничего чудесного, и они оба это знают. Сэм ещё какое-то мгновение смотрит на напряженные руки Дина, не находя в себе сил поднять взгляд и увидеть отчуждённость на лице брата. Ему стоит упомянуть, что всё это может быть ловушкой Метатрона. Правда, стоит. Но пока с него хватит одного этого разговора, и время ещё есть. Куча времени, судя по всему. Он разворачивается и уходит, не говоря ни слова.

o.O.o

В здании никого нет. Оно кажется ещё более опустошённым и негостеприимным с того раза, когда братья здесь были, разве что внутри едва заметно теплее. Стекло, на котором Дьявол когда-то нарисовал трезубец, разбито, из рамы торчат лишь несколько осколков. В углу лежит потрепанный мат, однако, кажется, им давно никто не пользовался. У стены валяются обертки от еды, и по всей комнате начинает пованивать мочой всякий раз, когда почти не прекращающийся сквозняк на мгновение пропадает. Ни следа падшего архангела. И уж если на то пошло — кого бы то ни было вообще. Ловушки тоже нет. — Ну что? Пусто. Пошли отсюда. Сэм недовольно морщится. Паршивое настроение Дина едва ли улучшилось с тех пор, как они… Нет, с момента, как Дин убил Абаддон, и чем ближе они были к Детройту, тем хуже оно становилось. Сэм не может не спрашивать себя, из-за того ли это, что он не видит смысла в поездке, или же потому что уже хочет убить кого-нибудь ещё. — Прошло больше месяца с того, как Люцифер согласился на встречу, — считает нужным отметить он, — Даже если он всё еще поблизости, думаешь, он станет двадцать четыре часа в сутки тут торчать? — Он ангел. С него не убудет, — бормочет Дин, но смягчается и отходит проверить что-то у дальней стены, — Эй, давай оставим что-нибудь, чтоб он сообразил подождать нас, поспим, утром проверим. Его нет — возвращаемся в Бункер. Я не собираюсь больше тратить время на твоего дружка. — Дин… — Не начинай. Вот… не надо. Ты хотел прийти сюда — мы на месте. Но это не грёбаный пикник. У нас и так дел по горло. Сэм стискивает зубы, чтобы не сказать чего лишнего. Прежде чем он успевает придумать что-нибудь не слишком озлобленное, раздается шелест крыльев. Сэм замирает, протянув руку туда, где раньше он носил ангельский клинок. У него перехватывает дыхание. Он и забыл. Каким-то чудесным образом он сумел позабыть, каково это — находиться в одном помещении с настоящим Люцифером, а не просто его отражением из сновидений. Забыл то, как, не прилагая никаких усилий, он будто занимает собой всё свободное пространство; то, как его присутствие заряжает воздух и заставляет тени казаться глубже, а свет — холоднее. Разве что сегодня он не один. Первое, о чём Сэм думает — Адам. Мысль вызывает застарелую боль и вину, затем странную смесь надежды и бессильной ярости. На несколько секунд он решает, что Дьявол привёл их младшего брата с собой, чтобы шантажировать. Но в уверенной позе и непоколебимом взгляде не осталось ничего от Адама, и в животе у Сэма всё сжимается ещё сильнее. — Михаил. Рядом с Люцифером стоит Михаил. Какой бы ни был у них с Дином шанс выжить, если бы Дьявол решил устроить неприятности, только что он упал к нулю. Архангел приковывает его взглядом, но первым заговаривает Люцифер, едва заметно странно улыбаясь. — Я думал, ты хотел увидеть меня, а не брата? — Я… Да. Да, хотел, — правда, в данный момент Сэм уже не может вспомнить, почему это показалось ему хорошей идеей. Разве что ради информации. Люцифер с Михаилом на свободе и сотрудничают друг с другом — вот уж чертовски важные новости. Люцифер протягивает руки в стороны, наслаждаясь ситуацией. — Достаточно реален для тебя? Хочешь потрогать? Сэм сглатывает. Сейчас, когда между ними барьер в виде плоти и расстояния, и вокруг него придающий уверенности материальный мир, должно быть легче, однако он ощущает вспышки пространства, которого нет, испытывает то, что человеческий мозг просто не способен воспринять. Ему приходится сжать зубы и закрыть глаза на мгновение, чтобы не выдать себя со всеми потрохами. Он мог бы поклясться, что видит сущность архангела внутри сосуда — обжигающе холодный огонь, что однажды поглотил его. — Почему опять Ник? — даже для собственных ушей его голос звучит глухо, неправильно. И он сам не понял, откуда у него в голове взялся этот вопрос. Люцифер пожимает плечами, раздумывает немного, затем выдает ответ, который ни о чём не говорит. — За всё время у меня было всего лишь два сосуда. Второй я выбрать не мог. Он намеренно звучит беззаботно и каким-то образом сумел сделать себя… не меньше, но не таким внушительным и угрожающим. Будто они могут сыграть в игру «отвечай на мои вопросы» даже теперь, несмотря на их прошлое. Сэм вовсе не хочет в неё играть, но затем он замечает, как Дин медленно, беззвучно движется позади ангелов, и действует так, как велит ему привычка — отвлекает жертву. — Серьёзно? Больше никого не было? Выражение лица Люцифера становится задумчивым, словно разговор свернул не туда, куда он хотел. Или же его удивляет, как легко Сэм попался на крючок. — Эта мысль никогда меня особенно не привлекала, — подозрительно серьёзно признает он, — Делить такое тесное пространство с человеческой душой. Дин подобрался ближе. Его взгляд прикован к затылку Люцифера, словно в мире больше ничего не существует, и Сэм мгновенно осознает, что, поддавшись инстинкту подыграть старшему брату, потому что тот всегда знает, что делает, не учёл влияния, которое оказывает на него Метка. Это очень плохая идея, и нужно срочно его остановить до того, как будет слишком поздно, и каким-то образом обставить всё так, чтобы не казалось, что Дин только что пытался застать Дьявола врасплох… Однако уже слишком поздно. Михаил слегка нахмуривается, начинает поворачиваться, чтобы оглянуться через плечо, и Дин действует — два длинных шага, поднятый Клинок… Люцифер разворачивается на месте и с сокрушительной силой хватает его за руку. Другой рукой он касается его лба, и вот так запросто Дин падает на колени… — Слишком легко портятся, — договаривает Дьявол, с лица его исчезают все следы цивилизованности… — Нет! Сэм бросается вперёд, успевая сделать лишь шаг, прежде чем его разум догоняет инстинкты, и он знает, что опоздал — слишком далеко, слишком слаб, чтобы что-то изменить — и не может сдвинуться с места. Люцифер замирает, и его взгляд устремляется к нему, горя презрением и яростью. Люцифер замирает. Сэм едва осмеливается дышать, несмотря на накрывающую панику. Он знает, что должен сказать что-нибудь, попытаться договориться, умолять, хоть что-то, но губы отказываются его слушаться: он боится, что первый же звук разрушит чары, и Дин умрёт. — Правда верили, что сможете убить меня созданным мной же оружием? Думал, усвоите урок с Кольтом, но ума у вас едва ли прибавилось. Сэм, наконец, возвращает дар речи, хотя голос мало похож на его собственный. — Это не было планом. Клянусь. Сэм запоздало осознаёт, что это едва ли поможет Дину. Он оглядывается на брата и видит, что тот обездвижен словно статуя, оскалившая зубы в беззвучном рыке. — Что ты с ним сделал? Люцифер приподнимает бровь, недовольный тоном, которым был задан вопрос, но спустя мгновение решает снизойти до ответа. — Метка принадлежит мне. Приняв её, Каин добровольно подчинился моей власти. Ты знаешь меня, Сэм. Думаешь, я бы создал нечто, равное по силе первоначальному Рыцарю Ада, и запросто позволил бы разгуливать на свободе? Сэм сглатывает. Его горло кажется слишком узким и напряженным, словно струна. — Отпусти его, — слышится, как нечто среднее между приказом и мольбой. Невероятно жалкое само по себе. У Люцифера нет причин так поступать; к тому же, пока он держит Дина на поводке, он способен контролировать и Сэма. Но вместо этого он может просто решить убить Дина, и Сэму нечем ему угрожать. Даже Клеткой — той может больше вообще не существовать. — С чего бы? — Люцифер звучит по-деловому, но под напускным спокойствием скрывается гнев. Сэм не находит, что ответить. Ничего, что могло бы убедить Дьявола, по крайней мере. Если бы всё было наоборот, Дин, без сомнения, сумел бы сохранить внешнюю уверенность и придумал что-нибудь, хотя бы иллюзию угрозы, но Сэм больше не может этого выносить, и он теряет над собой контроль. Он не может лишиться Дина, не может, особенно так — только не после того, как он заставил его прийти сюда в надежде, что на этот раз Люцифер не будет их врагом. — Он мой брат. Это единственное, о чём он способен думать, и это скорее походит на признание поражения, чем на аргумент. — Нет. Сейчас он — не более, чем демон, и он сам выбрал эту участь. Ты ведь знаешь об этом, не так ли? Чтобы получить Метку, Дин должен был дать своё полное согласие. Я дал Каину оригинал, я знаю, как это работает. Сэм делает несколько вдохов, прежде чем решается заговорить — он боится, что голос подведёт его. В глазах жжёт. — Он всё равно остаётся моим братом. Отстранёно он думает о том, слышит ли сейчас его Дин. По крайней мере, если он умрёт, он уйдет, зная, что Сэму было не всё равно. Если только это будет иметь для него какое-то значение, или же изменения зашли слишком далеко. — Ты можешь стереть её? — раздаётся совсем без интонации, и Сэм вздрагивает. Он забыл про Михаила. Люцифер поворачивается к нему. Он кажется столь же удивленным, что тот заговорил. — Да, — наконец, по ощущениям спустя маленькую вечность снисходит он до ответа. Они продолжают смотреть друг на друга. Лицо Михаила такое же выразительное, как камень, лицо Люцифера же являет нечто среднее между любопытством и вызовом. Что бы там ни происходило, каким бы образом они ни общались между собой, это далеко за пределами понимания Сэма. Он бросает взгляд на Дина, надеясь, что тот подаст какой-нибудь знак, показывающий, что он в курсе происходящего, или даже подыгрывает, ожидая нужного момента, но ничего не происходит. Взгляд Сэма тут же устремляется к Михаилу, едва он замечает малейшее движение с его стороны. — Мне омерзительно видеть его в таком состоянии, — произносит он ровно, словно это не играет никакой роли. Как будто это какая-то очевидная божественная истина, а не фраза, от которой зависит судьба живого, дышащего человека. Люцифер улыбается. Улыбается, но ничего не говорит, хотя мог бы; должно быть множество способов в данный момент вызвать у Михаила ещё какую-нибудь реакцию, и он как будто раздумывает над этим некоторое время, прежде чем пожимает плечами и возвращает внимание к человеку, стоящему перед ним на коленях. Сэм едва успевает заметить, как выражение его лица становится жёстким. Он вновь заполняет всю комнату, давит своим присутствием. Температура в помещении падает так низко, что следующий выдох Сэма сопровождается облаком пара, и сырой пол под ногами похрустывает корочкой льда. По стенам движутся вытянутые тени, слишком огромные, чтобы определить, имеют ли они форму крыльев. Дин рычит в агонии. Сэм издает бессмысленный крик протеста и делает ещё два шага, прежде чем он осознаёт, что Дин не умирает. От него исходит свечение, ярко-красное, словно от раскалённого железа, но не из глаз, а из той точки на руке, где Люцифер впивается в него своими пальцами. Он более даже не касается его лба. Держит руку на небольшом расстоянии, словно для равновесия, и напрягшись всем телом. Что бы ни происходило, это не похоже на милосердие — скорее, на возвращение законной собственности. И оно достигает своей цели. Воздух искрится от энергии, первобытной и жестокой, словно буря. Затем всё заканчивается. Люцифер отпускает руку Дина. Его пальцы не слушаются, будто бы энергия, прошедшая сквозь них, была слишком велика для хрупких костей, сухожилий и мышц сосуда. Дин с широко открытыми глазами приземляется на задницу. Люцифер осматривает его с ног до головы критическим и напряжённым взглядом, как будто видит сквозь кожу его душу. Наверное, так и есть, потому что следом он говорит: — Я сделал, что мог. Метки больше нет. Обратно в человеческое состояние ему придется привести себя самому, чего бы это ни стоило. Дин вздрагивает, словно голос Люцифера выдернул его в реальность. Сэм никогда не видел его двигающимся задом наперёд так быстро. Он едва не вписывается в Михаила в попытке убраться подальше от Дьявола. Архангел отступает в сторону с максимально отсутствующим выражением лица. — Какого чёрта! — наконец, упёршись спиной в стену, орёт Дин. Он вскакивает на ноги, переводя дикий взгляд с Люцифера на Михаила, затем на Сэма и обратно на Люцифера, словно видя собравшихся в первый раз, и держит Клинок так, как будто всё ещё может воспользоваться им. Но, кажется, он в порядке, разве что слегка не в себе, и Сэм перебарывает желание немедленно пойти осмотреть его. То, что архангелы пока не сделали ничего враждебного, исключая самозащиту, не означает, что они не сделают это прямо сейчас или позже. Он втянул их с братом во всё это, ему и вытаскивать. Осторожно, обращая внимание на характеры и силу присутствующих архангелов. — Какого хрена вы двое не в Клетке? Вот только, похоже, дерзость у Дина включилась быстрее мозгов. Люцифер невпечатлённо приподнимает бровь, словно говоря Сэму держать своего ручного идиота под контролем. В данных обстоятельствах Сэм склонен подчиниться. На вопрос отвечает Михаил. В его голосе чудесным образом нет ни намека на гнев. — Бог выпустил нас. Сэм смотрит на него, затем его взгляд возвращается к Люциферу. Тот выглядит напряжённым. Лицо его тщательно скрывает все эмоции за вновь поднятой защитой. — Бог, — голос Дина источает недоверие, — В смысле, тот самый, а не Метатрон. — Метатрон никакой не Бог, — в голосе Михаила трудно что-то распознать, кроме его фирменной праведной надменности, но ответ был как будто слишком быстрым, слишком решительным даже для него. Он напряжен иначе, чем Люцифер. Скорее, готов к действию, нежели отстранён. Губы Дина кривятся в ироничной усмешке. — Ага, вот только я не уверен, что он в курсе. — И что? — перебивает Сэм, — То, что сделал Метатрон с Небесами, с другими ангелами — по-вашему, это нормально? Сэм мог бы представить, как Михаил размашисто расправляет крылья для баланса, легко разворачиваясь в его сторону. — Разумеется, нет. То, что Метатрон сделал — непростительно. — Славно, — говорит Дин, вновь обращая внимание Михаила на себя, — Так что вы собираетесь делать? В последовавшей затем тишине Люцифер улыбается.