* * *
Нод фыркнул. Цепи удерживали крепко – стертые до крови ноги подтверждали это. Под ним уже натекла небольшая кровавая лужица, и это приносило аликорну хоть какое-то мрачное удовлетворение: подумать только, запачкал паркет в люксовом вагоне безумного ученого! Кольцо на роге не давало использовать магию, каждая попытка сопровождалась срывом и резким сполохом разрядов, проскакивающих по холодному металлу. Ну, по крайней мере, этот гад свалил. Как там Ромашка? Надо будет ее найти, как только удастся выбраться отсюда. А удастся ли? Положение было не ахти. Нод перепробовал все, что можно, начиная от движений крыльями, до шевеления хвостом, но любое движение не давало даже тени шанса на освобождение. Его вывел из задумчивости звонкий цокот копыт – это не тяжелые громыхающие шаги ученого, и даже не когти монстра. Карма? Неужто он смог добраться на помощь? Нод попытался улыбнуться, но кляп помешал. Тогда он громко замычал, пытаясь привлечь внимание. В межвагонную дверь зашла пони. Высокая, статная – явно не его друг. Он не сразу узнал ее без брони – тогда, в коридорах видел только мельком, но вот рост… Да, рост ее выдавал. Календула, начальница стражи базы. Земнопони, на голову выше той же Ромашки. Оранжево-огненная шерстка, желтая грива. Глаза зеленые, как свежая листва – если бы не небольшой шрам на щеке и холодный цепкий взгляд… Ее можно было бы назвать красавицей. - Кого я вижу. Старый знакомый. Теперь-то за баррикадой не отсидишься! – промурлыкала она, подходя вплотную к аликорну. – Какая жалость. Заковали в кандалы. Дай-ка помогу, - кобыла отсоединила и вынула кляп, воровато оглядываясь. - Кха! – его разодранные губы зажили почти мгновенно, но сгустки крови пришлось сплевывать на пол. - Неразговорчивый. Ладно, давай к делу. Я в курсе всего, что тут происходит. Моим девочкам это существо не по зубам, а вот ты… ты его хотя бы задержать смог тогда, - голос кобылы дрогнул, потеряв саркастические нотки. - И ты что, меня отпустишь? - Я знаю, где Ромашка. В каком вагоне, в какой капсуле. Она же тебе понравилась, да? Послушай, - она сменила тон на серьезный, - я не хочу, чтобы умер кто-то еще. Понимаешь, я думала, что… Смерть. Вот катализатор вознесения. Прежде, чем стать на ступеньку выше, необходимо упасть на дно. На самом деле, пресловутое «вознесение» - не более, чем специфическое самоубийство. Пони должна быть готова умереть, должна осознавать, что делает это не ради себя, а ради высшего блага. Естественно, Флаерчейн приготовил максимально быстрый и безболезненный способ смерти – точечный импульс в мозг мгновенно превращал кобылу в труп. Другие кобылы находились рядом, поддерживали подругу до самого последнего мгновения, превращая процедуру в своеобразный обряд. Затем – облучение чистой магией из хранилищ, реанимационные мероприятия… И новый аликорн пополняла собой запас доктора. Из-за повреждения мозга и поначалу слабых регенеративных способностей за первые несколько минут после пробуждения можно было успеть закрепить психологический портрет, направить мысли по нужному пути. Пони с улыбкой занимали места в капсулах. Грезили о том самом счастливом благополучии. О мире, где трава сочная и яркая, а небо слепит своей синевой. - А я была одной из «провожающих». – кобыла повернулась боком, показывая свою кьютимарку – открытый дверной проем, из которого выползала сияющая тропа. – Указывала путь. Со мной ни одна пони не потерялась, все смогли пройти ритуал. Но теперь… Бог сказал, что наши жертвы помогут им! Я тоже думала, что остальные станут… Что у них получится! Что эти смерти не навсегда! Не взаправду. - Дура. Он ест не только тела, а еще и души… - Нод дернулся, но оковы только бессильно звякнули. – Ты по воле своего глупого бога оставила подруг умирать, а сама здесь, цела и невредима! Отличный пример для подражания! - Бог стал неправильным, - Календула мотнула головой, на щеку Нода попала мокрая капля, - он стареет. Я уже видела такое, снаружи. Когда пони становится старой, ее мысли путаются, память ухудшается. Однажды я даже встретила кобылу, которая разговаривала с деревом, считая его своим умершим сыном. И с нашим богом происходит что-то похожее. - Старость? Теперь-то ты понимаешь, что он не настоящий? - А какая разница? Без него нам грозит смерть. С ним все было хорошо, до поры. Но, кажется, пришло время снять шоры с глаз и принять этот мир таким, как есть. Знаешь, почему у нас такие имена? - Цветочные? - Он говорит: «Жеребята – как цветы. Хрупкие, красивые. Они радуют глаз и душу». Он нас любит, по-своему, но любит. - Этот мир сошел с ума. Ладно, к чему все это? - Я тебя отпущу. А ты задержишь тварь и поможешь запустить поезд. Как только мы сможем выехать из этого места, я открою капсулу Ромашки. Я покажу тебе на карте, где отмечена наша резервная база – останешься в живых, доберешься сам, крылья есть. Броню и оружие сможешь взять в соседнем вагоне. - Почему я должен тебе верить? – Нод хмыкнул. - Поэтому, - Календула нажала на рычаг, освобождая аликорна. Жеребец потянулся, хрустнув суставами, затем уставился на нее, словно решая, что делать. Он содрал кольцо с рога, зажег его и телекинезом схватил пони, а затем приподнял ее в воздух, заставив сучить копытами по полу вагона. Сам того не осознавая, Нод повторил ту сцену, когда он висел в железной лапе Флаерчейна. Вот только теперь аликорн оказался по другую сторону. Гнев плескался в его глазах, готовый вырваться наружу, уничтожить. Но быстро утих. - Это за то, что пыталась меня убить ранее… Тем не менее, спасибо, - Нод отпустил хватку. - А… - кобыла застыла в ужасе. - Немного изменим правила. Ты освободишь всех – пусть они сами решают свою судьбу. А теперь показывай арсенал. Пора разобраться с моим бессмертным «братцем». Календула беспомощно кивнула.* * *
На середине пути Флаерчейн замер, словно почувствовав опасность. Воздух загустел, время замедлилось. Сенсоры по-прежнему ничего не замечали. Но это странное чувство, давно забытое, становилось все сильнее. Страх. Ученый развернулся на месте, запуская внутренний реактор на форсаж. Никого. Нет, снова сзади! Новый оборот. Тоннель был пуст. - Ты издеваешься… - механический шепот продрался сквозь белый шум. - Хрясь! - Флаерчейна вмяло в рельсы. Враг был сверху – прятался среди балок! Он перекатился, пытаясь раздавить тварь спиной, но тот оказался слишком проворен и отскочил, шипя на ультразвуке. Половина датчиков вышла из строя – звуковая волна перекрыла диапазон. Флаерчейн запустил в тварь разряд из спинных катушек – и попал. На этот раз не нужно было оставлять противника в живых. Можно было разойтись по полной! Монстр снова завизжал, отшатываясь – в его плече появилась обугленная воронка, которая сразу же принялась зарастать. Они сражались почти молча. Лязганье сменялось свистом. Когти твари резали металл с трудом, но все же оставляли следы. Ученый же не мог схватить противника – тот был слишком ловок. Но разряды неплохо прошивали шкуру, отбрасывая и валяя врага в пыли. Фальшивый бог и его создание, не уступающее по силе. Уставший разум и едва зародившиеся инстинкты. Два полюса – две правды. Флаерчейн наконец смог достать его и отбросить в дальний конец тоннеля, прямо к гермоворотам. И сразу же помчался вдогонку, надеясь придавить того таранным ударом. Монстр в полете распахнул крылья, уже порядком изодранные, и спланировал, сделав разворот в воздухе. Он приземлился прямо на металлическую спину, пропустив противника под собой, и принялся раздирать провода и катушки, визжа от проходящих по телу разрядов. - Зен! Зен-зен-зен! – визжала тварь, оседлав его и стараясь нанести побольше вреда. Глаза лопнули от нагрева, шкура пошла волдырями, но челюсти работали, коверкая и сминая металлические стержни. Реактор медленно подыхал. Ученый упал на колени, чувствуя, как системы отключаются одна за одной. Его сумрачный гений создал идеального хищника. - Ты не должен существовать… В тот момент, когда монстр смог отковырнуть бронепластину, обнажая резервуар с мозгом, Флаерчейн сделал последнее, что мог. Он перевел остатки энергии на ножные сервоприводы, встал и помчался к исковерканному электрическому щитку. Удар. Монстра швырнуло на оголенные шины, вспыхнула плазменная дуга, закорачивая тело между ними и изломанным металлическим гигантом.* * *
В этот момент я и вмешался. Внутренний мир полыхал, сверкая и прошиваясь насквозь чудовищными разрядами. Куски ядер просто испарялись, провода рвались. Монстр умирал – я это почувствовал, и когда его воля ослабла, сделал свой последний ход. Разряд! Ядро встало на место, как влитое, просев под тяжестью налепленной «шелухи». Потом, все потом! Сейчас нужно выжить! Подставляя под удары бесполезные осколки чужих душ, я спасал свою. Неэстетично, мерзко, но в такой ситуации… Я успел. Мир уже мерцал и расплывался, чужие осколки размололо в труху, но я это сделал. Прощай, жалкая пародия на аликорна! Здравствуй, Карма.* * *
Щиток расплавился, пламя охватило обе фигуры. Из динамика на потолке раздалась ужасная какофония, режущая слух, как горячий нож масло. Гермодверь дернулась, открываясь. Горящая фигура откинула от себя кусок бесформенного металла, пошатнулась, упала на живот, затем поползла. Огонь сжирал шкуру, мышцы, добираясь до костей, но ткани тут же снова отрастали, пузырясь и шкворча, как котлеты на сковородке. Монстр уменьшался в размерах, крылья его отвалились, лишние конечности подломились и растаяли в ревущем пламени. Он полз и полз, оставляя за собой черный пепельный след, пока наконец жизнь не победила стихию. Оранжевые языки смилостивились над несчастным и прекратили свой танец, оставляя тело пони в покое.* * *
Такой боли я не испытывал еще никогда. Хуже, чем все, пережитое когда-то, хуже, чем смерть от обезглавливания, удушье, избиение копытами, хуже, чем удар магической стрелой и аурой реальности… Я словно умирал миллион раз одновременно. - Хс-с… Если таков ад, то у чертей передо мной теперь должок, - удалось пошевелиться, но судорога сковала тело. Темно. Неужели я ослеп? Нет, это понятно, глаза сгорали несколько раз, но сейчас-то? Я пошарил копытом по полу и нащупал холодный металлический рельс. Осязание есть – уже хорошо. Закашлялся. Дискордов дым выедал легкие, заполняя этот участок тоннеля. Но и он постепенно исчезал, легким ветерком пробегая по коже. - Неужели все же жив? Где-то далеко слышны шаги и видны серые пятна. Они все ближе. Голоса: - Ворота открыты! Возвращайся, запускай поезд! - А ты? - Сейчас, только кое-что проверю! Одно из пятен становится больше, металлическое клацанье и жужжание сервоприводов – силовая броня. Все ясно – это одна из этих придурочных кобыл. Сейчас она заметит, что тут творится и мне придется латать свою тушку от новых незапланированных отверстий. - Все в дыму… Дискордова Календула, эта броня жмет в плечах! – голос под шлемом мне знаком. - Нод, ты? - Что? – он подходит вплотную и достает копье, направляя вперед, - а это что еще за тварь? - Одна из тех тварей, что не раз спасала твою зеленую задницу, - замечаю отстраненно. - К-карма? – копье упало со звяканьем. – А что ты тут делаешь? Яркий луч осветил тоннель, ветер усилился. Издалека донесся свист приближающегося состава. - Это долгая история. А сейчас лучше помоги мне отсюда убраться.* * *
Аликорн подставил плечо, закидывая обгорелую тушку на спину. Карма выглядел, как будто его пытались приготовить в печи: черный, покрытый коростой и гарью, полностью лысый, без гривы и хвоста. Кожа на его морде пошла волнами, как пергамент, и единственное, что оставалось узнаваемым – глаза. - Прости, не уследил… - Нод вздохнул. - Ничо… скоро буду, как новенький… - А монстр? Я слышал звуки борьбы откуда-то отсюда. Ты что, смог его отогнать? - Я его съел, хи-хи… - друг рассмеялся, кашляя и плюясь. – И с докторишкой тоже… разобрался. Вон, догорает, - он показал копытом за спину. У стены и в самом деле обнаружилась груда покореженного металла, частично расплавленного, в которой с трудом угадывались очертания минотавроподобного существа. - Ну ты даешь…* * *
Реактор вырубился. Резервный источник энергии тоже приказал долго жить, но системы жизнеобеспечения перешли на внутренний замкнутый цикл, исправно продолжая поставлять питательные вещества и кислород нервной системе. Мозг повредился, когда пламя раскалило докрасна корпус, почти умер, но лишь «почти». Флаерчейн спал в глубокой коме, спал, похороненный в железном гробу, который когда-то служил ему верой и правдой. Спал и видел сны. Он бежал по огромному холму на всех четырех копытах, смеясь и подставляя мордочку рассветному солнцу. Он был снова молод, полон жизни и идей. Лес шелестел густой кроной, небо было именно таким, как он всегда представлял в своих мечтах – голубее любого голубого цвета в цветных кинофильмах. Где-то впереди был слышен шум и лепет играющих жеребят. Мир был снова открыт и сиял своей первозданной чистотой, впуская в сердце счастье. Глубокое, бесконечное…