***
– ЖИВО ВСЕМ ОТОЙТИ! В своей жизни Цунаде совершила много удивительных вещей, но она давно не испытывала подобного страха. Скрючившись на земле, Какаши Хатаке сейчас выглядел, как один из самых трагических героев, которых ей когда-либо довелось увидеть. И будь она проклята, если позволит ему умереть. Когда воздух эхом разнес последний шумный вздох шиноби, она моментально положила одну руку поверх опасно замедляющегося сердца и направила мощный удар чакры в его грудь. Вторую руку она перемещала по грудной клетке, сращивая сломанные ребра и удаляя жидкость из пробитого легкого. Она нахмурилась. Несмотря на то что его позвоночник был поврежден скальпелем чакры, женщина точно могла сказать, кто-то не так давно пытался начать восстановление нервов и тканей. Сакура. Страх неожиданно приобрел горький вкус, но она была вознаграждена внезапной встряской тела Какаши. Даже не смей умирать у меня на руках, ты, глупый, извращенный, вечно опаздывающий ребенок! Разумеется, он не был ребенком, он не был им уже на протяжении многих лет, но она все еще помнила его – долговязого, отстраненного и необщительного четырнадцатилетнего мальчишку, прятавшегося за темными масками. Она неожиданно подумала о Минато и трех его учениках – о добром, серьезном лице Рин, которой навсегда останется семнадцать. Никто не простит ее, если она позволит Какаши умереть. – Дыши, черт побери, – сквозь стиснутые зубы приказала она, не обращая внимание на прядь белых волос, упавшую на глаза. – Я твой Хокаге! Цунаде слышала, что происходит вокруг. Шиноби расходились, пытаясь предоставить ей необходимое пространство, пытаясь сделать хоть что-то полезное. Она слышала, как Райкаге и Шикаку что-то обсуждали, хотя в настоящий момент ее уши были сосредоточены на биении сердца пепельноволосого мужчины, лежащего на земле. Оно было слабым и неравномерным, под ее ладонью оно трепыхалось подобно маленькой птичке. Женщина делала все, что могла – соединяла кожу, сухожилия и кости в надежде, что сумма этих отдельных подлатанных кусочков будет достаточна, чтобы спасти целую жизнь. В тот момент Цунаде хотела многого. Она хотела саке, горячую ванну и жизнь, в которой ей не пришлось бы нести бремя Хокаге в самом разгаре войны. Войны, которую они могли проиграть. Она хотела, чтобы Какаши открыл свой проклятый глаз. – Дыши, – сказала она, и мягкий свет ее чакры осветил незакрытую маской часть лица. Какаши каким-то образом казался моложе, снова парнишкой. В этой жизни ему предстояло еще так много увидеть и сделать. Ему было всего двадцать девять лет. – Дыши.***
Хаос. Поле боя было похоже на хаос. Саске проскользнул через него быстрее, прежде чем кто-либо смог бы разглядеть его лучше, чем движущееся пятно. Однако он видел все. Земля была усыпана телами – некоторые целые, некоторые частями. Кто-то был еще жив, он видел их бледные белые лица, широко распахнутые глаза. Он чувствовал запах крови. Их крики ворвались в его уши, парили вокруг, как непрекращающийся звон колоколов. Земля под ногами была влажной. Сейчас Наруто казался не более чем оранжевым пятном где-то впереди – ярким светом, уворачивающимся от случайных кунаев и сюрикенов. Саске не мог сказать, знал ли блондин, что он следил за ним, как и не мог слоняться неподалеку, ожидая его. Все мысли мальчика были сосредоточены на поиске и поимке Мадары. Это будет легко, – подумал он. Чтобы завершить свой план, Мадаре нужен восьмихвостый и девятихвостый. Он сам захочет, чтобы Наруто нашел его. И что же ты тогда будешь делать, Саске? – На вопрос Итачи у него пока не было ответа.***
– МАДАРА. – Отдаленно, Наруто понимал, что ему, вероятно, стоило бы устроить старшему Учихе засаду, используя элемент неожиданности в атаке, а не объявлять во всеуслышание о своем присутствии. Но это никогда не было его путем. В любом случае, тупая ярость, бурлящая у него под кожей, нашла бы способ выплеснуться наружу во время схватки. Это были его люди, его союзники. Он бы отдал жизнь, чтобы защитить их. Почему все происходило с точностью до наоборот? Мадара развернулся, и несмотря на то, что его лицо было скрыто новой маской, за той проблеснул хорошо знакомый всем глаз – ринненган. – Серьезно, – заговорил блондин, – понравилось вырывать и пересаживать людям глаза? Это просто омерзительно! Его голос был спокоен, но ярость, скрытая под поверхностью, начинала гноиться. Он разорил могилу Нагато, чтобы заполучить эти глаза? Что с Конан? Что произошло с ней? – Узумаки, – поприветствовал шиноби, и его голос звучал радостно. –Ты смешной. Очень и очень смешной, – он едва закончил говорить, как разразился потоком смеха – холодного, от которого волосы встают дыбом. Наруто проигнорировал его. – Отзови свою армию, – сказал он, – тебе ведь нужен только я. А не все они. Наруто не выдержал бы, если бы кто-то еще пострадал. Той боли, что он испытал, думая, что Хината мертва, было уже предостаточно. Он помнил молниеносную, неконтролируемую и разрушительную ярость, которая захлестывала его, пока он смотрел на ее бледное лицо, на окрашенную кровью землю. Он надеялся, что она в безопасности. – Нет, – ответил Мадара, лениво играясь окровавленным кинжалом. Они находились на какой-то заболоченной поляне вблизи толстой полосы леса. Было очевидно, не так давно здесь случилась битва. Земля была усеяна почерневшими остатками тел и глубокими, до ужаса хорошо знакомыми воронками. Некоторые деревья явно разрушены молнией. Но какая бы драка не произошла здесь, она либо завершилась, либо переместилась на новое место. – Нет, этого не будет. Я ждал годы, чтобы отомстить миру шиноби. Коноха – это только начало. Он смотрел на человека в маске, и новая волна ненависти расходилась по венам, угрожая затмить его разум. Теперь он понимал немного лучше, что Саске чувствовал насчет Итачи все эти годы. Он ощутил грусть, вспоминая, что произошло между ними – ложь, с которой им обоим приходилось жить. – Ты разрушил мою семью, – с трудом выдавил он. Вернуться в то место, где контроль принадлежал Кьюби, а не ему, было слишком просто. Такова страшная цена гнева. – Мои отец и мать погибли из-за тебя! Мадара остановился, раздумывая над его словами. – Да, – просто ответил он, – но знаешь, против них лично я ничего не имею. Хм. Если только самую малость. Сами по себе они были слишком сильны, чтобы я мог позволить им жить. И только представь, каким бы ты был, если бы рос как сын Четвертого, – он покачал головой. – Ты должен благодарить меня. Ведь это я был тем, из-за кого ты стал джинчурики девятихвостого. И сейчас, – Наруто ощутил исходящий от него холод, чуждое и аморальное удовольствие, – сейчас я хочу его обратно.***
Это было похоже на рассказ из книг по истории – два могущественных шиноби сошлись друг против друга. Саске был удивлен, что эта картина оказалась правдой. Неуклюжесть Наруто куда-то исчезла, как и его детская заносчивость, которой, как он подозревал, тот маскировал свою неуверенность. Блондин, высокий и прямой стоял, словно принадлежал тому месту – между Мадарой и союзными войсками. Как подобает герою. Саске оставался в тени, скрывая свою чакру так, что никто не догадывался о его присутствии. – … убил моих родителей и уничтожил свой собственный клан! Как ты можешь выдавать себя за Учиху, а потом поступать так? – Они предали меня, когда встали на сторону Сенджу. За справедливость надо платить, – он засмеялся, и Саске подумал, что его движения были слегка сумасшедшими. Эта мысль непроизвольно возникла у него в голове, но он не придал ей особого значения ввиду нарастающей ярости. Она поразила его словно удар молота. Мадара уничтожил его семью ради справедливости? Какой, к черту, справедливости? Они не сделали ничего плохого. – Ты отравил Саске этой чертовой ненавистью, – ему казалось, голос Наруто раздается откуда-то издалека, – после всего, что сделал Итачи… – Саске всего лишь чистый лист, ждущий, когда его выкрасят в нужный цвет, – осторожно проговорил Мадара. Он двигался по направлению к Наруто, и какая-то часть Саске, которая, как ему казалось, давно была заглушена, желала предупреждающе окликнуть друга. Но он не сдвинулся с места. – Это его предназначение. Он с самого начала должен был стать великой пешкой в моей игре против мира шиноби. Когда все закончится, я убью его, если это тебя утешит. И вы трое в конце концов сможете вновь воссоединиться. Его голос сквозил насмешкой, но Саске не замечал этого. Сердце бешено стучало в груди – как он мог быть настолько слеп? – Мы трое? – Зачарованно повторил Наруто, и его голос дрогнул впервые с того момента, как Саске присоединился к ним. Все внимание блондина сосредоточилось на запачканном кровью клинке в руке Мадары. – Команда семь, – исчезая, тихо произнес прародитель. Он знал, что будет дальше. Они сразятся, Наруто проиграет, умрет и он, Саске, больше никогда не встретится с ним в бою. Голос в его голове буквально вопил сделать хоть что-нибудь. Он резко дернулся, осознавая, что голос принадлежит совсем не Итачи. Время, казалось, замедлилось, пока он активировал свой шаринган. Саске двигался быстрее, чем когда-либо в своей жизни; быстрее, чем, когда сражался со своим горячо любимым старшим братом. Настолько быстро, что со стороны все его движения сливались в одно. Он пересек расстояние между ними, обнажил катану и, замахиваясь, парировал удар изогнутого клинка Мадары, предназначающийся голове Наруто. За его спиной тот был абсолютно неподвижен. – Саске, – слегка разворачиваясь, произнес он. Голубые глаза расширились от удивления. – Добе, – ответил тот, не отрывая взгляда от Мадары, – помолчи. – Саске-кун, – он разобрал удивление и недовольство в голосе пожилого мужчины. Но его разные глаза, про себя отметил Учиха, пристально смотрели чуть правее него. Это было интересно. – Не хотелось бы думать, что ты опять изменил свое мнение. Может быть, после всего случившегося тебе стало наплевать на Итачи? Он заскрипел зубами. – Даже не смей произносить его имя, ублюдок! В этом было нечто веселое, подумал Саске. Мадара считал, что он полностью принадлежит ему и потому вычеркнул из игры как использованную пешку, манипулировал им. Он предположил, что был единственным человеком, в котором Мадара был уверен на все сто и который развернулся, предавая его. Но затем он вспомнил Пейна. Саске предпочел пока не думать об условиях своего присоединения. Наруто был Наруто, а он Саске. Мадара разрушил оба их детства. А остальное пока не имело значения. – Ну так что. Ты действительно предатель. Есть ли кто-нибудь, кому ты верен, а, Саске? Холодная ухмылка ползла вверх по его лицу. – Я верен своему клану. И ты больше не его часть. Он вынудил Мадару отойти назад, и когда Наруто развернулся, они теперь стояли бок о бок. В двадцати футах от них Мадара с каким-то ребяческим любопытством наклонил голову, наблюдая и задаваясь вопросом, когда все успело пойти наперекосяк. Вот он, подходящий момент, подумал Саске. Он был удивлен. Он чувствовал, как в груди бешено колотится сердце, ощущал медный аромат крови в воздухе. Он мог в мельчайших деталях рассмотреть поляну, где они находились. – Он под каким-то гендзюцу, – прошептал Саске, обращаясь к позади стоящему блондину. Тот был поражен. – Чего? Это не имело особого смысла. Гендзюцу было едва различимым, тонкий покров чакры, какой-то знакомой. Оно не могло взять Учиху под контроль полностью, но искажало его поле зрения. Глубину восприятия, диспарантность сетчатки… все было не в порядке. Мадара не понимал, что его шаринган был скомпрометирован. Наруто усмехнулся, но уже по-другому. Он начал светиться странным белым светом, который брюнет видел в воспоминаниях Ямато. – Просто следуй за мной, теме, – произнес он, и на крошечную секунду им вновь стало как будто двенадцать. Но Саске больше не был тем мальчиком. Он поднял катану в атакующую позицию, и лезвие обволокли опасно потрескивающие, смертоносные молнии. Ни один из них не смотрел друг на друга. Воздух затих, и казалось, целый мир отошел на задний план. – После тебя, неудачник, – проворчал он, и синхронным движением шиноби бросились вперед – прекрасно уравновешивающие друг друга и смертельно серьёзные в своих намерениях. Это было моментом, когда вершилась история.***
– Цунаде-сама! – ЧЕГО ТЕБЕ? – Она заорала, перекидывая косички через плечо и ядовито посмотрела на источник ее беспокойства. Горло горело, и женщина жаждала сладкого вкуса саке, чтобы снять нервное напряжение. Ирука, ловя ее убийственный взгляд, громко сглотнул, но все же решился продолжить. Она подняла глаза от вялого лица Какаши – несколько минут назад они переместились на эту импровизированную кровать в одной из тихих комнат. Его дыхание было слабым, но стабильным. – Наруто был замечен на поле боя – сообщения поступают буквально отовсюду, он противостоит Мадаре прямо сейчас! Цунаде выругалась. – Предупреди Райкаге, – приказала она, желая окунуться в беспамятство подобно пепельноволосому шиноби рядом с собой. И Шикаку тоже, – добавила она. Им понадобится стратегия. Она кивнула, чтобы он убирался, но Ирука еще не закончил. – Это еще не все, Хокаге-сама, – лихорадочно произнес он, – отчеты говорят, что Наруто там не один. К нему присоединился Учиха Саске. Если бы Цунаде держала что-нибудь в руках, она бы несомненно уронила эту вещь. – Что-о-о-о? – Он объединился с Наруто, – Ирука был сам не свой, – и они вместе сражаются с Мадарой! Она застыла. И что, черт возьми, ей делать со всей этой информацией? Это какая-то уловка? Или Учиха переметнулся на сторону союзников, как чертов перебежчик, кем он, собственно, всегда и являлся? – Хорошо, – сказала она, и ее голос возвратился к нормальной громкости, – скажи Шикаку отправить подкрепление. Что бы ни случилось, Мадара не должен заполучить Наруто. И, – ее голос внезапно дрогнул, – приведи сюда Инузуку Кибу и Хьюгу Неджи. Я хочу, чтобы они нашли мою пропавшую ученицу.