Deathgods eat apples

      Эггзи запрещает себе реагировать на Галахада, узнав слухи от Рокси, однако, это не мешает ему начать вылавливать жесты и взгляды, которыми иногда одаривает его Гарри. Тогда Эггзи одергивает себя, трясет головой, чтобы выбросить эти мысли прочь — не стоит принимать желаемое за действительное. А желаемое ли? Гарри дружелюбен со всеми: он улыбается Оуэну и гладит по плечу Ивейна, пока та жалуется ему на откровенно отстойную новую миссию, в следующий момент — по-доброму журит Агравейна за проделки рекрутов, еще позднее — ему на шею почти с разбега кидается Кай, едва ли не расцеловывая, «Галахад, ты меня спас! Я бы никогда в жизни не додумался, что это диалект, а не другой язык!». Эггзи терпеть не мог людей, которые всем нравятся, как золотой цент. Гарри был одним из таких, несмотря на то, что иногда мог позволить себе откровенную грубость, выполненную с таким изяществом, что сомнения не заставляли себя ждать — «а действительно ли меня сейчас окатили дерьмом?». Иногда Галахад вел себя, как самая настоящая язва, особенно с Мерлином, но штатный координатор Кингсмена тоже не уступал ни грамма, а зачастую мог уделать Гарри в два счета (наверное, поэтому Рокси так в него втрескалась). Чужие чувства, даже если это чувства Рокси, нервировали Эггзи, точнее, заставляли ощущать себя неловко, ведь он не мог поддержать ее эйфорию. Таким же образом, Эггзи было неуютно, когда Гарри обращался к нему с добротой в голосе и во взгляде. Почему? Потому что не мог ответить с той же отдачей. Галахад был близок с Гэри Анвином, а для Эггзи Гарри был чужим. И, по какой-то причине, Эггзи было совестно, хотелось потрепать Гарри по плечу и искренне извиниться за самозванство. Иногда Эггзи всерьез казалось -тот что-то подозревает, судя по внимательному, временами, даже недоверчивому взгляду. Галахад слишком наблюдателен, и этого нельзя не принимать во внимание, спускать на тормозах. Приходится осторожничать, выжимать из себя искусственный позитив, похожий на настоящий ровно настолько, насколько пластмассовые цветы похожи на живые. — Ты больше не улыбаешься, Гэри, — однажды говорит Гарри, шагая рядом с ним по коридору. Эггзи тут же напрягается и прокручивает в уме весь сценарий, которому неотступно следует с самого начала. — С чего ты взял? — отвечает Эггзи с нарочито радостной улыбкой. — Нет смысла изображать из себя счастье, если у тебя на душе пятитонный булыжник. Я читал отчёт, Эггзи, и знаю, что с тобой делали. После такого не восстанавливаются за месяц. Есть смысл лечь на реабилитацию, — вдумчиво произносит Гарри. — Я опасаюсь за твое здоровье. — Брось, я в порядке, — отмахивается Эггзи. — Да, ты прав, быстро я не восстановлюсь, но сидеть с мозгоправом 24/7 тоже не стану, таким макаром я еще быстрее с ума сойду. Лучше с головой уйду в работу, она самое лучшее лекарство. Гарри пожимает плечами и останавливается напротив лифта. — Моё дело посоветовать, а тебе уже решать — прислушаться или нет. Но имей ввиду, я буду следить за тобой и не позволю подобному случиться еще раз. Его глаза серьезны и буравят не душу, а куда-то глубже, сквозь нее, в самое нутро. — Гарри, ты же мне не нянька, — Эггзи давит в себе желание потрепать его за щеку. — Хорош. Я уже взрослый мальчик. Гарри разворачивает его к себе за руку: — Ты чуть не погиб и вернулся ко мне совсем другим. А я дал обещание тебя беречь, и я говорю не про твоего отца. — А про кого? — хлопает глазами Эггзи. Гарри вдруг отпускает его запястье, меняясь в лице. — Не важно. Твоя мать не должна остаться одна, помни это. — Ты ушел от ответа, Гарри, — Эггзи пытается поймать его взгляд, но тот блуждает по стенам штаба, намеренно не встречаясь с его собственным. — Я не отстану, ты это не хуже меня знаешь. — А я уж было обрадовался, что твоя настырность выветрилась. Если я говорю, что не важно, значит, информация на самом деле не имеет особой ценности. Расслабься. После этого разговора Эггзи еще раз утверждается в рассказанных Рокси слухах о романе Харта и Анвина. Понять, кому было дано обещание беречь Гэри, не трудно. Тому, с кем боги смерти предпочли бы никогда не встречаться. **** — Расскажи мне о своем детстве, Гэри, — вежливо просит психотерапевт, переводя взгляд с Рокси на Эггзи. — Историю Роксаны мы уже слышали, теперь твоя очередь. Краем глаза он замечает, как здорово напряглась Рокси, у него до сих пор проблемы с легендой, но она всегда выручала. Сейчас помогать ему будет рискованно. Начни Рокс подсказывать, врач тут же начнет копать, а это никому не нужно. К тому же, убирать ее прямо здесь будет подозрительно. Гораздо проще и чище можно будет сделать это после. — До смерти отца мы жили полной семьей, но папа погиб рано, поэтому я мало его помню. Зато прекрасно помню, как пришел Гарри, и какой ад начался потом. Мама глушила тоску алкоголем и левыми мужиками. — Они тебя обижали, — утвердительно говорит терапевт. — Мягко сказано, — бурчит Эггзи в ответ. — Эггзи не любит говорить о детстве, — встревает Рокси. — Это его больная тема. Он говорит об этом, только когда напьется в хлам. Врач сухо улыбается. — У тебя были проблемы с алкоголем, Эггзи? — задает она следующий вопрос. — Как таковых не было и нет, — отрицательно качает он головой. — Я могу выпить, но не сильно. — Рокси сказала, что ты иногда напиваешься «в хлам». Эггзи смотрит на Рокс укоризненно. — Редко. С ней мы пили всего раз, когда нас приняли в агенты. Мне нужно было глушить горе после смерти Гарри, а она поддержала. Рокси кивает: — Нам же не пятьдесят, доктор. Мы еще молоды, но в любой момент можем умереть. Изредка не отказывать себе в удовольствии пригубить коньяка или вина — это нормально. Особенно в нашей стезе. — Возможно, ты права, — соглашается врач, делая пометки в блокноте. — Кто уговорил вас пойти на терапию? Или что заставило? — Гарри Харт, — тут же отвечает она. — Точнее, он повлиял на Эггзи, а мы с ним стараемся держаться вместе. — Еще с набора рекрутов, — добавляет Эггзи. — Мы не просто друзья, после пройденного кошмара уже почти родственники. — Очень похвально. Но решающим фактором был твой наставник, Гэри? — Да, — подтверждает он. — Гарри посоветовал, я прислушался. — Ты всегда к нему прислушиваешься? Эггзи молча взывает к помощи Рокси, но та закусывает губу и демонстративно буравит взглядом психотерапевта. — Всегда, — наконец, давит Эггзи. — Я всегда к нему прислушиваюсь. — То есть, ты ему доверяешь? Рокси меняется в лице, но мгновенно берет себя в руки. — Да, — произносит он. — Полностью. Роксана нерешительно улыбается доктору. Врач мгновенно хватается за сердце и тяжело заваливается набок. Эггзи подскакивает с места, но Рокси дергает его вниз. — У нас не было выхода изначально, — тихо говорит она. — Я лишь спасаю твой зад, друг мой. Если бы она осталась в живых, начала бы работать с этим, нам это не за чем. Скажи спасибо, и забудем об этом. Эггзи тяжело вздыхает. Первый пошёл.