Куда нам дальше идти

Одна особенность из тех, что Сэм давно заметил за своим братом — можно легко понять, насколько Дин напряжен, по тому, как быстро он расслабляется за рулём. Благодаря ей он начал подозревать, что Метка выходит из-под контроля. Так он понимает, что Дин всё ещё не до конца избавился от её влияния (хотя трудно сказать, что давит на него сильнее — следы Метки или ситуация, в которой оказался Кас). Именно так он знает, что от встречи с Ханной лучше не стало. Вина-то даже не её. Они же знают ангелов. Когда они договаривались подобрать Ханну на дороге, чтобы, таким образом, место встречи сложнее было отследить, им следовало сказать ей одеться соответствующе, а не так, словно она собиралась неспешно прогуляться по магазинам. Когда они доехали, сумасшедшая дамочка, не нуждавшаяся в том, чтобы её подвезли, уже стала объектом обсуждений, которые распространялись с каждым проезжавшим мимо болтливым водителем. К счастью, они выбрали относительно пустынную трассу, поэтому, хотя их попытка всё провести незаметно с треском провалилась, до безопасного места они довезли Ханну без происшествий. Зато этого как раз хватило, чтобы они с Дином сразу не поладили. Первое впечатление о себе она ничем не улучшила, когда потребовала поговорить с Михаилом так, словно он единственный, кто имеет значение. И хотя Сэм пытается быть справедливым, сам он тоже не то чтобы ею доволен. Одно дело не желать иметь что-либо общее с ангельской политикой и знать, что Кас тоже не хотел бы в неё ввязываться. Совсем другое — быть использованными просто как полезные связи и, более того, видеть, как хладнокровно Каса списывают с позиции лидера. Сэм старается помнить о том, что в прошлом Кас был не лучше — солдатом, приученным подсчитывать потери и двигаться дальше любой ценой — и что у Ханны было намного меньше времени привыкнуть к иному, но даже так он не может винить Дина за его паршивое настроение. Как не может он и винить его за выбор более долгого пути назад в Бункер. Объехать стороной место, где они подобрали Ханну — меньшее, что они могут сделать. Этого недостаточно. Когда впереди на дороге из ниоткуда появляется фигура, Дин ругается и давит по тормозам. По инерции Сэма бросает вперёд, и ему приходится выставить руки, чтобы не удариться о приборную панель. В следующий миг они осознают, кто стоит у них на пути. Сэм тянется за пистолетом, каким бы бесполезным тот ни был, и машина на мгновение перестает сбавлять скорость, пока Дин раздумывает, а не вдарить ли взамен по газам. Выбор он делает быстро. Скорее всего, ничего не выйдет, и так он только разобьёт Импалу. Они останавливаются в нескольких футах от Писаря, который топает ногой и хмуро смотрит на них, словно разочарованный учитель. Несколько секунд ничего не происходит. Затем Дин решает и отрубает двигатель. Принимая это за знак, что сейчас его очередь, Сэм выбирается из машины. Ему не нужно смотреть, чтобы знать, что Дин делает то же самое. Метатрон качает головой. — И снова Винчестеры. Я думал, мы поняли друг друга в последний раз: если вы не слушаетесь, я забираю у вас Кастиэля. Что мне надо сделать, чтобы вы усвоили урок? Где-то рядом с Сэмом Дин так же яростно сверлит Метатрона взглядом. — Чего ты хочешь? — Вернуться к тому, как обстояли дела до того, как вы всё испортили! — восклицает Метатрон в раздражении, таком же фальшивом, как и все остальные его маски. — У меня есть то, что нужно вам, у вас — то, что нужно мне. Мы поменяемся, и всё будут счастливы. Неплохо же, ну? Сэм сдерживается, чтобы не послать его делать кое-что анатомически невозможное, и вместо этого заставляет себя задать очевидный вопрос. — И что же это? Метатрон бросает прикидываться. То, что проглядывает под фасадом теперь, Сэм считает настоящим Метатроном: нечто холодное, уродливое и полное еле сдерживаемой ярости. — Михаил и Люцифер. Я хочу, чтобы их схватили и доставили ко мне, — он вновь пытается изобразить веселье, которое так старательно показывал до этого, но либо слишком сложно, либо он не особо и старается. — Признайте, предложение хорошее. Кастиэль в обмен на двоих ангелов, которые всё разрушили. Он же как родной вам, верно? — Пошел ты в задницу, — рычит Дин. Губы Метатроны искажаются в ярости. — Или же я могу притащить его сюда прямо сейчас и казнить у вас на глазах. Сэм втягивает воздух сквозь сжатые зубы, но Дин так просто не поддаётся. — Но ты этого не сделаешь, потому что тогда потеряешь заложника. Старайся получше. На мгновение кажется, что Метатрон прикончит его на месте. Затем он берёт себя в руки. — Хотите, чтобы я подсластил сделку? Ладненько. Двоих за двоих. Вы доставляете Михаила и Люцифера, я отдаю Кастиэля и Гадриэля. У вас с ним есть незаконченное дело, у меня — с ними, все мы сможем сделать со своими врагами что хотим. Сэм делает ещё один, более тихий вдох. Игра изменилась. Или у Метатрона есть причина сомневаться в верности Гадриэля, или он изначально собирался использовать и затем избавиться от него. В любом случае, это значит, что между Метатроном и его главным помощником можно вбить клин. Вероятно, на каком-то уровне неправильно то, что, обдумывая эту новую информацию, он ни капли не прельщается возможностью отмщения. Он перестал желать этого где-то в промежуток между тем, когда увидел ангела жутко избитым Дином и рассказом Люцифера об истинной природе «проступка» Гадриэля. Ненавидеть Стража было легче, проще, но Кас заставил Сэма размышлять, а как обычно, когда он начинал размышлять, то уже не мог остановиться. Метатрон ошибается: для Сэма Гадриэль больше не ненавистный враг, а просто мужчина, настолько загнанный в угол, что он сделал бы всё, что угодно, лишь бы выбраться оттуда. Да, опасный, отчаянный противник, но всё же ему Сэм скорее предложил бы выход из ситуации и не стал бы убивать голыми руками, как когда-то хотел. Он ничего не отвечает, Дин тоже. Метатрон переводит взгляд с одного на другого. — Что? Честно ведь? Я знаю, он вам нужен. — Ага, — невпечатлённо соглашается Дин. — Не настолько, чтобы сдать двух парней, которые заставляют тебя так нервничать. Метатрон подпрыгивает, словно укушенный. — Они не заставляют меня нервничать. Они меня злят. Вы серьезно думаете, что я сам за ними прийти не могу? Я просто считаю, что так будет легче для всех. — Он снова ёрзает, словно птица, усевшаяся на ветку почистить пёрышки, и осторожно выбирает иной подход. — Мне нравится Кастиэль, понимаете? Он… миленький, когда пытается. Поэтому я хотел дать вам шанс вернуть его назад целым и невредимым. Может, у вас получится уговорить его перестать мне докучать. Со мной ведь можно договориться. Если он признает поражение — публично — я оставлю его в покое. Он поднимает палец. — Его и вас тоже. Вам нужно разобраться со своими проблемами, так? Поэтому не мешайте, и я отстану. Признайте, это щедро. — Это куча дерьма, — кратко отвечает Дин. Тон голоса Метатрона резко становится ледяным. — Ещё раз для отсталых учеников: победа за мной. Если вы продолжите противиться мне, это будет стоить вам всего. Если будете работать со мной, сделаете то, что я от вас хочу, я проявлю милосердие. Милость даже. Если вы не будете колебаться слишком долго. Он посылает им последний пристальный взгляд. — Подумайте об этом. Жизнь Кастиэля в ваших руках. С такими прощальными словами он исчезает. Сэм ничего не говоря смотрит на Дина. Тот смотрит в ответ. — Сукин сын. Слова хорошо передают всё, что чувствует сейчас и Сэм. — Мы не можем так поступить, — говорит он. — Сделаем так — Метатрон победит. Это имеет смысл. Именно поэтому Писарь в принципе настаивает. Сэм слишком практично рассуждает, чтобы на его точку зрения влияла идея преданности их союзу. И уж конечно это никак не связано со странным стремлением защитить, которое он ощущает всякий раз, как представляет Люцифера в какой бы то ни было близости от Метатрона. У него нет никаких причин хотеть его защищать. Дин хранит молчание. — Дин, ты ведь сейчас не серьёзно обдумываешь это, а? На секунду Дин сжимает губы — крохотный знак недовольства, что многое говорит о том, какое у него настроение. — Нет, но нам нужно вытаскивать Каса оттуда. Ты слышал Ханну. Она плевать хотела на Каса — как и Михаил, и Люцифер с Габриэлем. Это должны сделать мы. И только между нами — Метатрон думает, что мы и Кас ничего не сможем сделать, но Кас был там, когда ангелы составляли свой некий план. Он способен сделать не меньше, чем они. Метатрон не из тех, кто избавляется от кого бы то ни было так быстро. Он напыщенный, самовлюбленный кусок говна. Он бы позлорадствовал. Подержал бы у себя немного, чтобы заставить заплатить. Так что если придётся, мы можем обменять их и спасти позже. И с нами останется Габриэль. — Не надолго, если мы сдадим его братьев. Ты знаешь его. Едва Габриэль поймёт, что не может доверять нам, он сбежит. Дин усмехается. — Он нам не доверяет. Габриэль никому не доверяет. — Да, но он любит своих братьев, помнишь? Он злится на них, но всё равно любит. Ему не понравится, если мы отправим их прямо к Метатрону. Возможно даже, что в этом и заключается его план. Если мы сделаем то, что он хочет, он уничтожит Михаила и Люцифера, мы снова застрянем в какой-нибудь альтернативной реальности — если повезет — а Кас, скорее всего, дойдет до предела, пытаясь разобраться со всем в одиночку. Единственной помехой останется Габриэль, а Метатрон уже доказал, что способен с ним справиться. — Потому что он напал неожиданно, — напоминает Дин. — Ещё раз не прокатит. — Как только Метатрон наберёт достаточно ангелов на Небесах, ему не понадобится атаковать внезапно. Габриэль не может летать. Он станет лёгкой добычей. И он уже потратил много сил, чтобы вернуть… — Молчи! — предупреждает Дин достаточно быстро, чтобы Сэм успел заткнуться и нахмуриться в недоумении. — Мы не знаем, как этот ублюдок достает информацию. Может, он вообще стоит тут рядом невидимый и подслушивает. Он же долбаный суперангел, забыл? Сэм моргает. — Ага. Прости. Поговорим об этом позже, наверное. — Обязательно. А потом сделаем то, что, чёрт возьми, должны. Дин кажется недовольным перспективой достаточно, чтобы выглядело искренне. Когда Сэм усаживается обратно на переднее сиденье, он надеется, что это было всего лишь театральным представлением специально для Метатрона.