Течный абсурд

Как только Эвен поворачивает ключ, дверь открывается и внутри появляются два парня. Мик осторожно придерживает Сэма, помогая добраться до своего места. — Мне больно, — с отчаянием говорит Сэмми, присаживаясь на край койки. Держится рукой за живот, заметно паникуя, — Я не хочу выкидыш, сделай что-нибудь, пожалуйста, — чуть не плача, просит тот, не обращая внимания на присутствующих в палате парней. — Да, хорошо, сиди тут, я сейчас, — Майк тоже волнуется, выдавая свое состояние резкими движениями и растерянностью. — Я позову врача, — кивает сам себе и бегом покидает палату. Исак не знает, что делать, видя всегда сильного Сэма на грани истерики, но зато старший не теряется, хватая ситуацию в свои руки. — Сэм, смотри на меня, — подходит к подростку, опускаясь перед ним на колени, чтобы заглянуть в глаза, и берет его руки в свои, — главное успокойся. Дыши глубоко, незачем еще больше волноваться, согласен? — Д-да, — отвечает парень, правда стараясь подавить негативные эмоции. — Давай со мной: глубокий вдох и выдох, вот так, — успокаивающе поглаживает ладошки, подбадривающе улыбаясь. — Вдох, и выдох, молодец. Думай о чем-то хорошем, что ты любишь? — Не знаю, — всхлипывает, доверчиво глядя в глаза напротив. — На гитаре играть люблю… — Ух ты, умеешь играть на гитаре? — улыбается, стараясь разрядить атмосферу. — Я тут вспомнил, у меня дома уже два года пылится старая гитара Коди, думаю, я могу подарить ее тебе, хочешь? — Гитару? — губ наконец касается улыбка, глаза загораются. — Правда? — Мне она все равно не пригодится, а такому хорошему парню, как ты, и отдать не жалко. Так от нее хоть какая-то польза будет, — ласково говорит Эвен. — Спасибо, — благодарит Сэм, вытирая пробившиеся слезы, — правда, спасибо. Это очень дорого, ты уверен? — Не думай об этом. Считай, что выиграл лотерею, — подмигивает альфа. — И, что бы у тебя там ни случилось, все наладится, веришь? — Там все не так просто, но спасибо, — вроде бы до конца выравнивает дыхание и закрывает лицо руками, еще раз глубоко вдыхая. — Посетители на выход, — в помещение заходит немолодой врач в строгих очках, держа в руках какие-то бумаги, возможно, историю болезни. — Сколько раз повторять?! Эвен послушно отходит от Сэмми, подпуская к нему врача. Тот начинает осмотр, что-то строго спрашивает, Майк слушает, записывает, что ему велят, и в конце концов уходит за препаратами, которые ему назвал доктор. В это время Эвен возвращается к Исаку, утягивая его в коридор. — Что ж, как видишь, меня выгоняют, — приобнимает мальчика на прощание, звонко целуя в лоб. — Ты так ловко успокоил Сэма, — замечает подросток, — я бы так не смог, а ты молодец, — с толикой зависти шепчет Исак. — У меня просто было достаточно практики, — подмигивает парень, показывая свою клыкастую ухмылку. — То есть я постоянно истерю? — Не то чтобы постоянно, но бывает, — по-доброму улыбаясь, отвечает Эвен. — Оу, прости, — опускает голову Исак, — я не специально. — Я знаю, что не специально, — запускает в волосы руку, почесывая за ушком. — И не надо за это извиняться. У всех бывает трудное время, когда им нужна поддержка, и человек в этом не виноват. Если видишь, что человеку требуется помощь, никогда не игнорируй, всегда постарайся помочь. Сейчас, например, у Сэма какие-то проблемы. Попробуй помочь ему, — предлагает старший. — Я не умею красиво говорить, только испорчу все, — понуро отвечает мальчик. — Не нужно ничего уметь. Просто будь рядом, уверен, ему этого хватит, — целует в висок, отстраняется и начинает одеваться. — Но успокаивать людей — это совсем не мое, — мямлит подросток, прижавшись к стене коридора. — Малыш, у тебя все получится, — застегивается, поправляя куртку, — не зацикливайся на том, что и как ты должен сделать. Выслушай и честно скажи, что думаешь, но так, чтобы это необидно, вот и все. — А если я не знаю, что думаю? Если не понимаю ничего в этом? — Тогда элементарно дай ему выговориться и поддакивай, — пожав плечами, делает вывод парень. Не отрывает взгляда от Исака, сканируя его. Тот стоит, оперевшись на стенку, смотрит себе под ноги и нервно кусает нижнюю губу. Его мальчик действительно волнуется, что не сможет помочь, разве не очаровательно? — Котенок, расслабься, ты же ладишь с Сэмом. Просто начни разговор, если потребуется, и плыви по течению, это несложно. — Это тебе несложно, — обхватывает себя руками, бессистемно водя взглядом по полу. — Я никогда не умел поддерживать, это моя слабая сторона. — Отличная возможность развить эту способность, — похлопывает по плечу, обходя Исака в сторону выхода. — Все, до скорого, я домой, а то с утра не успел Рейли вывести на прогулку. — Я тебя провожу, — вцепляется в руку и следует за ним. — Нет, — легко отвечает старший, отцепляя подростка. — Сейчас ты вернешься в палату и будешь рядом с Сэмом, понял? А я пойду домой, погуляю с твоей собакой, сделаю домашку и потом позвоню вечером. Звучит как план, — довольный собой, подмечает парень. — Ты запрещаешь мне проводить тебя? — Да. Я и сам могу пройти пару этажей, а Сэмми ты нужнее. Возвращайся в палату, будь рядом и не дави на него, давай, ты справишься, я в тебя верю, — подбадривающе улыбается и у Исака на душе становится чуть легче. Чуть-чуть. Самую малость. — За что ты мне такой идеальный? — слабо улыбается, в следующее мгновенье налетая с объятьями. — Люблю тебя. Сильно, — шепчет в ухо Исак, вдыхая любимый запах. — Ох, котенок, обожаю твои внезапные проявления любви, — улыбается Эвен, обнимая его в ответ, — ну все, отцепляйся, завтра наобнимаемся. — Я буду ждать, — все еще не отпускает, понимая, что выглядит глупо, но зато ему так хорошо рядом. Так уютно и тепло. — Разумеется будешь, куда ты денешься, — посмеивается старший, позволяя обнимать себя, сколько тому захочется. Затем из палаты выходит врач, быстро убегая по своим делам, и Исак, наконец нехотя попрощавшись, возвращается внутрь. Сэмми сидит на своей койке, держа в руке пару таблеток, пока Майк распинается, что-то ему объясняя. — Как ты? — осторожно спрашивает Исак, садясь к себе. — Уже лучше, — натянуто улыбается тот, кидает в рот таблетки, открывает бутылку с водой и запивает все. — Теперь ложись, тебе нужно отдохнуть, — ласково произносит Мик, отодвигая для него одеяло. Ждет, пока Сэм заберется под него, и накрывает, подвернув кончики под парня, на что тот лишь закатывает глаза. — Я не маленький, — фыркает он, переворачиваясь на бок. — Это не причина запрещать проявлять мне заботу, — упрямится Микки. — Мне остаться? — Не стоит, я хочу побыть один, — отворачивается спиной к обоим, натянув на голову капюшон. — Ладно, но, если что, у меня дежурство, я всю ночь буду на работе, так что зовите, — говорит больше Исаку, напоследок бросает сожалеющий взгляд на Сэма, — пока, — прощается и выходит в коридор, оставляя их двоих наедине. Исак решает, что лучше пока что правда не лезть, да и Сэмми вроде бы успокоился, незачем все усугублять. С этими мыслями он отправляет Эвену: «Спокойной ночи», хоть еще и достаточно рано. Но мешать Сэму не хочется, тот ясно дал понять, что хочет отдохнуть, а свет от мобильника освещает все помещение, уничтожая благоприятную для сна атмосферу. — Доброй ночи, — тихо говорит Исак, укладываясь спать. — И тебе… — глухо доносится в ответ.

***

Следующее, что Исак видит, открыв глаза, это тень от деревьев на стене, создаваемую светом луны. Уже поздняя ночь, мальчик не до конца понимает, почему проснулся, но тут все становится ясно. Подросток слышит тихий всхлип со стороны Сэма и напрягается. Тот практически бесшумно плачет, отвернувшись к окну. Блять. Ну, и что прикажете делать? Сначала Исак хотел оставить все как есть, однако совесть все же побеждает, да и заснуть у него не получилось бы. Тем более, как сказал Эвен, это отличная возможность потренироваться. — Сэм? — негромко зовет младший, и парень дергается, резко садясь на кровати. Вытирает лицо, стараясь взять себя в руки. — Хей, что случилось? Тебе плохо? — Нет, прости, что разбудил, не обращай внимания, — звучит слегка осипше после слез, — если я мешаю, то могу выйти прогуляться по коридорам, пока ты снова не уснешь, — предлагает парень, вновь случайно всхлипывая. — Не говори глупостей, — Исак встает со своей кровати и мигом перебирается к нему, накрываясь чужим одеялом. Надо признать, в палате приятно прохладно. — Почему ты плачешь? — Это ерунда, не бери в голову, — подрагивающим голосом отмахивается старший, прижимая к себе коленки. Сидит, опираясь спиной на стену. На голове неизменно накинут капюшон. — Иди спать. — Расскажи, что случилось, или не уйду, — просит Исак. — Люди просто так не плачут. Ну… в основном. — Это только мои проблемы, прости. — Друзья помогают решать друг другу проблемы, а мы друзья, и я хочу помочь, хватит упрямиться, рассказывай, — мягко просит мальчик. — Господи, откуда ты взял это «друзья»? Ты знаком со мной меньше недели и ничего обо мне не знаешь. Знал бы, не общался. Так что просто сделай вид, что не заметил, и иди спать. Завтра свалишь в свое любовное гнездышко с Эвеном и забудешь меня, — с обидой высказывается парень, пряча лицо в руках. — Так расскажи, — чересчур уверенно произносит Исак. — Да, раз уж ты такой плохой, то расскажи подробнее, и, возможно, я от тебя отстану, как ты того и хочешь. — Действительно хочешь это услышать? — с болью во взгляде смотрит прямо ему в глаза. — Да, — менее уверенно кивает мальчик. — Итак, с чего начать? — горько усмехается Сэмми. — У меня вся жизнь через жопу. Я с детства жил только с папой, и если раньше все было хорошо, то пару лет назад у него появился парень, из-за которого у меня и начались проблемы. Мне он никогда не нравился, но мешать счастью папы я не хотел. — Тот мужчина, который приходил, это парень твоего папы? — осторожно уточняет Исак. — Да, мой отчим, — подтверждает старший. — Сначала он старался мне понравиться, нормально обращался, но, когда мне исполнилось восемнадцать… Он начал заставлять меня работать, приносить деньги в дом. Говорил мне всякое, один раз побил, потом угрожал изнасилованием, и у меня не оставалось выбора, потому что это как раз такой тип людей, которые действительно могут так поступить. Я пытался устроиться куда-нибудь, но никому не нужен какой-то омега, без образования и способностей, да и зарплата совсем небольшая, в несколько раз меньше, чем требовал Нил. — Его зовут Нил? — Ага. Ну, и, в общем, я ему сказал напрямую, что не могу найти работу. А он… он нашел ее. — Что за работа? — Он давал мне адрес и заставлял спать с альфами за деньги, — тихо выговаривает Сэм, отводя взгляд. — Я знаю, что это мерзко и низко, но мне надо было где-то жить, а он угрожал выгнать из дома, шантажировал меня, говорил, что навредит папе, если я ему раз в неделю определенную сумму денег приносить не буду, — шумно выдыхает. — Может, это все и выглядит наигранно или преувеличенно, но все так и было. А, изучив за два года его характер, помня то, что он со мной делал, я очень боюсь за папу. Он единственный близкий мне человек, я не могу просто насрать на него, — всхлипывает, пуская слезы, но сразу же вытирает их, — я его правда очень люблю, но этот Нил… Он абсолютно все испортил. Я теперь не знаю, что делать, — плачет, а Исак не знает, как лучше поступить и что сказать. — А ты не думал честно поговорить с папой и все рассказать? — озвучивает первую пришедшую в голову и, как ему кажется, правильную мысль. — Думал. И много раз, даже пытался однажды. Я не рассказал про эту «работу», но высказался по поводу Нила, сказал, что он меня ударил, что он мне не нравится и что это не тот человек, который ему нужен… — И что он тебе на это ответил? — Что у меня недостаток внимания и я ревную. Но это не так! Я искренне желаю ему только хорошего, было бы круто, если у него появился бы постоянный партнер, но только не этот обмудок, а папа этого не видит. Для него Нил — херов идеал, а то, что он меня изо всех сил использует, либо пытается из дома выселить, он не замечает. Если он бил меня в видном месте, то папа вечно находил ему отмазки, делал меня виноватым, слушал только его, не обращал внимания на мое состояние, ему было плевать, когда я возвращался вымотанный домой посреди ночи, он полностью поменялся, а теперь… — слезы льются градом, и Сэм уже даже не пытается успокоиться, — сегодня мне позвонил папа и с порога спросил, спал ли я с кем-то за деньги, а, когда я начал медлить с ответом, он начал обзывать меня и сказал, что в его доме таким, как я, нет места, — задыхается от слез, тем не менее продолжая, — он даже не дал мне объяснить все, а, если бы и так, он бы мне не поверил. Почему он верит не собственному сыну, а постороннему человеку? Почему все так несправедливо и херово? Папа не хочет меня видеть, лучший друг добавил в черный список, еще и ребенок… Если бы не больница, мне даже пойти было бы некуда, понимаешь? Я, блять, на самое дно скатился, ниже уже некуда. — Боже, Сэмми, — подрагивающими пальцами касается его плеча, — все наладится, только не плачь, прошу, — с отчаянием просит мальчик. — Нет, Исак, это так не работает. Как говорит Нил, хочешь жить — умей вертеться. И в этом он чертовски прав. И в том, что я ни на что, кроме как жопу подставлять, не гожусь. Просто посмотри на меня: я ничего не умею, школу закончил кое-как, умудрился залететь и остаться совсем одному в свои девятнадцать. Это пиздец. Когда две недели назад узнал о беременности из-за неначавшейся течки, думал, что справлюсь, что это не так уж и сложно, но сейчас понимаю, что не смогу нормально воспитать ребенка. Лучше аборт сделать и не мучать ни себя, ни малыша, — сквозь слезы шепчет Сэм, обнимая себя руками. — Ты совсем больной?! — прикрикивает Исак, рывком сдергивая с его головы капюшон, удивляя своей решительностью обоих. — Что угодно, но не аборт. Это твой ребенок, черт побери, ты казался мне умным. Ты очень сильно пожалеешь об этом, и проблемы свои таким способом не решишь, так что даже не думай! — в повышенных тонах говорит подросток, глядя в плохо освещаемые глаза, где на лунном свете блестят слезы. — Прости, я просто уже не знаю, что делать, — отчаянно шепчет парень, — я впервые в жизни понимаю, что в одиночку не справлюсь, и это дерьмово. — Ты не один, — неловко, но решительно придвигается ближе и бесцеремонно затягивает в объятья. — Мне плевать, что там у тебя было. Если это все причины, по которым я должен был с тобой не общаться, то ты облажался, — улыбается, вызывая скромную улыбку в ответ. — И тебе даже не противно теперь меня трогать? — всхлипывает Сэм. — Нет, — продолжает обнимать, не собираясь отпускать последующие несколько минут, пока тот не успокоится. — Могу теперь называть себя твоим другом? — Угу, — несмело обнимает Исака в ответ, кажется, наконец начиная доверять.