Счастье.

Творчество как оправдание алкоголизму. Я тогда сидел в безлюдном баре, искал новых ощущений и способ избавится от денег. – Что-то закажете? – Да, пожалуй. Зеленый чай без сахара и счастье на сдачу с пяти сотен. Мне принесли мой чай, две бутылки дешевого крепкого вина и три с половиной рубля мелочью. – Два кубика сахара, пожалуйста, мне больше незачем экономить. Человеку, имеющему в своем распоряжении чай и вино, по-моему, больше нечего желать. – Не жалко? Она подошла незаметно и опустилась на соседний стул. Тонкая линия губ идеально подходила к карим глазам, светло-рыжие волосы спускались до плеч, подчеркивая их изящность и грацию. Я был не в силах отказать ей. Мне оставалось лишь понять, будет ли она в моем будущем эндорфином или депрессантом. Подозрения были на то и другое. – Что? – Не жалко пропивать все деньги? – Во время разговора, она будто невзначай дала платью соскользнуть с плеча. – Разве не на удовольствия их нужно тратить? – Бармен суетливо, не отводя глаз от женщины, принес два бокала. Обычно я пью из горла, но тут он правильно решил, что я хочу выглядеть в её глазах человеком. – Например на близких. Или я не права? – Правый уголок губ в иронической улыбке взметнулся вверх. – Близкие? Близкие - это слишком дорого для меня. Близкие - это роскошь. Денег хватает максимум на два дня, после ни денег, ни близких не остается. Остаются лишь фотографии, мертвыми мгновениями напоминающие о тех, кому уже даже позвонить нельзя. На них вы улыбаетесь, смеетесь или просто попали в неудачный кадр пьяного, или еще не очень, такого же мертвого мгновения. – Разве фотографии это не память? – Память? – Я отпил из бокала. О памяти я расскажу тебе чуть позже. Мы проговорили до закрытия бара. К тому времени её платье соскользнуло с плеча ниже на пару сантиметров, пепельница превратилась в ежика из окурков, а я, выпив с десяток бокалов пива, смог показать ей больше, чем мог, раздробив отбойными ударами сердца свою грудную клетку. Люди, измеряющие время количеством окурков в пепельнице, часто рискуют оказаться с проломленной собственным сердцем грудью. Я был рецидивистом. Пройдя сквозь толпу людей, впитавших безразличие вместе с молоком матери, мы вышли из помещения. Улица встретила нас озябшим утром. Было такое чувство, что воздух дрожал от холода, греясь людскими выдохами. Её дыхание было теплее, судя по обилию пара из её рта. Я не дышал, судя по отсутствию пара из своего. Что бы сымитировать тепло, мне приходилось курить беспрестанно. – Может, уже назовешь свое имя? – За краткий миг она стала для меня тем человеком, чье имя для меня было действительно важно. Она в свою очередь была из тех, кто предпочитал скрывать свое имя от таких, как я. Своеобразная игра принципов. Иногда она бывает смертельно опасной. – Мечта. Пока можешь называть меня так, ну или сокращенно -Эм. Придя домой, я заварил крепкий чай, прочитал пятнадцать страниц Дэна Миллмэна "Путь мирного война"и уснул на нерасправленной постели. Эмоционально я был вымотан так, что моему мозгу не хватило сил показать даже черно-белый сон. Проснувшись ближе к обеду я выпил таблетку аспирина и набрав первый номер по запросу в интернете, заказал пиццу с двойной начинкой. При словосочетании двойная начинка создается иллюзия сытности. Пицца остается пиццей, а на душе становиться чуть легче. Это как убить человека, а после выпить стакан воды залпом. А в суде оправдывать себя тем, что воду ты обычно пьешь маленькими глотками и даже миллилитры вымеряешь, а тут просто очень пить хотел. Убийство так и остается убийством, а на душе станет чуть легче. Абсурд сравнений выходит за все рамки, когда все трещины на потолке выучил наизусть. Память это отнюдь не фотографии, это трещины на известке над изголовьем кровати. *** Слава сел рядом и протянул сигарету. – Ты вчера говорил про звезды. Она их любила не меньше, чем ты. Однажды в облачную ночь мы в течении полутора часов рисовали их зубной пастой на оконных стеклах, рисовали кометы, астероиды и планеты других миров. Ты когда-нибудь дарил кому-то звезды? Нет!? А у меня хватило смелость назвать одну из них ее именем. Звезда Эм. – Слава поперхнулся и сплюнул на пол. – Говоришь как разведенная баба, оставшаяся без секса месяца эдак на три. – Пошел ты! Я встал и покачиваясь, держась за стену доковылял до унитаза. Опустившись на колени и наклонив голову, я крикнул, захлебываясь собственной рвотой. – Что ты скажешь на это, а? Вот они ваши звезды. Вот ваш дивный новый мир, вот ваше наглядное олицетворение мира Хаксли. Ваши чертовы антиутопии детства. Видеть звезды!? Нахрена!? Если их можно чувствовать. – Мое тело билось в судорогах у унитаза со следами плесени по краям. Мое тело казалось, пропускало вселенную через себя, мириады звезд и созвездий смывались в канализацию. Там им самое место. Среди дерьма они буду гореть ярче. – Так-то лучше, блюющее тело больше похоже на человека. *** В пять утра раздался противный звонок со стандартной мелодией телефона. – Привет, Тим, мне приснился странный сон. – И ты посчитала, что лучший вариант событий - разбудить меня в пять утра? Сон? Какой? Несмотря на раннее время, я был рад слышать ее голос. Мы стояли на крыше десятиэтажного дома. – Эм, нам нужно обязательно прыгнуть! – Это самоубийство, мы разобьемся насмерть. – Люди делятся на два типа: одни сбрасываются мелочью, другие, избегая лишних прелюдий, сбрасываются сразу с крыш. Тем более это полет, и только нам решать куда прыгать. Обычно люди прыгают вниз, потому что знают, что их там ждет, а наверху неизвестность. Иногда она страшнее, чем смерть. – Разве мы знаем, что такое смерть? – Смерть - это уставшая бабушка с косой. В очках с толстыми линзами и в черном балахоне. На пенсию сейчас другой одежды и не купишь. – А ты, куда хочешь прыгнуть ты? – Не знаю, проблема в том, что мне страшно оставаться здесь. Даже если я останусь на одном месте, я не могу предположить, что со мной будет. – Не знаю... – Пробормотал я про себя. – Что? – Нет, ничего. Нам обязательно нужно сходить на крышу. *** – Тим, что ты будешь на завтрак? – Тебя. – Не боишься, что не останется на обед? – Хорошо, позавтракаю в кафе на углу, а сейчас доем вчерашний ужин... Спустя два дня знакомства Эм переехала ко мне и коньяк сменился молоком в холодильнике, а от небритости не осталось и воспоминаний. События порой меняют человека быстрее, чем время. В свою очередь время мстит, поедая человека изнутри, быстрее, чем он съедает половину завтрака. *** Завершающим штрихом перед выходом из квартиры был затянутый на шее галстук. Я тогда еще не знал, что спустя четыре месяца совместной жизни я вижу Эм в последний раз. Свернув перед работой в уже приевшееся кафе, я открыл меню. На завтрак в моей тарелке лежало постоянство. – Я заказывал спонтанность. – Кричал я, в то время как официант разводил руками. – Вы можете добавить соль. – Чуть помедлив, виновато произнёс он. Люди часто пытаются разбавить отношения всевозможными "приправами"в то время, как отношения должны состоять из "приправ". – Вы можете исправить всё. Принесите вечность с пожелтевшим временем года. – Простите, у вечности кончился срок годности, завтра завезут новую. Люди делят всю свою жизнь на периоды: детство, юношество, зрелость, старость. Они не догадываются, что вся их жизнь это и есть один период. А если его поделить, срок годности кончится куда быстрее, чем они предполагали. – Я высыпал солонку в постоянство. – На вкус напоминает утро, в котором не было на завтрак вчерашнего ужина. *** – Что стало с ней? – Слава, по-видимому, отшлифовал свое умение задавать вопросы не открывая рта - глазами. – С ней, с ней я думаю все в порядке, по-моему, она была со мной только потому, что ей нравилось уходить. Хотя, скорее всего дело во мне, ведь я именно тот человек, в чьем паспорте в графе "семейное положение "было жирным шрифтом выбито:"ПИСАТЕЛЬ". Я вернулся домой и не обнаружил ничего, кроме пустоты и прощальной записки с постскриптумом "Тебе нужно бросить курить". В ответ я написал, что для начала нужно научиться не бросать друг друга, сделал из листка самолетик и запустил в форточку вдогонку окурку. В календаре стаяла дата 01.31.2014. В этот день весь мир сошел с ума, уже несколько часов подряд было семь утра. Мужчина вел в садик ошибку молодости. Его сын даже не подозревал, что он является ошибкой. Уставшая женщина предлагала отдохнуть по сходной цене. В такие моменты мне всегда хотелось чего-нибудь крепкого, жаль, что с коньяком дела обстояли лучше, чем с объятиями. Я третьи сутки пил один из рюмки с надписью "за дорогого гостя". Спустя неделю на остаток денег в кошельке я купил самое дешевое вино, самые крепкие сигареты и вышел на трассу. Пару часов брел в неизвестном направлении, выставив руку над проезжай частью, в приглашающем жесте остановится проезжающим машинам. От этого занятия меня отвлек скрип старых тормозов и оклик: – Хочешь сыграть в русскую рулетку? – Что? – Ты правда не думаешь, что это может быть опаснее, чем револьвер с одной пулей?...