Плеск. Пустынные улицы постепенно становились светлее — фонари попадались чаще, да и в окнах уже виднелись редкие огоньки. Обжитые районы, пусть и не покидало несколько жутковатое ощущение. Пару раз попадались пони в тряпье, от которых разило перегаром, но они сразу же меняли маршрут и исчезали в переулках. В ответ на мой недоуменный взгляд, Лайн только щелкнула копытом по своем значку. А, ну да, она же из тех, кто гоняет всякую шваль.
Мы перешли с бега на быстрый шаг — кажется, самые опасные места уже позади. Несмотря на довольно сложный маршрут, пони даже не запыхалась. Да, приходилось петлять по улицам, обходя особо опасные зоны и завалы из мусорных баков, старой мебели и даже карет, зиявших дырами в гнилых досках.
С начала Судной Ночи прошло около пяти-семи лет. Достаточно, чтобы пони научились жить в новой обстановке. Но, видимо, недостаточно, чтобы эту жизнь привести к комфортным условиям.
— А кто теперь главный в Эквестрии? — я решил нарушить неловкое молчание.
— Кто знает… — Лайн перепрыгнула большую лужу. — Совет еще существует, но власть его, скажем так, порядком ослабела. Хэттэм уже давно не зависит от остальной территории. Мы даже смогли наладить торговлю с драконами, которые живут за заливом. Рыбу в обмен на грибы и мох. У ящериц чего только в пещерах не растет…
— И никто не нападает?
— Было пару раз. Но получили по рогам. У нас в городе самые сильные суперы. Кстати, с одной из них я тебя познакомлю, как дойдем, — кобылка хихикнула.
— А…
— Нет-нет. Пусть это будет сюрпризом.
Далекий шорох становился все громче, пока не перешел в монотонный гул толпы. Все больше огней, все меньше грязи… Улица свернула внезапно, как будто живая. И я потрясенно замер.
Впереди открывался вид на огромную площадь, заполненную пони. Множество лоточников, горожан, стражей пониции — глаза ошалели от такого обилия информации. Здесь было освещено абсолютно все пространство, поэтому удалось разглядеть множество деталей.
Вот один пони с плавником вместо гривы торгуется за пучок травы, и у него на шее… жабры! А вот какой-то длинношеий, как жираф! Чуть дальше — кобылка с мордой, наполовину зачерненной углем, роется в сумке. Наверное, одна из подданных той «госпожи». О, надо же! Пони с хвостом мантикоры, с жалом на кончике! Разные, как и говорила моя новая знакомая! От цветов рябит в глазах, от гомона хочется заткнуть уши!
— Не надо пялиться! — Лайн громко шикнула и дернула меня за гриву. — Идем дальше.
Пришлось топать через площадь точно по центру — нам нужно было на противоположную сторону. Мы влились в этот круговорот оттенков и голосов, стараясь держаться поближе друг к другу, чтобы не потеряться.
— Это и есть рынок? — приходилось почти кричать и наклоняться к ее морде.
— Да. Свободная зона торговли. Тут запрещено сражаться насмерть, согласно пакту. Но уж поверь, просто морду набить могут. Поэтому не пялься, я говорю!
— А-гась, — я проводил взглядом размалеванную кобылу в треугольных очках, — кого тут только нет…
Жители обтекали Лайн, как вода, отскакивая и теснясь. Я двигался следом. Кобылка шла напролом, изредка порыкивая на особо нерасторопных пони. А власть здесь уважают, надо же! Не то, что в трущобах, с которых мы начинали путь. Или это прихвостни Ноубоди попались тогда безбашенные…
Пересекаем центр. И снова замираю на мгновение в восхищении. Прямо в средоточии всего этого базарного мельтешения возвышается фонтан, словно окруженный неким невидимым барьером, за который торговцы не суются. Когда мы вышли на этот свободный пятачок площади, даже задышалось свободнее. И я отвлекся на изучение этого шедевра скульптуры.
Двенадцать мраморных фигур единорогов стоят кругом, хвостами внутрь. На их спинах покоится огромная полусфера, увенчанная статуей аликорна с распахнутыми вширь крыльями. Резной бортик, отверстия в рогах для подачи воды… которой нет. Фонтан абсолютно сухой. Но все равно — красотища.
— Самый первый совет единорогов, — Лайн махнула копытом, — Типа под властью принцессы, но на них держится Эквестрия. Хитрокрупые пони. Кстати, один из этих до сих пор жив, говорят. Во-о-он тот.
Я взглянул на статую. Жеребец с красными блестящими камнями в глазных впадинах. Наверное, так цвет глаз обозначили. У остальных статуй камни тоже были, но другие. Зеленые, синие искорки еле тлели в полумраке…
— Рэдволл. Так его зовут.
— А вон у того, криворогого… какие-то вандалы глаз отковыряли, — я показал на соседнюю фигуру рослого пони, чем-то напоминающего Сомбру. Его морда слева сверкала единственным фиолетовым бликом.
— Заметил, да? Но статуя зачарована так, что камни из нее не украсть — сразу прожарит до хрустящей корочки. Уж поверь, случаи были. Так что, либо это был очень удачливый вор, либо у Сомбры и в самом деле глаза не было.
— Сомбры?
— Да. Первый правитель Кристальной империи. Из множества, там целая династия была… Сперва Эквестрия с империей долгое время была на ножах, но потом как-то все выровнялось, у них к власти пришел более сговорчивый король, и века три назад это государство окончательно примкнуло к нашему на вассальных правах. Ха. Империя! Территория с наш Хэттэм, а гонору, как у яков. Мы б их армией могли задавить в любой момент, но без сил принцесс совет боялся действовать. Вот и пришлось им тогда империю к себе принять, хоть и со скрипом, — она рассказывала с жаром, точно сама была участницей тех далеких событий.
Интересно. То есть, Сомбра продолжал свою тиранию до самой смерти, а империя не пропадала никуда. А конечный результат — тот же, что и в каноне, пусть страдания жителей и затянулись на несколько веков… Видимо, принцесса Луна в этой реальности начала буянить раньше него. Из размышлений меня вырвал окрик кобылки:
— Назад, кочевник! — Лайн отпрыгнула и оттащила меня с пути какой-то тележки.
— Яблочки, яблочки! Кому свежие яблочки! Бесплатно! Берите! — ее катила сгорбившаяся пони в платке.
Она даже не пыталась остановиться или объехать возникающие перед ней препятствия — а удар тележкой, доверху наполненной свежими красными плодами, был бы довольно опасен! Другие пони с криками и руганью отпрыгивали с пути, даже не пытаясь остановить. На повороте у фонтана телега накренилась, и из нее выпало несколько яблок, раскатившись по каменным плитам. Кто-то из местных чуть не поскользнулся и с криком помчался наутек. Остальные резко засобирались и стали расходиться, так и не тронув ни одного плода.
Сумасшедшая старуха! А откуда у нее вообще были яблоки? Я повернулся к Лайн, чтобы спросить, и с удивлением заметил, что она нахмурилась и прикусила губу.
— Лайн?
— Ноубоди знает про тебя. Это было предупреждение. Помнишь, я говорила про яблоки?
— Предупреждение? Больше похоже на поехавшую крышей старуху…
— Яблоки! В Хэттеме они растут только в одном месте! В саду на востоке. Да-да, на территории Ноубоди, и то только потому, что у него есть суперпони, которая умеет их выращивать даже в кромешной тьме. А еще она может видеть все, что находится около этих яблок и сообщать вести своему хозяину. Так что надо ускориться.
Хм. Кто-то из Эпплов? Возможно. Но никто из знакомых мне бы не стал работать на явного злодея, эта кобыла точно что-то не договаривает…
Дальше шли снова в быстром темпе. Толпа поредела, и уже не приходилось петлять, выбирая путь. Наконец, добрались. На краю площади возвышалась арка, раскрашенная углем и мелом. Когда-то тут, очевидно, стояли еще и ворота, на что намекали обломки от ржавых петель. За аркой начиналась прямая и широкая улица, утопающая в полумраке.
— Вот и вход на территорию госпожи Половины. Постарайся помалкивать, — Лайн заглянула за одну из опорных колонн и что-то там нажала. — Теперь нас не будут убивать… сразу.
Сперва улица казалась пустынной, но потом, приглядевшись, я стал замечать едва заметные силуэты пони. Охранники, видимо. Кто-то стоял у подъезда, почти прижавшись к стене, кто-то провожал взглядом из переулка. Молчаливые и пугающие фигуры.
— А…
— Тс-с! — пони шикнула, не дав вставить и слова.
Так и прошли до самого конца улицы в полной тишине, разбиваемой лишь цокотом копыт да тихим дыханием. Новая арка. Эта с воротами, тоже размалеванными… неряшливо так. Мое чувство прекрасного обиженно засопело где-то внутри.
— Кто такие? — я аж отскочил от внезапного рявка прямо у уха.
Огромный черный жеребец в шляпе-котелке усмехнулся, видя мою реакцию. Он подкрался незаметно! Я его не учуял, не увидел и не услышал! Как же это?
— Лайн. Нам назначено, — тихо ответила кобылка.
— А-а-а… наслышан. Ручная шавка из тех, что берет корм из разных копыт, а кусает только тех, кто отвернется. Проходите, — он навалился на створку, без особого труда отодвигая ее.
Лайн скривила морду, но не ответила на такую явную провокацию. Видимо, она здесь не на таком хорошем счету, как хвасталась.
Почему я так и иду за ней, несмотря на туеву хучу знаков, недомолвок и прочих признаков грядущих неприятностей? Ну, в бессмертии есть и свои плюсы. Можно совать нос куда угодно. Не боясь, что его оторвут, а если и оторвут — отрастет новый. Да и надо торопиться. Чем больше я смогу узнать, тем быстрее вернусь домой. А спрашивать надо у тех, кто сидит повыше. Возможно, эта Половина как раз подойдет. А если нет, то вернусь и попытаю удачу на противоположной стороне.
Дошли. Массивная лестница. Высоченное здание с огромным крыльцом, похожее на старинный отель. Лайн пропустила меня вперед, толкнув в шею копытом. Не понимаю… Она остановилась и кивнула мне… поднимаюсь первым.
Продолжать идти… мысли путаются. Внезапно все стало таким бессмысленным, таким мелким. Только копыта все еще шоркают по гладкому и такому уныло-серому камню. А зачем я здесь? Что-то неправильно, но что — никак не удается понять!
Двери открываются, заливая широкой полосой света округу. В проеме стоит кобылка примерно моего роста. Розоватого оттенка, с угольной полумаской на морде. Незнакома мне. Она улыбается.
— Хм. Хороший экземпляр. Молодец, Кроссинг Лайн. Получишь, что было обещано.
Ноги подламываются, и я падаю на живот. Тщетно. Все тщетно… она одна из этих… как их там… взгляд наверх.
— Упорный, — карие глаза смотрят куда-то вглубь, в самое средоточие души, подавляя внутреннее сопротивление.
— Хн-н-н… — из носа хлынула кровь.
Я.
Карма.
Судорожный рывок из последних сил. Не получилось.
— Беру слова назад. Он не просто хорош! Он прекрасен!
Надорвался. В мозгу словно щелкнуло, и я завалился набок, теряя сознание. Но кое-что все же удалось расслышать:
— Тия, мы в расчете с госпожой?
— Конечно! И зови меня полным именем, мы же все-таки не наедине.
— Прости. Апатия.
* * *
Небо всегда провожает ушедших за грань. Тихими всполохами, рваными дорожками слез, розоватыми отблесками самого краешка заката, который едва-едва виден с самой высокой точки этого проклятого города. С центральной часовой башни.
Пепел упал в лужу и зашипел. Он поднял взгляд к небу, предательская капля скатилась по шляпе и попала прямо за шиворот. Жеребец поежился и поднял воротник плаща. Очередной промежуток времени. Границы смылись — ночь за ночью шли подряд, не меняясь уже так долго… Слишком долго. Он уже перестал надеяться на то, что когда-нибудь увидит самое настоящее солнце.
А сейчас надо собраться. Жить. Ради одного-единственного момента. Одного взгляда. Одного мгновения.
— Говорят, что месть сладка. Говорят, что ее подают холодной. Получается, месть — это мороженое, — жеребец коротко хохотнул и выкинул сигару.
Красноватый огонек полетел, выписывая зигзаги, все ниже и ниже, следуя указующим росчеркам холодных капель. Во тьму.
Небо всегда провожает ушедших за грань. А он поможет. Последним салютом погибшим, последним гимном тем, кого поглотил этот город.
Прыжок вниз, на соседнюю крышу, перекат. Удар копытом по ржавому замку — пожарная лестница со скрипом съезжает вниз. Он скользит следом. Пора возвращаться на улицы, краткий миг слабости сменился решительностью. Выкорчевать это зло. Корень за корнем. И начнет он с той, что принесла больше всего горя.
Долгие пять лет он восстанавливался, копил силы. Выслеживал, изучал, измерял возможности. Наблюдатели, пути подхода, укрытия — каждая мелочь кирпичиком встраивалась в фундамент грядущего успеха. Город стал плацдармом, полем боя, в котором каждый угол таил возможности. В прошлый раз он проиграл. Не ожидал такого нападения. Когда встречаются не верное копыто и плоть врага, а разум с разумом. Та тварь была сильна — он все еще помнит долгий полет с моста в ледяную воду…
Но сегодня все изменится. Новый шанс. Кто предупрежден, тот вооружен. Стоящие на страже улиц, не смогут его остановить. Жалкие дилетанты. Тупые, прямолинейные качки — просто дополнительные предметы обстановки. Шаг во тьму, и он уже далеко, лишь ветер растрепал гриву какого-то стражника, тоже вышедшего покурить на балкон. Не заметил. И не заметит.
В груди билось отголоском темно-фиолетовое облако, дарующее силу. Когда-то ему повезло заиметь богатство, не изменившее суть. Он не обезумел, не стал уродливее, лишь на самую малость изменилось мировоззрение. И обрел мощь.
— Ш-шух! — один из наблюдателей завалился набок с арбалетным болтом во лбу.
Этого не найдут в ближайшие несколько часов. Не мог удержаться — уж очень удобно тот стоял. Рывок, время послушно замедлилось, как и сотни раз до этого.
Жеребец снова прыгнул, взяв разбег побольше. Плащ его распахнулся вширь, точно диковинные крылья, позволяя снизить скорость падения.
Если бы кто-то из тех, кто бродит внизу, поднял взгляд, то возможно, смог бы даже разглядеть его кьютимарку. Песочные часы.
* * *
— М-м-м… — с трудом размыкаю такие тяжелые веки.
Темно. Тихо.
Даже и не хочется в который раз уже упрекать себя в недальновидности. Я в порядке. Встаю на ноги, ничего не болит. Словно проснулся после долгого живительного сна — свеж и бодр. Как меня вырубили? Неужели, магией?
В мозгу ощущаются изменения, точно что-то перестраивается, разрастается. В ушах слышен слабый шорох, доносящийся изнутри. Организм пытается подстроиться под агрессивную среду. Да, та «аура уныния» еще чувствуется, но она далеко, задевает лишь краешком. Теперь я понимаю. Очередная кобыла из суперов.
Но как меня Лайн подставила, а? Сука. И ведь мог же спросить полное имя? Кроссинг Лайн! Так, отставить панику. Я действовал неплохо. Узнал многое о мире и жителях, его населяющих. Нашел свою слабость и сейчас занимаюсь ее устранением — это плюс. А до Лайн я еще доберусь.
Осматриваюсь ночным зрением. Я в какой-то земляной яме, закрытой сверху досками. Отличное место для содержания пленных.
— Бр-р! — и холодно тут.
Надо выбираться! Магия есть, и ее достаточно. Старая добрая лестница из барьеров и лезвие на доски помогли безотказно. Отряхиваясь от опилок, я уцепился за край и подтянулся. Хм. Подвал. Бетонные блоки вдоль стен, коридоры. Тьма, хоть глаз выколи.
— Даже не охраняли…
Хотя, с этой, как там ее… Апатией, никакая охрана не нужна. Те, кто попал ей в копыта, уже и не подумают убегать. Какая же у нее отвратительная способность!
Так. Судя по ощущениям, она находится где-то слева и на пару этажей выше. Значит, иду направо. Не хочется проверять, смогу ли еще раз это вытерпеть. По длинным сухим тоннелям, мимо сплетений труб с вентилями, мимо паутинных клочьев и какого-то полуистлевшего хлама. Под копытами хрустят осколки бутылок и шуршат газетные обрывки.
Что-то подсказывало, что ответов на вопросы я не получу. Капитан Очевидность, блин. Даже если я сейчас попробую прорваться наверх, к этой Половине, то скорее всего, потерплю неудачу. Сколько там у нее еще таких супер пони? Какими силами обладает она сама? Нет уж, валить надо. И по возможности скорее.
— Стой! Ты кто еще? — Вот же б..., а вот и охрана! — У нас тут побег!
Бежать!
— Понял, — хриплый голос, словно из рации.
Мчусь. От резкого рывка копыта поднимают в воздух облако пыли и осколков прямо в морду преследователя.
— Получи!
В другой ситуации я бы остановился и принял бой, но сейчас дорога каждая секунда. И кажется, где-то впереди вижу свет, еле заметный лучик, указывающий путь.
Что-что, а бегать я умею.
* * *
Он притаился за трубой здания, вплотную примыкавшего к забору. Дальше на небольшом возвышении — резиденция Половины. Старый отель «Поньсильвания». Красивый вид отсюда — хоть и порядком подзапустили это место. Лунный плющ дорос до третьего этажа, створки окон держатся на честном слове. А в сумраке этом… как будто декорации из ужастика.
Ну и конечно, двери были выкрашены в черно-белом стиле. Безумная кобыла метит все, что считает своим, даже приспешников.
Он вздохнул. Пора.
Уже в полете жеребец услышал тревожные крики. В небо с шипением устремилась красная сигнальная ракета, и в окнах особняка по очереди вспыхнул свет. Замелькали тени.
— Меня не могли заметить. Не могли, — жеребец мягко опустился на землю.
Как несправедлива судьба. Сперва она дает возможности, а потом сразу их отнимает. Он прикусил губу, размышляя.
— Если это не по мою душу, значит, переполох будет только на копыто. Как бы не ошибиться. Второй раз…
Из окна первого этажа вывалился кто-то, разбивая стекло.
— Не ошибся! — жеребец взвел оба арбалета, пристегнутых к накопытникам.
