Течный абсурд

Исак сбегает по лестнице вниз, вылетает на улицу и просто плачет. Беззвучно и сильно. Слезы застилают глаза, дорога расплывается, он ничего не видит и не хочет. Просто идет вперед, куда бы это «вперед» не привело. Как же это все уже задолбало. Столько слез и нервов за последние три-четыре недели потратил, что пиздец. А в его жизнь всего лишь ворвался Эвен. Все разрушает и склеивает одновременно. Сука такая. Украл его сердце, запер в клетке и не собирается выпускать. Знаете, что неправильно? Неправильно когда весь твой мир зависит от одного человека, когда ради него готов переступить через свои принципы и желания. Так быть не должно. Это уже диагноз. Ты как наркоман, не можешь без него и ради него пойдешь на все, лишь бы только удержать рядом. Ты попросту теряешь себя в нем, его мнение становится важнее твоего собственного. Если эта херня обоюдная, то это любовь, а если односторонняя, то болезнь, которую немедленно надо лечить. Но что делать, если все зашло слишком далеко? Если настолько увяз в человеке, что головой особо не думаешь? А делаешь лишь то, что велит сердце, над которым нависла воображаемая тобой самим тонна кирпичей, готовых в любой момент сорваться и разъебать к хуям этот бьющийся в бешенном ритме орган? — Юнас, я освободился, — Исак звонит другу, потому что единственное желание — это напиться, заодно и проблемка устранится, если как следует постараться, а клуб как раз то, что нужно. — Опа, круто, значит, зайти за тобой? Или сам найдешь? — воодушевленно интересуется парень. — Я сам найду, — коротко отвечает подросток, пиная ногой камушек. — Круто, встретимся там, мы как раз уже собирались идти. Ты, кстати, с Эвеном придешь? — Без. — Хорошо, тогда, до встречи, — Исак не дослушивает и первый бросает трубку. Без проблем находит адрес клуба, скинутый ему СМС-кой. Встречает друзей и, с помощью знакомого Махди, они пробираются внутрь. Громкие басы, светомузыка, все такие веселые, что аж тошнит. Запах алкоголя и потных тел. Фу. Исак никогда не любил клубы и особо тут никогда и не появлялся. Более того, дальше пары бутылок пива он ни разу так и не продвигался, но, все бывает в первый раз. Тут уже правда без Эвена… Исак сразу хватает Юнаса за руку и тащит к барной стойке, сходу прося купить ему бутылку чего-то покрепче. Парень удивленно пялится пару секунд, но, когда замечает старательно сдерживаемые слезы, кивает и покупает. Пытается разговорить, выяснить, что же у него случилось, но, так ничего и не добившись, хлопает его по плечу и уходит в глубь помещения, оставляя Исака напиваться одного. — Мальчик, а не рано тебе? — интересуется красивый парень бармен, протирая бокалы. — Не твое дело, — рявкает Исак, наливая очередной стакан, кажется, виски? Он не знает, тупо не разбирается. — Ну же, расскажи, может легче станет, — предлагает альфа, с усмешкой наблюдая, как подросток морщится, делая глоток. — Ты, кажется, на работе, — изо всех сил дает понять, что не нужно ему никакое общение, но этот тип сдаваться не собирается. — Заказов нет, могу позволить себе поболтать с особенно очаровательными клиентами, — подмигивает и облокачивается на стойку прямо перед ним. — Иди нахуй, у меня есть парень, — даже напиться нормально не получается. Всем надо доебаться. — И где же он? — Делает уроки, — не подумав, отвечает мальчик. — Оййй, боюсь-боюсь, — ржет с него парень, выбешивая до предела. — Блять, да вы можете все просто отвалить?! — срываясь на слезы, кричит Исак, обращая на себя лишнее внимание. Бармен наконец отваливает, а мальчик затихает и уходит от бара, забиваясь в углу клуба, наедине с хорошей бутылкой виски. Через силу пьет, чтобы просто забыться и убить ребенка. Поглаживает себя по животу и задыхается от слез, понимая, что пути назад нет. К нему время от времени подходят друзья, но Исак их всех посылает, прося оставить его одного. Те вроде как понимают и не обижаются. Пол-литра уже в нем, но бутылка все еще на одну-третью полная. Вальтерсен чувствует подступающую к горлу рвоту и выблевывает все на пол. Поднимается и, покачиваясь, направляется к выходу, на свежий воздух. И так легко вдруг становится. Холодные порывы ветра бьют в лицо, на улице уже темно, видно звездное небо. Он чувствует себя чуть лучше, чувствует некое облегчение. Возможно, ребенок уже умер и теперь проблема решена, не нужно ни с кем говорить, не нужно больше париться по поводу всего этого, жизнь наладится, он упорно в это верит. Не спеша удаляется от клуба, идет по пустым улочкам, натыкаясь на осуждающие взгляды редких прохожих. Добирается до набережной и топает вдоль береговой линии к городскому пляжу. Пляж, звезды, ночь… Воспоминания нахлынули волной, чуть ли не сбивая с ног. Было так хорошо, казалось, что проблемы наконец закончились и судьба разрешит быть ему просто счастливым влюбленным омегой, так нет же… Ребенок… Вашу мать, ребенок… Малюсенькое зернышко, из которого мог бы вырасти самый миленький и красивый омежка, или сильный и смелый альфа. Если он хоть наполовину будет похож на Эвена, то внимание противоположного пола ему обеспечено. Будет самый лучший малыш на свете, которого Исак будет любить любого, при любых обстоятельствах, в любой ситуации поддержит и поможет, будет направлять, учить. Юнаса сделает крестным отцом, а Алекса крестным папой. Все у этого малыша будет идеально, будет расти окруженный любовью и радостью… Или, уже не будет?.. Нет, он будет расти, он должен. Плевать, если Эвен не захочет, то он сам его вырастит, сам воспитает. Ему помогут… кто? Родители? Друзья? Ладно, парни еще может быть, но родители выгонят нафиг, ему даже жить негде будет… Прочь ненужные мысли! Хватит портить себе жизнь. Ребенку так будет только лучше. Да. Определенно. Но… Блять, он убивает невинное существо, которое доверяет ему в первую очередь. Он должен защищать его, оберегать от всевозможных опасностей, но подвергает его им самостоятельно. Убивает почему? Ради Эвена? А он даже и не знает… Какого хуя он не знает?! Пусть этот груз висит на обоих. Пусть узнает, до чего довел. Телефон, гудки. — Алло, — сонный голос с другой стороны трубки. — Это ты! Это все ты! — нетрезвый мозг выдает лишь то, что считает важным. А что сейчас важно? Высказать этому козлу все, что накопилось, — Ты виноват! — Малыш, ты чего? — начинает волноваться парень, вмиг просыпаясь. — Заткнись, малыш, блять. Твой малыш умирает, или уже умер. Ты доволен?! Да?! Это все из-за тебя! Виноват только ты, — в истерике кричит Исак, пиная со злости песок на пляже. — Исак, успокойся, пожалуйста, — деланно спокойным голосом просит Насхайм. — Да пошел ты! Если бы не ты, этого бы не случилось! Ничего из всего! А теперь, мне придется жить с этим до конца жизни, а все почему?! Потому что кобель не нагулялся, свободу ему подавай, блять. Подавись ты своей свободой, но на тебе смерть невинного ребенка. Живи теперь с этим! — рыдает мальчик, оседая на колени. — Ч-что? — он теряет дар речи, и, слыша громкие всхлипы, старается взять себя в руки. Неужели… Он же спрашивал… Блять… — Какой ребенок? Исак, где ты? — Не твое собачье дело, где я, — рявкает на него подросток, — а ребенок наш. Наш с тобой. Но ты не волнуйся, я так напился, что пиздец ему. Даже на аборт тратиться не надо, — он говорит все это, делая себе еще больнее. Слезы неудержимо катятся по щекам, неприятно щипают и капают с подбородка. — Б-боже… Малыш, пожалуйста, успокойся, я заберу тебя, где ты, скажи, умоляю, — дрожащим голосом проговаривает Эвен. — Не хочу, ничего не хочу, — плачет младший, без сил садясь на песок. — Я волнуюсь, — шепчет старший и это звучит так чертовски искренне, что Исаку хочется взвыть от противоречивых чувств, переполняющих его с головой. — А я люблю тебя, — выкрикивает мальчик и всхлипывает, — люблю… Я ненавижу всю эту хуйню, которая происходит со мной, ненавижу себя, тебя, все блять ненавижу, — голос постоянно срывается на слезы. — Я тоже люблю тебя, — он делает небольшую паузу, — Я люблю вас обоих, — шепчет Эвен, стараясь скрыть всхлип, — П-почему ты не сказал? Г-господи… — Я пытался! Ты просто тупой, а еще… — хнычет в трубку подросток, — я боялся и теперь… Я не знаю… Я боюсь, мне так пиздецки страшно… Забери меня отсюда, — практически скулит мальчишка, осознавая, насколько дурак и трус, что не высказал все вовремя и напрямую. — Где ты? — Эвен пытается сохранять относительное спокойствие и остатки разума. Ребенок… пиздец… — На набережной, около пляжа, — шепчет тот. — Хорошо, будь там, я приеду, — заботливо произносит старший, уже натягивая на задницу джинсы. — Мгм, — мычит Исак, и Эвен отключается. Он встает и так паршиво становится. Эвен сказал, что любит их обоих… Исак, блять, какой же ты идиот. А теперь, малыш может не выжить… Подросток просто кричит. Кричит во все горло. Кричит в сторону моря, поглощающего эти звуки. Кричит от отчаяния и злости на самого себя. Через какое-то время затихает и пускает вновь подкатившие слезы. Эвен. Сейчас так не хватает Эвена, который утешит, прижмет к себе и прошепчет на ушко, что они со всем справятся. Но он скоро приедет. Он заберет его и отвезет домой, в тепло и уют. И он не имеет в виду свой дом, он имеет в виду любое другое место, где нет родителей или кого-либо еще, способного помешать им двоим.