Течный абсурд

— Я не хочу тут быть, — скулит в который раз Исак. Их отвели в двухместную палату. Обычные бледно-голубые стены, две кровати, или скорее койки, около каждой есть небольшая тумбочка для личных вещей. Большие старые окна, вид из которых выходит на какое-то другое здание. Исаку выдали больничную одежду, пока ему не привезут свою. Сейчас он переоделся в обычную белую пижамку и выглядел как ангелочек с обрамляющими личико светлыми кудряшками. — Медбрат сказал, что тебе нужно отдохнуть, — ласково произносит Эвен, сидящий на стуле около его койки. — Давай, ложись. — Сейчас еще даже не вечер. А обеденный сон я забросил еще в четыре года, — жалуется подросток. — Именно поэтому ты выпил успокоительные, от которых скоро начнет клонить в сон. — Что? Это же были витаминки! — Упс, кажется я проболтался, — усмехается старший. — Ну что же, ты меня раскрыл. Но тебе правда лучше отдохнуть после всего этого, — гладит пальцы его правой руки. — Потом ты расскажешь подробнее, что произошло, но сейчас отдыхай, хорошо? — А потом вы уйдете? — жалобно тянет Исак, сидя на белой постели. — Котенок, я приду завтра, а вечером еще должен зайти твой папа, — сообщает Эвен. — Я же вижу, что ты хочешь спать. — Не хочу, — Юнас, стоящий около входа в палату, зевает, заставляя Исака подхватить, — это было не в счет. Но мальчик правда утомился. Не выспался, потом школа, тот парень, осмотр, слезы, анализы. Сейчас он уже полностью вымотался и хотел бы полежать, вот только ему нужен Эвен, который собирается уходить. — Ложись, я подожду, пока ты уснешь, — как с ребенком. Но Исак и есть ребенок. Младший покорно залез под одеяло, укладывая голову на подушку. Поворачивается на бок, смотря прямо на своего парня. Эвен протягивает к нему руку и зарывается в волосы, отчего Исак блаженно закрывает глаза, мягко улыбаясь. Как котик. Юнас тактично выходит в коридор, дожидаться Эвена там. Эвен гладит его волосы, плечо, пробегается по спине, животику, замечая, что Исак расслабляется, дыхание выравнивается. Старший наблюдает за ним, поражаясь, как этот малыш столько выносит. Поражается, как тот осмелился оставить ребенка, хотя ему всего семнадцать, в таком возрасте еще в компьютер играть надо, гулять с друзьями, комиксы читать, а у Исака уже ребенок внутри. Исак сам еще совсем ребенок, за которым надо смотреть. Иногда Эвен задумывается по этому поводу: насколько на этом мальчике лежит большая ответственность, как тот игнорирует все неудобства вроде рвоты, которая, кажется, уже отступила, или этого дурацкого непереноса конкретных продуктов. Хотя это все мелочи. А вот то, что будет дальше… Роды, последующая жизнь, хотя он еще даже школу не закончил, для себя не пожил… Эвен с самого начала пообещал себе, что, когда родится малыш, он не будет спихивать его на Исака, как делают многие альфы, он сделает все, чтобы мальчик успел насладиться жизнью, оградит его от дурацких семейных обязанностей, которые должны выполнять омеги. Кто это вообще придумал? У них так не будет. Исак будет самым счастливым мальчиком и никогда не пожалеет, что не сделал аборт, что связался с Эвеном. Исак ведь правда еще слишком маленький для всего, что происходит. Слишком остро воспринимает определенные вещи, совсем по-детски мыслит и ведет себя, но в этом-то и прелесть. Он истинный омежка: нежный, ласковый, чувствительный. Может, нет у него еще той грации или каких-то манер, присущих омегам, но этого и не нужно. Он хрупкий, порой чересчур стеснительный и зажатый. Пусть он чего-то еще не умеет, но он старается. Он вообще много всего делает, чтобы угодить Эвену. Больше не доводит эту идею до максимализма, но все-таки учится путем проб и ошибок. Маленький личный ангелочек, который так внезапно свалился на голову и перевернул его жизнь. Самым главным своим достижением Эвен считает то, что Исак больше не стесняется его, говорит как есть, не боится выглядеть глупо перед ним. Тот спокойно живет с ним, вроде бы принимает заботу, старается проявлять заботу сам, что всегда очень мило. Исак открывается и доверяет ему, значит чувствует себя в безопасности рядом с Эвеном, а это дохера много значит. Особенно для Исака. Он мало кому столько рассказывал и позволял с собой делать, и секс это далеко не самая интимная часть. Эвен размышляет и не замечает, как Исак засыпает. Оглядывает его всего и не понимает, за что ему достался этот мальчик. Но он однозначно сделает все, чтобы сохранить его рядом, чтобы тот всегда был счастливым и любимым, чтобы никогда больше не плакал. Тихо встает со стула, наклоняется и коротко целует его в лоб. Забирает свои вещи, собирается уже уйти, но не сдерживается и напоследок фотографирует его. Такой расслабленный и умиротворенный. Очаровательно. С улыбкой выходит из кабинета и встречается с Юнасом, терпеливо ждущим его все это время. — Наконец-то, — ворчит парень, отлепляясь от стенки, — он уснул? — Ага, — надевает на себя крутку, поправляет капюшон. — Ты меня ждешь типа? — прищуривается, самодовольно хмыкая. — Вообще-то да, я хотел поговорить, — хочет продолжить и покончить с этим прямо сейчас, но Эвен решает иначе. — Чудно, поговорим в моей машине, — проходит мимо, задевая его плечом. Эти двое никогда не перестанут задевать друг друга. Хотя бы потому, что не могут поделить Исака. И общаться тоже не перестанут. А почему? Правильно, из-за Исака. Васкез, забив на гордость, послушно идет за ним, потому что обсудить кое-что все-таки нужно. Бесит топать следом, а обогнать тоже не вариант, он же не знает, где машина Эвена… Это не те мысли, которые сейчас должны заполнять его голову. Он должен волноваться за друга, а не мериться самомнением с его парнем, но он ничего не может с собой поделать. — Итак, кто начнет? — спрашивает Эвен, сев на водительское место своего автомобиля, в то время как Юнас уже пристегивает ремень на пассажирском. — И, наверное, раз уж ты пристегнулся, я должен спросить, куда тебя отвезти? — Домой, — отвечает Юнас, затем вспоминая, что тот не знает, где он живет. — До школы, а там объясню. — Как скажете, Ваше Величество, — паясничает Эвен, заводя мотор. — Иди нахуй, — буркает младший, раздраженно отворачиваясь к окну. Они едут пару минут в абсолютной тишине, потому как оба упертые придурки. Когда это все затягивается, а Эвена все еще мучает важный вопрос, он сдается первым. — Слушай, если ты передумал что-то там обсуждать, могу я спросить кое о чем? — прерывает молчание третьекурсник. — Валяй, — показывая все свое безразличие, отвечает Васкез. — Что произошло в школе? Где Исак ударился, или кто его так? — обоих это заботит, оба волнуются насчет этого. — Я этого не видел, — выдыхает Юнас, заинтересованно рассматривая свои колени, — но… Перед тем как ему стало нехорошо, Исак пришел в класс весь в слезах. Потом мы с ним поговорили, и, в общем, ему кто-то наговорил говна, хорошего такого говна, вот. — Кто это сделал? — напряженно сжимает руль, до побелевших костяшек. — Я не знаю, меня там не было, а Исака спрашивать в таком состоянии я не стал. — А откуда синяк? — Тот же парень еще и толкнул его, — выдает Юнас. — Не уверен, что это правда, возможно, тот ударил его, а не толкнул. Знаешь же Исака, он до последнего будет скрывать такие вещи, защищая обидчика. Этого я искренне не понимаю, но у него так всегда было. — Вот же урод, — злится старший, — узнаю, кто это, и ему пиздец. — Как ты узнаешь? Исак с ним, кажется, не был знаком. — Узнаю, уж поверь мне, — он заворачивает в сторону школы, и Юнас понимает, что если он хочет поговорить, то самое время начать. — О чем хотел поговорить? — сам спрашивает старший, видя, что собеседник еще упрямее его самого. А Васкез только этого и ждал. — Как ты относишься к Исаку? Почему-то, когда я начинаю с ним говорить про тебя, он аккуратно переводит тему, — начинает Юнас. — Да и при тебе он становится таким противно послушным. Что ты с ним делаешь? — Ничего я с ним не делаю, — фыркает Эвен. — А не рассказывает, может, потому, что тебе не обязательно знать, как я ахуенно втрахиваю его в кровать в этой дурацкой пижаме? — хмыкает парень. — Тебе самому-то не противно говорить так об Исаке? Он вообще-то твой парень и вынашивает твоего ребенка, а ты обыкновенный обмудок, раз так говоришь. — Ладно, тут ты прав, что-то перегнул, — сдается Насхайм, вспоминая своего ангелочка и слова, которыми он его описал пару мгновений назад. — Но я правда ничего плохого ему не делаю. Просто нашел подход, как сделать его добрым и покладистым. — И какой же? Говорить десять уменьшительно-ласкательных слов в минуту? — усмехается Юнас. — Ты хоть со стороны себя слышал? Малыш, котенок, солнышко, детка, — проговаривает противным писклявым голосом, — аж блевать тянет. — Иди нахер. Ему нравится, это его успокаивает и расслабляет, так почему бы и да? Общественное мнение — брехня. Если им не нравится, пусть ушки закроют и съебывают. Тебе могу посоветовать то же. — Ты, смотрю, дерзкий, может, детские комплексы всплывают? Издевались в начальной школе или во дворе? И теперь пытаешься выглядеть крутым? — А может, ты завидуешь, что Исак любит меня больше, чем тебя, и стараешься придраться к тому, чего нет? — Исак не любит тебя больше, чем меня. Дружба — это святое, я его знаю больше десяти лет, он не променяет меня на член. — Раз ты такой друг, то какая у него была цель в жизни? — Встретить своего альфу и завести ребенка… — Подумай над этим, — спокойно отвечает Эвен, осознавая, что нарывается на конфликт, хоть и не хочет. Он правда не хочет ругаться с друзьями своего парня, Исак же смирился с постоянным присутствием Криса в его жизни, а почему Эвен не может? Причем он сам читал нотации по поводу того, что к друзьям ревновать нельзя, что с ними нужно подружиться, а тут… — Куда тебя? — спрашивает, когда они подъезжают к школе. — Тут выпусти, сам дойду, — отвернувшись к окну, говорит Юнас. Обиделся епт. Тебе сколько? — Как хочешь, — останавливается у обочины. — Слушай, завтра я смогу зайти к нему только вечером, у меня тренировка. — Я схожу после школы, — отзывается тот, выбираясь из машины. — И спасибо, что подвез, — все-таки выдавливает из себя Васкез. — Ага, — безразлично бросает Эвен, и Юнас хлопает дверью.