Love in a Photograph (coup de foudre)

Йен не услышал, как входная дверь квартиры открылась спустя несколько часов, но то, как та громко хлопнула, закрывшись, все же разбудило его. Резко изменив положение на сидячее, Галлагер начал растирать лоб, пытаясь утихомирить бушующую головную боль, вызванную долгим рыданием, всеми выпитыми бутылками пива, стрессом, коротким сном и печалью. — Бля, — пробурчал он, не зная, что сказать Микки, хотя прекрасно понимал, что муж потребует разговора. Йен понятия не имел, что чувствовал. Не то чтобы история Микки о забытом в студии кольце была неправдоподобной, это, в общем-то, было как раз-таки весьма вероятно. Все дело в папарацци, которые сняли то, как его муж шел рука об руку с Алонзо, тем уебком, прервавшим их с Микки разговор в фэйстайме. Если бы Милкович перезвонил, чтобы просто пожелать рыжему спокойной ночи или хотя бы сразу же, а не через несколько часов, ответил на сообщение «Я люблю тебя», Йен бы так не переживал. Но все обстоятельства, как огромная стопка книг, обрушились на его голову, заставив думать, что все кончено. Свежая порция слез начала заливать щеки рыжего именно в момент, когда Микки зашел в спальню. Модель выглядела хмурой и уставшей. — Я, блять, люблю тебя, Йен, — мягко сказал он. — Не хотел сделать тебе больно. Бросив рюкзак на пол, Микки подошел к кровати и начал на нее забираться, вздохнув, когда Йен инстинктивно отвернулся, уставившись в белую стену. Обхватив татуированными пальцами мокрые щеки своего мужа, Микки повернул веснушчатое лицо к себе, посмотрев в опухшие глаза, и виновато прикусил нижнюю губу, когда затем Йен провел своими пальцами по тонкой коже, где должно было быть его металлическое обручальное кольцо. — Я позвонил им сразу же, как приземлился. Не смогут отправить сегодня, но завтра вечером оно точно будет здесь, — объяснил брюнет. Йен перевел взгляд на кремовое одеяло, так и не сказав ни слова. Микки же медленно потянулся за пустыми банками из-под пива, которые лежали у Йена в ногах, сложил их на прикроватную тумбочку, после чего собрал раскиданные там же фото-отпечатки, присланные Рафаэлем, и аккуратно убрал их в ящик стола. Заинтересовавшись движениями позади себя, Йен повернулся, чтобы увидеть, как затем Микки закрыл стоявший на тумбочке лэптоп и поставил тот на пол рядом с кроватью. — Ты с ним спал? — едва узнав свой собственный голос, спросил Галлагер. — Черт, — вздохнул Микки, обернувшись к Йену и уставившись в его печальные зеленые глаза. — Нет, я не спал с ним. Я бы никогда не поступил с тобой так. Никогда… — он тяжело выдохнул, — я бы никогда не изменил тебе. — Почему ты позволил ему сбросить звонок? Почему не послал его нахуй и не перезвонил? Я ведь… — Йен почувствовал знакомый жар в щеках, — я ведь должен быть в приоритете. Я, а не он. Я твой муж, это я должен быть первым. Микки облизнул губы и кивнул. — Ты прав. Я напортачил. Но мне похуй на него, Йен, он ничего для меня не значит, — брюнет остановился, заметив едва уловимое облегчение во взгляде молодого фотографа. — Поэтому я и не подумал, что ты можешь иначе на него среагировать, из-за того, что знал, чем мы с ним раньше занимались. У меня даже и в мыслях такого не было, я не привык думать о таком… Я все еще учусь. — Ты не ответил на мое сообщение. Я написал, что люблю тебя, ты прочитал, но не ответил, — прошептал Йен, перестав дышать, когда Микки стал приближаться к нему, а затем обнял за талию и прижался пухлыми губами к тонкой ключице. — Черт возьми, я так соскучился, — тихо признался Милкович, моментально опьянев вкусом кожи рыжего и теплотой его тела. — Увидел сообщение как раз перед тем, как меня заставили его сдать. Я же говорил. — Что там все сдают телефоны? — Что я люблю тебя, — исправил Микки. Его дыхание сбилось, когда Йен медленно поднял руку и начал скользить ею вниз по его груди. — Я думал, что давно заверил тебя в этом, заставив чувствовать, — он закрыл глаза, когда ладонь Галлагера скользнула под его рубашку и остановилась над поясом джинсов. — Заставь меня снова это почувствовать, — прошептал рыжий, в следующий момент встретившись с губами мужа в долгожданном, страстном поцелуе. Нетерпеливые языки словно в первый раз узнавали друг друга, пытаясь восполнить потерянные, проведенные не вместе, моменты. — Прости меня, малыш, — вцеловывая Йена в постель, Микки одновременно начал раздевать их обоих. — Никогда больше не позволю тебе проходить через такое. Йен закрыл глаза, глубже утопая в страсти поцелуев Микки. Они едва отрывались друг от друга, от чего кружилась голова. Каждый раз Йен будто был под кайфом, соединяясь с мужем своим телом. Микки поглощал все его чувства, и казалось, что вот-вот они сольются в одно целое и перестанут существовать по отдельности. Галлагер прикусил губу, когда рот Микки жадно начал спускаться вниз по его телу, собирая по пути каждую веснушку. Он будто извинялся — за каждым движением языка следовала мольба о прощении. Милкович взял член мужа в рот, начав отчаянно отсасывать ему, чередуя быстрые движения с невыносимо медленными. Все тело Йена тряслось. Пропустив пальцы сквозь темные, как смоль, волосы, молодой фотограф слегка потянул голову Микки вверх, чтобы встретиться с ним взглядом и снова прочувствовать эту космическую связь. — Так скучал по твоему вкусу, — с забитым ртом пробубнил брюнет. — Ну я и счастливчик, а, — захрипел он. — Просто ебанный счастливчик! Йену никогда не отсасывали с таким энтузиазмом. Микки брал его так, будто был обезвожен, а сперма мужа являлась единственной водой, которую он был обязан заполучить в кратчайшие сроки. — Ложись, — приказал Галлагер, резко меняя позу, теперь оказываясь сверху. — Вытрахаю этот горячий рот. Напомню, каково это, когда мой член заставляет тебя давиться. Микки быстро спустился ниже, чтобы дать мужу доступ к своему, уже в ожидании раскрытому, рту. Обхватив руками лицо брюнета, Йен медленно погрузился в него. Быстро набрав скорость, молодой фотограф продолжил трахать рот мужа. Грязные звуки шлепанья о подбородок Микки звенели в ушах. Посмотрев вниз, Йен усмехнулся, увидев, как смесь его предъэякулята и слюны Микки капала из уголков пухлых губ. — Надо будет выебать тебя там, где они смогут увидеть, — пообещал рыжий, рыча, когда муж отчаянно сжал его задницу и подтолкнул его ближе к себе, еще глубже. — Завтра ты будешь ходить перед всеми с кольцом на твоем ебанном безымянном пальце и пухлыми, растраханными губами, ясно? — Мммгммм, — промычал Микки, сам продолжая двигать головой, обсасывая член Йена языком. Каждый раз, когда Галлагер выходил, готовясь снова войти, Микки сам впивался пальцами в его тело, требуя большего. Он хотел удовлетворить мужа, удовлетворяя и сам себя. — Сможешь взять все? Проглотить все до капли? — спросил Йен надломленным голосом, осознавая, что кульминация совсем близко. Микки взял его глубже и, едва сдерживая рвотный рефлекс, когда головка огромного члена уперлась в заднюю стенку его глотки, кивнул, обязуясь сделать это. — Это только первый раунд, Мик. Буду заполнять тебя всю ночь… Готов? — капли пота начали стекать по лбу фотографа, когда тот снова опустил взгляд, чтобы посмотреть в горящие от желания голубые глаза. — Вот, малыш, вот, — прошептал он прямо перед тем, как дойти до нужной точки и глубоко излиться в рот своего мужа. — Да, вот так. Проглотив все, Микки продолжал наслаждаться теплой плотью Йена, теперь слегка пульсирующей на его языке. Задыхаясь, Йен содрогнулся и слез с Милковича, рухнув рядом. — Пиздецки скучал по этому, — Микки потянулся к члену Йена и несколько раз провел по нему ладонью, — пиздецки скучал по тебе. — Я тоже соскучился, — теперь они переплели пальцы рук. — Слишком сильно. — Знаю, что ты был расстроен, но надо было ответить на мои звонки, прежде чем я взлетел, — он стал водить свободной рукой по спине Йена, когда тот повернулся на бок и обнял его, уткнувшись носом в изгиб шеи. — Меня это конкретно испугало. — Извини, — едва слышно выдохнул Йен в кожу мужа, но все было и так понятно. — Нужно было сказать все, что было на уме... — Впереди целая жизнь, мы еще поработаем над этим, м? — он улыбнулся, когда Йен начал оставлять горячие поцелуи на его коже. — Дерьмо всегда будет случаться. Йен кивнул и, поднявшись на локтях, потянулся к лицу Микки, чтобы украсть очередной поцелуй, что Микки с удовольствием ему позволил. Губы соединились в обещании быть сильнее, тела соединились в обещании пройти через все трудности. — Я люблю тебя, — тихо произнес Йен, легко прикусив нижнюю губу мужа. — Я тоже тебя люблю, — ответил Микки, подтолкнув нос Йена своим, прежде чем снова забыться в нежном поцелуе. — Я чувствую это, — заверил его рыжий. — Я чувствую.