***
Сила Цукиеми была ошеломительна. Он не мог контролировать ее. В тот момент, когда он погрузил Ямато в мир иллюзий, на Саске обрушилась лавина информации из его разума. Итачи всегда удавалось это легко — оборачивать сознание людей против них самих, подчинять их разум, используя самые ужасные пытки, которые он только мог вообразить. Саске же буквально тонул в воспоминаниях другого человека. Из темноты возникло лицо Орочимару, глаза мужчины горели от возбуждения — распластавшись на земле, перед ним лежала куноичи из АНБУ, ее маска кошки треснула пополам, обнажая единственный широко раскрытый глаз, и Саске ощутил запах крови. То же самый, что чувствовал в тот момент Ямато — густой, с медным привкусом на задворках своего горла. Коноха лежала в руинах, деревня оказалась полностью снесена. Повсюду виднелись лишь горы мусора и тела людей. Кабуто стоял на широком деревянном мосте, лицо внимательно всматривалось в темную пропасть под ним. Наруто был без сознания, его кожа сильно обгорела, лицо сморщилось от боли. И вот оно — первый проблеск в нужном направлении. Несмотря на все усилия парня, воспоминание исчезло, затерявшись в потоке бесчисленных спутанных образов, ускользая сквозь пальцы, словно дым. Сакура склонилась над Наруто, ее маленькие, выглядящие совсем детскими руки, светились зеленой чакрой, когда она произнесла «все, что я могу делать для него — слишком мало и незначительно». Какаши стоял, прислонившись к стене, его лицо скрывала книга в оранжевой обложке. Она посмотрела на него, открывая яркие фиолетовые синяки вокруг горла — результат его мертвой хватки. Хватит! — В каком-то далеком уголке своего сознания, Саске почувствовал, как заскрежетали его зубы, когда он попытался остановить поток воспоминаний, перенаправляя их в нужное ему русло. Перед ним был целый мир, чистый холст, на котором он сам мог нарисовать надежды, страхи мечты этого человека — что угодно, чтобы заполучить нужную информацию. Наруто. — Подумал он, но одно имя блондина не показало ничего существенного, что указывало бы на его месторасположение. Он позволил себе, возможно, первый раз за много лет представить лицо своего бывшего сокомандника. Голубые глаза, полоски на щеках. Несносная улыбка. Лучший друг. — Предательски зашептал голос Итачи, прежде чем он смог бы заткнуть его. Твой лучший друг, лучший друг, лучший друг. Его чувства вызвали воспоминания, которые не появлялись ранее. Он увидел остров — деревья и диких животных, гигантского осьминога, нависшего над лодкой, громадную фигуру Киллера Би… и Наруто. Наруто, от которого исходило пылающее, слепящее сияние. Черепаший остров. — Слова вырвались наружу прежде чем он смог бы удержать их. Медленно, с торжествующей улыбкой на лице Саске снял Цукуеми. Мир завертелся, его глаза приспосабливались к окружающей обстановке — по крайней мере, так он сказал самому себе. Саске с неохотой признавал тот факт, что он был далек от совершенства в использовании этой техники. Ухмылка оставалась на его лице, когда глаза Ямато закатились назад. Несмотря на то, что он помнил, как застрял в мире Цукуеми, это дзюцу проникало в его сознание, заставляя думать, что все, что он видел — реально. Только представь, что ты сможешь сделать, если захочешь причинить кому-то боль, — подумал он, прежде чем смог остановиться, — представь, что ты сможешь сделать, чтобы свести их с ума. Он помнил взгляд, которым на него смотрела Сакура в последнюю их встречу. Ее зелёные глаза были распахнуты и встревожены, даже обескуражены. Она смотрела не него, как на человека, которого не узнавала. Быть может, он был тем, кто сходил с ума. — Так значит, черепаший остров, — сказал Саске, обращаясь к практически бесчувственному телу Ямато. Он ощутил садизм в своем голосе. Тьму. Сейчас он звучал как… Он звучал как Итачи. Или вернее, как монстр, которым так долго притворялся его брат.***
— Не бойся, — произнес Какаши, и девушка тут же бросила на него испепеляющий взгляд. — Я и не боюсь. — Это было правдой. Ей не было страшно. Если она и испытывала какие-то эмоции, то только решимость, непоколебимую решимость. Она никогда не боялась своих врагов. Она не боялась, когда столкнулась с Сасори лицом к лицу. Она не боялась, когда бросилась наперекор песку Гааре — возможно, если бы у нее было бы больше времени поразмыслить, страх взял вверх и парализовал бы ее, но тем не менее этого уже никто не узнает. — Ты ведь знаешь, почему выбрали именно тебя? — Конечно. Потому что я никто. — На самом деле это было даже иронично. Если бы Сакура находилась в любом другом месте, но не на поле боя, она бы даже рассмеялась. Это было чертовски смешно. — Я бы выразился немного по-другому. — И как бы вы выразились? — Спросила Сакура, прислонившись к горной насыпи, за которой они прятались. Она подумала, что скорее всего ей понадобятся солдатские пилюли, одна, или может быть даже две. Она предложила их Какаши, надеясь, что перед смертью хотя бы сможет увидеть его лицо, но тот отказался. — Я бы сказал, что ты единственная, кого он не может предугадать. А учитывая против кого мы сражаемся, это весомое преимущество. — Ага, — она не смогла сдержать язвительный смешок, слетевший с губ. — Тогда все в порядке. На мгновение между ними воцарилась тишина. В отдалении от поля боя звуки сражений еще были различимы, но теперь ощущались гораздо приглушеннее, тише. Оставшаяся часть отряда Какаши должна была отправиться на подмогу Даруи и Гааре — на линию фронта. Девушка вздрогнула, когда ощутила на своей макушке руку учителя. — Ты проделала длинный путь, Сакура. Очень длинный. — Она подозревала, что, говоря это, Какаши вспоминал легкомысленную, незрелую ее двенадцатилетнюю версию. — Не сомневайся в своих способностях и своей ценности. Я не сомневаюсь. Я знаю, ты справишься с этим. Она проглотила внезапно возникший комок в горле. — Я не Наруто. Я не могу обещать вам сказочной победы. — Нет, — согласился он, — но я буду прикрывать тебе спину. Помимо этого, у тебя есть свои собственные навыки и интеллект, они помогут. А что касается чудес, не думаю, что ты в них нуждаешься. Она уставилась на учителя, глаза опасно заслезились. — Правда? — Правда. Сакура сделала вдох. — Хорошо, тогда давайте приступим! Какаши кивнул, приняв максимально серьезное выражение лица, и они вместе покинули убежище, тихо скользя между деревьями подобно теням. Сердце Сакуры громко билось в груди то ли от напряженной тишины, то ли в предвкушении — она не знала. Это не было важно. Какаши предупреждающе поднял руку, когда они достигли места назначения. Девушка на миг задумалась, был ли хоть какой-нибудь единичный шанс, что она выберется отсюда живой и сразу же начала ругать себя за подобные мысли. Она определённо сойдет с ума, если продолжит задавать себе такие вопросы. Оба шиноби окинули беглым взглядом поляну, прежде чем выходить из тени. На земле неподвижно лежала Анко, а на ее шее красовался синяк в виде проклятой печати. Рядом с ней находился мужчина — он поднял глаза, которые совсем не расшились от удивления. Вместо этого его лицо расплылось в улыбке, и мурашки ужаса пробежали по позвоночнику медика. Глаза за очками принадлежали совсем не ему. Ее руки зачесались, она возжелала взять катану, кунай — что угодно. — Ох, Сакура-чан, — мягко произнес Кабуто, поднимаясь, чтобы оценить ее своими не знающими пощады глазами. — Какое удовольствие видеть вас снова.