Пьянящая роза

      Когда громкий смех троих товарищей прекратился, на Власия уставился оскал, отдающий холодом ледника. На лице капитана еще красовался старый шрам, который был протерт ладонью от невидимой пыли. Руки мужчины, облаченные в черные кожаные перчатки, сжимали рукоятку оружия. Капитан насторожился, нажал на защелку магазина, вызывая обеспокоенность.       Власий приготовился к худшему, ведь не знал намерений капитана, но как только магазин упал на пол, капитан отдал оружие одному из подчиненных, взяв себе пистолет и кошелек. Мужчина подошел к Власию ближе. Серьезность с его лица нельзя было смыть мочалкой или боксерской перчаткой. Капитан сделал шаг, касаясь кончиками берц до стойки, и перемахнул через нее. Он утопал во взгляде юноше, как новая кисть впервые погружается в банку лака.       — Все также смотришь людям в глаза? Думаешь, ты сможешь вычерпать из них последние крохи воспоминаний и тайны, чекист? — прошипел мужчина.       — Ты только и можешь, что стрелять, солдафон, — равнодушно ответил.       Лица обоих потеряли всю серьезность, руки обоих заключили друг друга в крепкие объятия, а громкие смех, со свистом переходящий в визг, заполонил бар. Старая уборщица вскрикнула от неожиданности, ладонью нащупывая сердце. Подчиненные капитана покинули заведение, сдерживая ухмылки.       — Васек!       — Андрюха!       А смех продолжался и нарастал, ведя борьбу со свистом. Ранее упоминаемый визг, ехидно поглотил и смех и свист, и боль и радость, сожрал серьезность бытия и поместил остатки на олимп былых дней. Уборщица посмотрела на стойку. Её взгляд был прикован к рюмке, в которой исходила мелкими кругами водка. Стакан покрылся мелкими трещинами, изящно украшая стекло, точно лианами деревьев, а затем с дребезгом разбился, точнее, лопнул, как надувной шар.       — Чертовы истерички! Ну, сколько можно уже?! Ты что, впервые мужика в своей жизни видишь? — бедная старушка запустила в Андрея половой тряпкой и поспешила к выходу.       — Ха-ха-ха, мать, сообрази нам на двоих, — уже сорвав голос, прохрипел капитан.       — А ты мне что? — заворчала бабка еще громче.       — Деньги!       — Пошел ты!       — Шоколадку?       — Ничего не слышу!       — Ну, хорошо, я… — тихо попытался засмеяться капитан — Я покормлю котов на третьем этаже.       Но старушка уже вышла из бара, и капитану никто не ответил.       — Ну вот, оставили нас, придется что-то придумать, — криво улыбнулся Андрей.       — Посмотрим, — Власий кивнул и выпустил того из объятий.       Тут мокрая тряпка, громко шлепнув по голове и лицу капитана, сползла на пол.       — Э!       — Покормишь котов на первом и третьем этаже, щенок! И про уборку своего погрома не забудь! — послышалось со спины Власий знакомое ворчание.       Юноша повернул голову и увидел старуху с подносом в руках, на котором стоял графин с прозрачной жидкостью, и пара рюмок. Уборщица поставила поднос на стойку.       — Ну, хорошо-хорошо, покормлю твоих любимцев, — Капитан протер свое лицо салфеткой, а затем улыбнулся, в защите выставив руки вперед, как только старушка уперла руки в бока.       Она ушла, убедившись, что ее глаза-лазеры прожгли очередное одно в Капитане, хотя он и без нее отлично добирался до новой отметки.       Сигаретный дым любовно сплетался с перегаром друзей. Сидя за стойкой, вереницей забытых обойм, переливались былые дни боевых товарищей. Они — те самые истории — заряжали в обойму то одного, то другого. Но, в конечном счете — пустота. Андрей попытался разогнать облако уныния, рассказывая армейские байки и маленькие приключения из своей жизни, но выходило туго.       Действительно, что еще нужно солдату? А что он из себя представляет? Андрей ушел в армию с благими намерениями, подгоняемый обычным стереотипом: не служил — не мужик! В армии было весело: побудка в 6 утра, сон с десяти вечера. Учебные тревоги, выезды на стрельбище и тренировочные штурмы городов, абордажи кораблей противника. Командир тоже вселял уверенность и служил примером для подражания. Только вот было одно но, всего одно — бессмысленная бесценность, как любил называть это ощущение Андрей.       Если вы думаете, что ваша работа и усилия вознаградятся в армии — вы идиот. Вы не приходите туда, вас забирают туда. А затем выпускают. Всем вы нужны, но и не нужны. Андрей запомнил эту не справедливость на всю жизнь, как весь армейский срок один из сослуживцев штопал одежду, водил отделение на стрельбы. Но повышения он так и не получил. Пускай и спал в день по три-четыре часа, клеймя шлемы скафандров специальными бирками, он так и остался рядовым, которому изредка давали погоны ефрейтора — на время. Еще, когда Андрей был юношей, он заметил, что на кладбище части, где были захоронены местные офицеры и герои, приходили люди. В первый год толпилась большая масса людей; во второй сослуживцы и семья; в третий одинокие вдовы или дети, когда их матери гуляли с кавалерами. А на четвертый год — кладбище закатали асфальтом и построили склад для горючки.       Всем плевать на твои заслуги и старания — делаешь, молодец, работаем дальше. Плевать на твой досуг и работу, потому многие склады частенько разворовывались не только офицерами, но и обычными призывниками.       Плевать на то, что ты будешь бриться по номеру четыре, чтобы не замерзнуть; плевать на усталость и работу, ставя на ночное дежурство, когда ты не в состоянии поправить фуражку; плевать на жесткое одеяло, которое колит и жжется по ночам, а офицеры спят в нормальных простынях. Многих спасало посещение родных и редкие увольнительные в город. Хотя всегда оставались люди, оставшиеся в полной изоляции и одиночестве. Такие постепенно сходили с ума, если были слабы. А среди пустых коек и старых тумбочек для личных вещей правил не устав, а слово сильнейших, жил дух сильных, выживал слабый. Андрей наблюдал всю эту жизнь с нейтральной стороны, принимая все тяжбы и радостные моменты, помогая слабым, договаривался с сильными. Правда без «свиданий» в туалете не обходилось, но Андрей отделывался парой синяков, когда все зачинщики оставались без зуба, или двух.       Но после сдачи последних долгов, ты выйдешь другим человеком. Словно прошел десять лет за один год службы, твои убеждения меняются, у тебя появляются друзья и враги. Твои взгляды на женщин также меняются. Иногда ты ловишь себя на мысли, что купить военный билет у того жирного жида в бухгалтерии — разумное решение. Но эти мысли приходят лишь после всего срока, когда ты получил этот опыт, который тебя миновал на гражданке.       — А, ты помнишь, что случилось с твоим другом? Иваном, звали, — неожиданно спросил Власий.       Но ему никто не ответил. Андрей взял в руки пульт и включил телевизор, как по привычке и любил делать, отгоняя ненужные вопросы родителей от своей головы. Ранее молчавший красный прямоугольник загорелся всеми цветами радуги, оповещая о ремонтных работах на канале. Андрей нажал на кнопку. С экрана вещал бархатный голос, принадлежавший зализанному ведущему       — А мы продолжаем цикл бесед в нашей передаче «Новые герои Федерации» вы будете свидетелями разговору между успешным и уважаемым бизнесменом, а ранее партийцем из провинции, и инженером из столичного НИИ, — на экране вспыхнул белый лист, а затем оказалась студия, выполненная в успокаивающих тонах.       На двух стульях напротив друг друга сидели двое мужчин. Молодой и улыбчивый молодой мужчина, в деловом костюме, второй — напоминал покинутого всеми старика, одетый в серые джинсы, коричневые туфли и белую рубашку с безрукавкой в ромбик. Бизнесмен протянул портсигар, предлагая закурить инженеру, но тот сдержано улыбнулся и выудил из нагрудного кармана рубашки дешевую сигарету, прикурил спичкой, выдыхая настолько синий дым, что назвать его сизым не выходило.       — Итак, как же устроили свою жизнь после развала тоталитарного режима? — задал вопрос ведущий.       — Ну, если честно, то я был обескуражен такому исходу событий, ведь я — представитель государства и партийцев. А тут все было разгромлено. Но я не могу отрицать положительных тенденций в виде полных прилавков магазинов и свободе слова. Знаете, это же замечательно, что твои дети могут выбрать место учебы и работы, поехать в туристическую поездку. А что было раньше? Моих родных и друзей могли посадить в любой момент, просто по желанию охранки и вождей. И наша культура начала возрождаться! Посмотрите на эти лавры, памятники и книги — истинное достояние народа!       Ведущий задал вопрос второму участнику диалога.       — Мой дед был обычным батраком, — начал было ученый, но его перебил ведущий.       — Эм, мы хотели бы узнать ваши…       — Не перебивайте, молодой человек, — тактично заткнул мужчина ведущего и продолжил. — Так вот, дед мой — был батраком. С приходом новой власти не было спокойствия. Одни изъятия продуктов с ферм чего стоили. Но позже я покинул провинцию и перебрался в столицу, поскольку новая конституция позволяла получение высшего образования на бесплатной основе любому желающему. Нужно пройти конкурс. А он был большой. 15 человек на место. Я поступил. Был ученым. Проектировал заводы и дома, затем мне доверили обучение на военного специалиста. Строили ракеты, но проектировщиков не хватало. Шла гонка между пятью метрополиями. Мы могли проиграть. Вот так. После развала я имел уже шестую степень в ранге и пару наград. Финансирование прекратили. Сказали: если денег мало, то идите в бизнес. Я и пошел.       — И как это было? Наверное, играли на бирже? — заинтересовался ведущий.       — Да. Я и десятки моих коллег стояли возле торговой биржи и продавали учебники, трусы, ученые комбинезоны, — простодушно ответил ученый.       — Хорошо… А почему бы не узнать у наших героев. Думали они о перелете в другие державы? Галактика большая.       — Думаю, что в родной стране я чувствую себя как-то роднее. Как-то… Ценным и важным. Как-то так, — кивнул бизнесмен, задумываясь аки Платон.       Ученый поправил свои очки и посмотрел в потолок, выдыхая сизый дымок.       — Думал, но не хотел. Мне пришли многие предложение из зарубежных колледжей и университетов, даже из одной Академии. Но ни денег, ни связей или времени для переезда я не имел.       — Хорошо. Сколько вы сейчас зарабатываете? Например, как шел бизнес? — обратился озадаченный ведущий к бизнесмену.       — Шел хорошо. Мы выкупили многие предприятия и заводы, наняли охранные конторы и с тех пор твердо стоим на ногах. А деньги текут рекой. Я вообще считаю тех, кто зарабатывает меньше тридцати тысяч кредитов за лентяев, — радушно улыбнулся мужчина.       — И ваша жена таких же взглядов?       — О. Да. Но она не видит смысла в общении с мужчинами, месячный доход которых меньше пятидесяти тысяч, — бизнесмен взял пару конфет из хрустальной вазы на столике, что стоял между двумя гостями.       — А что насчет вас? Как ваш «бизнес» — на слове «бизнес» ведущий изогнул бровь.       — Не плохо. Хотя порой я и становился банкротом. Но в конце концов все устаканилось и я вернулся в родную школу, продолжая работу уже с подрастающим поколением. Не смотря на все эти крики про потерянное поколение, на моих уроках ребята отлично решают задачи по физике и строят чертежи, хотя уровень преподавания и материла значительно просел. Мне пришлось заставлять детей ходить летом на дополнительные занятия и приходить после уроков. Оклад меня устраивает, на еду и оплату коммуналки хватает, хотя и маловато. Коплю деньги на поездку к матери. В ее краях растут гектары подсолнухов под палящим солнцем, — пожав плечами, ответил ученый.       — Мы заново проходили все фундаментальные предметы, — кивнул на вопрошающий взгляд мужчина       — Так сколько вы зарабатываете? — повторил вопрос ведущий.       — А, ну, около 20 тысяч. А раньше до десятки не доходило.       Бизнесмен презрительно поморщился на этих словах, и пытался сделать вид, будто не участвует в этом разговоре, но затем перебил ведущего, когда тот пытался задать вопрос.       — И что же вы, так и остались в прошлом?       — Как мне вас понимать? — поправил очки мужчина.       — Были раньше в ученом халате, так и сейчас?       — А, да, — улыбнулся.       — И как ваша семья? Любите проводить время с ними?       — Семья… Моя жена ушла от меня к бывшему однокласснику. У него был новый корабль и дорогие часы, да и белозубый красавец такой. Думаю, что общество не может без деления социальных слоев на различные модели звездолетов. Некая иерархия богатства, — задумчиво произнес ученый.       — И разве вам интересно и приятно учить чужих детей? — изумился бизнесмен.       — Все они — мои. Каждый по-своему. В изобретениях каждого из них вы сможете найти те нотки радости и печали. В форме носа корабля; в металле гаек корпуса. А моих детей забрала с собой жена, благо суд встал на ее сторону. Она увезла их вместе с новой семье в южный сектор, где выращивают виноград и оливки, — кивнул мужчина, лукавой улыбкой, будто намекая на свою вечную память, как красивое лицо намекает на чиновничью душу в бездонной глубине кошелька бизнесмена.       «А на этой ноте мы берем перерыв на рекламную паузу!»       Друзья молча смотрели шоу, закусывая каждую рюмку алкоголя. Бар погрузился в тишину, не прерываемую ничем, кроме звука выключения телевизора.       — Я люблю после работы посмотреть ящик и слушать музыку современной молодежи с улиц. Знаешь, все беды уходят, голова не болит. Будто тебе провели лоботомию. Мама говорила, что ангелы тоже всегда счастливы, может чертов змий был и не прав, когда поселил в наших головах зерна сомнений, — произнес Андрей. — Кстати, тебя вызывают на ковер. Ты же принял решение?       — Да. Точно, я совсем забыл про это. А про решение… Я еще не решил, — с трудом поднимая пятую точку со стула, прокряхтел Власий и дружески хлопнул Андрея по плечу.- Ну, я пошел?       — Иди.       Власий медленно прошагал до двери и нажал на кнопку. Его сильно шатало, но стоило закончить последние дела. Даже в таком виде, если их можно было вообще закончить все дела. Дверь отъехала в бок, и юноша вышел из заведения, не замечая юрко проскользнувшего внутрь кота.       Усатый-полосатый пробежался до стойки запрыгнул на нее. Он увидел человека. Человек пах перегаром и просроченной селедкой. Он положил голову на локти и хрипел. Котик коснулся двумя лапками до головы и мяукнул.       Андрей тут же подорвался с места и потянулся за пистолетом, но лишь выдохнул, смотря на кота. Утопая в его взгляде, Андрей потянулся за рюмкой, вернул голову в привычное положение.       — Иван, говоришь. Помню его. Парнишка вернулся, а не к кому было. Сестра с мужем, родители — уже старики, им бы кто помог. Работы нет, денег нет, жрать охота, хоть в бандиты иди. А Зинка… не дождалась Зинка. Базарила про долг мужчины и ушла к другому. К Ромке ушла. А Ромка лазер то держать не умеет, зато живет на бизнес-уровне, на личном катере летает, — задумчиво прошептал.       Котик мякнул, передними лапками вставая на голову Андрея.       — А? Ну, хорошо живет. Застрелился Иван. Запихал дуло семейного ружья в рот и пальцем ноги спустил крючок. В своей комнате на нижнем уровне Нашли Ванька, — тихо всхлипнул Андрей, но котик опять мяукнул.       — Ну, почему хорошо ему? Так это. В рынок не вписался, дурачина этот. Вот и заснул вечным сном, как и его мозги на потолке, — истеричный смех раздался в баре, поглощая собой остатки разума в клетке холодных стен из стали.