Ключ от всех дверей

      - А что за бога ты упоминал тогда, на базе? – вспомнил я, когда мы вышли на пустошь.       - Ну, были тут такие. Ближе к концу войны часть кобыл, недовольных ситуацией, обокрали одну из баз и ушли. Они называли себя «Дланями Господними». Крыша поехала, короче, на религиозной почве. А на той базе как раз хранилась экспериментальная броня. Вот они все и ходили, как ты, все в доспехах, важные… Помогали страждущим, карали виновных – а виновны были жеребцы, в основном. Поэтому, как тебя увидел, я и притворился, что верующий, ты бы знал, что эти «Длани» с неверующими делают!       - «Длани»? Но у пони – копыта.       - Да, странно, согласен. Наверное, этот бог так выглядит - как минотавр, или алмазный пес.       - А имени его ты не знаешь?       - Увы, нет. «Господь», «Он» и все. Я же заперт был на базе, для меня тут все так же ново, как и для тебя. Это все слишком давно было, у меня еще снаружи камеры тогда работали, а потом и этот канал связи пропал, после бомбардировки.       - Кстати, а почему сейчас на улице не помираешь? Вроде же все пони должны были пройти генетическую «чистку»? – я смотрел, как Нод весело топает по камням и не проявляет признаков усталости.       - Эй! Я аликорн вообще-то! И пусть рог мне удалили, но бессмертие-то осталось! – жеребец возмутился. – Меня даже уничтожить хотели, но вот только не вышло, – он оскалился.       - Уничтожить?       - Вообще-то, я тогда тебе соврал. Это не мне передали управление базой, я сам ее взломал. Сперва от скуки, а потом… услышал, что собираются проект сворачивать. А меня ликвидировать. Пришлось первым принимать меры, - Нод помрачнел.       - Но запрет на урон базе же…       - Не персоналу. Они этого не учли, думали, что я – марионетка в их копытах. Вот и поплатились. Сперва я взломал турели и выгнал всех, кого мог, за пределы базы, а остальных… пришлось устранить, - он вздохнул. – Поэтому тебя по базе и водил, не хотел, чтобы ты увидел ТУ комнату…       - Что ж. Не осуждаю, но и не одобряю. Каждый вправе бороться за свою жизнь.       - Правда?       - Наверное…       На самом деле, а как бы я поступил на его месте? Прикованный, бессмертный, скучающий… Врагу бы такого не пожелал.       - Я вижу зелень! – аликорн подпрыгнул, взмахнув крыльями. – Смотри-смотри! Там кто-то живет!       И в самом деле, за очередными развалинами вдали показался ветхий домик. Около него был разбит небольшой сад, даже теплица виднелась! Значит, в этом мире есть выжившие! Как?       Я переборол желание скакать на всех парах. Кто знает, что может ждать. Не раз и не два я уже вот так «обжигался», действуя импульсивно. Еще и этого пришлось…       - Стой! – я схватил Нода за хвост телекинезом. – Это не обязательно добрые жители.       - М-м-м? А, ну да. Ты прав. Статистика показывает, что из всех встреченных мною пони только ты был достаточно доброжелателен, - он прекратил вырываться. – Значит, подкрадываемся и всех убиваем?       - Из крайности в крайность. Идем медленно, не прячась. У меня броня, ты бессмертен, так что бояться нечего.       Тем временем, мы приблизились к жилищу. Хлипкая ограда с калиткой, за которой таился небольшой огород, полный сочных плодов. Помидоры, огурцы, яблони, множество цветов различной окраски и всевозможного вида. Точно оазис в пустыне – тем контрастнее смотрелся он на фоне остального мира.       Сам домик тоже был неказист и мал, сделанный из разного размера досок, щитов, дорожных знаков – видно, что хозяин использовал все, что смог найти, и преуспел в этом.       Я подошел к калитке и дернул за веревочку от колокольчика, раздался тихий звон. Дверь домика приоткрылась…       - Копыта на виду держать, твари! – розовая пони выскочила, сжимая что-то монструозное. – Стоять!       Аппарат в ее копытах напоминал гибрид лучемета и гаусс-пушки, оплетенный проводами и старыми лампами, которые с жужжанием искрились, разбрасывая огоньки. Первый раз вижу подобное оружие!        - О.Б.С.К.У.Р! Щит! – я успел среагировать, разворачивая ячеистый барьер.       - Э-э-э… Мы пришли с миром? – повторил мою фразу Нод, почесав голову.       Земнопони округлила глаза. Причудливое оружие выскользнуло из ее копыт и упало на траву.       - Пони? Живые пони? – она села и внезапно разревелась.       Уж лучше бы пушкой тыкала, это более приятная ситуация, однако. Мы стояли и не знали, что предпринять. Наконец Нод решился подойти и попытался ее утешить:       - Все в порядке. Я сам в шоке был, когда увидел кого-то еще. Мы настоящие, агась.       Пони подняла голову и всмотрелась в его мордочку, а затем обняла так, что я аж услышал, как хрустнули кости. Земнопони сильные.       - Настоящие… Ой, что это я? Заходите-заходите! Чаю попьем! – кобылка оторвалась от Нода и помчалась в дом.       У нее мы и остались на отдых. Розовая земнопони с кьютимаркой медсестры – красным крестом. Мне не давало покоя то, что выглядела она молодо, явно младше сорока, а ведь это тот самый срок, с которого прекратили рождаться жеребята в этом мире. В конце концов, я не выдержал и спросил ее прямо, когда Нод вышел на улицу собрать урожай на ужин. Кобылка, сидя на кресле, грустно улыбнулась и ответила:       - Хоть и неприлично спрашивать такое, но отвечу. Мне семьдесят один год. Непохоже, да? Но, уж поверь, это – не награда, а проклятие. Хочешь знать мою историю? Что ж, я расскажу…       Когда началась война, Мири тоже отправилась на фронт. Она еще не успела обзавестись семьей и решила попытать себя на лекарском поприще, и была зачислена штатным медиком в один из отрядов на южной границе. Там она познакомилась с одним жеребцом, влюбилась, естественно, и все было хорошо до тех пор, пока не начали наступление зебры.       Зебры были ярыми противниками уничтожения магии. Их проклятия, шаманство, и прочие ритуалы требовали подпитки у мирового потока. А пони его ослабили своей «антимагической машиной». И южные соседи, увидев, что их силы иссякают, решились на атаку. В ход шло все: зажигательные бомбы, газы, големы, даже несколько некромантов нарисовалось. Зебры напирали все сильнее, и линия фронта дрогнула.       - Я не успевала всем помочь… Прямо на моих копытах умирали пони… - Мири вытерла слезу. – Но самое страшное случилось потом.       Каждый клочок земли стоил сотен жизней с обеих сторон. Однажды удалось взять в плен одного из зебринских шаманов, и кобылку попросили его подлечить для будущего допроса. И никого не волновало, что самой Мири этого не слишком хотелось – приказ должен был быть выполнен.       - Я зашла в палатку, где его держали. Старый шаман был весь покрыт шрамами и свежими ранами от наших винтовок. На нем живого места не было! Пришлось лечить, ведь таково мое призвание. А потом, а потом… Он открыл глаза и сказал: Мечтаешь мир исправить ты Используя одни бинты? Не стоит это той цены Ведь все в округе неравны. Своих лечить, чужих убить. Так проще – взять и поделить. Так знай же, проклят будет дар Что я оставлю для тебя. Лишь только ненависти жар Излечит, душу не губя. Любимых же ты не спасешь Погибель только принесешь. Теперь же до скончания дней Чужих лечи, своих – убей!       - И это проклятие сбылось. Мое касание стало целебным, но только для тех, кого искренне ненавижу. Старый зебр хотел, чтобы я помогала только его раненым товарищам, попавшим в плен… Но он просчитался. Мы больше пленных не брали – всех расстреливали на месте. Мой любимый умер тогда, во время одной из атак. А я ничего не могла сделать…       После выяснения обстоятельств, кобылку комиссовали по состоянию здоровья. Про магию лечения, внезапно пробудившуюся у земнопони, никто так и не узнал – иначе бы ей не избежать расстрела. Физически все с ней было хорошо, но вот разум был в полнейшем беспорядке. К тому же оказалось, что она беременна. Мири вернулась домой, к изрядно поредевшей семье, и стала готовиться к появлению на свет жеребенка.       - Он еще не родился, а я его уже любила. Так сильно любила…- новая слезинка стекла по ее щеке. – Не надо было так сильно. Не надо…       Проклятие снова сработало как надо, без осечки. Жеребенок родился мертвым, а родные стали потихоньку чахнуть и умирать. За десятилетие Мири похоронила всех, кто жил рядом. Земнопони славятся своей выносливостью, но такой груз не вынести в одиночку. Мири все сильнее погружалась в пучину отчаяния.       Война так и не докатилась до нее, каким-то чудным образом обойдя стороной. Впрочем, войны уже не было, как таковой – пони кончались. Зебры, когда поняли, что проигрывают, тоже жахнули какой-то темномагической фиговиной, отчего весь юг Эквестрии просто прекратил свое существование - теперь там огромный кратер. Война постепенно превратилась во множество мелких стычек, а затем и вовсе заглохла. Воевать стало некому.       - Я думала, что я – последняя пони. Я ходила и искала, но нигде не смогла найти ни одного разумного существа. Только крысы и тараканы. И в конце концов я устала. Построила домик, засеяла огород… Работа позволяет отвлечься от этого безумия, а лечить… уже некого…       - Понятно… А почему…       - Почему я не старею? В этом и ирония. Я могу вылечить любого, кого ненавижу. Как ты думаешь, кого я ненавижу больше всего? – она повернула ко мне заплаканную мордочку, криво улыбнувшись.       - Себя, - страшная догадка пронзила разум.       - Да, себя, - кивнула она, - Я так сильно ненавижу себя, что не могу умереть. Я так устала. Спасибо, что выслушал. Только сейчас понимаю, как мне этого не хватало… - она лепетала все тише, пока окончательно не погрузилась в сон.       Я поднялся, накрыл ее одеялом, которое нашел на полочке, и вышел из домика. Что можно сказать ей? Ничего. На сердце было – тяжелее некуда. Пусть на ее мордочке и не было морщин, но я их видел. Они прорезали душу кобылки, глубоко и надежно обосновавшись в ней.       Нод, гад, куда-то запропастился. Впрочем, я ему не отец – сам найдется.       Чтобы отвлечься, решил поближе рассмотреть оружие Мири. Подобрав лучемет с травы, я попытался опознать конструкцию.       Электромагнитная пушка. А все лампочки – просто для красоты, или скорее, внушительности. Пони ей не убьешь, даже не поцарапаешь. Скорее всего, кобылка с помощью импульсов вырубала дронов и роботов, проходящих мимо. Даже сейчас, спустя столько лет, столько горестей, она ценила жизнь.       Я понаблюдал за закатом солнца, которое словно ощупывало своими лучами далекие руины. Почти бесплодный мир. Мертвецы, ошибки которых до сих пор аукаются. Так и заснул, на крылечке и в полном боевом облачении, не снимая брони. Сильные жеребцы не плачут, так почему на щеках так мокро?       Утро встретило меня тишиной. Рядом сидел Нод, хмурый и неподвижный. Он рассматривал свою переднюю ногу отсутствующим взглядом.       - Она мертва.       - Как? – я осекся.       - Она… Мири попросила меня убить ее. Я не смог отказать леди в такой просьбе, - слова давались аликорну с трудом. – Одного удара копытом хватило. Височная кость хрупкая…       - Но зачем? Что ты натворил, боже, что ты наделал?! Неужели нельзя было… - непонимание, шок, гнев, боль…       - Нельзя. Все равно она не могла иметь больше жеребят. Бесплодие. А нам надо идти, помнишь? – он подошел к яблоне в саду и стал разгребать землю. – Похороню ее здесь. Она так хотела…       Я помог с могилой. Телекинезом вынул землю, аккуратно разрезав «лезвиями» дерн. Помог перенести и уложить тело Мири. Молча. Хотелось кричать, обругать, ударить Нода, но… Лучше молчать.       Тройной залп из электромагнитной пушки. Я установил ее вместо надгробия.       - Покойся с миром, Пинк Миракл, - прошептал Нод. – Со всем этим миром.       - Пусть земля будет тебе пухом.       Мы уходили вперед, оставляя за собой чудесный садик, полный зелени и цветов. Оазис, выросший на чужом несчастье. Скоро он запустеет, зарастет сорняками и бурьяном. Но память об одной пони, которая мечтала всем помочь, останется в моем сердце.       И в сердце моего нового знакомого. Я молча шел, пытаясь разобраться. Только начинаешь понимать этот мир, как что-то внезапно выбивает землю из-под копыт. Каждый вправе решать свою судьбу, и если и злиться – то только на себя. Ибо я бы не смог так поступить.       Этот мир жесток.