Течный абсурд

Налюбовавшись ребенком, Юнас звонит папе Исака, сообщая обо всем. И как бы он ни пытался его отговорить, это ожидаемо оказывается бессмысленным: тот обещает приехать как можно быстрее. Узнав об этом, Крис съебывается, не желая оставаться на семейной встрече. Алекс уходит вместе с ним. Юнас остается, Эвен тоже, а Сэм не знает, что делать. Если остальных родители Исака знают, то он просто непонятный паренек, которого те подобрали из жалости с улицы… Что-то подсказывает ему уйти и не мешать, но он решает побыть тут, пока они не придут. Пока Исак не очнется. Он сидит с Юнасом на полу, так как свободный стул только один и оба парня оставляют его Эвену, чтобы тот мог быть рядом с Исаком и Хоуп одновременно (стул стоит между кроваткой ребенка и койкой Исака). Внезапно малыш просыпается, начиная тихо хныкать, что заставляет всех подорваться. — Что надо делать? — спрашивает Эвен, с вопросом глядя на Сэма. — На руки возьми, успокой, я не знаю, — отвечает тот, сам особо не разбираясь в новорожденных детях. Парень сглатывает, аккуратно поднимая его на руки. Вновь поражается, насколько он крохотный, легкий и беззащитный. — Тихо, малыш, все хорошо, папа рядом, — улыбается Эвен, глядя ему в глаза, — не надо плакать, — покачивает его, давая выпавшую соску. Ребенок лежит у него на правой руке, а левой он гладит его животик, пытаясь расслабить. Мальчик хватается ручками за его пальцы, прижимая широкую ладонь Эвена к себе, и успокаивается, постепенно погружаясь в сон. Когда он поднимает глаза, видит улыбающихся Сэма с Юнасом, а затем ловит счастливый взгляд Исака, который просто наблюдает за ним, будучи не в состоянии оторваться. Старший медленно подходит ближе к нему, присаживаясь на стульчик рядом с Исаком. — Доброе утро, — шепотом произносит Эвен, а Сэм с Юнасом только сейчас замечают, что Исак проснулся, сразу тихонько подбираясь ближе. — Хей, как ты? — улыбается Юнас, взяв его за руку. — Уже лучше, — отвечает Исак, глядя прямиком на ребенка, — Какой красивый малыш, — улыбается подросток. Пытается сесть, но когда опирается на попу, чувствует приличную боль. Морщится, аккуратно ложась обратно на спину. Пусть все и закончилось, но боли, кажется, не избежать еще минимум пару дней. — Ох… — Тебе нужно лежать, — с заботой в голосе проговаривает Сэм, — и постарайся не задеть капельницу, ладно? — кивает в сторону капельницы, присоединенной к его руке. — А можно отстегнуть? — Лучше дождемся врача. — Ладно, — соглашается Исак, понимая, что все, что он сейчас может, это лежать. — Я долго спал? — Около двух часов. И ты жутко напугал меня, когда отключился, — отвечает на этот раз Эвен, целуя в лоб Хоуп. — Прости, это как-то само случилось, — лепечет младший, даже в этой ситуации чувствуя себя виноватым. — Ничего, — вздыхает Эвен, перекладывая малышку в кроватку, — главное, что с вами обоими все хорошо, — улыбается он, накрывая ребенка. Только потом возвращается к Исаку, наклоняясь и целуя его. — Прости, что без цветов и плюшевого медведя, но я все равно люблю тебя. — Я тоже. — И Хоуп люблю, — улыбается Эвен, подмигивая. — Хоуп? — улыбается в ответ Исак. — Омега? — Да. Юный омежка. Будет самым красивым и охуенным, отвечаю. Я его так воспитаю, что сможет за себя постоять. И отбоя от альф не будет. Говорю тебе. — Я так рад, — улыбается мальчик, рассматривая самых дорогих в его жизни людей, которые все в нужный момент оказались рядом. Не хватает только родителей… — Папа знает? — коротко интересуется Исак. — Да, я ему позвонил, он скоро приедет, — отвечает Юнас. — Хорошо, — удовлетворенно кивает подросток. — Хочешь чего-нибудь? — Хочу подержать малыша, но пусть пока что спит. И… Есть хочу, — честно отвечает Исак, прислушиваясь к организму. — И в туалет, — признается он, обдумывая, как добраться до ванной комнаты. — Насчет еды я спрошу, — берет на себя эту обязанность Эвен, — а туалет… Эм… Тебе нельзя вставать, так что… — он бросает взгляд на неприметно лежащее в стороне судно. — Оу, — вмиг смущается мальчик, ощущая, как стремительно краснеет. — Так мне нужно туда писать?.. — неловко уточняет Исак. — Это всего на пару дней, — старается ободрить его Юнас, — давай мы оставим тебя наедине с собой и ты по-быстрому все сделаешь? — Ладно, — вздыхает подросток, красный, как помидорка, принимая от Юнаса небольшое медицинское судно. Сэм с Юнасом говорят что-то про то, что они спросят о еде, и сматываются. Исак уже подумал, что Эвен тоже уйдет, но тот лишь закрыл дверь палаты на защелку и направился обратно к Исаку. — Давай помогу, — предлагает тот, развязывая сбоку его временную больничную ночнушку, которую пора бы сменить на обычные вещи Исака, и подставляя белое пластмасовое судно. — Спасибо, — со стыдом в голосе благодарит младший. — Но я бы и сам мог… — Все хорошо, расслабься, — улыбается парень, не показывая какой-то неприязни или брезгливости. Потому что это же Исак. Его маленький мальчик. — Нельзя стыдиться того, чего ты не контролируешь, — продолжает спокойным голосом парень, быстро убирая все прочь, когда Исак заканчивает. Не уделяет всему процессу большого внимания, не желая смущать Исака еще больше. Осматривает его, о чем-то задумываясь. — Давай-ка переоденем тебя, пока твой папа не пришел. — Было бы неплохо, — соглашается мальчик, — подай мне одежду. — Сейчас, — подбирает с пола сумку с вещами, которую собрал Сэм, и вытаскивает его домашние штанишки, трусики и свою футболку. — Ты сказал Сэму взять мою футболку? — самодовольно вздергивает брови Эвен, подходя с одеждой к Исаку. — Нет, — смущенно улыбается мальчик, — просто… большую часть времени дома я ношу именно ее. Она просторная, уютная и твоя. В ней спокойнее, что ли… Наверное, Сэм подумал, что она моя, — пожимает плечами он. — Ясно все с тобой, — хмыкает Эвен, самостоятельно надевая на Исака трусы. И его это смущает. Он внезапно ощущает себя гипербеспомощным. Ему неудобно перед Эвеном за это, поэтому он ненавязчиво останавливает его, когда тот хочет приступить к штанам. — Я сам могу, — буркает мальчик, отбирая у него из рук свою одежду. — Я помогу, — настаивает на своем Эвен, пытаясь вырвать из рук штаны. — Я сам! — Исак, — строже произносит парень, — хватит выпендриваться и дай мне помочь тебе, — затыкает его, наконец отбирая одежду. Исак просто затихает, больше не возникая и не сопротивляясь. Но ему обидно. Эвен не может брать и просто… просто делать так, как он хочет. Вскоре он оказывается в своей домашней одежде и чувствует, что ему становится намного комфортнее. И теперь, когда первая радость момента прошла, на Исака давит суровая реальность. Он в больнице, не может встать, все болит, и настроение мигом снижается. — Спасибо, — вздыхает мальчик, ложась на бок. — Да что уже не так? — удивляется Эвен, присаживаясь на стульчик прямо перед ним. — Все так, все хорошо, — отнекивается подросток, глядя в пол. Ощущает на себе пронзающий насквозь взгляд Эвена, который явно не поверил и ожидает объяснений. — Мне просто не нравится твоя гиперопека, это иногда бесит. — Гиперопека? — Да. Например, сейчас я мог одеться самостоятельно. Я родил, а не лишился руки, а ты относишься как к инвалиду. Это унизительно. — Что унизительного в помощи? — То, что мне она не нужна. Я сам могу со всем справиться. А если бы и понадобилось, то я бы попросил. — Ты бы не попросил. Ты никогда не просишь о помощи. — Значит, она мне не нужна, — уперто заявляет Исак. — Да ладно? Не нужна? Тебе даже сидеть больно, как бы ты оделся? — Молча, — фыркает подросток, отворачиваясь от него. — Исак, прекрати, — вздыхает Эвен, устало потирая глаза, — малыш, нет ничего позорного в помощи. Тем более это всего лишь я, никто же этого больше не видел, так? — Не в этом суть… — Ладно, я больше не буду тебе помогать. Только если ты попросишь, договорились? — Договорились, — соглашается Исак, поворачиваясь обратно. — Ты же знаешь, что я не считаю тебя инвалидом или что-то такое? — ласково спрашивает Эвен. — Сейчас просто такое время, когда тебе трудно, а я лишь хотел проявить заботу. Я очень люблю тебя и стараюсь быть самым лучшим парнем, — улыбается он, — прости, что перебарщиваю. — Ты слишком «самый лучший парень», — вздыхает мальчик, — я теряюсь на твоем фоне, чувствую себя недостойным тебя, каким-то… не знаю. Несамостоятельным, некрасивым, беспомощным. Ты слишком слишком во всем! А я… — А ты еще лучше, — подхватывает Эвен, взяв его за руку и поднеся к губам холодную ладошку. — Ты самый лучший для меня. Это мне нужно постоянно совершенствоваться, чтобы быть достойным тебя. Тебя, и только тебя, — целует пальчики, удовлетворенно видя улыбку на лице Исака. — Я так люблю тебя, ты не представляешь, — растроганно шепчет подросток, сдерживая слезы от эмоций. — Я тебя тоже, малыш, — улыбается в ответ Эвен, — ты идеальный, запомни это. Момент прерывает дергающаяся ручка двери, так что Исак разочарованно вздыхает, отпуская руку Эвена. — Иди открой. — Иду, — нехотя соглашается парень, вставая и уходя открыть дверь. Кроме Юнаса с Сэмом, там оказывается еще и папа Исака. — Здрасте, — неловко здоровается он, пропуская родителя внутрь. — Папа, — сразу улыбается Исак, пытаясь аккуратно сесть, но снова ничего не выходит. — Родной, — так же улыбается мужчина, подбираясь ближе к нему и останавливаясь, когда видит ребенка. — Боже, — прикрывает рот рукой, — какое чудо, — пару мгновений разрывается между сыном и внуком, но в итоге решает не тревожить сон ребенка и присаживается около кровати Исака. — Как ты? — Хорошо, — отвечает мальчик, желая обнять папу, но из-за боли вынужден просто лежать. — Все болит, так? — снисходительно спрашивает он, поправляя неравномерно разбросавшиеся прядки волос. — Да, — подтверждает Исак. — Когда ты родился, мне тоже было несладко, но это пройдет. Скоро домой поедешь, а там и выздоравливать веселее, и я могу побыть с тобой, если захочешь, и атмосфера совсем другая, — подбадривает мужчина. — Надеюсь… — Самое для тебя сложное уже позади. Сейчас начнется сложное для обоих, — многозначительно проговаривает тот, бросая взгляд на Эвена. — Я сделаю все, что в моих силах, — отвечает на это парень. — Я тоже буду помогать, — поддакивает Юнас. Мужчина цепляется взглядом за Сэма, который, заметив это, опускает глаза в пол, пятясь к выходу из палаты. — Я посижу в коридоре, — тихо бормочет он, чувствуя себя тут лишним. Уже собирается выйти, как Исак его останавливает. — Хей, не уходи, иди сюда, — зовет подросток, быстро смекая, в чем причина такого поведения Сэма. Он нехотя подходит, останавливаясь рядом с папой Исака. — Пап, знакомься, это Сэм. — Мы уже познакомились, пока шли сюда, — улыбается тот, разглядывая Сэма, — Исак много рассказывал про тебя, так что я рад, что наконец лично познакомился с тобой. — Мне тоже приятно, — отвечает Сэм, загибая пальцы на руке. — Ты же не из-за меня так волнуешься? — усмехается мужчина. — Если да, то очень зря, потому что я не кусаюсь и ничего против такого замечательного друга своего сына не имею. Ты же будешь крестным папой, так? — Да, — подтверждает Сэм, сдержанно улыбаясь. После такого доброго обращения становится легче и свободнее. — Надеюсь, ты не сбежишь в скором времени? Хочу узнать тебя получше, — приветливо улыбается родитель. — Правда? Меня? — Исак в последний раз с таким восторгом только про Юнаса рассказывал. И ему было восемь, — усмехается тот, заставляя Исака смутиться. — Ну, и, естественно, про Эвена, — добавляет он. — Так что ты определенно стоишь внимания. — Пап, хватит, — буркает подросток, краснея. — Как скажешь, зайчик.

***

Спустя час, Исак наконец покушал. Аппетит у него что надо, но оно и понятно: после трех-четырех дней без еды организм выматывается и требует энергии. Так что, даже несмотря на то, что ему принесли куриный бульон и, соответственно, вареную курицу, что он не особо любит, Исак съел все до последней капли. «Тупо безвкусный бульон», как его обычно называл Исак, превратился во что-то вкусное. Он был очень голоден, и Эвен пообещал в следующий раз принести ему чего-нибудь вкусненького, чтобы не заставлять есть правильную больничную еду. Вскоре проснулся Хоуп, папа Исака объяснил, что, должно быть, он тоже проголодался, поэтому Эвен ушел с одним из медбратов готовить молочную смесь, чтобы ничего не перепутать, а Исак наконец получил в руки ребенка. Он постоянно смотрел на него, внутри надеясь, что он проснется и кому-то придется его успокаивать или просто поддержать, но тот упорно крепко спал, укрытый мягким одеялком. — Кто тут такой маленький, — ласково шепчет Исак, аккуратно усевшись и держа в руках крохотного малыша. Сзади все еще все болит, но он может потерпеть ради такого удовольствия. Он носил под сердцем это чудо девять месяцев, чувствовал его, думал о нем, волновался. И теперь вот этот момент: он появился на свет. Вот это чудо. Солнышко. Совсем еще маленький и беспомощный. Исак не сдерживается и по щеке стекает слеза. А ведь он хотел сделать аборт. Хотел убить его. Избавиться от своего счастья. Правильно Алекс говорил: сделаешь аборт и всю жизнь будешь жалеть. Хорошо, что все-таки не сделал. Все эти месяцы неудобства и плохого самочувствия сполна окупились. — Я люблю тебя, — с улыбкой произносит Исак, невесомо проводя пальчиками по его щечке, припухшим глазкам. Все только любуются этим, улыбаясь этой сцене. Внезапно малыш начинает толкаться и плакать, что слегка пугает Исака. Точнее, не то чтобы пугает, он теряется из-за неизвестности. Он понятия не имеет, что делать, и просто переводит взгляд на папу. И в этот самый момент в палату врывается Эвен. — Я принес молоко! Услышав, что ребенок плачет, он мигом подходит к Исаку и отдает бутылочку с марлей. Исак подкладывает марлечку под подбородок малышу, чтобы не испачкать ползунки, и дает молоко. Внимательно следит за тем, чтобы Хоуп не подавился, поддерживает головку, помня о том, что тот еще недостаточно окреп для этого. Улыбается, наблюдая, как умиротворенно сейчас выглядит Хоуп, как своими маленькими ручками держится за бутылочку и руку Исака. — Вот так, — тихо произносит подросток, когда тот отталкивает от себя молоко, — теперь ты сытый. — Положи его на бочок, а на себя марлю, он должен срыгнуть, — советует папа, и Исак слушается, спешно поворачивая Хоуп на бок. Малыш срыгивает излишки молока, а Исак вытирает все марлей, совсем не брезгуя, хотя он достаточно брезгливый. Но это же его ребенок. Тут совсем другое. Потом Исак укладывает его рядом с собой на постели, так как сидеть ему больновато, и ложится, морщась от неприятных ощущений. Эвен только сочувствующе поджимает губы, присаживаясь на край койки. — Очень болит? — Да, — вздыхает Исак, наконец удобно укладываясь. Ребенок лежит у него под боком, он поглаживает его рукой, проводя по головке с совсем еще редкими волосиками. Он никому его не отдаст. Никому, никогда и ни за что. Он ощущает некую связь, когда смотрит ему в глазки. Голубые-голубые, как у Эвена. Со светлыми ресничками и бровками. Это словно частичка его самого. Что-то неделимое. Что-то их с Эвеном общее. Он пока что не знает, как все пойдет дальше, но точно уверен, что во что бы то ни стало он оставит Хоуп при себе, вырастит и будет любить. Как любит его папа. Хочется прижать этого хрупкого малыша к себе и крепко-крепко обнять, но он слишком нежный для этого. Пока. Но все однозначно еще впереди. Ближе к вечеру в палату заглядывает медбрат и выглядит крайне недовольным таким скоплением народа, когда время посещений уже закончено. — Вы должны уйти, — повторяет тот, положив какую-то мазь и пару одноразовых перчаток на подоконник. — Но я даже сесть толком не могу, как я останусь один с ребенком до самого утра? — испуганно спрашивает Исак, боясь остаться один на один с малышом. Он же реально не справится. Мужчина обводит взглядом присутствующих и вздыхает. — Я могу разрешить остаться только кому-нибудь одному, а остальным придется уйти. — Боюсь, мне с утра на работу, — задумчиво произносит папа Исака. — Я мог бы остаться, но вряд ли я помогу хоть чем-то, если нужно будет помочь с ребенком, — неловко почесывая затылок, вздыхает Юнас. — Я могу остаться, — вызывается Сэм, — мне не надо завтра на работу, так что я свободен. — Я останусь, — не предлагает, а скорее утверждает Эвен, — и это не обсуждается. — Ладно, — соглашается Сэм, улыбнувшись, — тогда я пойду домой, плюс надо с Рейли погулять. А завтра можем поменяться, чтобы ты отдохнул немного. — Хорошо, — кивает Эвен, благодарно ему улыбнувшись, — вызвать такси? — Я мог бы всех отвезти, — внезапно предлагает Сэм, — ну, если бы ты одолжил свою машину. — У тебя есть права? — удивляется Исак. — Есть. Сдал в старших классах, просто водить особо нечего было, — пожимает плечами омега, усмехаясь, — могу показать, они в кошельке. — Да нет, я верю, — улыбается Эвен, доставая из заднего кармана джинс ключи, — держи. — Будьте осторожны, — напоследок произносит Исак. — Удачи с ребенком, если что, звони, — подмигивает папа. — Пока, — он провожает их взглядом, отводя глаза, когда все покидают палату. Натыкается на терпеливо ожидающего их внимания медбрата, вопросительно выгнув бровь. — Я должен что-то сделать? — уточняет мальчик. — Нет. Это я должен, — он берет в руки мазь с перчатками и идет к нему, попутно надевая их на ладони. — Снимай штаны и нижнее белье, я обработаю задний проход. — Оу… Ладно, — он краснеет, смущаясь этого парня, который, плюс ко всему, еще и альфа, но послушно пытается снять одежду. — Давай помогу, — услужливо предлагает Эвен, не оставляя Исаку другого выбора, кроме как принять помощь. Сейчас не время припираться, да и паренек всем своим видом выражает недовольство, что все занимает так много времени. В итоге Исак оказывается с оголенной нижней частью тела, только теперь его не скрывает подол больничной ночнушки, ведь они от нее избавились. Поэтому все видно. Всем. И это жутко неловко. Исак старается не смотреть в глаза медбрату, просто отводя взгляд к окну, а Эвен наоборот следит за всем, что тот делает. Младшему вдруг становится больно, внутри неприятно щиплет, и он тихо скулит, пытаясь убрать руки альфы от себя, но тот лишь спокойно произносит: «Не дергайся». — Ему больно, аккуратнее. — Я аккуратен, это действие мази, тут придется потерпеть, — вежливо отвечает им парень, продолжая смазывать Исака. Эвену в целом пальцы другого альфы в Исаке не нравятся, но он молчит, внимательно следя за всем этим. Вскоре тот вытаскивает пальцы, вытирая излишки мази влажными салфетками, которые он притащил с собой. — Я закончил, — сообщает он, отводя взгляд от голого по пояс Исака. — Спасибо, — из вежливости благодарит младший, скорее выхватывая у Эвена трусы и надевая их. — Не за что, — он снял перчатки, выкинув в мусорку и остановившись у двери. — Вам будет комфортнее, если вместо меня будет омега? — уточняет парень, заметив недобрые взгляды Эвена. — Да, — в один голос отвечают Исак с Эвеном, затем улыбаясь друг другу. — Тогда я договорюсь, — обещает альфа, улыбнувшись напоследок, — и я попрошу санитаров привезти сюда вторую койку. Эвен только благодарно кивает, улыбнувшись, и наконец расслабляется. К ним, как и обещали, привозят вторую койку, однако… Хочется лечь вместе, хочется быть рядом с Исаком. Радует лишь то, что сегодня их уже никто не побеспокоит. Когда подгузник на ночь поменян, молоко выпито и Хоуп заснул, Эвен осторожно перекладывает его в отдельную небольшую кроватку, а после возвращается к Исаку. — Как думаешь, поместимся вдвоем? — Иди сюда, — улыбается младший, аккуратно двигаясь к краю, чтобы освободить альфе места. Парень укладывается рядом с Исаком, что они еле помещаются вдвоем, но зато расстояние между ними минимальное. Их лица оказываются на одном уровне, и они лежат, просто разглядывая друг друга. — Теперь все будет по-другому, — шепчет Эвен, гладя его по волосам. — По-другому, — соглашается Исак, ластясь к его прикосновениям, — но это же будет хорошее «по-другому»? — Конечно, — улыбается старший, показывая клыки, — скоро вернемся домой, там просторная двуспальная кровать, телевизор, уют и комфорт. Уверен, домашняя атмосфера пойдет тебе на пользу. — Мы справимся с ребенком? — Ну, пока что, вон, справляемся, — тихо усмехается Эвен, — так что, думаю, будет трудно, но мы справимся. Со всем справимся. Вместе. — Вместе.