Ватерфоллский ловелас
Подземелье настигла череда убийств. За последние месяцы убито было 8 монстров. Каждая из жертв протягивает свою душу вперёд. Ловелас желает признания?
— Чёртовы газетчики, — Инк резко вскочил, хватая пиджак, висевший на стуле рядом с ним. — Это было вопросом времени, но они могли бы хотя бы немного подождать! Идиоты! — Разве это не хорошо, что делу придали огласки? Если ты решишь его, разве тебя обязательно не повысят? Это же что-то иноваторское, — растерялся Дрим, бросая на детектива непонятливо грустные взгляды. — Ты на работу? — Да. Буду поздно, как обычно. — Но ещё даже 8-ми нет, куда ты так рано? — Обрадую МФ. Наконец услышу его «Поздравляю, детектив Чернильное пятнышко, ты впервые пришёл раньше», — Инк уже хотел было выйти за дверь, но вовремя опомнился. Он вернулся на кухню, не разобуваясь, чтобы забрать эту газету, вмиг испортившую ему настроение. Но сейчас ему было не суждено представить, в каком бешенстве находился Мистер Фреш.***
Когда Инк оказался у кабинета начальника, из которого доносились неразборчивая брань и треск бьющегося стекла, он увидел секретаршу Фреша, прижавшуюся ухом к двери. Кажется, она хотела узнать, можно ли зайти в кабинет, или это приведёт к бессмысленной гибели. Однако далеко не эта мысль первой промелькнула в сознании детектива. Первой было «она чертовски похожа на потенциальную жертву Ватерфоллского ловеласа» (теперь этого убийцу называли именно так, поскольку для него в полицейском участке придумать кличку не успели). Прежде он никогда не замечал бледности её шёрстки и одного прикрытого глаза. Только не хватало алого шарфа на плечах. Инку стало дурно. От всего: и от столь противных ему мыслей, и от того, что в полицейском участке было невыносимо душно. Долго подслушивать ей всё же не удалось. Дверь внезапно открылась. Благо бедная секретарша успела отскочить вовремя, потому её лоб не встретился с поверхностью двери. Тем не менее, совсем без последствий не обошлось. Отшатнувшись от двери, она не так поставила ногу, из-за чего та подвернулась под неправильным углом. Из кабинета вышел «Друг». Именно так, с кавычками и недовольным голосом, теперь Эррора звал детектив у себя в мыслях. Почему-то при виде его правильности и аккуратности Инку только сильнее хотелось вести себя противоположным образом. Вслед за Эррором вдруг появилась бутылка виски. Она пролетела над его головой, когда он успел пригнуться. Потому ей пришлось пролететь дальше его черепа (чего явно не планировал Фреш, бросая её), прямиком в одну из стен полицейского участка. Вмиг бутылка из красивого хрусталя с завитками и мириадами звёзд превратилась в сотню осколков и пятно, растянувшееся с поверхности стены до ботинок Инка. 871 G. Посчитал детектив, когда виски коснулся края его ботинка. 871 G. — Уберите здесь всё, — приказал Эррор, обращаясь к секретарше, попутно прикрывая за собой дверь. Ему повезло, что эта бутылка не встретилась с его черепом. Чем он так мог разозлить Мистера Фреша? — Но я не уборщи-… — хотела возразить секретарша, но тут же притихла, заметив, что Эррор перестал обращать на неё никакого внимания. — Мистер Фреш, как я понимаю, ознакомился с той самой колонкой? — не вытерпел Инк, обращаясь к своему новому знакомому. Тот, заметив его, тут же отправился навстречу. — А вы прозорливы, детектив. Его очень расстроило, что не он будет новой телезвездой, а некий Меттатон, — рубиновые глаза Эррора насмешливо засверкали, хотя лицо выражало полное равнодушие. Может об этом говорила мисс Альфис, когда думала, что её он не взлюбил? — Великое горе, — драматично закатил глаза Инк. — Кстати, говоря о горе, мне есть, что вам рассказать, — уже не так задорно, более спокойно произнёс Эррор, но поспешил добавить, заметив, что секретарша продолжила стоять позади него, потирая больную ногу. Лишние уши им были ни к чему, одной газетной колонки и так казалось достаточно. — Только давайте обсудим это в морге. — Посещение морга не входило в мои утренние планы. — Тогда их придётся несколько видоизменить.***
На первый взгляд в морге ничего не изменилось. Всё те же белые стены, стойкий запах хлорки и тлена. Но, задержавшись в дверях, Инк обратил внимание на рабочий стол, за котором раньше работала Мисс Альфис. Пускай он обращался к ней всего пару раз, но отчётлив помнил бесчисленное количество фигурок и рамку с фотографией. Сейчас же от них не осталось ни следа, стол блестел, словно его протёрли совсем недавно. Даже как-то подозрительно чисто. — И о чем же вы хотели рассказать без свидетелей? — не смог скрыть интереса детектив, переводя взгляд с пледа, оставленного на спинке стула, на Эррора. Этот плед он просто раньше не замечал? — Этой ночью мне удалось узнать, что ещё связывает 8 жертв помимо внешности, — услышав, что дело касается работы, Инк неосознанно засунул желание нагрубить своему собеседнику поглубже в задний карман брюк. От чего-то, когда тема их разговоров возвращалась к расследованию, Эррор переставал казаться таким уж ужасным монстром в глазах детектива. Инк вдруг начинал подмечать искренний интерес и удивительную способность к работе. — Ну же, не томите, — проворчал детектив. Всё его нутро чувствовало, что брат Мистера Фреша осознанно оттягивал момент. И, не дай Азгор, наслаждался его неведением! — Все они когда-то были на приёме у доктора Рипера. А насколько мне известно, он любитель проводить званые вечера, на которых чаще всего собираются монстры из высшего общества, а так же его пациенты, прошедшие у него лечение. — То есть наш маньяк выбирает себе жертв там, отбирая самую слабую и старую косулю. Удобно. Получается, мы сможем предугадать следующую цель ловеласа. Но что же нас тогда останавливает, чтобы не наведаться к этому доктору? — У нас нет приглашения. Инк ожидал совершенно любую другую причину, однако эта вызвала у него какой-то непонятный нервный смешок. — Думаю, этот... Как вы его назвали? — Рипер. — Рипер не откажет полиции в помощи. Да, сохранить тайну нам не удалось, газетчики оказались проворнее, так что мы можем уже не прятаться. На его месте я не захотел бы, чтобы на моём вечере маньяк угощался дорогими пирожными. — В ваших словах, детектив, есть смысл, — Инк тут же благодарно кивнул, от похвалы ну нельзя было отказываться. — Но вам нужно знать кое-что ещё о Рипере. Больше всего он ненавидит белое сухое вино, а сразу после него — копов. Он не подпустит нас и близко к своему поместью. — И это вы узнали из газет? — насмешливо поинтересовался детектив. От чего-то этот вопрос ему показался удачной шуткой в тот момент. Хотя вот уже через мгновение детективу вдруг захотелось прикусить язык. Эррор был таким серьёзным, что озорство, порой находящее на Инка, становилось каким-то никчёмным и неуместным. — Жаль, что не из них. С Рипером мы вместе обучались в одном университете. Сдружиться нам не удалось. — Я буду не удивлён, если и перед ним вы представились «Другом». То-то вы ему не понравились. Что-то во взгляде Эррора кардинально изменилось. Словно что-то щёлкнуло, как какой-то переключатель. Прежняя улыбка рубиновых глаз куда-то исчезла, а ей на смену пришло что-то морозное и тревожное. Взгляд стал долгим, тяжёлым. Это что, было осуждение? Если нет, то тогда почему Инку стало вдруг так стыдно? Он же чувствовал, что нельзя было поднимать эту тему. Как слова такие острые, как язычки пламени, вьющиеся, ловкие, сами сбежали из его рта? Разве он не пытался всё это время стоять, крепко сжав зубы? Неужели этого было мало? Почему вообще детективу никогда не удавалось вести диалог с потенциальными друзьями без колкостей, без этих обидных слов? Инк прижал к себе кожаную сумку, которая грустно повисла у него через плечо. Ему искренне хотелось извиниться, признать, что это он произнёс случайно, будто не контролировал себя. Однако извинения застряли у детектива как кость поперёк горла. И сколько бы он ни открывал рот, желая хотя бы сменить тему, ему словно не хватало сил, чтобы произнести одно лишь слово. Потому Инк смог только ухватиться рукой за ремешок сумки. Так сильно, что кожа сжалась под его напором. Сказать было нечего.Такая глупость.
Он сбежал из морга, как какой-то трус, ещё толком не понимая, какую рану он нанёс себе и Эррору. По фарфоровому блюдцу пошла первая крошечная трещина.