Любовь побеждает время

      Над головами сгущались тучи… Тёмные, с тонкими, рваными беловатыми краями. Голубых клочков неба становилось всё меньше, серая дымка затягивала небо. С севера подул ветер и принёс с собой прохладу и аромат дождя. Света становилось всё меньше, и, несмотря на то, что на улице был ещё самый разгар дня, казалось, что наступают часы вечера. Ветер свистел в верхушках деревьев, иногда срывал тонкие веточки и сносил их на землю. Улицы города пустели, в окнах домов зажигался свет. Струи холодного воздуха играли с вьющимися локонами Катерины, в сумраке её лицо казалось бледным и печальным. Всю дорогу от полицейского управления Антон и Катерина молчали. Все слова казались обоим глупыми и неуместными, и они тщетно перебирали в голове темы для беседы — духу заговорить первым не было ни у него, ни у неё. В такой тишине, нарушаемой лишь свистом ветра и шелестом листвы, дошли они до дома Кузнецовых. — Я подожду Вас здесь, — нарушив молчание, тихо произнёс Коробейников, когда он и Катерина взошли на крыльцо. — Спасибо, — с грустной улыбкой ответила девушка и вошла в дом. Антон Андреевич принялся мерить каменную площадку шагами, то подходя к перилам и опираясь на них, то спускаясь по ступеням вниз и поднимаясь назад. Все эти действия он совершал бездумно, потому как все его мысли сейчас были заняты девушкой с зелёными глазами и волосами цвета меди. Антон вдруг понял, что, вспоминая её взгляд, постоянно чувствует поднимающуюся от сердца тёплую, мягкую волну… Необыкновенное чувство, новое, никогда ранее неизведанное… Одновременно он понимал: что-то не так в этом изумрудном, печальном взоре. Какая-то тайна скрывается за улыбкой, словами, жестами Катерины, и эта тайна волновала сердце Антона Андреевича. За спиной Коробейникова хлопнула входная дверь. Катерина вышла из дома, голова её была опущена, в руках она держала небольшой узелок. Эта вещь привлекла внимание Антона Андреевича. Он быстро подошёл к девушке и осторожно взял её за руку. — Неужели она Вас выгнала? — спросил Коробейников, чувствуя, как внутри него поднимается гнев. Катерина внимательно посмотрела на молодого человека, и Антону Андреевичу показалось, что в глазах её блеснули слёзы, хотя может это просто последние лучи, погибая под напором сердитых туч, отразились в них, прощаясь. Наконец, девушка покачала головой. — Нет, — сказала она тихо, но твёрдо. — Я ушла сама. Потом Катерина резко отвернулась и спустилась вниз по лестнице. Коробейников догнал её, когда она уже ступила на дорожку сада. — Почему? — только спросил он, шагая рядом с девушкой. Катерина вздохнула и замедлила шаг. — Не могу больше быть там… Они улыбаются, но я-то вижу, что своим присутствием приношу им мучения. Пусть не будет противно ни им, ни мне, — ответила она, немного помолчав прежде. — Вы не такая, как все, Катерина! Вы не похожи на горничную, да со всеми девушками Затонска сравнивать Вас было бы глупо! — вырвалось вдруг у Коробейникова. Спутница Антона остановилась. Она закусила губу, а глаза её замерли на одной точке, словно что-то решая или вспоминая. — Я не знаю, почему Вы решили, что я чем-то отличаюсь от других девушек Затонска, но почему я не похожа на горничную, пожалуй, могу Вам объяснить, — тихо сказала Катерина, переводя взгляд на молодого человека. Ещё немного подумав, Катерина всё-таки начала свой рассказ: — Моя мать умерла в родах, поэтому вырастил меня отец. Он был крупным городским обывателем, довольно богатым и состоятельным. С детства у меня было несколько слуг. Батюшка даже принял на службу учителей, которые обучали меня чтению, наукам. Но полтора года назад отец заболел… Сначала мы подумали, что это обычная простуда, но оказалось всё намного серьёзнее. Отец слёг в постель, — Катерина вздохнула, было видно, что она едва сдерживает слёзы. Антон Андреевич уже тысячу раз пожалел, что завёл этот разговор, на лице его застыла гримаса сожаления и ужаса. — Потом в дом неожиданно приехала сестра моего батюшки, — совладав с собой, продолжила девушка. — Я её практически не знала, видела только пару раз. Они не ладили с батюшкой, потому и не общались. А через несколько дней отец умер. Хотя врачи и предупреждали меня, что болезнь эту вылечить невозможно, и смерть может наступить в любую минуту, всё равно я оказалась не готова однажды утром увидеть мёртвое лицо отца и отражение смерти в его глазах… Катерина подставила лицо холодным струям воздуха, позволяя им ласкать лицо и холодить повлажневшие от слёз глаза. — Для меня смерть отца стала тяжёлым ударом. Тогда я просто заперлась в своей комнате и сидела там, часами глядя в пустоту. В то время мне едва исполнилось 22 года, что делать теперь, я не знала… Не мыслила жизнь без своего батюшки. Но, оказалось, что это не последний удар судьбы. Через три дня после смерти моего отца, огласили его завещание, — Катерина грустно усмехнулась, вспомнив о чём-то. — По той бумаге отец оставил всё наследство своей сестре… Я не знаю, как так вышло, может, она подговорила адвоката моего отца составить новое завещание, пообещав ему долю от немаленького наследства, а потом подсунула на подпись моему тяжелобольному и потерявшему из-за болезни рассудок батюшке… Так или иначе всем завладела моя тётушка. И домом, и деньгами, и слугами. Она предложила мне остаться в доме, выполнять кое-какую работу и получать за это жалование, но тогда я её ударила… Я впервые в жизни ударила человека, — тихо пробормотала девушка, глядя на свою ладонь. — Она закричала и приказала слугам вывести меня из её дома. Так я оказалась на улице. Тогда госпожа Кузнецова проявила великодушие — она подобрала меня, обогрела и даже предложила службу. Сначала было очень трудно. Всю жизнь я была госпожой и выполнять чьи-то приказания не привыкла, но большое количество работы заставляло отвлечься от таких мыслей и позабыть о прошлом. Ну, а что произошло потом, Вы знаете, Антон Андреевич. Над головами молодых людей прогрохотал гром, небо совсем почернело, на землю упали первые тяжёлые капли. — Куда же Вы теперь пойдете? — спросил Коробейников. Катерина равнодушно пожала плечами: — Не знаю, сейчас где-нибудь переночую, а потом пойду искать новую службу. Может, и в этот раз мне улыбнётся удача. Спасибо Вам, Антон Андреевич, за это чудесное знакомство и прекрасную прогулку. О Вас я всегда буду вспоминать с теплом в душе, — сказав так, девушка развернулась и зашагала по дорожке, удаляясь от Антона в пелену начинающегося дождя. — Подождите! — опомнившись, Коробейников догнал Катерину и повернул лицом к себе. В глазах Катерины читались растерянность и боль. Не успела она ещё надеть маску безразличия и спокойствия, все мысли и чувства читались на её лице. — Пойдёмте со мной! — произнёс Коробейников. — Я дам Вам ночлег. Катерина испуганно замотала головой. — Что Вы?! Не нужно! Я не хочу Вас стеснять! — быстро заговорила она, отводя взгляд. — Катерина, — тихо позвал Антон Андреевич, осторожно касаясь пальцами щеки девушки и привлекая к себе её внимание. Девушка подняла на него свои большие изумрудные глаза, расширенные от удивления. Она уже вся промокла, по лицу скатывались капли, влажные волосы прилипли к щекам, составляя замысловатые узоры. — Пойдёмте со мной, — осторожно улыбнувшись, сказал девушке Антон Андреевич. За окном шумели дождь и ветер, в столовой у Мироновых было уютно. Из немного приоткрытого окна струились прохлада и аромат дождя. Семья ужинала в полном составе, все о чём-то беседовали, тихо смеялись. Но когда Прасковья принесла очередное блюдо, Мария Тимофеевна всё-таки не выдержала и сказала ей нарочно громко: — Прасковья, постарайся больше не забывать в коридорах вёдра. Петру Ивановичу это мешает гулять по ночам. — Да, Прасковья, — подключился к разговору Пётр Иванович. — Иначе Марии Тимофеевне придётся убирать ведро самой, а, как гласит русская пословица, мне лучше с такой дамой не встречаться… Вдруг Анна резко поднялась из-за стола, тарелка, стоящая перед ней, упала и с жалобным звоном разлетелась на куски. Взоры всех сидящих за столом были обращены к Анне. — Что с тобой, Анна? — спросила Мария Тимофеевна, но ответа не получила. Штольман осторожно сжал её ладонь. — Извините, мне нужно уйти, — проговорила Анна и быстро вышла из столовой. Яков тоже поднялся и быстро последовал за женой. Анна зашла в комнату и, сев на кровать, обхватила голову руками. Рядом тут же прыгнула Счастье и принялась тереться боком о хозяйку, прося взять её на руки, но Анна не реагировала. — Что с тобой, Анна? — спросил Яков, входя в комнату и присаживаясь рядом с женой. — Я их видела… Всех троих… У них на шее были раны, — прошептала Анна, сжимая пальцами запястье мужа. Штольман обнял жену, убаюкивая в своих объятиях. — Ты их звала? — Нет, они пришли сами, и… — Анна оторвалась от груди мужа и посмотрела ему в глаза. — Яков, они сказали: «Если тот, кто любит тебя, затрудняется, пусть обратит свой взор на север». Может, ты не пойдёшь завтра на службу? Я боюсь за тебя! — жалобно попросила Анна. Яков притянул её к себе и поцеловал. — Всё будет хорошо! — выдохнул он ей в губы. — Всё будет хорошо! — как мантру повторял Штольман, сжимая в своих объятиях жену.