Течный абсурд

Время шло слишком быстро. Живот рос, срок приближался, а Исак все больше боялся и закрывался в себе. Сэм постоянно пропадал на работе, занимаясь с ребенком, у Эвена на носу экзамены, от которых мальчик не решался его отвлекать. Зато в последний месяц он стал чаще видеться с папой, говорил с ним насчет беременности, предстоящих родов, делился страхами, и пока что тому удавалось его успокаивать. Но не до конца. Часть таких переживаний все же оставалась, занимая все его мысли и сея панику на пустом месте. Сегодня все заняты, поэтому на осмотр Исаку приходится идти в одиночку. Но он не против. Подросток не спеша прогуливается довольно забавной походкой пингвинчика. Он твердо решает поговорить с Келли. Потому что быть наедине со своими мыслями становится невыносимо, ему нужна поддержка. Да, у него есть номер его телефона, данный специально для таких случаев, но… Исаку стыдно. Он уже несколько раз собирался позвонить и поговорить, но, репетируя в голове то, что он должен сказать, на глазах невольно появлялись слезы. А беспокоить взрослого человека, отвлекать от работы, чтобы просто выговориться? Так не делается. В его понимании. Исак идет по уже знакомым коридорам больницы, без проблем находит нужный кабинет, подходит и тихо стучится, только потом приоткрывая дверь. — Можно? — робко спрашивает мальчик, ожидая разрешения. — Да, конечно, проходи, — с улыбкой приглашает Келли, отвлекаясь от документов. — Здравствуйте, — все-таки здоровается он. Хоть Келли и просил его обходиться без всяких формальностей, Исак так не может. — Я сегодня один, — проговаривает он, только потом понимая, как глупо это звучало. Зачем посторонним говорить об и так очевидных вещах? В итоге Исак краснеет, зажимаясь и замолкая. Он попросту не умеет вести себя в таких ситуациях. Это вообще первый раз, когда он пришел сюда один. Обычно кто-нибудь да оказывался свободным, а тут… — Вот и чудно, никто не будет мешать, так? — улыбается мужчина, не обращая внимания на поведение Исака. — Иди сюда, сейчас, как всегда, взвесим тебя, померим, а потом УЗИ, договорились? — Угу, — буркает младший, послушно выполняя все, что просит врач. Ему жутко неуютно от того, что в кабинете почти все время приема царит тишина, хотя, когда он приходил с кем-то, те всегда находили, о чем поговорить. Келли не делает на это акцента, улыбается ему, что-то спрашивает, стараясь разговорить, но тот все равно уперто молчит, пряча взгляд. Когда они уже заканчивают с УЗИ и результаты оказываются хорошими, Исак немного успокаивается, но лишь немного. — Ну что, думаю, на сегодня мы закончили, — оповещает мужчина, делая последние пометки в истории болезни Исака. Мальчик понимает, что если он хочет поговорить, то это надо делать сейчас. Поэтому просто продолжает стоять, обдумывая, как начать и что сказать. — Исак? — Кхм, да, я пойду, — он закусывает отчего-то подрагивающую губу, секунду медлит, поднимая нерешительный взгляд на врача, и мигом опускает. Разворачивается в сторону двери, глубоко вздыхая. — Стой, — в последний момент останавливает его Келли, чувствуя, что что-то не так. — Да? — останавливается в дверях, поворачиваясь обратно лицом к врачу. — Как ты себя чувствуешь? — вздыхает он, пронзительно глядя в глаза. — Хорошо, вы же сами только что все проверили… — Я не об этом. Как у тебя в эмоциональном плане? Может, что-то беспокоит? А то ты сегодня более отстраненный, чем обычно… — Я… не знаю, — честно отвечает мальчик, — я немножко боюсь того, что происходит. — Чего ты боишься? — Ну… Всего этого… — Родов? — Наверное. Я не знаю. Извините, я пойду, — он срывается с места, ощущая, что сейчас расплачется. Он не будет плакать перед Келли. Переполненный переживаниями, снова выбравшимися наружу, он идет домой, думая обо всем этом. Хотя лучше бы не стоило. Он опять плачет. Просто идет по улице и плачет. Делает это сдержанно: прохожие видят лишь слезы, но никто не останавливается спросить, все ли хорошо. Когда он наконец доходит до дома, замечает машину Эвена. Ну вот, тот уже вернулся. Исак вытирает слезы, успокаивается, чтобы не выдавать своего состояния, и заходит в квартиру. — Эв, я вернулся, — оповещает мальчик, закрывая за собой двери. Стягивает кеды, уже собираясь присесть на пуфик, как из кухни выходит Эвен, нежно ему улыбаясь. — Привет, малыш, — подходит и целует, — как у нашего ребенка дела? — Все хорошо, — отзывается подросток, ластясь к прикосновениям своего парня. — Мне звонил Келли, — признается Эвен, глядя ему в глаза, которые тот тут же опускает. Ему внезапно становится жутко стыдно из-за того, что он случайно нажаловался чужому человеку, так еще и Эвена теперь втягивает. — Малыш, не закрывайся от меня. — Прости, — вздыхает мальчик, обнимая себя руками, чтобы просто занять их чем-то. — Мне так проще. — Проще держать в себе? — Ну… Ты ведь готовишься к экзаменам, это важно, и я не хотел отвлекать тебя. Ты не волнуйся, у меня все хорошо, это просто очередные глупые мысли. — Экзамены? Серьезно? Так себе причина, — хмыкает старший. — Экзамены можно пересдать, а ребенок важнее, — снисходительно объясняет парень. — Так что давай так: мы сейчас пойдем сядем на диван, я сделаю тебе твой любимый чай, и ты расскажешь мне о своих «глупых мыслях». Потому что именно это на самом деле важно. Исак согласно кивает, позволяет увести себя в гостиную, усаживается, удобно устроив специальную подушку, которую ему подарил папа Эвена. Расслабляется, приводя мысли в порядок и пытаясь придумать, как грамотно изложить все Эвену. Как объяснить все его страхи. Старший, кажется, находится в хорошем расположении духа, все время улыбается ему, ухаживает, целует. Когда чай наконец готов, Эвен остужает его и только потом отдает подростку. — Как ты? — интересуется парень, поправляя выбившуюся прядку за ушко. У Исака от такого легкого прикосновения пробегает волна мурашек. — Хорошо, — смущенно улыбается мальчик, отпивая глоток фруктового чая, — ты у меня самый лучший. — Да, я такой, — усмехается Эвен, приобняв Исака одной рукой за плечи и поцеловав в щечку, — поцелуй меня, — просит он, подставляя губы, и младший, закатив глаза и улыбнувшись, послушно целует. — Вот так, умница. А теперь рассказывай. — Да не о чем рассказывать… — отводит взгляд Вальтерсен, заинтересованно разглядывая заварку в кружке. — Но тебя что-то беспокоит, я же вижу. — Это просто беспочвенные страхи, — отмахивается Исак, — я знаю, что все будет хорошо, Келли и ты постоянно об этом говорите, так что забей. Можем лучше фильм посмотреть, — пытается перевести тему, но у него не особо выходит, так как Эвен твердо решил разобраться до конца. — Ну нет. Я хочу, чтобы ты озвучил каждый из своих страхов. Начнем с самого серьезного, — замолкает, в ожидании глядя на подростка. — Ну… Самый серьезный, наверное… — задумывается, понимая, что страхов накопилось предостаточно. — Я боюсь, что либо я, либо ребенок можем умереть во время родов, — высказывается младший, закусывая губу и всматриваясь в ошарашенные глаза Эвена, — я говорил, что это глупо… — Не глупо, — уверяет его парень, — совсем нет. Это нормально, учитывая процент смертей во время родов, — говорит не подумав, снова угнетая парня. У Исака появляются слезы, когда он слышит лишь подтверждение своему страху. — Я не хочу умирать, — всхлипывает он, прижавшись ближе к Эвену, — я ведь еще совсем маленький, мне даже восемнадцати нет. Я не готов умирать, — шепчет мальчик, пропитывая слезами футболку Эвена. — А ребенок? Если наш малыш умрет, то я этого не вынесу, так еще и ты наверняка бросишь. Зачем я тебе буду такой нужен, если даже ребенка выносить нормально не могу. — Ты что такое говоришь? — удивляется старший. Он только сейчас осознает, насколько невнимательным он был, что не замечал состояния Исака. Ему больно от того, какие мысли крутятся в этой маленькой головке. — Никто умирать не собирается. У тебя же отличные показатели, никаких отклонений, с ребенком тоже все хорошо. Так что брось это все. Ты не умрешь. И ребенок не умрет. И я тебя никогда в жизни не брошу. Слышишь? — мимолетно целует его личико, чувствуя соленый вкус слез. — Я хочу в это верить, но каждый раз, когда вспоминаю про возможность того, что что-то может пойти не так, я накручиваю себя, очень сильно. И мне теперь трудно просто перестать об этом думать. — А ты думай о том, что в Осло хорошие врачи, развитая медицина, и никто не даст умереть ни тебе, ни ребенку. К тому же детей выхаживают уже с 6-7 месяца, а наш уже вон какой большой. Так что, думаю, тебе не стоит волноваться насчет этого, — улыбается Эвен. — Наверное, — соглашается Исак, нерешительно кивнув. — Что еще? — Я боюсь боли. Мне будет безумно больно во время родов. — Тут уже придется потерпеть, — снисходительно произносит Эвен, — тем более сейчас же делают разные обезболивающие процедуры, уверен, если бы это правда было так больно, омеги бы не решались рожать во второй раз. — Может быть… — Вряд ли это так невыносимо больно. — В интернете написано, что боль равносильна удару по яйцам, — буркает Исак, поднимая на него взгляд. — Ну… Это, конечно, неприятно, но можно перетерпеть. Я не один раз получал по яйцам и живой еще. — А теперь представь целые сутки такой боли, — отчаянно произносит мальчик. — Не преувеличивай, сутки — уже крайний случай, — все еще пытается его успокоить. Но в голове представляет хотя бы час той боли, о которой говорил Исак, и осознает, что это пиздец. Честно сказать, он бы тоже боялся рожать, и, как бы эгоистично это ни было, он рад, что альфа и ему не придется через это проходить. — Но все равно, — вздыхает подросток, — я боюсь боли. Эвен вспоминает, как тот испугался, когда он хотел попробовать легкую порку во время секса, как при ссорах единственное, что он просит, это «только не бей», хотя Эвен и так никогда бы так не поступил. Помнит и забавный случай, когда Исак решил сделать депиляцию ног специальной машинкой, которую одолжил у Алекса, чтобы ножки были гладкими дольше и не пришлось бы заморачиваться с бритьем лишний раз. Тогда Исак запряг Эвена сделать это, потому что сам себе причинять боль он бы точно не смог. В итоге он расплакался от первых же прикосновений машинки к его ногам, а Эвену пришлось успокаивать его и уверять, что любит и пушистого. Он даже к зубному пошел через силу, потому что «наверняка, будет больно». Да и тесты на сахар для мальчика были настоящим стрессом, ведь прокалывать палец, чтобы добраться до крови, тоже больно. — Но это совсем маленький кусочек общей картины, всего лишь крохотный эпизод, который придется пережить. Ты уже столько всего преодолел: так долго вынашивал нашего ребенка, вытерпел этот сраный токсикоз, практически заново приспособился к жизни, что смог бы не каждый. Да, тебе сложно, но после родов конкретно тебе станет легче, тогда ответственность будет уже на нас обоих. Знаешь, сколько еще всего предстоит? Сколько трудностей и испытаний? Роды — это что-то вроде переломного момента, который сам по себе незначительный по сравнению со всей масштабностью понятия беременности и воспитания малыша, но который кардинально меняет весь образ жизни. — Ты это где-то увидел и наизусть заучил? — усмехается Исак, выслушав его. — Нет, просто мысли. — Мне нравятся твои мысли, — удовлетворенно отвечает младший, — если думать в таком ключе, то все выглядит не так плачевно. — Именно. — Но это не отменяет факта боли и опасности. — Не отменяет, но смягчает. — Да. — Это все тараканы? — Ну… Еще я боюсь, что не справлюсь с ролью папы. Мы это уже обсуждали, я знаю, но… я вообще ничего не умею и не знаю о воспитании ребенка. Ты тоже не блещешь этими навыками. Наверное, папа мне поможет, расскажет, как и что делать, по крайней мере, я надеюсь. Вот. — Не волнуйся насчет этого. Вместе мы справимся, ладно? Никто не собирается заставлять тебя сидеть с ребенком в одиночку. — Ладно. Тогда, наверное, это все, — кивает сам себе мальчик. — Точно? — Да. — Хорошо. Но, если что, я всегда готов выслушать. — Я знаю, — он жмется к Эвену теснее, чувствуя себя защищенным. — Может, развеемся? — внезапно предлагает старший, обнимая его. — М? — Сходим погулять куда-нибудь, отдохнем. Ты — от своих мыслей, я — от экзаменов. А то от этой зубрежки скоро мозг поплывет. Что скажешь? — Может быть. — Славно. А куда? — Ну… Морской воздух всегда меня успокаивал, — задумчиво произносит Исак, — так что… я хочу к морю, только не в город, а лучше на пляж куда-нибудь, туда можно и Рейли с собой взять. — Так и сделаем, — соглашается Эвен, — поедем только вдвоем или еще кого возьмем? — Давай только без Криса, пожалуйста, — тихо просит мальчик. — Ладно, как скажешь, — вздыхает Эвен, — можем тогда взять Юнаса или Сэма. — Не будешь злиться? — с улыбкой спрашивает Исак. — На что? — Что с нами будут только мои друзья. Типа… Тебе не будет скучно? — Да ладно, ты же постоянно терпишь Криса и остальных моих друзей, — усмехается Эвен, — плюс с Юнасом у нас все уже хорошо, а к Сэму я привык, так что не парься. — Ты лучший, — отстраняется и благодарно целует, предчувствуя отличный денек.