Love in a Photograph (coup de foudre)

Все чувства Йена одинаково обострялись и во время разлуки с мужем, и во время воссоединения с ним. В обоих случаях он выворачивался наизнанку, приходя к эмоциям, заставляющим кружиться голову, и в обоих случаях выворачивал наизнанку Микки, отдавая ему всю свою любовь, чтобы голова кружилась теперь у того. В прошлом он бы не смог набраться смелости обсуждать свои самые потайные страхи, связанные с другим человеком, но теперь, когда тепло любимого тела согревало его холодными ночами, смелости хватало. Наслаждаясь мыслью о долгожданной свободе, он наконец отпустил всю свою тревогу, прижимаясь к брюнету сильнее. Сомнения были ядом, пытающимся разъесть разум Галлагера и без какого-либо остатка свести с лица земли все то, что они с Микки успели построить. Но несмотря на то что вместе те были так мало, фундамент отношений был крепким — от неожиданного ветра стены уже не пошатнутся. — Может это все из-за проблем с отцом, — начал Йен, слегка повернув голову, чтобы посмотреть мужу в лицо. — Да и с матерью тоже. Знаешь ведь, что их обоих в моем детстве толком-то и не было. Поэтому теперь всегда думаю, что останусь один. Чем больше люблю человека, тем вероятнее, что он от меня уйдет. — Даже не думай, я никуда не собираюсь, — заверил Микки, вытаскивая тонкую рыжую прядку из запутанного беспорядка и начиная перебирать ее. — Но именно тебя я люблю сильнее всех остальных, — краснея, признался Галлагер, сразу же заметив знакомый взгляд обожания в глазах Микки, — поэтому и кажется, что ты можешь исчезнуть. — И даже если я в миллионный раз буду тебе это доказывать, ты все равно не поверишь, да? Йен пожал плечами. — Не знаю. Я не могу жить в ожидании твоего ухода. — Так и не живи в этом ожидании, — просто предложил Микки, прижимаясь губами к губам Йена. — Я не знаю как перестать, — робко ответил рыжий. — Хочу, но не знаю как. Кажется, он понимал, что нужно было делать, хотя именно этого Йен и избегал всю свою жизнь. Галлагеры никогда этим не занимались, но ведь и долгих, крепких отношений ни у кого из них тоже никогда не было. Связано ли это, задумался Йен, и решил, что, возможно, именно ему стоило попробовать и узнать ответ. — Ты когда-нибудь был у психолога? — спросил рыжий, медленно ощупывая вернувшийся на место холодный кусочек металла на безымянном пальце мужа. — Только у государственных, когда в обезьянник загоняли, — хмурясь от неприятных воспоминаний, ответил Микки. — Пиздец ненавидел их. Йен кивнул, думая, что идея все же была не из лучших. Заметив реакцию мужа, Милкович дотронулся ладонью до веснушчатой щеки и начал ее поглаживать. — Но я уверен, что это может помочь разобраться с дерьмом на душе, если ты хочешь разобраться с этим дерьмом на душе. Я тогда был совсем мелкий, думал, что умнее всех. — Разве что-то изменилось? — подразнил Йен, сразу же получив по голой заднице от мужа. — Эй! — Что? Только тебе можно меня шлепать, Галлагер? — подразнил в ответ Микки и засмеялся, когда Йен навалился сверху и зарылся носом в изгиб его шеи. — Сходи, — поглаживая спину рыжего, продолжил он. — Я не могу больше выносить того, как тебе плохо. Не хочу, чтобы ты проходил через это каждый раз, как мне нужно будет по работе уезжать, — он остановился. — Я не… ну, то есть… Я не заставляю тебя, просто, в этот раз я конкретно налажал и сделал все в разы хуже, а видеть тебя в таком состоянии просто невыносимо. Нужно что-то предпринять. — И от этого хуже не станет, так? — поразмыслил Йен, привстав на локтях, чтобы посмотреть в глаза мужу и увидеть в них одобрение. Микки кивнул и поцеловал рыжего в лоб, прежде чем подтолкнуть его, показывая, что нужно вставать. — Надо идти, иначе опоздаем. — Рика это не обрадует, да, — согласился Йен, слезая с кровати, потянув за собой и Милковича. — Этот сукин сын думает, что наша история поможет лучше продать его тупые кроссовки. Никакой связи не вижу, но у него аж радуга из очка льется, так что может потом и весеннюю коллекцию рекламировать позовет. — Было бы не плохо. — Ага, вообще. Совместный душ занял куда больше времени, чем предполагалось. Теплые струи воды, стекающие по горячим, прижатым друг к другу телам, только сильнее разжигали огонь между мужьями. Оторваться от поцелуев они не могли. Разумеется, по прибытии на грандиозное открытие очередного бутика Рика Оуэнса, место проведения торжества уже было переполнено представителями индустрии моды. — Я тебе уже говорил, как горячо ты выглядишь, Галлагер? — задал вопрос Микки, облизывая свои пухлые губы. На нем был новый стильный костюм, подчеркивающий все нужные места — своего рода подарок-благодарность от Kooples за участие в их фотосессии. Микки ухмыльнулся и нежно поцеловал Йена, пока у того снова розовели щеки. — Пару раз… — Всего пару? Что-то я расслабился. Йен засмеялся, после переведя взгляд на толпу вокруг. Глаза сразу же поймали нереального размера снимок задницы его мужчины, висевший с потолка до самого пола между двумя широкими лестницами, ведущими на второй этаж. — Определенно мой лучший снимок, — задумчиво высказался Йен, прихлопнув Микки по этой самой заднице. Брюнет закатил глаза, но ухмылка на губах не скрывала факт того, что внимание Йена было ему только в радость. — А вот и наша звезда! — воскликнул Грегор, один из агентов Микки, торопясь к паре. — Ну, как замужняя жизнь? — Отлично, — в унисон сказали парни, улыбнувшись друг другу после. — Рад слышать. Йен, Микки, это — Даянара Руиз и Стэйси Поузер — главы по вопросам торговли бренда. Дая, Стэйси, это — ваша главная модель Микки Милкович и его муж Йен Галлагер, который и снимал кампанию. — Едва Вас узнала! — ухмыльнулась Даянара, пожимая руку Микки. — Микки и Йен встретились на этой съемке, — улыбаясь во все тридцать два зуба, объяснил Грегор. — Ну не прелесть ли? — Удивительно! — согласилась Стэйси. — Сильная пара, — она засмеялась, увидев краснеющего Йена, — и довольно скромная! — Ну, по крайней мере один из них точно скромный, — пошутил Грегор, похлопав Микки по плечу. — Пойдемте-ка, нужно отснять вас на лестнице. Еще успеете поделиться своей любовью с гостями. — Не могу дождаться, — скривился Микки. У самых первых ступенек Йен попытался оторваться от Милковича и отойти в сторону, но удивился, когда муж сильнее схватил его за руку, потащив за собой к вспышкам десятков камер. — Я не буду этого делать, — шепнул Йен, чувствуя себя жутко не комфортно. — Слушай-ка, этот вечер посвящен не мне одному, так что даже не начинай. С хера ли тебе не быть на фото? — брюнет схватил Йена за талию и развернул обоих лицом к фотографам. — Поцелуй увидеть можем? — выкрикнул один из них, а остальные поддержали просьбу многочисленными выкриками одобрения. — Могли бы, если бы ты не попросил, — нагло ответил Микки, засмеявшись, когда рокот негодования взорвал воздух вокруг. — Один поцелуй, ну же! Йен и Микки посмотрели друг на друга, раздумывая над одним и тем же, пока Милкович не шепнул «Иди ко мне», улыбнувшись сразу же пойманным губам. Однако, поцелуй был относительно целомудренным, потому что ни один, ни другой не хотел показывать на камеру свои истинные чувства. Они принадлежали только им самим. — Ладно, с меня хватит, — сказал Йен, последний раз чмокая мужа в губы, после чего отпустил его и ушел со ступенек вниз. Фотографы продолжили сверкать вспышками, снимая модель, позирующую перед ними, а Галлагер просто смотрел на мужа, не веря своим глазам. Как он мог быть таким идеальным, как так легко приковывал к себе все взгляды? — Так значит все истории — правда? — послышался голос сзади. Йен обернулся, увидев задавшую вопрос женщину в годах, которая приближалась к нему с каждым шагом. — Смотря какие истории Вы слышали, — вежливо ответил Йен, засунув обе руки в карманы брюк. — Ты влюбился с первого взгляда, фотографируя этого юношу? — Мммхммм, — кивнул Йен. — И сразу свадьба в Париже? — И это тоже, — снова кивнул Галлагер. Он все еще не понимал, кем была эта женщина, и почему, обращаясь к нему, в ее глазах наворачивались слезы. — Для меня и Самуэля это был Лондон, — начала рассказывать она, и улыбка ностальгии дрогнула на ее лице. — Всего одна неделя знакомства, и мы поняли, что это навсегда. Йен поджал губы, не зная, как ответить. На пару секунд женщина застыла в своих воспоминаниях, пока тот обдумывал свой ответ, который бы не обидел ее. — Так и вышло? — Разумеется… пока время не доказало нам, что несмотря на сильное желание всегда быть вместе, вечность не для смертных. Йен понимающе кивнул. — Сожалею о Вашей утрате. — Прошло уже много лет, — легко ответила она, — но я никогда не жалела о нашей пылкости. Мы позволили друг другу безумно влюбиться с самого начала, не теряя времени, не играя ни в какие игры, — она остановилась, снова задумалась и улыбнулась. — Просто дыши глубоко. Когда ты начинаешь бежать марафон, в самом начале очень легко увлечься мыслью о первом месте и забыть о правильном дыхании. Но когда продолжаешь глубоко дышать, все успокаивается — твои мысли, твое тело, все. Просто дыши. — Просто дыши, — повторил Йен, кивая. — Всего вам хорошего. — И Вам, — ответил Йен, проводя женщину взглядом. Микки закончил с фото и вернулся к мужу — несколько пар глаз все еще следили за ними. Легко обвив руками Йена, он заставил весь воздух покинуть тело мужа, что происходило каждый раз, когда они делили близость. Только вот теперь молодой фотограф знал, что делать — он глубоко вдохнул, наполнив легкие кислородом, пока в мыслях эхом звучал тихий голос женщины: «Просто дыши».