Встреча под летним снегом

Чанёль первым приходит в себя, но подойти и помочь встать всё же не решается, вместо этого он осматривает парнишку с головы до ног, заостряя внимание на волосах и одежде. — Так вот откуда этот запах, — говорит скорее сам себе альфа, всё-таки подходя ближе и присаживаясь перед ним на корточки. — Чем же ты пахнешь?.. — Он наклоняется к Бэкхёну и утыкается носом в изгиб его шеи, прикрывая глаза и вдыхая этот аромат. — Какао, — отвечает Бэк, тоже закрывая веки и наслаждаясь окутывающим его запахом истинного альфы. — А ты маффинами, самыми вкусными на свете, — шепчет он. — Что это? — не понимает наследный принц, поднимая голову и с интересом смотря в глаза Бэкхёна. — Какао — напиток горячий, — растерянно отвечает юноша. — А маффины — кексы, — добавляет он, тут же получая хмурый взгляд. Чанёль не понимает. — Еда, сладкая еда, — спешит сказать он, не зная, как еще объяснить. Если он начнет рассказывать, из чего и как делают какао и маффины — уйдет вечность. — Я более чем уверен, что ты моя омега… Но почему волосы короткие? — принц снова хмурится, проводя пальцами по густым прядям Бэкхёна, от чего тот вздрагивает. — Это нормально там, откуда я прибыл… — Вот оно что, — кивает Чанёль. Ему жутко любопытно, откуда же прибыл его омега и как вообще стал прислугой во дворце, но на пока вопросов достаточно, это ведь их первая встреча, нельзя с лету нападать на него. Однако и сразу признаваться, что он — наследный принц, Пак тоже не спешит. Хочется свободно общаться не только со своим другом, но и со своим омегой, несмотря на то, что он слуга. Ёль настолько устал быть один, что уже давно перестал обращать внимание на социальный статус. Хочется теплых чувств, хочется нежностей, которые низшие слои общества просто не позволят себе совершить по отношению к высшим. — Ах да, меня зовут Чанёль, — представляется Пак, будучи уверенным, что во дворце его имя не мелькает. В основном «Его высочество наследный принц» и «Пак» от Чонина. — Бён Бэкхён, — кивает омега, до сих пор не в состоянии поверить в то, что происходит. — Бэкхён, — повторяет Чан, пробуя имя истинного на вкус. Он поднимается на ноги и протягивает руку омеге, и тот охотно за нее хватается, чтобы встать. — Соизволишь составить мне компанию этим вечером, Бэкхён? — вдруг загорается идеей принц, уже мысленно придумывая план побега от прислуги и Чонина, должно быть проще простого. В конце концов, идея провести этот вечер с истинным кажется куда заманчивее. — Вряд ли получится, — вздыхает Бэкхён, но вдруг с ужасом вспоминает, что его, как бы, послали за продуктами. — Вот дерьмо! — чертыхается он. — М-мне нужно бежать! Меня наверное уже потеряли! — Что? Где? — не понимает Пак. — Как ты, наверное, уже понял, я из дворцовых слуг, — жестами рук указывая на свой ханбок, говорит он. — Меня отправили с поручением, но деньги украли, а когда я погнался за вором, потерялся… Ума не приложу, что теперь делать… — Эй, впредь никогда не следуй за ворами! Это опасно, — говорит Чанёль. — Пошли, я провожу тебя. Заодно купим всё, что нужно. У меня есть немного денег с собой. — О, ты ведь мой альфа, — улыбается Бэкхён, и Чанёль застывает на месте оттого, насколько Бён красивый. — Будет отлично, если ты меня выручишь. «Мой альфа», — эхом раздается в голове Ёля, заставляя чувствовать себя еще счастливее. К рынку они идут молча. Бэкхён пытается успокоить свое сердце, вдыхая запах альфы и улыбаясь, в то время как Чанёль еле контролирует себя, чтобы не покрыть омегу кучей вопросов. Бэку тоже очень интересно, откуда запах маффинов во дворце: Чанёль сам оттуда или живет где-то неподалеку. Но он молчит, потому что смущен, потому что все еще не пришел в себя, потому что неловко вообще произносить что-либо. Чанёль, прочистив горло и смотря куда-то далеко, берет Бэкхёна за руку и чувствует пробежавший по телу ток. Омега забывает, как дышать, чувствуя большую и теплую ладонь. Он краснеет и думает, что вот-вот упадет в обморок, и с этим надо что-то делать, иначе скоро он потеряет голову. Парень даже представить не мог, что будет чувствовать, когда встретит своего альфу. — Так, что тебе нужно? — Чанёль вырывает парнишку из мыслей, и тот удивляется тому, что они уже пришли. Быстро. Слишком быстро, он не хочет отпускать руку своего альфы, не хочет уходить! Но выбора нет, поэтому, вздохнув, Бэкхён вытаскивает список с продуктами и читает вслух. Чанёль хочет спросить, что за странная бумага с необычными на ней письменами, но не решается, и вместо этого запоминает каждое слово из уст омеги. Он кивает, набирает всё, что нужно, а потом расплачивается. — Теперь ко дворцу? — вздыхает Чанёль, молясь, чтобы его не заметили. — Тут недалеко, я могу сам добраться, — уверяет парнишка, потому что для первой встречи Чанёль уже сделал для него много. Неудобно будет тащить его с собой, лишний раз напоминая о том, что он дворцовый раб, да еще и заставлять волочить все эти продукты. Чанёль хочет, очень хочет проводить его, очень хочет остаться хоть на миг подольше, но если его узнают у ворот, то начнется шумиха и омега сразу поймет, кто он такой. — Вечером… Пожалуйста, давай встретимся вечером на том же мосту? — с надеждой в глазах произносит Чанёль. Бэкхён поджимает губы и отводит взгляд, не зная, что ответить. Ему безусловно очень хочется уверенно ответить «да», но пока он в Чосоне, не он хозяин своей жизни. Угораздило же оказаться в сарае дворца! Сейчас Бэкхён был бы очень рад, окажись он даже в заброшенном доме с проваленной крышей и крысами! — Прости, — качает головой омега. — Как только я вернусь, меня снова загрузят работой… У меня попросту не будет времени, да и слугам запрещено покидать дворец вне выходных дней. Как только омега произнес это, на ум Чанёля пришел гениальный план. Он обязательно воплотит его, как только окажется дома. А домой он побежит сейчас же. — Смотри, видишь две горы там, — он указывает пальцем за спину Бэкхёна, и тот сразу оборачивается и кивает. — Когда месяц будет между ними, я буду ждать тебя на том мосту, — улыбается он. Бэкхён снова хочет возразить, но не успевает, альфа быстро убегает в неизвестном ему направлении. И как только омега перестает чувствовать манящий запах маффинов, что-то в голове будто щелкает и он приходит в себя. — Нет, нет, нет, нет, только не это, так нельзя, — твердит себе парень, быстрыми шагами направляясь ко дворцу. — Какого вообще хрена я встретил своего альфу здесь?! Но если он тут, то и я должен быть? В смысле, я из этого времени, так? — размышляет вслух омега. — Нет, такого мне не надо… Забираю истинного у самого же себя, бред какой-то… Может, я уже умер тут? Или меня изначально не было, поэтому каким-то образом выбросило в прошлое? Как же блядски сложно…

***

Как и ожидалось, во дворце его жестко отчитывают и загружают работой. Убери, полей цветы в саду, помоги со стиркой, развесь белье. Тьфу, блять, чем он такое заслужил? Угораздило же не в том месте оказаться… Лу Хань заботливо гладит парнишку по спине на обеденном перерыве, когда тот с огромным аппетитом уплетает свою порцию и одновременно успевает жаловаться на свою теперешнюю жизнь. — Кстати, видел я твоего О Сехуна, — вспоминает он, и Лу одаривает его удивленным взглядом. — Он спрашивал имя. — Чье? — не сразу догоняет парнишка. — А-а… Интересно, к чему бы это, — задумчиво и на удивление спокойно говорит омега, хотя на самом деле внутри не может найти себе места. — Действительно, блять! — вскидывает руками Бэкхён, и друг хмурится, не понимая последнего слова, но Бён воспринимает это как непонимание, к чему Се спросил его имя, поэтому разжевывает: — К тому, что ты ему не безразличен, алло! Земля вызывает Лухана! — Лу Хань… мое имя Лу Хань, — тихо поправляет парня он, на самом деле больше думая о своем истинном, чем о коверканье имени. — И как понять «Алло, Земля вызывает»? Ты сам понял, что сказал? В этом нет смысла. — Забудь, так выражаются в будущем, — закатывает глаза Бэк. — Но «Лухан» звучит куда проще. Считай, что у тебя новый никнейм. — Никнейм? — Ага, прозвище. — Оно обидное? — Нет, я просто упростил твое имя, боже… Лу ведет плечом, приступая к своему обеду и все еще размышляя по поводу Сехуна. Очень интересно такое внезапное проявление внимания к персоне омеги. Может, гормоны играют? Весна, как-никак, только что закончилась, возможно, это некая заторможенная реакция?

***

— Кёнсу, с этого дня я прекращаю нашу близость, — твердо и уверенно говорит Чанёль, обедая с друзьями — Су и Чонином. Тот даже бровью не ведет, продолжая спокойно кушать, и просто кивает, в то время как телохранитель готов прыгать от радости. На самом деле, ему глубоко наплевать на их отношения, которые, по сути, только дружеские и половые. Наверное, их вполне можно было назвать друзьями с привилегиями. Просто пару лет назад Чанёль предложил ему свою помощь во время течки, и Су был только рад этому. Так, собственно, они и договорились проводить друг с другом ночи, якобы помогая. — Я истинного повстречал, — широко улыбается Ёль, и Чонин давится чаем. Су заботливо хлопает его по спине, ничего не отвечая наследнику престола, потому что сейчас его больше волнует пострадавший Ким. Когда тот поднимает руку, давая понять, что в порядке, Кёнсу кивает и прекращает хлопать, вместо этого ласково поглаживая. — Кто он такой? — В отличие от До, Чонину всегда всё интересно. — Слуга, — поджимает губы Пак, и если бы Ким снова хотел сделать глоток горячего напитка или съесть чего-нибудь, снова подавился бы. — Весело, — безэмоционально говорит Кёнсу. — Что будешь делать? — Сделаю из него сначала наложника, потом Сук Вон, Сук И, Хи Бин*… — Ты сумасшедший, — смеется Чонин. — Уже до супруга слугу возвысил, вот же, — он замахивается на друга, но не ударяет его. — Бён Хи Бин, — мечтательно улыбается Чанёль, прикрыв глаза. — Уверен, отец одобрит его… Мы взойдем на трон, как истинные супруги, и будем счастливо жить вместе. Кёнсу качает головой и почему-то смотрит на Чонина, но тот слишком занят тем, что пытается спустить Чанёля с небес на землю, чтобы заметить этот многозначный взгляд. — Хочешь повторить историю Чан Ок Чон**? — спрашивает Кёнсу, а Чанёль пожимает плечами, потому что плохо знаком с историей своей страны несмотря на то, что является законным наследником престола и взойдет на трон сразу же, как только умрет его отец. Но до этого, он уверен, еще уйма времени, и он успеет перечитать все летописи во дворцовой библиотеке. — Ах да! Пока не забыл! Колта! — зовет альфа своего евнуха, и бета вмиг оказывается рядом. — Прикажи дать выходной слуге с фамилией Бён. Но сделай это так, чтобы он не понял, что к нему какое-то особое отношение. — И как он это сделает, мне интересно? — усмехается Чонин, в то время как Колта растерянно смотрит на наследного принца. — Ну, не знаю, придумает что-нибудь! Ты же умный, Колта, дай выходной еще нескольким рабам, не знаю… Во всяком случае, сделай так, чтобы вечером этот омега был свободен и был волен делать, что хочет.

***

— Это что такое? — удивляется Лухан, пальчиками щупая мягкую подушечку. — Маршмеллоу, — улыбается Бэкхён. — Попробуй! Не бойся, не отравишься. — Я доверяю тебе, Бэкхён, но… — Ну-ка быстро! — торопит омега, закидывая в рот розовую зефирку. Сейчас этот вкус кажется ему просто божественным, потому что напоминает о будущем, как бы странно это ни звучало. Просто, жуя эту сладость, чувствуя ее вкус и перебирая в руках шуршащую упаковку, Бэкхён может ненадолго вернуться домой, окунуться в будущее. Лу Хань сначала нюхает странную сладость, а потом неуверенно кладет ее в рот и смыкает губы. Бэк с интересом наблюдает за тем, как глаза парнишки расширяются, когда он жует зефирку и чувствует ее вкус. — Дэбак! — удивленно произносит он слово, которому его научил Бэк. — Вкусно же? — улыбается Бён и получает в ответ энергичные кивки. — Это даже вкуснее, чем якква***! Так необычно! В будущем всё такое невероятное? Как же интересно, — тараторит омега, чуть ли не прыгая на месте. Бэкхён смеется от реакции друга, протягивая ему открытую пачку и призывая взять еще. И Лу берет, берет столько, сколько поместится в ладонь, и его счастье, что пачка большая. Всё-таки брат Бэкхёна молодчина, нужно будет отблагодарить его как следует, когда он вернется. Если вообще вернется… Внезапно двери в их комнату открываются и внутрь заходит старшая служанка. — Бён Бэкхён! — громко говорит она, серьезно смотря на парня. — До завтрашнего дня отдыхаешь. Можешь сходить, проведать родителей или друзей, но не делай ничего глупого и несуразного. Помни, что у стен есть уши и глаза, мы в любой момент узнаем, если ты что-то учудишь, и накажем. Сказать, что Бэк удивлен, — не сказать ничего. У него возникает вопрос, почему отпустили именно его, и что вообще насчет Лухана? Но он не успевает их задать, потому что женщина уходит из покоев слуг, снова оставляя друзей наедине. Лу, кажется, настолько поглощен сладостью, что даже не заметил, как кто-то заходил. Бэкхёну бы очень хотелось провести этот вечер с другом, будь тот свободен, но внезапно он вспоминает о последних словах Чанёля и расплывается в улыбке. — Ты чего? — с набитым ртом спрашивает Лу, и Бэк мотает головой. — Да так, просто сегодня у меня встреча, очень приятная встреча. — Интересно, сколько этой прелести поместится мне в рот, — задумчиво произносит омега, даже не интересуясь, что там у друга за встреча, и Бэкхён звонко смеется, спрашивая себя, не Лу ли придумал игру, в которой нужно набить рот маршмеллоу и произносить разные слова. Бэк очень любил заниматься подобным в старшей школе, и это навеяло воспоминания. — А давай проверим?