writer in the dark

я буду охранять твой сон, ведь для меня нет никого важнее

Луи устало опустился в кресло. Четвертые сутки он сидит здесь, ухаживая за Гарри. По крайней мере, ему кажется, что четвертые. Он хорошо помнит первые - самые ужасные. Гарри не выходил из бессознательного состояния, его тошнило, бросало то в жар, то в холод. Он кричал. Плакал. Не просыпался. Луи не мог его бросить. Он отослал горничную, проигнорировал разрывающийся от звонков телефон, наплевал на собственные проблемы. Лишь бы остаться с Гарри. Луи понимал, что ему плохо. Понимал, но не до конца. Не настолько. Сообщения от Найла, которые словно кричали "Вернись!".  Он не возвращался. Не потому, что не хотел, а потому что не мог. Не мог - и все. Так было надо. Он посмотрел на спящего парня. Вчера он ненадолго очнулся, очнулся, чтобы снова похитить сердце Луи глубиной океанов глаз и этой знакомой полуулыбкой. - Ты нашел меня, Луи Томлинсон. Он повторял это. Повторял, пока не разбил барьер, который Луи установил вокруг себя. Этот голос. Такой родной. Такой любимый. Он сокрушил все стены вокруг него, заставив вдохнуть полной грудью. Луи сел рядом с Гарри, целуя эти бледные губы и впалые скулы. Он бережно держал эти худые руки, пока усталый Гарри смотрел на него, убеждался, что Луи реален. Что он, настоящий, здесь. - Я тут.. Он шептал это Гарри на ухо, пока тот, обессиленный, засыпал в его объятиях. Последний раз поцеловав его в макушку, он зарылся носом в эти кудри, которые так яро распутывал и расчесывал прошлым вечером. И аромат его волос, где еще ощущался слабый запах сигарет и алкоголя, такой пьянящий и любимый. Он невероятно милый, когда спит. В бодрствующем состоянии он может быть каким угодно: жестоким, смешным, холодным, мягким. Но именно во сне открывалась его эта сторона. Сейчас Гарри, тихо посапывая, спал, притянув колени к груди. Луи помнил его эту привычку. Так он всегда казался парню беззащитнее, и желание быть с ним рядом, оберегать его, только усиливалось. Он смотрел на Гарри. Любовался. Как эстет. Как художник. Он горько усмехнулся, вспомнив Зейна. Но отогнал от себя мысль о старом друге, вновь рассматривая Гарри. Запоминая каждую частичку. Он слушал его новый альбом. Альбом, который другим казался прекрасным шедевром, для Луи звучал, как крик о помощи. И никогда, никогда он никому не признается, что на звонке у него стоит "sweet creature" - песня, так похожая сейчас на спящего Гарри. Он не смог заставить себя прийти на концерт. Как друг, конечно, просто поддержать. Увидеть парня вживую. Не смог. Но что же тогда заставило его прийти тогда в тот захудалый бар, где он нашел опьяненного, обессилившего, вот-вот готового окончательно сорваться Гарри? Где он нашел его разодранную в клочья душу.. И почему он сейчас сидит здесь, реагируя на каждое движение парня? "Любовь", - честно бы ответил ему Найл. Хоран всегда хорошо разбирался в людях. Для него все всегда было очень, очень просто. Луи отказывался принимать это снова, хотя и понимал, что это правда. Он не мог просто так убрать Гарри из своей жизни, ведь он любил каждую его деталь. Он любил эти мягкие кудри, эти бездонные глаза, эти унизанные кольцами пальцы. Он любил каждый изгиб его тела, каждую родинку, каждый шрамик, каждую татуировку. Он любил его ямочки на щеках и любил впадинки ключиц. Не отдавая себе в этом отчет, он любил Гарри Стайлса. Луи посмотрел на часы. Девять. Утро. Он почти не спал за эти несколько суток. Да и не хотелось. Основной задачей было сторожить Гарри. Аккуратно, чтобы не потревожить его сон, парень поднялся со своего кресла и на цыпочках прошел на кухню. Там, хоть и не очень заметно, но ощущалась атмосфера, так присущая Стайлсу. И какая же ирония. Пока здесь все стояло на местах, все по полочкам, мир Гарри погружался в хаос. Луи дал себе обещание: он ни за чт не уйдет отсюда, пока с Гарри все не станет в порядке. Он зевнул. Да, все же, усталость сказывалась на его организме. Хотел бы парень заварить себе кофе, но его не нашлось ни в одном из многочисленных шкафчиков. Гарри не любил кофе. Луи помнил. Поэтому, тяжело вздохнув, он опустил в чашку найденный пакетик ромашкового чая. Спокойствие ему бы не помешало. Гарри все еще спал. Нет, Луи не думал, что после вчерашнего недолгого пробуждения все войдет в норму. Не думал, но надеялся. Парень спал тихо, и казался необычно умиротворенным. В самом начале он беспокойно метался по всей кровати, часто крича в бреду. Но Луи не позволит этому повториться. Он будет беречь Гарри. Всегда.  Всегда. Такое, казалось бы, простое, обычное слово. Хотя именно с него и начиналась их с Гарри история. Они пообещали это "всегда" друг другу. Но Луи нарушил это обещание. Он сокрушенно покачал головой. Раскаянием ничего не изменить. Он предал Гарри. И никогда не сможет себе этого простить. Слезы уже стояли в глазах. Чай не помогал. Ни от беспокойства, ни от усталости. За что Гарри так любит этот бессмысленный напиток? А за что Гарри любит..любил Луи? Не думать. Не. Думать. Бросив взгляд на часы, он лег на постель рядом с Гарри. Несмотря на разгар дня, его мучило бессилие. Он смотрел на тени, отбрасываемые воздушными кудрями на лицо Гарри. Смотрел на его мерно вздымающуюся грудь. На трепет густых ресниц. Это были его последние мысли перед тем, как погрузиться в беспечный сон. Спящий Гарри. Милый спящий Гарри. Милое создание.