***
Смех магистрата прерывает один из стражников, подбежавший к нему, что-то шепнув на ухо. Лицо вмиг становится серьезным и задумчивым, а глаза начинают бегать по сторонам. Вдруг он вскакивает с места и объявляет своим подчиненным: — Наследный принц снова сбежал из дворца. Немедленно найти его! А с ним, — он указывает на дрожащего Бэкхёна, — мы разберемся позже. Запереть, — отдает приказ мужчина, после чего в спешке куда-то уходит. Во дворе допроса не остается никого, кроме омеги и двух мужчин, которые до этого били его палками по бедрам, а теперь отвязывают от стула и хватают под руки, намереваясь увести обратно в клетку. Как бы ни приятно было это признавать, но Бэкхён рад, что вернется туда. — Почему мы должны делать это? — спрашивает один мужчина у другого. — Понятно ведь, что это не шпион, а обычный псих. Потерял близких, потерял голову, забрел на кухню дворца, так к чему всё это? — жалуется он. — Да уж… Уверен, что при следующем допросе магистрат Чон просто вздохнет и сделает из него слугу. Если, конечно, до этого не забудет разузнать про его род и семью. Когда Бэкхёна снова запирают в камере, он спешит стянуть с себя джинсы, чтобы те не натирали раны на бедрах. Он садится на пол, покрытый сеном, и оглаживает пальцами синяки, обходя кровавые ссадины. — Боже, да за что? — всхлипывает он. — Эй, клоун, дай мне что-нибудь, чтобы раны обработать, — дерзко говорит он. Сторож поворачивает голову, чтобы презрительно посмотреть на омегу, но тут же отворачивается, заметив его обнаженные ноги. — Бесстыжая омега! — рычит он, чувствуя на лбу испарины. Бэкхён закатывает глаза, понимая, что от этого чучела ничего не добьешься. Придется пока сидеть так, потому что если он снова натянет обтягивающие джинсы, раны разболятся с новой силой. Бён понятия не имеет, сколько просидел, тупо пялясь на свои ноги и думая о какой-то херне. Его внимание вдруг привлекает магистрат, появившийся около камеры. — Состоялось собрание, на котором было принято решение сделать тебя слугой. Вряд ли ты действительно шпион, но о тебе нет никакой информации. А это значит, что ты из низшего сословия. Будь благодарен, что его величество король так отнесся к психу вроде тебя, — говорит мужчина, после чего отдает кому-то приказ. — Вернуть мешок с вещами, помыть, одеть и обучить. Он удаляется, стажник-клоун открывает деревянную дверь, Бэкхёна аккуратно подхватывают под руки слуги-омеги и уводят, не забыв захватить валявшиеся в стороне джинсы. Спешно идя по дворцовому двору, они прикрывают оголенные ноги юноши какой-то накидкой, игнорируя шепчущихся служанок. Бэкхёну на самом деле уже всё равно, что с ним будет. Он всё еще надеется вернуться домой, а то, что будет происходить здесь — не имеет значения. Сейчас главное, что его не будут бить и вернут рюкзак. «В Чосоне ведь не ловит, да?» — задает себе глупый вопрос парень, с тоской вспоминая о своем телефоне, когда его, уже накупанного и переодетого, приводят в общую комнату слуг-омег. — Твой футон лежит здесь, каждое утро складываешь и убираешь на место, — объясняет парнишка. — Это твои вещи, — он отдает рюкзак, — а это твоя личная полка. Осваивайся. Сейчас нет времени учить тебя, потому что во дворце переполох из-за подготовки к празднику и сбежавшего принца. Оставшиеся полдня в твоем распоряжении, но не смей сбегать или бродить по дворцу без дела. Тебе вообще нежелательно сейчас показываться кому-то на глаза, будет лучше, если ты не сделаешь шага дальше крыльца, — мило улыбается омега. — Л-ладно, — неуверенно говорит Бэк, осматривая комнату. — Подожди, а как тебя зовут? — спрашивает он, замечая, как парень направляется к выходу. — Лу Хань, — отвечает он, повернувшись вполоборота. — Я из Мин, — с печалью в голосе сказал омега, грустно улыбнувшись, после чего поспешил скрыться за дверью. Оставшись один, Бэкхён усаживается на пол и открывает рюкзак. Ужасно хочется есть, а рамён так мозолит глаза… Вот только омега понятия не имеет, куда обратиться за кипятком. Есть снеки и сладости — плохая идея, но ничего не остается. И только Бэк собирается открыть пачку любимых чипсов, как в комнату входит служанка с подносом в руках. — Ты ведь ничего не ел, — говорит девушка, ставя на стол приготовленную еду. — Тебе нужно набраться сил, чтобы хорошо поработать, понятно? Нам здесь не нужны бесполезные работники. Завтра с утра тебе объяснят все обязанности, покажут, что и где находится. А сегодня просто наберись сил и перед сном не забудь обработать раны. — Спасибо, — улыбается омега, заставляя серьезную служанку покраснеть и быстренько уйти. Странно, что она так отреагировала на улыбку омеги, будучи обычной женщиной. Хотя, Бэк всегда знал, что улыбка у него отменная. — Как же я голоден, — подвигаясь к столику, говорит юноша.***
— Ваше высочество, за что вы с нами так?! — ноет Колта тем же темным вечером, когда наследный принц магическим образом оказывается за столом в своих покоях. — Колта, дружище, успокойся. Я просто захотел прогуляться, — улыбается наследник. — Если вы просто хотели прогуляться, почему не взяли с собой охрану? Зачем вы переоделись в бедняка? Вы ведь даже Чонина с собой не взяли! — У него болела голова, я виноват что ли… — У него всегда болит голова! — Так, всё, хватит. Я в целости и сохранности, отец ничего не узнал, всё хорошо, оставь меня, — говорит альфа, и евнух не может не повиноваться. Вздохнув и покачав головой, он оставляет господина наедине с телохранителем. — Давай, Пак, показывай, что сегодня нарыл. — Как только дверь за евнухом закрывается, Чонин падает на мягкий футон принца. — Ничего особенного. Нашел кое-какие книжки, — гаденько хихикая, отвечает парень, доставая из потрепанного мешка толстые книги с весьма непристойным содержанием. — Тут даже иллюстрации есть. — Ох, Чанёль, какой же ты извращенец. — Чонин смеется и берет одну из них в руки. — «Страсть ледяного цветка»? Кто придумывает эти названия? — Да какая разница, — закатывает глаза Чанёль. — «Развратный слуга», к примеру, очень даже обещающее название. Кстати, Чонин, ты ничего не чувствуешь? Странный такой запах, не могу понять что такое… Может цветы из Мин посадили? — задумчиво говорит принц. — Да, целый день что-то такое ощущаю, — кивает телохранитель. — Но очень слабо. Скорее всего, кто-то из слуг не выпил лекарства. Так досадно, что всех омег во дворце поят настойками, чтоб не пахли. Я не часто выхожу за пределы дворца, поэтому уже забыл, как пахнет омега, — мечтательно говорит парень, не переставая листать книгу и задерживать свой взгляд на каждой попавшейся картинке. — Господи, как же пошло, — хихикает Чонин. — Тебя нужно головой в испражнения макнуть, чтоб больше не поступал так со мной. — Эй-эй-эй, всё, иди к себе читай! — говорит Чанёль, подталкивая друга. Тот закатывает глаза, поднимается с места и, не забыв прихватить с собой книжку, оставляет Пака одного. Посидев немного за «Развратным слугой», он кидает книгу в сторону и встает с места, направляясь к окну, потому что странный запах не дает покоя. Альфа одним движением открывает его настежь и вдыхает уличный воздух во все легкие, пытаясь сильнее почувствовать этот загадочный аромат. Он даже не знает, с чем его сравнить, но так хочется вдыхать его не переставая. Понять, от чего или от кого он исходит. Сердце отчего-то стучит быстрее, а сам Чанёль чувствует, что вот-вот сойдет с ума.***
Ранним утром следующего дня Бэкхён психует и бьет ногами по своему футону, когда его будят служанки, чтобы показать дворец, объяснить все обязанности и правила. К обеду омега хочет повеситься, потому что рабочий ханбок ужасно неудобный, а работы слишком много, даже несмотря на то, что слуг во дворце полным полно. — Как же я вымотался, — хнычет парень, развешивая постиранные белоснежные простыни. — Это только первый день, — улыбается Лу Хань, подавая омеге мокрые ткани из корзины. — А как ты вообще сюда попал из Мин? — вдруг интересуется Бэк. — Ну, я служил при императоре на родине, пока он не решил подарить королю Пак Мусону несколько своих слуг. Я оказался среди них, — вздохнул омега. — Хочешь вернуться? — А кто не хочет? — Ну да, — поджимает губы Бён, ведь и сам очень хочет домой. Здесь ему не нравится: ни интернета, ни нормального туалета, куча работы и палящее солнце, от которого не спрятаться в комнате с кондиционером. — Эй, вы оба, — окликает парней незнакомая Бэкхёну женщина, когда те заканчивают с развешиванием белья и идут относить на место пустые корзины. — Нужно сходить за травами на рынок, поэтому поспешите, — она сует в карман Лу мешочек с монетами. — И купите любимые яблоки принца. Ты знаешь, в какой лавке их продают. — А разве Бэкхёну не рано выходить за пределы дворца? — Поручили — выполняйте, — хмыкает женщина и уходит по делам. Хань закатывает глаза, закидывает пустые корзины в сарай и устало плетется в сторону ворот. Бэкхён взволнован. Он ни разу не покидал дворец, и это понятно, ведь оказался омега здесь только вчера. Времени как-то даже не было, да и мыслей о том, чтобы прогуляться — тоже. На улице стоит ужасная жара, и идти никуда не хочется. Бэк мечтает развалиться на своем диване перед телевизором, включить кондиционер и закинуть одну ногу на спящего Брамса, но увы, если он ослушается и останется в покоях — накажут. Поэтому уже спустя полчаса он вместе с Лу Ханем идет по многолюдным улицам Ханяна. Китаец постоянно останавливается у прилавков с травами и тщательно выбирает то, что ему надо, в то время как Бён смотрит по сторонам, изучая местность. Здесь абсолютно всё кажется иным. — О, у того омеги тоже короткие волосы, — замечает Бэкхён, показывая пальцем на кого-то, пока Хань рассчитывается с торговцем и отправляет покупку в свой мешок, после снова закидывая его на спину. Китаец оглядывается и качает головой. — На улице редко встретишь таких омег. Обычно они выходят из дома только вечером, или вообще не выходят, отправляя по делам слуг, если таковые имеются. Бэкхён проводит ладонью по своим волосам, и ему вдруг становится стыдно. Наверняка прохожие успели многое подумать о нем, считая, что он изменил своему истинному и поплатился своими волосами. Вот только ничего подобного же не было. Он еще не успел встретить своего истинного. Да что там, омега целовался-то всего раз в жизни. И то это было по глупости, на выпускном. — Кажется, всё, — проверяя содержимое своего мешка, говорит Лу Хань. — Теперь пошли, я покажу тебе кое-что, — подмигивает он, после чего утягивает за собой ничего не понимающего Бэка. — Нас не потеряют? — обеспокоенно спрашивает он, еле успевая за омегой. — Все слишком заняты приготовлением к сегодняшнему празднику, поэтому никто не обратит внимание, если мы вернемся немного позже. На улице невероятная погода! — ярко улыбается Хань, и Бэкхён не может перестать любоваться этим сияющим китайцем. Он и правда невероятно красивый, особенно при лучах солнца. Омега весь светится, отчего кажется ангелом, спустившимся с небес. От него веет такой светлой, живой и счастливой аурой, что и на душе непроизвольно становится тепло и спокойно. Жизнь в Чосоне кажется Бэкхёну очень сложной, особенно если ты слуга, но при виде такого радостного Лу Ханя, можно предположить, что всё не так уж и плохо. Они оказываются на окраине огромного Ханяна, и у Бэка спирает дыхание от красоты, открывшейся перед ним. Появляется ощущение, будто он слился с исторической природой, которую еще не успели испортить выхлопные газы, мусор и отходы заводов. Омеги стоят на камнях у прозрачного ручья, впереди расстилается поле, а на горизонте виднеются многочисленные зеленые деревья. На небе нет ни облачка, и солнце нещадно печет и слепит, а всю картину дополняют летающие стрекозы и теплый, еле дующий ветерок. Бэкхёна вырывает из транса всплеск воды и несколько капель, попавших на лицо. Он удивленно смотрит на смеющегося Лухана, сидящего по грудь в воде. Этот омега снова кажется невероятно красивым, и Бэк улыбается в ответ. — То, что нужно, в жару! — кричит китаец. — Давай же, Бэкхён! — призывает к себе он. — У тебя вся одежда мокрая! Как мы вернемся? — Она быстро высохнет на такой жаре и при таком солнце, — закатывает глаза Лу Хань, после чего брызгается водой во все стороны, стараясь попасть в Бэка и намочить его сильнее. Что-то простонав, Бэкхён, наплевав на всё, прыгает вслед за Ханем и звонко смеется. Он брызгает в китайца, и тот не отстает, прикрывая одной рукой лицо, чтобы вода не попала в глаза. Когда Бэкхён объявил перемирие, они вылезли на берег и, тяжело дыша, окунули в воду ступни, наслаждаясь прохладой. — Давно мне не было так весело и хорошо, — признается Лу. — Это было очень смело с моей стороны… — Ты не делал этого раньше? — удивляется Бэк. — Нет, это впервые. Обычно я прихожу сюда один, когда есть много свободного времени. Я просто сижу на берегу, вспоминая о маме и братьях, вспоминая о Мин и сравнивая свою прошлую жизнь с нынешней. Иногда, когда совсем грустно, я напеваю что-нибудь веселое. Сегодня у меня невероятно хорошее настроение и захотелось вот так, ни о чем не думая, прыгнуть в манящую воду. Наверное, это потому, что я нашел друга, — пожимает плечами Лу Хань. — Я почувствовал себя не таким одиноким. — А если бы я плохо отреагировал? Если бы рассказал всё? — Я хорошо разбираюсь в людях. Не знаю, как это объяснить, но как только увидел тебя вчера, сразу же понял, что ты хороший человек. И мне захотелось с тобой подружиться. Ты необычный, в тебе есть что-то, чего многим не понять, — улыбается китаец. — Так, ладно, нужно поскорее высушить одежду, — кивает он, вскакивая на ноги и стаскивая с себя ханбок. — Мы оба омеги, так что стесняться нечего. А здесь редко кто появляется, поэтому не беспокойся. Бэкхён кивает и тоже раздевается. Его это нисколько не смущает, а вот старательно раскладывающего их одежду на булыжниках Лу — наоборот, судя по тому, как он покраснел. Покачав головой, Бён снова усаживается на берегу, прижимая колени к груди и положив на них голову. Он смотрит вдаль и улыбается, потому что здесь ему жутко нравится, а еще весь этот вид вдохновляет. Только пока непонятно, на что.