Течный абсурд

Наступил новый год, который Исак с Эвеном провели вдвоем в уютной домашней атмосфере, с головой утонув в наивной детской любви. И вот, настало время гребанной школы, о которой так не хотелось думать. — Эви, а помнишь, ты говорил что-то про домашнее обучение? — обнимает Эвена, пока тот чистит зубы. Старший заканчивает с водными процедурами, полоскает рот и вытирает лицо полотенцем. Зачесывает рукой волосы назад, выглядя как чертов принц. Всегда идеальный. Даже с утра. В такую рань. Перед школой. И все равно улыбается, оптимист херов. — Ну, помню, а что? — Я не хочу идти в школу. Может, я уже могу учиться дома? — с детской надеждой спрашивает Исак. Эвен пробегается пальцами по чужим волосам, чешет за ушком, поглаживает линию челюсти и в конце концов просто берет его личико в ладони, заглядывая в любимые глаза. — Солнышко, — ласково произносит парень, — нужно еще походить. Чем больше времени ты побудешь в школе, тем лучше, понимаешь? — Да что я там не видел в этой школе, — недовольно бурчит мальчик, — если до каникул я еще мог скрывать беременность в толстовках, то сейчас уже не прокатит, и… я не хочу. — С тобой в один класс ходят твои лучшие друзья, о чем ты беспокоишься? Я уже говорил, что зацикливаться на чужом мнении нехорошо. Какая тебе разница, что скажут другие? Все близкие люди поддерживают тебя, и это главное, запомни. — Тебе легко говорить, на тебя не будет косо смотреть вся школа… — Исак, если кто-то хоть что-нибудь тебе скажет, сразу говори мне, я разберусь, — уверяет его Насхайм. — Только защитничка мне и не хватало… — закатывает глаза подросток. — Было бы проще учиться дома, — вновь возвращается к желаемому. — Давай договоримся так, — начинает Эвен, чуть сдавливая его плечо, — ты походишь до моего дня рождения, а потом сходим и вместе переведем тебя на домашнее обучение. Хорошо? — Это еще больше месяца… — А потом тебе еще два года учиться, а еще ты пойдешь в университет, привыкай. — Универ? Серьезно? Мне школы хватит, — фыркает Исак. — Вот еще. Не хватит, ты поступишь в любой университет, который захочешь, и получишь высшее образование. Это не обсуждается, котенок. — Значит, теперь ты будешь решать мою жизнь за меня? Мне не нравится тон и «это не обсуждается». — Прекращай драматизировать. Я просто хочу тебе лучшего, а, если ты живешь со мной, на меня автоматически ложится обязанность твоих родителей — не допустить разрушения твоей жизни. Каждый уважающий себя омега должен иметь образование, и никакой ребенок этому не помешает. — Еще рано говорить, — сдается подросток, — мне бы эти полтора месяца протянуть… Это будет ужасно, — отводит взгляд, стараясь надавить на жалость. — Мы опаздываем, — шлепает его по попе, подгоняя, — займешься самобичеванием в школе, а сейчас умывайся и иди завтракать.

***

Так и проходит их утро перед первым днем в школе. Нескончаемое нытье Исака, и Эвен в приподнятом настроении. Младший всю дорогу, вплоть до своего кабинета, продолжает жаловаться и перечислять причины вернуться домой, но Эвен непоколебим. — А если меня спросят, я переволнуюсь, и что-то пойдет не так? — Ты заебал ныть, все равно же ничего не добьешься, смирись уже. Ты пойдешь в школу, войдешь в этот кабинет и отсидишь сраные 45 минут. И так еще семь раз. — И так еще полтора месяца… — отпускает его, обиженно обнимая себя руками. — Ладно, если ты так хочешь, я пойду. — Хэй, привет, — к ним подходит Юнас, осматривая Исака, — кого-то недотрахали? — Придурок, — подросток с обидой бьет его по коленке. — Бля… Больно, — шипит Васкез, а Эвен лишь усмехается, — че ты нервный такой? — Прости… — выдыхает Исак. — Не хочу тут находиться. — Он боится, что над ним будут смеяться или упрекать в чем-то из-за живота, — объясняет Эвен, — присмотришь за ним? — Мне не нужна нянька. — Присмотрю, — не замечает его Юнас, — сейчас урок начнется, тебе пора. — Ага, — обнимает напоследок Исака, который отчаянно жмется к нему, не желая отпускать, — все, котенок, встретимся после уроков, идет? — Угу… — Хватит грустить, всем насрать, — пытается подбодрить Юнас, уводя того в кабинет. Может, и так, но Исак постоянно осматривается, ловя на себе разные взгляды. Кто-то с интересом, кто-то с отвращением, кто-то просто пялится. Дохера неуютно быть белой вороной. Но никто ничего не говорит, учителя тоже делают вид, что не замечают, и верные друзья ведут себя как обычно, смешат, помогают, Юнас вечно навязывается нести за него рюкзак, хоть Исак и не находит это особой трудностью. Но находится же тот, кому жизненно необходимо поднасрать человеку. — Что? Натрахался? — с ухмылкой произносит какой-то парень, моющий руки рядом с Исаком в туалете. Тот молчит, не зная, как реагировать. Отводит взгляд, быстрее смывая мыло с рук. — Чего же ты аборт не сделал? Маленький невинный мальчик-отличник… — протягивает, издеваясь. Видит, что слова действуют на того, и продолжает. — А на деле оказался обычной шлюшкой. Залетел от богатенького альфы, какой везучий. Исак прерывисто втягивает воздух, подхватывает рюкзак и выходит из туалета, сдерживая слезы. Как будто он, блять, и так этого всего не знает. Зачем напоминать? Он только отделался от подобных мыслей… — Куда убегаем? Стыдно стало? — идет за ним, и Исак просто надеется встретить по дороге Эвена или друзей, чтобы они заступились, но те как будто исчезли, а этот пацан не отстает. — А ложиться под альф в таком возрасте не стыдно было? — Что тебе от меня надо? — огрызается Вальтерсен, останавливаясь. — Какой дерзкий, — смеется парень, — мой друг ищет себе доступную игрушку, не хочешь подать заявку? — Отъебись, — вновь старается уйти от того, но парень оказывается настойчивой скотиной. — Не убегай, мы еще не договорили, — хватает его за руку, заводя в ту часть коридора, где учеников поменьше. — У меня урок скоро, отпусти, — дергает рукой, но хватка на запястье лишь усиливается. — Твоему парню хоть не противно с тобой спать? Ты же полный. Или… Подожди. Да вы и не трахаетесь, наверное, — ухмыляется, доводя Исака до ручки. — А может, заткнешься?! Тебя никто не спрашивал, и моя личная жизнь тебя не касается! — прикрикивает, отчаянно пытаясь вырываться. — А то что? Пойдешь к своему парню плакаться? Что же, как-то я его тут не вижу, — скалится, до боли сдавливая руку. — Да пошел ты, — с силой отталкивает его от себя, что тот чуть не падает, ударяясь головой о стену. — Нарываешься? — разозленный толкает его, подставляя подножку, и Исак падает, больно ударяясь сбоку. — Мне больно, придурок, — тихо скулит мальчик и начинает плакать. Из-за боли, из-за сказанных слов, из-за того, насколько жалок, из-за всего, блять. — Неудачник, — уже как-то неуверенно проговаривает парень и как можно быстрее уходит, чтобы его не заметили. Исак собирается с силами, кое-как поднимается и чувствует легкую боль в животе, но не придает этому значения. Будет синяк. Всего лишь синяк. Вытирает слезы, насколько возможно успокаивается и плетется в класс, садясь в самый конец. Прикрывает красное лицо рукой, прячась от соседа по парте. — Можно я с ним сяду? — слышит голос Юнаса сбоку через какое-то время, и одноклассник без разговоров пересаживается, явно чувствуя себя неуютно, и пускает Васкеза на свое место. — Исак, что случилось? — Ничего, — случайно всхлипывает. — Давай-ка выйдем, — встает, подталкивая мальчишку за собой. Тот просто покорно подчиняется, потому что сказать что-то из-за кома в горле не может. А лучший друг всегда оказывается прав. — Извините, ничего, если мы немного опоздаем на урок? — Юнас подходит к учителю, незаметно кивая в сторону практически плачущего Исака. — Ладно, но вещи оставьте в кабинете, — соглашается преподаватель, бросая взгляд на омегу. — Спасибо, — улыбается парень, и со звонком они оба выходят из кабинета. Юнас ведет его за руку в сторону столовой, ничего по пути не спрашивая. Исак послушно идет рядом, глубоко дыша. Друг покупает чай и выбирает столик в углу помещения, присаживаясь напротив подростка. — Рассказывай, — просит Васкез, подбадривающе улыбаясь. Столовая постепенно пустеет, последние опаздывающие ученики расходятся. — Я… Я был в туалете, и один парень, — он снова всхлипывает, а Юнас начинает беспокоиться. — Исак, что случилось? — серьезнее повторяет парень. — Он что-нибудь тебе сделал? — Нет, п-просто назвал меня шлюхой, — говорит дрожащим голосом, слезы текут, — сказал, что со мной противно спать и я залетел как обычная шлюха, что я… — Перестань, я понял, — обходит столик и садится рядом. Обнимает расплакавшегося омегу, вытирая ему слезы, — ты же знаешь, что это не так, что Эвен тебя любит. — Почему люди такие злые… — прижимается к другу, принимая такую необходимую сейчас поддержку. — Не принимай слова какого-то обмудка так близко к сердцу, — гладит по спине, крепче обнимая мальчишку, — будь выше этого. — Не хочу больше тут находиться, — всхлипывает Исак, — не пойду больше в это место… — Обсудишь это с Эвеном… — Только не говори ему ничего, — спохватывается парень, — пожалуйста, я сам справлюсь, обещаю. — Думаю, лучше все-таки рассказать, — убирает падающие в глаза волосы с лица Исака, заглядывая в красноватые глаза, — но настаивать не буду. Это твое решение. — Спасибо, — выдыхает Вальтерсен, — я подумаю. — Вот и славно, а теперь надо возвращаться в класс. Или останемся, и ты выпьешь чай? Он помогает успокоиться. — Да нет, все в порядке, пойдем. Только зайдем по дороге в туалет, и я умоюсь, хорошо? — Хорошо, идем, — соглашается Юнас, поднимаясь на ноги. Исак встает вслед за другом и чувствует боль в животе. Садится обратно, нервно сглатывая. — Исак? — Я догоню, иди, — отмахивается тот, да только как тут отделаешься? — Что-то не так? — цепляется взглядом за ладошку на животе, — Тебе плохо? — опускается перед ним на корточки, обеспокоенно оглядывая. — Я не знаю, — немного испуганно произносит Исак, — мне больно. — Может, это из-за того, что переволновался? Давай сходим к врачу? Это может быть серьезно, — волнуется друг. — Не стоит, — пытается встать, и в глазах темнеет. А вот это уже нихуя нехорошо. — Хэй-эй-эй, давай-ка не падать, — усаживает его обратно, — сиди тут, я позову врача. Исак лишь согласно кивает, оставаясь сидеть, где сказали. Вскоре приходит школьный врач, который ничего толком в такой ситуации сделать не может. В итоге ему вызывают скорую, хоть подросток продолжает отказываться, спихивая все на усталость. Вот только у взрослых в этой школе мозгов побольше будет.