* * *
— Стоять! Кто такие? — на въезде в Кантерлотскую долину нас остановил кордон. Мощные фонари зажглись, издавая еле слышное гудение, и выловили паровик. Я еле успел снова накинуть личину коричневого работяги — вдруг охрана в курсе криминальной обстановки Хэттэма. Ориентировки какие-нибудь могли разослать… а чем меньше вопросов, тем меньше проблем. Глаза слепило, но кое-чего удалось разглядеть. Шлагбаум, будочка, двое стражников при полном параде и еще какие-то силуэты сзади… Я прищурился — ба, да это же чейнджлинги! В своем обычном, черно-дырявом виде! Что это значит? — Не нравится мне это. Будь готов рвануть на всех парах, — шепнул Хувсу. — Цель визита? — стражник поднял переносной фонарь, и подошел ближе. — Не пугайтесь дронов, это опытная партия. Мы ее обкатываем, — он кивнул на чейнджлингов. — Едем в лагерь беженцев. Мы ищем родственников! — хором сказали Рэрити и Эпплджек. — Партия? — Хувс прищурился. — Дроны? Эти штуки не живые? — Ну, они живые, вроде как, но не имеют личностей, — второй стражник хихикнул. — Тупые, как валенки. Очередная разработка СпарклТех. И, между нами говоря, эти почти бесполезные получились. — Э! Хватит разбалтывать государственные тайны! — первый двинул ему в плечо копытом. — А вы проезжайте, вижу, что неадекватных и мутантов нет. И еще. Если поедете в сам Кантерлот, то будьте готовы к полному досмотру и вас, и вашей телеги. Там посерьезнее охрана будет — эти кого попало не пускают. Счастливого пути! — он обернулся. — Эй, тупицы! Открывайте! Черные силуэты ломаными движениями подскочили к шлагбауму и приподняли его. Я заметил несколько отличий от чейнджлингов, которых видел ранее. Глаза их почти не светились и были мутно-синеватыми, перемещались перевертыши быстро, но как-то… нелепо, что ли. Словно сдерживаясь при каждом движении и заметно замедляясь в момент его завершения. Действительно, как бездушные механизмы с плохо отлаженным тактом. И еще у них были криво отштампованные метки на крупах — шестиконечные лиловые звезды. СпарклТех… Вот чем Твайлайт занимается. Промывает мозги жукам и заставляет работать на благо страны. По кривой дорожке пошла. Паровик гордо тарахтел, двигаясь вдоль реки, а впереди уже виднелась скала с остроконечными шпилями Кантерлотского замка. Хувс напряженно думал. Одновременно управляя транспортом, он время от времени записывал что-то в блокнот. Иногда от него можно было услышать обрывки фраз: «генетические алгоритмы», «коллективный разум», «подавление инстинктов» и прочие термины. Очевидно, он тоже заинтересовался чейнджлингами и прикидывал их возможности. — Нет, это тупиковый путь, — наконец, заключил он и отложил карандаш. — От таких особей ничего полезного нельзя ожидать. Они тупые, как… как жуки. Жуки, муравьи… О! Я понял. Это роевые особи, которых каким-то образом «отключили» от сети! Тогда все становится понятно! — Да, и у них должна быть своя королева, — ввернул я. — Именно! Карма, ты знаешь, мне это тоже не нравится! На следующем перекрестке мы повернули налево. Табличка «Лагерь №1» указывала в ту сторону. Настроение постепенно поднималось.* * *
Несколько лет назад мир перевернулся. Все полетело в тартар. Пони умирали, сражались, выгрызали право на жизнь, остервенело, подобно хищникам. Друзья становились врагами, а враги уничтожали друг друга. И чем меньше их становилось, тем меньше становилось еды. Какая может быть любовь в умирающем мире? Чувства блекли и теряли разнообразие. Уже почти нельзя было встретить доброту, счастье, жалость - все светлые тона смазались в одну серую полосу. Гнев и зависть же не могли насытить, отравляя и ослабляя рой. Все меньше рабочих возвращалось с жалкими крохами запасов… все меньше рабочих возвращалось вообще. Их сухие, тощие тела раскидало ветром и дождем, сломало и расщепило на клочки. Рой слабел. Сеть из сотен огоньков давно порвалась, щеголяя прорехами, да и сами огоньки гасли один за другим, пока, наконец, не остался только один. Королева уползла вглубь пещеры, всхлипывая от жалости к самой себе. От несправедливости мира, от того, что не смогла предусмотреть, не смогла спасти остальных. Там, в самом сердце опустевшего улья, она замерла, ожидая неминуемого конца. Все реже сердцебиение, все медленнее ток лимфы в теле. Она заснула, уже не надеясь проснуться когда-либо… Пока ее не разбудил свет. — Какая прелесть! — фиолетовая единорожка потрогала надкрылья, аккуратно, боясь сломать. — Мы искали руду, а нашли новый вид! Новое существо, доселе неизвестное науке! Это нужно изучить! Так, тащите сюда платформу, будем грузить это чудо! Тук. Сердце екнуло. Смерть сделала неуверенный шаг назад. Потому что в словах этой странной кобылки еле заметно, почти неслышно проскользнули нотки любви. Нет, не к ней — покинутому всеми, несчастному, умирающему от голода существу. К науке. Но и этих крох хватило, чтобы заново запустить организм и дать надежду. — Вот увидишь, мы найдем тебе применение, — Твайлайт погладила полутруп по голове. — Это потянет на сенсацию! Ее посадили в клетку. Пытались кормить, изучали вдоль и поперек. Единорожка долго вникала в физиологию чейнджлингов, изучала легенды и архивные записи. Бесконечная череда опытов, проб и измерений. Но это было необходимо, ибо каждый раз, когда приходила Твайлайт, до бывшей королевы улья долетали отголоски чувств. Она жадно ловила их и запасала внутри, становясь все крепче и выносливее. По капле. По крупинке. Однажды Твайлайт пришла не с обычными строителями, а с другими похожими на нее пони. Кобылка привела с собой еще несколько ученых-единорогов. Они отстроили лабораторию — несколько этажей вглубь ангара. Клетку с Кризалис перевезли на самый нижний уровень, в защищенную камеру с множеством замков. Изучение продолжилось. Вот только изучали не только ее. Кризалис тоже изучала пони. Она искала лазейку, способ выбраться из ситуации. И нашла. — Эй, красавчик! — один из жеребцов-ученых не успел выйти из камеры. Он уронил планшет от испуга и обернулся. На самом деле, самый обычный пони — скучно-желтого оттенка, с лохматой гривой и в очках со склеенной дужкой. — А? — Да, ты! — Кризалис изогнулась, пытаясь показать себя в выгодном свете. — Ты мне сразу понравился, такой милашка. Жеребец покраснел, пискнул, и выбежал из камеры. Кризалис впервые за много лет улыбнулась: — А вот сейчас, можно сказать, был аперитивчик. Ты еще вернешься, мой милый. Все возвращаются. Еще многое предстояло сделать, но начало было положено. Рой будет жить. Тот единорог никому не проболтался. Он заглотил крючок, как рыба наживку, и все чаще приходил посмотреть на королеву. Сам того не понимая, жеребец становился все более зависим от ее общества, жадно ловил каждое слово, сказанное шепотом, и погружался все глубже в омуты ее глаз, словно увязая в трясине, выстроенной Кризалис. Спустя пару месяцев появились первые рабочие. Да, было крайне неловко откладывать яйца прямо в клетке, зная, что кто-то может наблюдать через стекло. Она даже подмигивала в зеркальную поверхность, зная, что там стоит этот желтый. О, тот жеребец дал немало любви. Пусть и не напрямую, но ах — это его смущение каждый раз, когда Кризалис пыталась его соблазнить… было просто бесподобно. Чего не сделаешь ради великой цели! Из яиц вылупились личинки, личинки подросли до взрослых особей. И пусть рой был мал, и умом они пока не блистали — это был прорыв. Конечно, детей Кризалис сразу забирали и увозили. Но она продолжала слышать их тихие голоса. Никто не умер. Ученые что-то делали с ними, пытались заглушить сигналы, привить каждому индивидуальность. Связь слабла, но и только — при достаточном размере сети Кризалис смогла бы пробить все эти жалкие преграды. Необходимо было только подождать. Рой рос и креп. Вылупился первый воин. Оставалось недолго.* * *
Драгоценный камень, игравший роль диктофона, плавно переливался на тумбочке, впитывая каждое произнесенное слово. — Новый шунт должен выдержать. Испытание образца номер пять. Готовьте жука, — Твайлайт прогнала в уме все этапы работы, ничего не было упущено. — Зажимы установлены. Особь зафиксирована, — отрапортовал Сигил, один из ее помощников. — Холка очищена от гривы, поверхность готова к операции. Черное дырявое существо тихо шипело и стрекотало, явно беспокоясь. Оно чувствовало, что что-то не так, но пока еще не вырывалось — до этой минуты чувство боли было ему неизвестно. — Вскрывай хитиновый покров, — скомандовала единорожка и нацепила защитные наушники. Включился и загудел механизм, набирая обороты. Как только сверло зацепило твердый покров, полетели искры, а жук завопил на ультразвуке. Сигил поморщился, едва успев защитить свои уши. — Этот громче других! — он знал, что Твайлайт не услышит, но та прочла по губам и кивнула в ответ. Особь визжала и скрипела, как расстроенная скрипка, выводя такие рулады, что металл гудел от напряжения. Наконец, небольшой участок хитина был вырезан, обнажая мягкую, сочащуюся белесой жидкостью плоть. Сигил достал небольшой стержень с кристаллической основой, заключенной внутрь зеркального корпуса, продезинфицировал его спиртом и вонзил прямо в шею существа. Визг перешел в шипение. Нет, он не стал тише, а перешел в неслышимую уху фазу. Крепления размылись от вибрации и раскалились докрасна. Диктофон рассыпался пылью. Стол зашатался и заскрипел. — Глуши его! Вырубай! — Дзынь! — первая скоба отлетела в потолок, и дырявое копыто уперлось в ложе, сминая металл. — Дзынь! Дзынь! — жук развернул крылья и огляделся. Глаза его мерцали синим, как фонари. — Твай! — одно из черных копыт смахнуло Сигила, откидывая его в стену. Больше существо ничего не успело сделать. Мощный разряд электричества пронесся по его телу. Жук забился в конвульсиях, изо рта пошла пена. — Образец номер пять прошел тестирование. На будущее — необходимо заказать жаростойкие крепления и поставить защиту от звуковых волн любой возможной категории, вплоть до неслышимых частот, — продиктовала единорожка, затем спохватилась и все записала в блокнот. — Сигил? Ты там как? Серый единорог повернулся и сел. В глазах его полопались капилляры, а из ноздри стекала струйка крови. — Я… в порядке. Не ожидал… такого. — Тебе надо в медицинское крыло. Я пришлю кого-нибудь, не шевелись. — Твайлайт бодро поцокала из лаборатории. — Эх, опять придется рапорт писать. Так, надо присвоить крупным особям более высокий класс опасности…* * *
Драконикус вышел из огромных, украшенных резными панно дверей, оставляя пегаску на служанок. Кобылки смеялись и резвились, примеряя наряды после купания и лечения Рейнбоушайн. Пегаска уже не задавалась вопросами «почему?», «зачем?», и просто приняла такое отношение как данность, поверив, что это именно она спасла столицу и облачный город от столкновения. Реальность подменилась иллюзией. — Я снова на шаг впереди, — Дискорд подмигнул отражению в витражном панно. — Где не справляется сила, нужна хитрость. Где не взять хитростью, можно купить. Где нельзя купить, можно напугать. К каждому можно подобрать ключик, к любому, нужно только потратить достаточное количество усилий… Ох, наконец-то, за столькие годы мне стало интересно жить. Драконикус щелкнул когтями, достав из воздуха трость и шляпу. — Это будет намного веселее, чем с вами, — он поднял трость и хищно взглянул в ее навершие. В хрустальном шаре замерли, припорошенные снегом, две фигурки аликорнов. — Я по-прежнему веду. Жду не дождусь, когда мы встретимся в великом противостоянии!