Куда нам дальше идти

— Парни? Парни, думаю, я что-то нашёл. С того места, где Кевин сидит, окружённый тремя Скрижалями и кучей заметок, он выглядит измотанным до смерти, и это означает, что его состояние теперь наконец-то совпадает с тем, как он обычно выглядит в режиме Пророка на полную катушку. Он даже не кажется особенно взволнованным, лишь довольным, что его работа может, в конце концов, принести какие-то плоды. Прошла неделя с тех пор, как Кас ушёл, и все они становятся всё более и более раздражительными, отлично осознавая, что участвуют в гонке, не имея возможности сказать, насколько сильно их опережает противник. У них уходит несколько минут на то, чтобы собраться, которые Кевин использует, чтобы прикончить сэндвич, стоявший рядом с его локтём на протяжении более двух часов, и выпить что-то, кроме кофе. Когда наконец-то входит Габриэль, он вытирает губы и говорит: — Итак, сначала о главном: это не ангельская Скрижаль. По крайней мере, не та, что я переводил до этого. Думаю, это что-то вроде первого наброска, с кучей всего того, что не попало в итоговую версию. Так что, если чары для повторного открытия Рая существуют, они должны быть где-то здесь. Плохая новость заключается в том, что эти дополнительные кусочки рассеяны по всем экземплярам, — он показывает на три Скрижали, — это не круто. Но думаю, кое-что у меня есть. Не контрзаклятие, но, кажется, я знаю, откуда у Метатрона взялись суперсилы. Дин нахмуривается. — Ты имеешь в виду, что он не усиливает себя при помощи Скрижали? — Не совсем. Скрижаль — часть процесса, но не источник энергии. Источник — Небеса. Дин лишь слегка трясёт головой, чтобы пропустить детали. — Окей, но ему нужна Скрижаль, чтобы это работало, так? Кевин пожимает плечами. — Может быть. Она определённо была нужна, чтобы установить соединение, но я не уверен, нужна ли она ему, чтобы его поддерживать. Или заново устанавливать каждый раз. Я проверю позже, но здесь есть ещё кое-что. Те части, которые я перевёл до этого — которых не было в настоящей Скрижали — они больше не об ангелах, а о том, как всё устроено. И походу, не только ангелы черпают силы с Небес, это действует и в обратную сторону. Рай сам по себе уязвлён без ангелов внутри. Его, мм… материя? Суть? Он поглядывает на ангелов, но когда те не предлагают лучшего варианта, двигается дальше со словами: — Что-то вроде того. Так или иначе, если я всё правильно прочёл, Метатрон использует что-то вроде заклятия, которое должно позволить ангелу на время стать почти подобным богу, но давление, оказываемое на Небеса, огромно. Заклятье должно поддерживать множество ангелов, возможно, даже всё Воинство — размером до всех недавних сражений, не после — а иначе оно напрямую ослабляет Рай. Так что весьма вероятно, что Метатрон может пользоваться своими силами лишь через короткий промежуток времени. Конечно, эти «короткие промежутки» всё ещё могут означать, по меньшей мере, часы. Там всё-таки нет уравнения для высчитывания затрат и производства. — То есть он не может позволить себе сражаться с нами, не подрезав ветку, на которой сидит, — суммирует Дин. Габриэль кривится. — Или же ты мог бы сказать, что это мы не можем себе позволить долго с ним бороться, если не хотим прожечь в Небесах парочку впечатляющих дыр. Не забудь, что он самолюбивая скотина. Окажись его шкура на кону? Он использует всю энергию, что есть, до последней капли, — он вновь поворачивается к Кевину. — Там есть что-нибудь о том, насколько всё может стать плохо? Кевин виновато пожимает плечами. — Как я понял, до полного уничтожения Рая. Несколько секунд они пытаются усвоить эту информацию. Сэм не может не поглядывать на Люцифера, но тот выглядит таким же напуганным и мрачным, как и остальные ангелы. — Значит, нам нужно либо застать его врасплох, либо разрушить связь, прежде чем он утянет за собой Небеса, — заключает Дин. — Супер. — Ага, и остаётся только гадать, сколько Вселенная протянет без Рая, — добавляет Габриэль. — Эм… Насчёт этого… — Кевин открыто ёрзает под пристальным вниманием ангелов, — Простите, парни, но ответ может быть «вечно». — Что ты имеешь в виду? — голос Михаила резок, и Кевин тут же идёт на попятную. — Я не уверен, окей? Но там есть намёки на то, что Рай — что-то вроде отдельной сущности. Что его можно исключить из порядка вещей, типа того? Не было нужды вчитываться в это раньше. Я проверю. — Так произошло в будущем, которое показывал Захария, — Дин нахмуривается. Он всегда хмурится, когда приходится говорить об этом. — Ангелы махнули рукой на Землю и свернули Небесную контору. В том будущем Кас из-за этого лишился силы. — Это не то же самое, что и уничтожение Рая, — говорит Михаил с выражением лица более непроницаемым, чем обычно. Сэм хмурит брови, начиная кое-что понимать. — Да, но это имеет смысл. Вы когда-нибудь задумывались, почему вообще существует заклятье, заставляющее всех ангелов пасть? В смысле, зачем давать кому-то такую власть? Зачем давать ангелу шанс изгнать остальных, если это якобы означает ослабление самого Рая? И почему большинство из них приземлились на континенты? Он ловит момент, когда до Дина доходит. — Хочешь сказать, это какой-то фиговый план эвакуации? Мы тонем, всем покинуть корабль? — Именно. Дин гримасничает. — Это… — Совершенно не имеет смысла, так как мы не позволим Метатрону уничтожить Рай, — встревает Люцифер. Тон его голоса идеально вежливый, и на губах играет лёгкая улыбка, но воздух вдруг леденеет, как будто между ними прошёл призрак. Габриэль кажется единственным, кто не застыл на месте, хотя он в кой-то веки серьёзен. — Ненавижу с ним соглашаться, но я согласен. — Ага, — медленно произносит Дин, поглядывая на них. — Нам нужно вернуть ангелов обратно, всё, что они делают здесь, это создают проблемы. Он обращает на Люцифера пронзительный взгляд. — Кончай театральничать. Люцифер с невинным видом пожимает плечами. Температура начинает подниматься к нормальной отметке. — Как ты и сказал, — Михаил кивает Дину, вновь обращая их внимание к насущной проблеме. — Нам нужно застать Метатрона врасплох или пресечь установившуюся между ним и Небесами связь, прежде чем встретиться с ним лицом к лицу. И нам нужно сделать это до того, как он привлечёт больше родственников, потому что с новым каждым ангелом он будет способен использовать энергию безопаснее и дольше. Кевин, если можешь, сфокусируйся на том, как именно установлена связь? Кевин посылает ему странный взгляд — насколько Сэм знает, это первый раз, когда Михаил обратился к нему вот так — но кивает. — До тех пор я предлагаю устроить засаду. — Ага. Нам нужно спустить его на землю и заставить ослабить бдительность, — у Дина звонит телефон. Он бросает им виноватый взгляд и достаёт его из кармана. Хмурясь, он поворачивает его немного, чтобы показать Сэму высветившийся на экране неизвестный номер, а затем отвечает. — Кто это? Ответ краткий, но он заставляет Дина сжать губы. — Зависит от того, кто спрашивает. На этот раз некто на другом конце линии говорит немного дольше. Дин бледнеет и крепко сжимает трубку. Все ангелы напрягаются. Должно быть, они услышали, в чём дело. — Что случилось? Объяснение не занимает много времени, но какие бы там ни были плохие новости, Дин ещё и начинает злиться. Он мельком бросает взгляд на Михаила, прежде чем ответить. — Эй, постой, сестрёнка. Я тебя не знаю. Я ничего не скажу, не убедившись, что тебе можно доверять. Неразборчивый голос звонившей в ответ на это становится всё более отчаянным, но он все ещё слишком тихий, чтобы Сэм мог разобрать больше пары слов: — Пожалуйста… должны встретиться… единственный шанс… Метатрона сейчас. А затем тише добавляет ещё что-то. Это заставляет Дина вновь задуматься. — Этот номер твой? Говорившая, должно быть, ответила утвердительно, потому что он продолжает: — Ладно, слушай. Вешай трубку и выбирайся оттуда, где ты. Не высовывайся и не делай долгих звонков. Я перезвоню через час. По всей видимости, некто на другом конце линии так и поступает. Дин убирает телефон от уха. Мгновение он сомневается, словно пересказ новостей может каким-то образом сделать их более реальными. И Сэм знает брата, может видеть панику за каменным лицом в том, как он тут же находит его взгляд, словно нуждаясь в поддержке, чтобы прийти в себя. Он собирается сделать догадку, и тут Дин заговаривает. — Метатрон схватил Каса. Сэм ожидал чего-то плохого (с их удачей он должен быть благодарен, что Кас не погиб), но он всё равно замирает. — Как? Что случилось? — спрашивает он, не обращая внимания на то, что повторяет недавний вопрос Дина. — Кто это был? — Какая-то Ханна. Говорит, что была правой рукой Каса. Метатрон каким-то образом умудрился связаться со всеми ангелами в их штаб-квартире, сказал им, что Кас работает на Люцифера, и, по видимости, этого было достаточно, чтобы они обернулись против него. Чёрт бы побрал Каса за то, что всегда доверяет не тем парням. Сэм вздыхает, пытаясь найти, что сказать. — Он не убьет его, — встревает уверенный и абсолютно спокойный Михаил. — Кастиэль слишком много знает. — Значит, он будет его пытать, — срывается Дин. — Мне должно стать легче от этого? Михаил и глазом не моргает, фокусируя всё своё внимание на старшем Винчестере. — У Кастиэля сильная воля, Дин. Это даст нам время, а в нём мы больше всего нуждаемся в данных обстоятельствах. — Эта Ханна, — перебивает Сэм прежде, чем они опять начнут спорить. — Ты помнишь её? Ей можно верить? Михаил на мгновение задумывается. — Ханна…ничем не примечательна. Хороший и решительный солдат, сосредоточенный больше на поддержании спокойствия и порядка в строю, чем на личных достижениях. Я не выбрал бы её своей правой рукой, особенно в критической ситуации. Однако — он приподнимает уголок губ в редкой демонстрации своего изумления, — я сказал бы почти то же самое и о Кастиэле до того, как он оказался достаточно умел и решителен, чтобы спасти праведного человека из Ада. — Другими словами, ты не очень хорошо знаешь своих близких, — невпечатлённо заключает Дин. Михаил какое-то время его рассматривает. Когда он отвечает, его голос звучит иллюзорно спокойно, что Сэм не знает, как понимать, но это сильно напоминает ему коронный, обманчиво мягкий тон Люцифера. — До Апокалипсиса и всех последующих войн у меня были тысячи младших братьев и сестёр. Я мог бы сказать тебе имя, способности и достижения каждого. Этого было достаточно. — Что ж, у меня было всего два брата, и одного из них я потерял благодаря тебе, козёл. Михаил прищуривается, его лицо становится вдруг пугающе нечитаемым. — Парни, — Габриэль пытается предотвратить драку прежде, чем она начнётся, но уже слишком поздно. — Если бы ты исполнил свой долг, как следовало… — Пошёл ты со своим долгом! Мой долг был защитить брата и планету, ублюдок! Сэм тут же встаёт между ними, двигаясь на автопилоте, когда раздаётся резкий, отчетливый звук щелчка пальцев. Дин давится воздухом. Изо рта у него появляется нечто, похожее на ватные шарики, глаза лезут на лоб, и на одну секунду Сэм замирает, ощущая ледяную волну паники. Позднее, возможно, он сумеет объяснить молниеносную мысленную цепочку — Дин умирает, вторники, Трикстер — но в следующее мгновение он осознаёт, что толкает Габриэля к стене, протягиваясь за ангельским клинком, засунутым в его куртку, и рыча в лицо, чтобы он вернул Дина обратно, потому что в этот раз Габриэль как на ладони, в этот раз он знает, чем его пронять… Он даже предвидит удар сразу за тем, как удивление Трикстера сменяется долгожданным ужасом при виде блестящего лезвия. Он слишком медленный, чтобы блокировать его, слишком сфокусирован на наступлении. Это словно попасть под несущийся поезд. Он летит задом наперёд, оглушённый. В ушах стоит хруст его собственных ребер. И только когда он сшибает собой стол и приземляется на спину на пол за ним, начинает ощущаться боль. И ещё как ощущаться. Он не может дышать, едва остаётся в сознании и понимает, что это плохо, хуже, чем когда просто перехватило дыхание, хуже, чем сломать одно-два ребра, потому что с таким он знаком, а то, что он испытывает — другое. Такое чувство, что Габриэль пробил дыру через его рёбра и остановился только перед позвоночником, превратив всё, что между, в кровавое месиво. Он отдалённо осознаёт, что остальные переполошились. Белый шум в ушах приглушает их взволнованные голоса. Дин бежит к нему и что-то кричит — ватные шарики пропали, ха. Потом рядом оказывается Люцифер, выглядящий озадаченно, затем обеспокоенно. Следом он моргает, и что-то касается его лба. Боль исчезает, и он не знает, из-за того ли, что он исцелён или же умирает. Но затем его касаются руки, ощупывая и проверяя, нет ли ран, и он вполне уверен, что «Эй? Ты с нами? Сэмми!» — это не первое, что он бы услышал после смерти, так что он открывает глаза. — П-рядок, — машинально бормочет он, стараясь дать себе время разобраться в ситуации. — Я в порядке, Дин. Затем Дин, естественно, пытается помочь ему сесть, и он подчиняется без раздумий, слишком занятый всем остальным. Разве Дин не умер? Он же видел его, умирающим очередной нелепой смертью, нет? Он пытался остановить Трикстера… Ха. — Что случилось? — Ты мне скажи. Вы с Габриэлем сорвались с катушек. — Габриэль попытался заставить нас замолчать при помощи сладостей, — как ни в чём ни бывало говорит Михаил со своего места где-то рядом с архангелом. — Ты напал на него из-за этого, и он переборщил с самозащитой, ранив тебя. — В сущности, он бы убил тебя, если бы я не успел вовремя, — поправляет Люцифер и поднимается на ноги с того места, где он присел сбоку от Сэма. — Габриэль. Одно только это слово. Он даже не поворачивается к младшему брату, но Сэм бы не хотел, чтобы с ним когда-либо говорили этим тоном. — Ну уж прости, что у меня аллергия на прокалывание ангельским клинком! Откуда, ты думаешь, она взялась? — Я не хотел, — он был вполне уверен, что только собирался пригрозить, потому что… Ох. Чёрт. — Ты не собирался убивать Дина, да? — Что? Нет! Я… Небольшая пауза, а затем уже мягче: — Проклятье. Повисло очень неловкое молчание. — Прости, парень. Я лишь пытался заткнуть этих двоих. Сэм никогда не думал, что услышит в голосе Габриэля такое искреннее сожаление. Или что он почти извинится за то, что в первую очередь заставило Сэма так остро среагировать. Он обдумывает, что сказать, чтобы должным образом признать это, но в итоге всё, что у него выходит: — Я понимаю. Потому что сказать «Пустяки» нельзя, это — далеко не пустяк. У них бы не случилось этого разговора, если бы это было так, но он понимает. По большей части. Достаточно, чтобы оставить это в прошлом. — Извини, что налетел на тебя. — Да всё норм. Не ты заслужил этот удар. Сэм качает головой, потому как не ему распутывать этот клубок проблем, и решает сменить тему. — Сладкое? Что ты сделал? Дин отвечает вперёд Габриэля, выглядя преувеличенно недовольным: — Заткнул нам рты долбанными зефирками. В ответ на это Сэм издаёт немужественный смешок, за которым следуют ещё и ещё, и, не успев оглянуться, он уже смеется, не в силах перестать. Люцифер пялится на него, словно мечтая проверить, всё ли в порядке у него с головой, и это только ещё больше его веселит. Может, это просто нервы, но, чёрт побери, он чуть было не умер из-за недопонимания, вызванного зефирками. Даже для Винчестеров это слишком долбануто, чтобы не быть смешным.