Испорченные небеса

— Ну пойдем, Гино-кун, — голос Аоянаги звучит решительно и ободряюще, а такой она была всегда, когда ей хотелось в чем-то уговорить непосредственно Гинозу. От Когами, что ли, за год общения нахваталась — хотя он, кажется, тоже теперь просто так не отстанет. — Мы же еще со времен учебы хотели увидеть этот звездопад, — резонно отмечает Шинья, поддерживая уговоры напарницы из соседнего отдела. Вечно он вцепится во что-то и не отпустит, пока не дойдет до желаемого результата, да стремится к этому с таким энтузиазмом, что под напором даже Нобучика в итоге сдавался. Не сразу, но сдавался. — А сегодня даже небо звездное. Знаешь, какая это редкость в огромном мегаполисе? Персеиды — так, вроде бы, называлось явление, о котором Когами прочитал пару-тройку лет назад в какой-то из своих излюбленных книг. "Ты правда собираешься наблюдать за небом?" — искренне удивился тогда Гиноза, не знающий, что лучший друг собирается втянуть в это занятие и его тоже. Шинья, поглощенный новым приключением, со всей ярко пылающей заинтересованностью внутри себя был готов ждать звездопада до утра, хоть каждый отведенный природой августовский и безоблачный день, пока в один из них Нобучика не умудрился простыть, а небо заволокли тучи, принеся с собой долгие, последние в том году летние дожди. Кажется, с тех времен они ни разу так и не застали звездопада... Гиноза поправляет очки и настойчиво прогоняет нахлынувшие воспоминания. На самом деле, срываться с места и тащиться на крышу могло бы показаться не такой глупой затеей, если бы она изначально не принадлежала этому балбесу Сасаяме, пригласившему всех "развеяться", а услышавший идею Масаока не предложил свою помощь в качестве того, кто "когда-то давно хотел заниматься астрономией". — Не давите на него слишком сильно, — отзывается Томоми, вновь встрявший в разговор — неожиданно, но как всегда вовремя, конечно же. И прежде, чем исполнитель успевает сказать что-то еще, Гиноза выдает ответ. Уверенно и резко. — Достаточно. Пойдемте, куда хотели. Уже тогда он думает, что наверняка пожалеет об этом. *** — Если хочешь увидеть созвездие целиком, ищи сначала самые яркие звезды, — металлическая рука указывает на светящуюся точку прямо у них над головой. — Вон там, например, Арктур... "...из созвездия Волопаса", — Нобучика готов продолжать за Масаокой, но упрямо молчит, поджав губы. Он помнит все эти рассказы с раннего детства, помнит спокойный, приятный тембр голоса отца, помнит вкус теплого компота из настоящих фруктов, приготовленный бабушкой, помнит маму, что всегда заботливо приносила из дома на крышу теплый плед, а потом садилась рядом. И помнит себя — ребенка, который, затаив дыхание, старательно поглощал новые знания. А теперь Масаока просто продолжает рассказывать, и слушает его Когами, еще и с таким видом, будто является не молодым инспектором Бюро с потрясающей интуицией, способным при необходимости отмутузить любого неблагодетеля, а самым обычным любопытным ребенком. Который прямо сейчас слишком сильно напоминает Гинозе его самого. Тц, что за чушь. То, как ведет себя Когами по отношению к исполнителям, как говорит с ними, доверяет, называя их своими напарниками, то, как улыбается Масаока, давая очередной совет, то, как перечит начальству Сасаяма и шутит над новичками, то, как относительно спокойно Аоянаги реагирует на выходки патрульных из каких бы то ни было отделов... Гинозе кажется, что он далек от всего этого настолько, что даже не должен просто сидеть здесь и бездумно смотреть на небо. Словно он до сих пор не стал ближе ко всем этим миллиардам звезд, к которым так упрямо тянет руки. И далек от тех, за кого, на самом деле, действительно беспокоится. — Эй, чего раскис, Гино-сенсей? — Сасаяма несильно толкает Нобучику в плечо, говоря со своей фирменной лучезарной улыбкой на лице. — Ничего особенного, — Гиноза тихо фыркает, лишь мельком покосившись в сторону карателя. Может, стоит прямо сейчас просто встать и уйти отсюда? А Сасаяма продолжает: — Знаешь, я и не ожидал, что тебя будет так легко уломать. В смысле, я вообще думал, что такие, как ты, давно разучились смотреть на звезды. Сивилла ведь даже астрономию считает бесполезной наукой — а зря. Инспектор хмурится, собираясь перед уходом прочитать Мицуру короткую лекцию о слежении за языком, но резко умолкает, не в состоянии сказать ни слова. На небе мелькает первый метеор, а Гиноза лишь моргает, пытаясь понять, показалось ему или нет. Как и не замечает, в какой именно момент в его руках оказывается баночка малиновой газировки, а рядом садится Риса со своей, апельсиновой. — Как много я пропустила? — Всего ничего, — Когами делает глоток из банки и улыбается — совсем как тем летом, когда впервые рассказывал о звездопаде. — Мы разобрали почти половину видимого неба. — Успеете еще наслушаться и насмотреться, — произносит Масаока в ответ на взгляд Аоянаги. — И о созвездиях, и о метеорах... — Еще один... — неосознанно бормочет Гиноза, и становится вдруг совсем не до бессмысленных разговоров: метеоры мелькают один за другим, а звезды словно становятся ярче и ближе. Инспектор даже не отдает себе отчета, когда смотрит уже вовсе не на них. Потому что, пожалуй, никогда раньше не видел всех их, друзей и отца, такими: вместе, с сияющими глазами и широкими улыбками. И всего на секунду, на фоне всех падающих звезд, Нобучика вдруг думает, что ошибся. Пускай он не осознает этого в полной мере, пускай пытается отрицать, но ему хочется, чтобы все это длилось настолько долго, сколько сможет выдержать вселенная. — Ого... так начальник еще и улыбаться по-человечески умеет. Так и думал, что надо было фотоаппарат взять... — Эй, Гино, что-то не так? Гино?.. *** — ...Гиноза-сан! Каратель жмурится, смахивает пот со лба и, тряхнув головой, натыкается на обеспокоенный взгляд Цунемори Акане. Косится на рваный левый рукав пиджака и недовольно хмурится — что ж, придется в следующий раз надевать новый. — Все в порядке, Гиноза-сан? Он внимательно оглядывается на закрывающиеся двери полицейского фургона. Миссия выполнена, преступник задержан, а смена подходит к концу — значит, все несомненно в полном порядке. Только... — Звезды, инспектор Цунемори, — Нобучика поднимает взгляд вновь, не в состоянии сдержать грустную и одновременно теплую улыбку. Потому что он чувствует, кто еще смотрит на звезды вместе с ним — и кто уже определенно точно может запросто к ним прикоснуться. — Сегодня... небо звездное. Знаете, какая это редкость в огромном мегаполисе? И он улыбается еще увереннее, когда в ответ слышит тихий, завороженный голос Акане: — И правда...