Любовь побеждает время

Следующее утро в полицейском управлении началось с допроса преступника. Он сидел на стуле посреди кабинета, руки его были связаны за спиной. Повторения попытки побега не желал никто из присутствующих, кроме самого Воробьёва. — Вы сознаётесь в том, что убили трёх девушек и собирались лишить жизни Смирнову Катерину? — начал Штольман. Убийца перевёл на Якова взгляд. Холодный, безжалостный, сумасшедший… — Не убил, — криво улыбнулся Воробьёв. — Использовал в своих целях. Чтобы не потерять самообладание, Коробейников сжал кулаки так, что короткие ногти вонзились в кожу, лицо его скривила гримаса ненависти. — В своих целях? — выкрикнул Антон Андреевич, всё-таки не сдержавшись. — Да! Каждый в этом мире использует людей в своих целях, только все боятся в этом признаться, — ответил Воробьёв, не оборачиваясь к Коробейникову. Антон Андреевич растерялся, услышав такой ответ, и посмотрел на Штольмана. Лицо Якова было непроницаемо, но в глазах всё же загорелся недобрый огонёк. — И зачем Вы убили всех этих девушек? — в голосе Якова послышались холодные металлические нотки. Воробьёв смерил Штольмана презрительным взглядом и промолчал. — Дело ведь в Вашей жене, да? — неожиданно спросил Штольман. Брови Коробейникова тут же подлетели вверх, Антон Андреевич удивлённо уставился на Якова, но тот даже не обратил внимания. Взгляд его сейчас был прикован к преступнику. Штольман с удовольствием наблюдал, как презрение и вызов в глазах маньяка сменяют страх и растерянность. — Моя жена умерла полгода назад… И тогда я пошёл к НЕЙ… И она сказала, что только кровь четырёх женщин, пролившаяся на землю, может сделать её пребывание там, — Воробьёв показал глазами на небо, — лучше. — К кому к ней? — процедил Штольман. — Э, нет! — усмехнулся Воробьёв. — Этого я Вам не скажу! Делайте со мной, что хотите! — с этими словами убийца откинулся на спинку стула, показывая, что разговор окончен. — Что же, — недобро улыбнулся Штольман. — Это ваш выбор! Пусть Сибирь станет Вашей второй родиной! — Евграшин! Уведите его! — кивнул в сторону Воробьёва Яков, когда дежурный появился на пороге. Коробейников вздохнул и вновь присел на стул, обхватывая голову руками. — Антон Андреевич, делом займитесь! — мягко сказал Штольман, разглядывая на столе какую-то бумагу. — Что? Каким делом? — встрепенулся Антон Андреевич. — Катерину в больнице навестите, — ответил Штольман. Коробейников удивлённо посмотрел на начальника. — Но… Яков Платонович, а как же… — Идите, Антон Андреевич, я сделаю всё, что положено! — улыбнулся Яков. Коробейников подскочил с места и, подхватив с вешалки пальто и выкрикнув на ходу «спасибо», скрылся за дверью. — Пожалуйста! — пробормотал Штольман с лёгкой задумчивой улыбкой. — А, Антон Андреевич! Очень хорошо, что Вы пришли! — увидев сидящего в приёмной Коробейникова, Милц поспешил его обрадовать: — Катерина начала разговаривать! Вы можете поговорить с ней, только, я прошу, недолго! Антон Андреевич, не помня себя от радости, тут же оказался на пороге палаты и осторожно отворил дверь. — Катерина! — осторожно позвал Антон девушку с порога. Она открыла глаза и посмотрела на вошедшего. — Антон! — с радостью вырвалось у девушки. Он оставил на её губах лёгкий поцелуй и присел рядом с кроватью, сжимая в руках её ладонь. — Как ты? — Лежу, как видишь, — улыбнулась девушка. — Что тебя тревожит? — спросила она обеспокоенно, заметив подавленное состояние Антона.  — Твоё состояние, — честно ответил Коробейников. — Доктор Милц сказал, что, возможно… Он запнулся и осторожно взглянул на Катерину. — Я никогда не буду двигаться? — закончила за него девушка. В её глазах не было ни капли жалости к себе, наоборот какое-то странное спокойствие. — Прости меня! Я не должен был позволять, чтобы ты участвовала в этой операции! Я знаю, я виноват и пойму, если ты меня не простишь… — горячо заговорил Антон. Катерина молчала, словно обдумывая что-то, и чем дольше длилось её молчание, тем больше нарастало волнение в груди Антона Андреевича. — Антон Андреевич, — начала, наконец, говорить Катерина, и сердце Антона от такого официального обращения оборвалось и начало стремительно падать в бездну. — Я ни в коем случае Вас не виню и давно уже простила, но, я прошу Вас, не приходите сюда больше! Никогда! Бам! Сердце Антона приземлилось на сырое дно глубокого колодца. Всё! Конец! — Я понимаю… Значит не любите, — горько усмехнулся Коробейников. — Не можете простить! Это ожидаемо… Антон поднялся со стула. — Что же, я ещё раз приношу Вам свои извинения! Прощайте, Катерина! — Прощайте, Антона Андреевич! — тихо попрощалась девушка. Её лицо было абсолютно спокойно, ни намёка на грусть или отчаяние, только безразличие. Катерина проводила Коробейникова взглядом до двери, тихо улыбнулась на прощание, но как только дверь за Антоном закрылась, Катерина разрыдалась. Но время не останавливается из-за ссор и трагедий, оно продолжает нестись вперёд, не обращая внимания на наши раны. А мы обязаны жить дальше. С описанных событий прошло два месяца. Антон Андреевич не приходил больше в больницу, выполняя просьбу Катерины, но в голове его каждый день и каждый час крутились мысли и версии, отчего же она прогнала его тогда, в то самое июньское утро. Самой неутешительной была самая первая пришедшая на ум мысль: Катерина больше не любит! А, может, и никогда не любила… Значит врала? Нет, Коробейникову совсем не хотелось в это верить! Не могла Катерина так подло врать! А, может, и не врала, просто не разобралась в своих чувствах до конца? Ломать голову над этой непростой задачей было болезненно, а не думать, забыть — просто невозможно. Катерина снилась Антону, иногда появлялась перед глазами и при дневном свете. С каждым днём Коробейников всё больше мрачнел, хирел, и это не укрылось от внимательного взгляда Анны, которая как-то зашла в управление к Штольману. При виде госпожи Штольман Коробейников, не вскочил как обычно со своего места с радостной улыбкой, а только буркнул « Здравствуйте, Анна Викторовна», не поднимая взгляда от стола. После того, как Антон вскочил и, пробормотав себе под нос что-то про холодный чай, скрылся со стаканом в коридоре, Анна обратилась к мужу: — Яков, что происходит с Коробейниковым? — Мне кажется, я догадываюсь, в чём дело, но в личную жизнь Коробейникова лезть не стану, — ответил Яков, но Анну такой ответ не удовлетворил. — Антон Андреевич! — позвала Анна, выйдя в коридор и увидев Коробейникова. Он подошёл и остановился возле неё, Анна заметила, что в глазах его больше не было той готовности на всё, той доброжелательности. — Что с Вами происходит, Антон Андреевич? Поверьте, я хочу помочь Вам, как Вы помогали мне! Мы же друзья! — осторожно произнесла Анна. — Благодарю Вас! Но Вы вряд ли сможете мне помочь, Анна Викторовна! — задумчиво ответил Коробейников. — Отчего же? Ведь Вы страдаете из-за Катерины, да? — спросила Анна и тут же поняла, что попала в цель, потому Антон Андреевич изменился в лице и побледнел. — Как Вы узнали? — тихо спросил он. — Раньше Вы были более суеверны, Антон Андреевич! — улыбнулась Анна. — Женскую интуицию пока тоже никто не отменял. Но, когда Анна заметила, что Коробейников потускнел ещё больше, её лицо опять стало серьёзным. — Да что происходит с Вами? Что не так с Катериной? — спросила Анна обеспокоенно. — Я не знаю, — прошептал Коробейников. — Я не видел её уже два месяца. — Как так? — не поняла молодая женщина. Антон Андреевич вздохнул и подробно рассказал о той размолвке, что произошла между ним и Катериной в июне. — И Вы больше к ней не приходили? — нахмурилась Анна. — Нет, она же попросила… — растерялся Антон. — Наверное, больше не хочет меня видеть… Анна грустно улыбнулась, потом сказала фразу, будто бы и не обращаясь ни к кому, а так, для себя. — Есть такие люди, которые жалеют других больше, чем себя, и готовы пожертвовать чем угодно, даже собой, лишь бы любимый человек был счастлив!