Течный абсурд

Прохладное зимнее утро, снег хлопьями оседает на землю, создавая за окном сказку. Морозные лучи солнца, пробирающиеся в уютную спальню, где спят уставшие после активной ночи парни. Исак чуть ли не полностью лежит на Эвене, собственнически закинув на него ногу и руку, положив голову на грудь. Но спокойную приятную атмосферу нарушает громкий звонок телефона, и, как следствие, лай разбуженной собаки. — Выключи, — недовольно бурчит младший и толкает Эвена к краю кровати, что тот чуть не сваливается. Старший с закрытыми глазами на ощупь находит ненавистный мобильник и поднимает. — Алло, — прикладывает к уху и ложится обратно. — Хватит спать, так всю жизнь проспите! — веселый крик по другую сторону телефона. — Кто это? — сонным голосом интересуется мальчик, пытаясь вернуть удобное положение. Захватывает Эвена в объятья, утыкаясь носом ему в бок. — Что тебе надо? — устало спрашивает Эвен. — Как повеселились вчера на семейных посиделках? — с издевкой отвечает вопросом на вопрос, раздражая друга. — Блять, Крис, если ты что-то конкретное звонишь спросить, то спрашивай, если нет, то иди нахуй, — он уже злится, собираясь повесить трубку и вернуться ко сну. — Ладно-ладно, короче, вы там когда проснетесь, жду вас у себя. — Это все? — А это недостаточно веская причина?! — Пока, — отключает телефон и кидает в груду вещей рядом с кроватью. Ложится обратно, но сон теперь не идет. Вот что же за говно такое? Ебанный Шистад. Крутится, старается не мешать Исаку и одновременно найти удобную позу, но нихуя, блять, не выходит. — Спишь? — через какое-то время не выдерживает подросток. — Нет, — выдыхает Эвен, переворачиваясь на бок, — ты, вижу, тоже. — Угу. — Ладно, надо приготовить тебе завтрак, — пытается подняться, но Исак хватает его за руку и тянет обратно. — Ты чего? — Подожди, нам надо поговорить. — Правда? И о чем же? — О… о свободе, — выдавливает из себя мальчишка, садясь на кровати. — Тебе не хватает свободы? — ласково спрашивает Эвен, присаживаясь напротив него в позе лотоса. — Я стараюсь не ограничивать тебя ни в чем, так… Тебе что-то конкретное не нравится или… — Да нет, я имел в виду тебя, — перебивает подросток, отслеживая реакцию. — Меня? — удивляется старший. — А что не так? — Просто вчера я кое-что понял… Ну, я ведь начал жить с тобой только из-за того, что меня выгнали, так? — Выходит, что так, ну и что с того? — Последние пару месяцев я практически всегда был рядом. Вот что, — виновато смотрит на него. — И что тебя не устраивает? — хмурится Эвен. — Я же не запрещал гулять или проводить время вне дома, не заставлял ходить со мной. Если ты не хотел, у тебя всегда была свобода, по крайней мере, комната. Мы договорились, что туда я ходить не буду, что это твое личное пространство. Я не очень понимаю, что не так, — берет его руку, поглаживая пальцем ладошку. — Вот именно, — вырывает руку, сплетая свои между собой, — у меня всегда был хоть кусочек личного пространства, где я мог бы скрыться, если захочу, а у тебя не было. Я считаю, что это нечестно, и, ну, я же вроде помирился с семьей и… — он глубоко вздыхает, собирается с силами и все-таки высказывает, — папа предлагал вернуться домой. — Так ты хочешь съехать? — удивляется старший, не веря его словам. — Нет, точнее… Черт, почему так сложно объяснить… — он волнуется и нервно заламывает себе пальцы, быстро-быстро дыша. — Котенок, — берет его руки в свои в попытках успокоить, — расслабься и говори, как есть. — Хорошо, — кивает сам себе. — В общем, я уже не маленький и понимаю такую вещь, как личное пространство. Я всегда понимал и старался не быть чересчур навязчивым, но потом просто забил, ведь ты не жаловался. А вчера папа напомнил мне об этом. Он не сказал прямо, но тактично намекнул, что я мог тебе надоесть за эти два месяца. Поэтому… может, ты хочешь, чтобы я съехал? Хотя бы на время? Ты только скажи, я не буду злиться или обижаться, я пойму, правда, — наконец поднимает глаза, но встречает только растерянность и легкую панику. — Куда съехать? Зачем? — спохватывается Эвен, ничего толком не понимая. — Чтобы ты отдохнул от меня. Возможно, ты хотел бы выпить с друзьями или потусить в клубе, а не сидеть со мной, понимаешь? Я хочу, чтобы ты не чувствовал себя чем-то обязанным мне; хочу, чтобы чувствовал себя свободно. Тебе это нужно, я же вижу, ты скучаешь по такой жизни, кто бы не скучал, верно? — невесело усмехается, смотря прямо в глаза. Он сидит, подмяв под себя коленки, высказывает мысли, явно не дающие ему покоя, и так больно становится. Видно, что ему трудно это все говорить, что он боится того, что Эвен вдруг согласится. А старший просто не понимает, где он так проебался, чем показал, что «скучает по прежней жизни», потому что нихуя. Ему нравится иметь Исака под боком, заботиться о нем, помогать с уроками или в повседневных делах; нравится, что его мальчик в любой ситуации всегда старается быть рядом, даже если иногда это оказывается лишним. Нравится, что в каких-то случаях он проявляет слабость, что начал все чаще открываться перед ним, что перестал стесняться, и ему совсем не хочется сейчас все это терять. — Малыш, если твое решение зависит только от меня, то я против. Не уезжай, пожалуйста, останься. Ты ничуть не мешаешь, я вообще теперь не могу представить жизнь без тебя, так что даже думать не смей о переезде, — твердо отвечает парень, но потом понимает, как это прозвучало, и исправляется. — Точнее, если ты сам хочешь, то можешь, я не буду тебя держать, но мне нравится, что ты живешь со мной. — Ты уверен? — Солнышко, конечно уверен, если бы мог, никуда не пускал бы отсюда, — улыбается и подбирается ближе к Исаку, мягко целуя в шею, — потому что ты только мой, — еще поцелуй, — только мой маленький мальчик. — Прекрати, — лениво отбивается, в итоге позволяя завалить себя на подушки. — Эви, давай чуть позже, мне хватило ночи. — Что? — Говорю, что не горю желанием трахаться. Если сильно хочется, могу отсосать, но это пока что максимум, прости, — виновато прячет глаза. — То есть просто зацеловать тебя до полусмерти с утра я не могу? Если полез целоваться, то обязательно присунуть хочу? Такого ты обо мне мнения? Ну спасибо, — возмущается старший, показательно отворачиваясь от него. — Эй, не злись, я просто предупредил, чтобы ты не строил надежд. У меня до сих пор все болит там, — чуть тише добавляет мальчик. — Эви, не обижайся, я же не специально, — жалобно скулит подросток, приподнимаясь на колени. — Эви, — самостоятельно поворачивает его на спину, садясь верхом, — сделать минет? Мне не сложно, только не обижайся, — уже залазит рукой в чужие трусы, но Эвен ее перехватывает, отводя от себя. — Сколько мне тебя перевоспитывать еще, м? — гладит его бедра, не заходя куда-то дальше, и мягко улыбается. — Ты заебал со своими закидонами про секс. Честно. — Прости, — он чувствует вину и хочет слезть с него, но Эвен сильнее и удерживает его на месте. На себе, если быть точным. — Когда-нибудь я вобью тебе в голову, что секс — это способ выразить любовь, а не одолжение или обязанность, — приподнимается и целует Исака. — Я это все знаю, — отвечает мальчишка, — просто это единственное, что я могу дать тебе. У меня больше ничего нет, только я сам, и мне не жалко, я хочу, чтобы у тебя было хорошее настроение, чтобы тебе было хорошо, а если у меня все для этого есть, то почему бы и нет? — Окей, ты сам этого хотел бы? — Если тебе будет хорошо, то мне этого достаточно. — То-то же, ты не хочешь. Поэтому сегодня ничего не будет. Давай сменим тему, — не дает осознать и опрокидывает его с себя на подушки, оказываясь сверху. Тягуче целует, пока руки Исака пробегаются по его груди, в конечном итоге перебираясь на плечи. — Кстати, — отстраняется, перекатываясь на бок, — что произошло между тобой и твоим отцом тогда? Ты вернулся весь заплаканный, а так ничего и не объяснил. Никаких синяков я вчера не нашел, так что случилось? — Чего? — он пытается вдуматься в вопрос. — Ты серьезно искал у меня синяки? — возмущается подросток, накрываясь одеялом. — Ну, я просто целовал тебя, параллельно все проверяя. Просто… Я не знал, что может сделать этот человек. Что я должен был думать, когда вы вернулись, во-первых, не с кухни, а во-вторых, ты был весь зареванный? — Он ничего мне не сделал. Только извинился, и все, честно, — доверчиво обнимает его, — я бы рассказал, если он вышел бы за рамки. — Так… У вас теперь все хорошо? — Почему это звучит так, будто ты не рад? — Я рад, я с самого начала говорил, что приму любое твое решение, и, если ты счастлив, если так тебе спокойнее, это самое главное. — Значит, ты не рад совсем? Почему? — Я рад, просто… забей. — Нет, скажи. Что ты об этом думаешь? — Если по правде, то мне твой отец в принципе не нравится. Извини, конечно, но по тому, что я видел, это пиздец какой-то, а не отец. Я понимаю, что ты все равно любишь его, не особо врубаюсь почему, но факт остается фактом. Может, это просто обыкновенная привязанность. И я не осуждаю тебя, но с такими людьми нужно быть осторожнее. У него сложный характер, и, пусть он даже извинился, мало ли что он может сделать в следующий раз, понимаешь? Я бы не смог так просто простить. — Но это же родной человек… — Прости, конечно, но родные люди не поступают так, как он поступил с тобой. Может, тебе кажется, что он изменился, но нихуя. Я в это не верю, — серьезно проговаривает старший. — Итак, ты попросил — я высказал свое мнение, а теперь подумай о моих словах, а я занимаю ванную.

***

Больше этой темы они не затрагивают. Утро проходит как обычно, разве что на завтрак они решают перехватить свежих булочек с кофе по дороге. Берут несколько и Крису с Коди. Приезжают к ним и стучат в дверь. — Приветствую в своей скромной обители, — Шистад открывает дверь, впуская ребят внутрь. Вот только… — Может, оденешься хоть, — недовольно просит Эвен, потому как тот стоит в одном полотенце на бедрах, которое так и норовит сползти еще больше. Старший ловит взгляд Исака на Крисе, и ему это ни капельки не нравится. Он дергает его за руку, и мальчик спохватывается, виновато отводя глаза в сторону. — Зачем? Это моя квартира, да и Исаку, вон, нравится, почему бы и нет? — ухмыляется парень, а подросток предательски краснеет, вжимая голову в плечи, потому как чувствует, что Эвен начинает злиться, сильнее сдавливая его руку. — Ты невыносим. — Ладно-ладно, иду оденусь, папочка, — подмигивает и удаляется в свою комнату, виляя задницей. — И что это было? — Эвен устремляет свой взор на Исака. — Ну… А что ты от меня хотел, он красивый, — бормочет мальчик, виновато разглядывая свои ноги, — ты тоже пялился на Алекса в коротких шортах, но я же молчал. — Что? Я не пялился ни на какого Алекса, — оправдывается старший, но понимает, что так оно и было. — Нет, Эвен, ты пялился. — Хэй-эй, мальчики, не ссорьтесь. Исак пялился на меня, а Эвен постоянно пялится на Алекса, так что вы оба не божьи одуванчики, — смеется Шистад, и те замолкают. — Я говорил с Адамом, мы сможем сделать Алексу вечеринку у них дома, но нужно будет отвлечь самого Алекса, — топает в небольшую гостиную, и Исак с Эвеном идут за ним. — У нас много работы, осталась пара дней, и вы будете мне помогать, — утверждает, а не спрашивает Крис, и, захватив по дороге баночку пива, плюхается на диван. — Было бы легче сделать сюрприз тут, — замечает Исак, — или квартиру жалко? — Я не против, но она слишком маленькая. Гостиная, кухня и спальня, тут даже уединиться негде, ну, — объясняет Шистад, — да и все его друзья, которых у него, мягко говоря, дохуя, не поместятся тут. А родители Алекса сказали, что сами делать ему ничего не будут, и, мол, если вы хотите, устраиваете все сами. Они мешать не будут, но помогать тоже. Вот. А дом у них побольше моей квартирки будет. — А что ты ему подаришь? — улыбается мальчик, с энтузиазмом глядя на Криса. — Вечеринку? — А подарок? Нужен подарок, ему же восемнадцать исполняется, он должен запомнить, — уверяет подросток, — я бы хотел какой-нибудь подарок от любимого человека. Подари украшение или, не знаю, чего ему не хватает? Ему будет приятно. — Может, новый телефон? — Эм… Это дорого, — хмурится Исак. — У меня на карточке уже круглая сумма накопилась. Отец переводит каждый месяц столько, сколько у меня не выходит потратить, так что деньги не проблема. — Можно прервать вас? — влезает Эвен. — Где Коди? — Спит, — пожимает плечами Шистад. — Коди! Подъем! — Да не кричи ты, пусть поспит, — шикает Эвен. — Ага. Сейчас придет брат моего парня, а у меня в постели спит полуголый омежка. Забавно получится, не правда ли? Эвен собирается что-то сказать, но дверь в спальню открывается, и от туда выглядывает растрепанный, заспанный Коди, закутанный в простынь. Все устремляют на него взор, и тот немного теряется, останавливаясь в дверях. — Эвен, — почесывает затылок, пробегаясь глазами по присутствующим, — и ты тут… — Ежик, ты проснулся, — улыбается Крис, — живой хоть? — Мне так плохо… — скукоживается в комочек, закутываясь в простынь, — почему я без одежды?.. — спрашивает мальчик, с небольшой тревогой глядя на Криса. — А ты ничего не помнишь? — ухмыляется старший, забавляясь реакцией подростка. — Что не помню? Мы… У нас что-то было? — тихо интересуется Коди, переминаясь с ноги на ногу около спальни. — Крис, не молчи. — А ты как думаешь? — Я ничего не помню, — честно отвечает младший, опуская глаза к полу. — Крис, если ты выебал Коди, — начинает Эвен, — я тебе лицо разукрашу. И это в лучшем случае. — Да что здесь такого? Господи, он уже не маленький, — спокойно говорит Шистад, но его прерывают. Эвен рывком поднимает его на ноги и бьет по самому дорогому. — С-сука… за что, блять? — Единственное, о чем я тебя просил, это не спать с ним. Ему пятнадцать, он еще маленький, неужели так трудно член при себе держать? — разозлено шипит Эвен. — Я не маленький, — бормочет Коди, следя за небольшой потасовкой. — А ты вообще помолчи. — Отпусти его, — просит Исак, боясь, что они могут подраться, а они с Коди их просто физически разнять не смогут. — Эвен, успокойся, это их личное дело. — Это мой младший брат, придурок, — продолжает старший, держа Криса за волосы. — Ладно, я понял, шутка не удалась, — поднимает руки в защитном жесте, пытаясь вырваться от Эвена. — Я не спал с ним, отпусти. — Что, испугался испортить личико? Ты все что угодно скажешь, чтобы вывертеться, — сильнее сжимает волосы, что тот шипит, уже начиная побаиваться друга. — Прекратите! — кричит на них Исак, расталкивая в разные стороны. — Ведете себя как придурки. Может, сначала разберетесь, а потом драться будете? — Я уже все сказал. Я не тронул бы Коди, у моего парня через два дня день рождения. — Так себе отмазка. — Эв, не нарывайся, — у него тоже начинает пригорать. — Блять, успокойтесь, если бы они потрахались, Коди бы не уточнял этого, — высказывается Вальтерсен, стоя между ними. — В смысле? — все трое уставились на Исака. — Чего вы на меня так смотрите? Если бы ночью у Коди был первый раз, сейчас он бы в этом не сомневался, он бы почувствовал изменения. Это вам похер был секс или нет, а нам сложнее. — Коди? — оба переводят взгляд на мальчишку. — Что? Я не знаю, вроде все как обычно, — прислушивается к своему телу, различая только сильную головную боль и резь в желудке. — Значит ничего не было. Расслабьтесь, — делает вердикт Исак. — Вот дошутишься же когда-нибудь, — уже беззлобно произносит Эвен, усаживаясь обратно на диван. — Я еще не шутил про инцест, — посмеивается Крис. — Фу, бля, и это мой лучший друг, пиздец… Они смеются, а Коди неуверенно мнется на месте, стараясь придумать, что ему делать, с чего начать. Нужно помыться, нужно что-нибудь съесть, болит голова, хочется пить, где его одежда? Еще и это «ты бы почувствовал изменения». Что он должен чувствовать? Вдруг он просто не знает? Вдруг что-то было? Он накручивает себя, боясь, что он мог лишиться девственности ночью. Но это же Крис. Он даже рад был бы, если, стал бы первым. Но он вроде говорит, что ничего не было… — Так и будешь стоять тут в таком виде? — к нему подходит Исак, толкая в сторону спальни. Младший послушно поддается и, как только за ними захлопывается дверь, налетает с интересующим вопросом: — А что я должен чувствовать? — спрашивает Коди. Лишь об этом сейчас и выходит думать. Он впервые так напился, что ничего не помнит, так еще и проснулся в кровати у Криса в одних трусах. — Ты бы даже не спрашивал, поверь мне. Когда у меня был первый раз, утром было несладко. Хоть во время течки это в основном приятно, да и внимания на боль не обращаешь, а в обычные дни, как у тебя сейчас… Да блин, даже я, хоть Эвен и был предельно аккуратным ночью, чувствую дискомфорт. Так что не парься, ты сразу понял бы, будь у тебя что-то. — Слушай, может, это слишком личное, но мог бы рассказать про свой первый раз? Просто… отец со мной об этом не говорил, а папу я даже не знал никогда, и, ну… Когда-нибудь это случится, и хочется хоть немного об этом знать, понимаешь? Мне не с кем поговорить на эту тему. С друзьями как-то стыдно, с отцом тоже не очень. Я у него таблетки купить даже стесняюсь просить, что уж о разговорах про секс… А раз тут все равно зашла эта тема, я подумал, может, я могу узнать кое-что, — Коди стыдно об этом просить, но ему действительно это нужно. — Я в этом не специалист, но я не против. Что тебе рассказать? — уточняет Исак, дружелюбно глядя на подростка. — С кем у тебя был первый секс? И как это было? Очень больно? — задает подряд вопросы младший, доставая из шкафа постиранную черную футболку. — С Эвеном, — он вспоминает и понимает, что первый раз мог быть и получше. — У меня была течка, родители уехали на выходные, я рассыпал таблетки, а Эвен оказался рядом. Могло быть и лучше, на самом деле. — Тебе не понравилось? — Нет, я не о том, секс был хороший, просто это была вынужденная мера, не было там чувств, это позже у нас что-то завертелось, а тогда я бредил по Эвену, как ты по Крису, но он ко мне был равнодушен, относился к этому как к услуге, дружеской помощи. Вот. А еще у нас не было презервативов, ну и как бы да. Так себе первый раз, если честно. — И как он? — Эвен? Ну… у меня были смешанные ощущения. А вообще, знаешь, важен не секс, а чувства. Я помню наш первый раз после того, как мы начали встречаться. Даже не первый, потому что сначала мы привыкали друг к другу, я стеснялся Эвена, чувствовал себя неуверенно, боялся сделать что-то не так, не мог расслабиться, и секс не казался мне чем-то потрясающим. Но сейчас, когда я уверен в себе, уверен в Эвене, знаю, что меня любят, то и секс совсем другой. Это что-то большее, чем физический контакт, — рассказывает все это и наконец начинает понимать, почему Эвен не одобряет его попытки добиваться чего-то сексом. Это должно быть исключительно выражение любви. — А если чисто про физиологическую часть? Это больно? — Во время течки это не больно, но в обычные дни все чуть сложнее. Там уже зависит от подготовки. Мы с Эвеном один раз спешили, и ничего хорошего из этого не вышло. А чего ты вдруг спрашиваешь? — Просто чтобы знать. А еще у меня через две недели течка, и я боюсь. Первый раз со мной был Эвен, но его я просить больше не буду, а во второй раз я был один. Отец купил таблетки и просто не трогал меня. И пару раз заходил мой друг, но он мало чем помог. Что мне делать? — Для течки можешь найти себе альфу, который поможет. Потому что быть одному в такое время херово. — Знаю… Ладно, спасибо, мне это правда было нужно, — натянуто улыбается Коди. — Если что, обращайся, помогу чем смогу, — улыбается ему Исак. — А сейчас возьми что-нибудь у Криса и иди в душ. Я принесу тебе таблеток от головы, — похлопывает по плечу. — И еще кое-что: не думаю, что так напиваться очень круто. Прекращай строить из себя взрослого, тебе не идет. И от этого придурка отклейся, он не тот, кто тебе нужен, — добавляет Исак, и выходит из спальни, оставляя мальчика наедине с собой обдумывать его слова.